12 ночей в Four Seasons

      Сашу обеспокоил вечерний звонок на ресепшен. Он заставил ее позвонить в медпункт и проверить, на месте ли доктор. А спустя еще час непонятных тревожных мыслей, роящихся в ее голове, летающей там: "Только не этот красавчик и только не в мою смену",  она отправила в виллу под номером двадцать два, в которую заселили Булаткина, уборку номера с просьбой проверить, все ли в порядке с гостем.         — Только не в открытую, ладно? Постучись, а если откроют и скажут, что убираться не нужно — извинись и уйди. Если не откроют — сообщи мне. В любом случае сообщи мне.         Молодой паренек в белой униформе кивнул и покатил уборочную тележку в сторону указанной виллы. Саша проводила его взглядом и вернулась на ресепшен, обещая себе никуда не уходить, пока не узнает, что там с Егором. Самочувствие гостей всегда вызывало у персонала особые переживания: если что вдруг случится, до ближайшей клиники пару часов по воде, или полчаса на вертолете, который не всегда готов к эксплуатации. Лучше уж побеспокоиться, показаться странной, отправить на разведку прислугу, но предотвратить ухудшение здоровья гостя, чем проигнорировать нервный голос в трубке, резко передумавший вызывать врача. Тем более если гость приехал один.         Егор покинул виллу задолго до того, как заботливая администратор отправила к нему свою разведку. После звонка на ресепшен ему захотелось выйти на задний двор виллы, изучить его, чтобы чем-то занять свой разум, буквально проветрить мозг. Принялся осматривать территорию своей виллы, в уме прикидывая, стоит ли она своих денег. Небольшой бассейн у самого выхода из виллы, два шезлонга, летний душ за углом, скрытый глухими каменными стенами и густой зеленой растительностью вокруг. Егор кивнул сам себе, отмечая, что он более, чем доволен. Шум волн, раскатывавшихся по песчаному берегу, успокаивал Егора. У воды он всегда чувствовал необъяснимое спокойствие, а на волны мог смотреть круглыми сутками. Что, собственно, и входит в его планы на эти неполные две недели.          Две недели — все, что он мог себе позволить в это время года. Старался решить все дела как можно скорее, а те, что не требовали его присутствия или срочного вмешательста, — перенес на конец месяца. Единственную работу, которая не создавала лишних напрягов, а даже приносило немного удовольствия и на время стирало ощущение одиночества, и поэтому он взял ее с собой, — стримы. В одном из чемоданов томились штативы, камера, наушники и микрофон, а Макбук ждал своего часа в рюкзаке, который Егор брал в ручную кладь, чтобы спасаться от скуки во время многочасового перелета. Однако ноутбук даже не включался: нервная система Егора не выдержала и погрузила его в крепкий восьмичасовой сон. Бывает такой уровень усталости, когда держать глаза открытыми — все равно, что держать на весу штангу с блинами по пятьдесят килограмм.         Егор успел привести себя в порядок и переместиться на пляж возле живописного бара, где вместо лежаков или стульев для посетителей были расставлены мягкие кресла-мешки, которые к тому же можно было таскать по всему пляжу. Еще оставалось много времени до ужина, и Егор решил на него не торопиться — аппетита как обычно почти не было. Пока не проспится полностью, не уйдет в сонный запой часов на двенадцать, аппетит к нему не вернется, это он знал точно. За годы туров и гастролей, съемок и прочих неотложоных дел он выучил свой организм наизусть, знал, что означает каждое ощущение в животе, желудке, голове и кончиках пальцев. Подташнивает. Сейчас вообще не время для еды.         Егор взял полосатое кресло-мешок и перетащил почти к самой воде, чтобы таким образом избежать зрительного контакта с людьми. Все еще есть вероятность того, что на нескольких квадратных километрах этого острова найдется человек, который его знает. Сейчас он как никогда хочет от этого отдохнуть. Откинул голову на мягкую спинку и, прикрыв глаза, наслаждался шумом волн и еле слышной музыкой, доносящейся с бара.   

***

        — Мисс, гостя в вилле двадцать два нет. Вещи разобраны, свет везде выключен. В общем-то, с виду все в порядке, а он, наверное, пошел прогуляться. К тому же скоро ужин.         — Спасибо, Сальви, — Саша благодарно улыбнулась и отпустила прислугу.         Да, наверное, все так. По крайней мере, гость не заперт в своем номере, а значит если что-то произойдет, его обязательно заметят и сообщат Саше. Тревожные мысли — ее конек, но в последнее время она старается бороться с этой особенностью своего сознания, и мастерски переключает внимание на другие вещи. Благо, ежедневный объем работы позволяет это делать. Всегда есть о чем подумать помимо излюбленных трагичных сценариев, которые так искуссно и с огромным желанием вырисовывает ее мозг.  

