Записки из Венеции

      Люди. Толпа людей. Нет, не так — масса людей, состоящая из глаз, что устремлены к твоей персоне, и ожидающая твоего слова. Как же это невыносимо.       Даже если все затихли, они всё ещё издают звуки. Чиханье, кашель, да даже простое дыхание — тишина не достигает своего абсолюта, как бы они ни старались. Такова их природа. Омерзительная, противная до тошноты, природа. Их грязное и мельтешащее существование на этом свете, начиная из чрева их матери, заканчивая уже в чреве земли. Практически бессмысленная трата своих и чужих ресурсов, и всё ради чего?       «Всё ради человечества, конечно, — ЛСЛ поправил пуговицу на одном из рукавов своей рубашки, — всё ради рода людского, что поколениями выживает на этом куске камня, висящем в бесконечном космическом пространстве. Сравнить нас с песчинкой — оскорбление для всех песков пустынь на Земле».       По углам зала для заседаний уже начали раздаваться короткие, но многократные щелчки фотоаппаратов. Люди ждали слова своего мэра. Ох, знали бы они, под кем они теперь ходят…       — Добрый вечер всем, — начал маркиз, тем самым приковав к себе всё внимание в зале, — сегодня мы собрались по поводу решения вопроса, касающегося инцидента со статуей Крылатого Льва.       Без всяких слов или иной реакции сейчас прекрасно ощущалось, что все давно ждали этого момента. Что все уже устали за эти короткие пару месяцев. Наплыв туристов, журналистов, учёных, и простых зевак. Когда-нибудь, город просто не выдержит и рухнет под весом этих жалких существ. Мэр еле сдерживался, чтобы не пошутить по этому поводу — во всяком случае, это будет расценено как камень в огород всему населению. Но куда уж теперь Венеции без чужих денег? Хотя, если так подумать… она всегда наживалась на чужом благе, просто с годами менялись приоритеты. Вот уж кто, а маркиз Лорис Сибило Лоредан прекрасно это знал.       Поэтому, чтобы позволить своей родине пожить ещё подольше, надо как-то урегулировать происходящий хаос. И именно ради этого его чуть ли не шантажом посадили в кресло мэра. Мужчина бросил взгляд на один из углов зала, где притаилась одна знакомая и высокая фигура в фиолетовом плаще. И он на месте. Что ж, прекрасно.       — Как вы знаете, произошедшее недоразумение со статуей, с символом нашего города, навлекло немалую шумиху, которое взволновало не только горожан, но и остальных в мире, — голос маркиза был ровным и твёрдым, но при этом и спокойным, вызывая доверие у всех в зале, — из-за этого, моему предшественнику пришлось покинуть пост, не справившись с внезапно ввалившимся на него обстоятельствами. И, сказать по правде, я могу его понять.       В этих словах была только доля правды: он его считал ещё и трусом. Но с другой стороны, это всё равно, что быть смытым волной во время шторма — любого собьёт с ног, и не каждый это выстоит. Вот именно поэтому, здесь теперь стоит уже Лорис.       Тем временем, народ в зале продолжал ждать. Все в первую очередь ожидали окончательного вердикта, но при этом прекрасно понимали, что надо пережить начало, что к нему придёт. Подвести итог, так сказать.       — Как только я вступил на должность мэра, я обещал, что как можно скорее решу данную проблему, — продолжил маркиз, — я пригласил множество экспертов со всех концов света, чтобы те смогли найти объяснение