***

        Вечер тянулся. Каждая секунда сменялась другой с черепашьей скоростью. Саша успела проверить все документы, накопившиеся за день, отложила бумажки в стопку и наклеила на них красный стикер с пометкой отнести управляющему на подпись. Только засунула в уши любимые наушники с музыкой          — Привет, красавица! — каменная стойка ресепшена едва пошатнулась, когда Сенем подлетает к ней. Длинные черные кудри тут же рассыпаются по рабочему столу Саши оттого, как Сенем свесилась над ним. Сенем как обычно в огромных наушниках, которые позволяют ей избегать внешнего шума и спасаться любимой музыкой и одиночеством.         — Привет, красавица, — Саша довольно улыбается коллеге. — Уже готова к ночному бдению?         — Я как раз об этом... Не против сдать смену на часик позже? — Сенем поджала полные губы в ожидании ответа. Она знала, что просит об этом коллегу в который раз, но ничего не могла поделать с тем фактом, что ей всегда нужен лишний час, чтобы успеть со всеми созвониться. Слишком разные часовые пояса, слишком далеко от дома, слишком скучает.         — Сенем, ну опять? — Саша взвыла. — Я только собиралась делать обход и закрывать рабочий день.         — Прошу тебя, просто умоляю! — турчанка молитвенно сложила ладони и приложила их к груди. — У меня очень важный звонок домой! С родителями жениха... Насчет свадьбы. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!         — Последний раз, ладно? — Саша сделалась чуть серьезнее. — Я сдаю смену позже, но новую смену я позже не начинаю. Неравный обмен, не находишь?         — Прости, прости! Можешь просто посидеть здесь для вида, ничего не заполняй, сдай смену, а я прибегу как только освобожусь! Главное, чтобы управляющий не увидел, что никого нет на посту. Сходи к бару, притворись, что чем-то очень сильно занята. Я всегда так делаю в последний час смены. Просто хожу по территории, типа проверяю, все ли в порядке.         — Иди уже. Разберусь, — Саша зажевала улыбку, которую не могла скрыть. У Сенем слишком заразная, по-детски искренняя улыбка и такие же искренние эмоции на лице. Слишком заразительно.         Сенем упорхнула из лобби, будто бы ее и вовсе не было. Но ее советом Саша все же решила воспользоваться. Оставила открытой программу на компьютере, создала на своем столе рабочий беспорядок, и, прихватив с собой кейс с наушниками, вышла из лобби. По пути встретила несколько ребят из прислуги бара, горничных, узнала у них обстановку, что подтвердило ее присутствие на рабочем месте и создало впечатление ее полнейшей заинтересованности, хотя мысленно она подпевала любимым "Coldplay", напевающим в ее левое ухо песню про короля, который раньше правил миром, а теперь подметает его улицы.         Пляж у "Тропиканы" залит теплым светом гирлянд и светильников, развешанных над территорией бара. Из колонок громко играет музыка, но никто из посетителей бара не танцует. Все разбились по парам, раскидали кресла-мешки по всему пляжу, выдерживая дистанцию от соседей в несколько метров со всех сторон. Официанты в белой униформе, едва отличающейся от униформ горничных, с подносами бегают туда-сюда, разнося нежащимся на пляже постояльцам коктейли.         Саша забыла, зачем пришла. Романтичный вид на пляж с баром привлек все внимание ее сознания, и изначальная цель была потеряна. Она остановилась на месте, хмурясь и стараясь вспомнить, что ей нужно было на пляже. Бегала глазами по туристам так, будто ответ был написан на их лицах. В голове что-то упорно крутилось, тараканы искали нужную мысль, которую нужно показать своей хозяйке, но так и не могли ее найти. Черт. Это мучительное состояние усталости и количество выполненных задач к концу двенадцатичасовой смены всегда ухудшали ее внимание и память. До конца смены оставалось только дожить. Или подключить турбо-режим, если произойдет какой-либо инцидент, требующий немедленно вмешательства. Но главное — дожить.         Глаза, пробежавшись по всем постояльцам, цепляются за парочку, сидящую поодаль ото всех, возле самой воды. Прищурившись, она сквозь темноту пытается разглядеть их получше, и узнает в парне своего беспокойного новоприбывшего гостя, а девушку она почему-то не помнит. Очень знакомый ровный профиль, длинные темные волосы, прямые настолько, что кажется, что их гладили утюгом все утро. Брюнетка то и дело играет со своими волосами, то перекидывая их назад, то приглаживая у лица, то вовсе мотая головой, чтобы наоборот придать приглаженным волосам объема. А Булаткин просто сидел, разглядывая компаньоншу. Она что-то увлеченно спрашивала, он отвечал, устало но с улыбкой рассказывал, смотря на нее из-под полуприкрытых век.          Егор тихо, почти мысленно усмехнулся, увидев на себе насупленный взгляд Саши. Саша смутилась, не понимая, почему у нее внутри кипело ощущение ревности. Глупое, ничем не подкрепленное и не обоснованное чувство, которое она никогда не испытывала к постояльцам отеля, ведь по большей части она от них чуть ли не бегала. Никогда не любила излишнее внимание к себе со стороны богатых мужчин, всем своим видом показывающих, что могут купить весь курорт вместе с островом, если захотят. Но они почему-то не хотят ничего покупать, кроме внимания красивой женщины. Которое совсем не продается.         Впервые ей не понравилось, что гость не обращал на нее внимания вечером, когда еще утром во всю флиртовал. Наверное, она слишком улетела в облака в своих мыслях.         — Все в порядке, мисс? — официантка бара слегка замедлилась, проходя перед Сашей, которая замерла, как памятник, посреди пляжа.         Саша с недовольством вернулась в реальную жизнь. Почувствовала, как босоножки набрали внутрь песка и стали натирать нежную кожу ступней. Почувствовала, как прохладно стало у пляжа, как поднялся свежий ветер. Наконец-то ветер. Может быть он принесет дождь? Или хотя бы пару тучек завтра днем. Нет, дождь точно не нужен, только не завтра, это будет фиаско.          — Да, все в порядке. А у вас тут все нормально? Я забыла, зачем пришла... Меня вызывали?         Загорелая официантка пожала плечами и помотала головой. Саша кивнула. Она еще раз окинула взглядом белоснежный пляж и нехотя удалилась, нарочно отводя взгляд от Егора, который смотрел на Сашу сквозь свою собеседницу.  

***

        Наушник в ухе Саши зашипел и из него послышался прорывающийся сквозь ругань голос одного из менеджеров ресторана:         — Александра, вы еще на посту? Подойдите, пожалуйста, на ужин. Здесь... Кое-что произошло, клиент просит старшего менеджера. На русском.         Только не в ресторане... Конфликты в ресторане — как отдельный круг ада. Остается молиться, что собеседник хотя бы не будет пьяным, ну или что все живы.         — Я, блять, вам объясняю русским языком, что в пасте с креветками волос, хэир, блять, почти лобковый! Ну что это? Что это за хуйня?! — лысый мужик едва ли не тыкал ничего не понимающих официантов в тарелку с едой. — Где, блять, у вас тут старший? Администрейтор, ю ноу? Администрейтор! Менеджер! Рашен! Русиш! Долбоебы, блять. Я, сука, ван милльион раблс заплатил за две недели здесь, чтобы жрать волосы с вашей стюпид хэд?         Саша иногда ненавидела тот факт, что она единственный менеджер, который знает русский. Это усложняло ее работу в тысячи раз из-за необходимости вести переговоры с такими кадрами. Она едва не замерла на подходе к ресторану. Давно она не слышала русский мат во всей красе на этом райском острове. Бора-Бора резко превратился в Геленджик.         — Добрый вечер, что у вас здесь произошло? — Саша подходит ближе к несчастному официанту и лысому скандалисту. Ловит на себе яростный взгляд морщинистых глаз, обрамленных поплывшими веками, и готовится к неизбежному.         — О, Александра! Наконец-то! — постоялец всплеснул руками, прочитав имя администратора на ее бейджике. — Может вы мне объясните, что в моей пасте делает лобковый волос?!         Саша заглядывает в протянутую ей тарелку с пастой и видит маленький черный волос, почти скрытый под толстым слоем сливок.         — Примите наши извинения, такого больше не повторится. Унесите это, — она поворачивает голову к официанту, смотрящему на нее, как на спасительницу. Он быстро кивает и хочет взять из рук гостя тарелку, но тот убирает ее в сторону.         — Я, блять, столько бабла здесь оставил, а вы что, письками над едой трясете?!          Саша нахмурилась и опешила от такого жаргона, да еще и по отношению к ней. Она сканировала его глазами, пытаясь понять, в чем причина такой реакции: явно не из-за брезгливости. Стоило чуть отвести взгляд — за спину скандалиста — и все стало ясно. За столом сидела довольная барышня, почти с восхищением наблюдая за своим "рыцарем". Перед ней тарелки не было, лишь коктейль. По всей видимости, он решил так "защитить честь" своей дамы, которой принесли оскверненную чужими волосами пасту.         — Я вас уверяю, этот волос вовсе не лобковый, — Саша вернула взгляд к собеседнику. — Это чистая случайность, такого больше не повторится. Примите наши извинения. Мы можем компенсировать вам стоимость ужина, либо предложить вам замену блюда. Я лично прослежу, чтобы его готовили в идеальных условиях.         — Ага, чтобы я потом там нашел белый волос? Нет уж, спасибо! Пиздец, а не курорт! Вы "Four Seasons" или, блять, мотель на трассе Магадан — Якутск? Ты куда смотришь вообще, администраторка? У тебя на кухне голые аборигены еду готовят, а ты тут шастаешь...         — Перед тобой извинились, сказали, что исправят ситуацию, приготовят тебе новую еду, чего орешь дальше?         Саша обернулась на голос за ее спиной. Почти спасительный голос и почти спасительные слова. Конфликтовать с посетителями запрещено, несмотря на то, что иногда очень-очень хочется, но запрещать конфликтовать посетителям — в правилах не оговорено. В ней уже закипала злость, которую с каждой минутой и с каждым словом лысого становилось все сложнее и сложнее сдерживать. Ее сдерживал только регламент поведения в подобных ситуациях: выслушать — извиниться — принять меры — поблагодарить. Три из них она уже выполнила, но, кажется, до благодарности сегодня не дойдет.         Егор, по всей видимости, только пришел на ужин. Держа руки в карманах спортивных шорт, он приблизился к Саше и, не глядя на нее, и встал по ее правую руку. Официант рядом пошатнулся, совсем не понимая, что происходит. Идти ему или остаться? Кто этот парень? Почему его тон такой серьезный? Почему происходящее начинает выглядеть, как завязка к дуели? Языка он не знал, но судя по злости в голосе мужчин и смятения на лице его начальницы, все было не совсем гладко.         — Самоутвердиться перед своей барышней? Или власть администратору отеля показать? — Егор усмехался и сверлил лысого жестким взглядом. — Хватит скандалить, это некрасиво. Все поняли, все решат, не нужно выебываться.         — Ой, меня, блять, Егор Крид учить жизни будет? — тот усмехнулся и переключил внимание на прервавшего их увлекательный диалог блондина. — Да ты на дне рождения моей дочки выступал, щенок! Я тебя купил, понятно? И ты мне нотации читать собрался?         — Егор Крид может и нет, а Егор из Пензы сейчас быстро тебе объяснит, как с женщинами разговаривать. И контакты твоей жены у моего менеджера остались, может, прислать ей фото с твоего отдыха с эскортницей? Или сразу в прессу пустить? Откуда ты вылез, с Госдумы? Или чучело из региона? Поебать, в принципе. Давай просто извинишься перед ней и съебешь по-хорошему? — Егор кивнул в сторону Саши, которая скрипя зубами от гнева наблюдала за этими двумя. Ее челюсти буквально ходили из стороны в сторону, это было заметно даже тем, кто сидел на другом конце ресторана.         — Да пошел ты нахуй. И ты тоже, Александра. Подсосница, — мужчина бросил тарелку с пастой на ближайший пустой стол, и та с грохотом опрокинулась, расплескав содержимое на белую скатерть. Саша и официант тяжело вздохнули. Лысый скомандовал своей пассии, чтобы та следовала за ним. Красивая брюнетка с идеальной кожей послушно встала, забирая со стола клатч от "Прада", и зашагала следом, не спуская восхищенных глаз теперь с Егора. Сегодня победил он.          — Передай своей пизде, что когда она захочет, чтобы ее нормально выебали, моя вилла под номером двадцать два, — крикнул он вслед и повернулся к Саше, встречаясь с ней глазами. — Хотя она об этом уже знает. Сама спросила сегодня.         Это пояснение как будто было адресовано Саше, и та теперь поняла, с кем сидел Егор на берегу. С девчонкой, которая прилетела сюда с этим горланистым депутатом. Туше.         Егор улыбался Саше уголком губ, мягко смотрел на нее, будто успокаивал. Угроза устранена, и официант, не дожидаясь команды от старшей, принялся убирать загаженный стол, составляя посуду на соседний, и снимая белую скатерть с жирным пятном посередине, пока Саша приходила в себя.         — А что такое "a-la carte"? — Егор вдруг прервал тишину, вглядываясь в постер, висящий над столиком, который убирал парнишка.         — Ресторан. Противоположность шведскому столу. Короче, просто ресторан, где ты заказываешь блюда из меню, — Саша выдохнула, отвечая на вопрос на автомате, а в голове перебирая недавние события. — Боже, иногда мне хочется вернуться в Дубай. Там таких скандальных личностей сразу же выпроваживают, если не выселяют из отеля совсем за такое обращение с персоналом. В черный список бы его...          — Ты и в Дубае работала? — Егор видит ее настроение и старается сменить тему, не отходя от нее. Саша расстроена, это не поймет только слепой.         — Да, в "Атлантисе", — она измученно трет лоб. — Оттуда и перевели в "Four Seasons"...         — Шутишь? Я часто там останавливался. Почему я тебя никогда там не видел?         Саша резко оборачивается и делает глубокий вдох, успокаивая себя. Поднимает лицо к Егору и с натянутой улыбкой произносит:         — Спасибо за помощь. Правда. Отправлю тебе... Вам в номер шампанское. Комплимент от отеля.          — У тебя руки трясутся.         — Иногда работа бывает сложной, — она чувствует, как дрожь начинает пробирать все ее тело, не только кисти, и хочет побыстрее скрыться от пытливых глаз Егора. — Мне пора смену закрывать. Но сначала устроить разнос на кухне. Короче... Доброй ночи, Егор.         — Николаевич, — тот наигранно хмурит светлые брови, все еще надеясь развеселить Сашу.         — Егор Николаевич.  

***

        Саше кажется, что она переработала. Последние несколько дней были непривычно изматывающими. Хотелось свалить причины всех проблем на ретроградное что-нибудь, но будет честнее признаться, что высокий сезон, о котором ее предупреждали коллеги, работающие на острове гораздо дольше, обрушился на нее градом. На материке проблемы решаются проще: всегда можно быстрее найти нового подрядчика, нового исполнителя или поставщика, особенно в Дубае, где большинство компаний просто мечтают прийти на место той, что не справляется с обязанностями. Здесь же совсем по-другому. С точностью до наоборот. Поэтому отношения с каждой обслуживающей компанией приходится тщательно выстраивать, втираться в доверие к менеджерам, чтобы минимизировать риски расторжения контрактов или срыва поставок и сроков. А как известно — нет ничего энергозатратнее и более выматывающе, чем работа с людьми. Иногда Саша мечтала дни напролет сидеть в одиночестве в собственном кабинете и копаться в программах и проводах, как их островной сисадмин.         Поскорее сдать смену и бежать в кровать. Нет, сначала она полежит в гамаке под пальмами, включив любимый плейлист в наушниках, "прочистит" мозг после трех  отнюдь не легких рабочих дней и подготовится к долгожданному выходному. Хотя в этот выходной полноценно отдохнуть не получится — ведь она затеяла киновечер, и пути назад нет.         На полпути к их островной квартире она поняла, что до любимого гамака даже не дойдет. Слишком устала и слишком расстроена. Осознание начало приходить к ней только сейчас: какой-то ненормальный мужик послал ее на глазах у всего ресторана. Русскоговорящих там, конечно, было мало, но, кажется, "посыл" был понятент абсолютно всем. Унизительно.          Зато кухня получила хорошую взбучку и теперь не будут создавать такие тупые проблемы менеджерам. Саша приказала натягивать колпаки и шапочки до самой шеи, и если они ослушаются — разговор будет совсем другой. Несмотря на должностные обязательства и необходимость быть жесткой и порой играть в плохого копа, она не любила быть таковой. Если бы все можно было решать мирно и полюбовно — это была бы работа мечты на все сто процентов.          Саша устало переставляла ноги по коридору, когда у нее на пути вырос Марсель. Парень лучезарно улыбнулся ей, но не получив ответ, смутился. Саша уже распустила длинные волосы, которые заломались в некоторых местах из-за тугого пучка, в который она их скрутила еще утром. Расстегнула рубашку на две верхние пуговицы, обнажая тонкую татуировку на ключице, которую тщательно скрывала изо дня в день и иногда даже замазывала консилером. Была бы ее воля — она бы разулась еще на ресепшене и шагала бы по отелю босиком, держа босоножки в руках. Но больше всего привлекали внимание потерянные глаза Саши:         — Алекса, что с тобой? — француз обеспокоенно нахмурился.         Хотелось объятий. Почувствовать себя в надежных руках, закрытой от внешнего мира. Мира, который в одночасье может испортить тебе хорошее настроение, унизить, просто растоптать. Саша знала, что объятия с Марселем не приведут ни к чему хорошему. Но они были ей просто необходимы. С последствиями она обязательно разберется потом. Она не могла попросить вербально, лишь остановилась перед ним и врезалась растроенным взглядом в его темные глаза, надеясь, что он все поймет. И он понял. Это же Марсель. Маловероятно, что сотканный из эмпатии, любви и романтики француз не поймет настроения женщины, особенно когда она упорно смотрит ему в глаза и просит понимания.         — Сложный день? — сочувственно, почти как у ребенка, спросил он.         Саша лишь кивнула, на долю секунды опустила глаза вниз и в тот же момент оказалась в крепких объятиях Марселя. Она чувствовала, как крепко он прижимал ее к себе, как водил ладонями по спине, как прижал ее макушку к своему подбородку.         — Не волнуйся, прикроют, если что. Ты же знаешь.          — Завтра планерка с утра... Сенем попросила сдать смену на час позже, чтобы она успела доделать какие-то свои дела перед ночной сменой, и на меня наорал русский идиот на ужине, — Саша уткнулась лбом в его ключицу, вдыхая аромат темной кожи. Имбирь и хвоя. Так пахнет Марс изо дня в день. Спокойный, уверенный, с долей перчинки. И это не только про его парфюм.          — Богатые козлы, что с них взять. Не переживай так. С какого номера он? Давай ему вайфай отрубим.   Саша усмехнулась и мотнула головой:         — Чтобы я опять выслушивала претензии? Этот идиот только по-русски говорит, меня ведь вызовете снова.          Марсель вздыхает в ответ на слова Саши. Она права. Но парень больше расстроен не оттого, что расстроена сама Саша, а потому, что она снова не обняла в ответ. Ее руки сложены на груди, она будто обнимает сама себя. Марсель злится: неужели его объятий не достаточно? Что еще нужно сделать, чтобы добраться до этого закованного в железную клетку сердца?         — Кто это был?         — С пятнадцатой виллы, — она вздохнула и отстранилась. — Лысый с эскортницей своей.         — Он, кажется, выезжает в мою смену, через пару дней. Я ему выпишу чек на побольше, — Марсель подмигнул. — Я уверен, он выжрал весь мини-бар и даже не заметит, если я накину лишнюю штуку баксов к его счету. А то и две.          — Спасибо, Марс, — Саша довольно улыбнулась, глядя в шоколадные глаза, которые бликовали в тусклом свете длинного коридора.         — Всегда пожалуйста. Пойдем? — он кивнул на дверь общей квартиры. — Ты сегодня одна спишь? Сенем на смене? Если нужна будет компания, только дай знать... Я всегда готов спасти тебя от ночных кошмаров или одинчества.         — Марсель...         — Хотя ладно, Теки будет сильно скучать по мне, — Марс поджал губы и открыл дверь, опережая возражения Саши. — Прости, крошка. Но мы можем договориться о другом дне, когда Теки будет на смене и соседняя кровать будет свободна уже в моей комнате.         — Прости, Сенем будет по мне очень скучать.         — Ого, ты уже не говоришь мне "Нет, Марсель, иди к черту"?         — Я именно это и сказала. Поиграй в шахматы, книжки почитай, потренируй мозги, все поймешь.         Марсель усмехнулся. Что-то — вечно. Как, например, Сашины качели от "обними меня пожалуйста" до "потренируй мозги, Марсель". Он проводил стройную блондинку взглядом, дождался, пока дверь в комнату девушек закроется изнутри, и только после этого ушел в их комнату с Тэкео, выключая свет в общем холле. В комнате щедро пахло специями. Опять этот азиат сварганил свой душистый рамен, и снова придется спать с открытым окном.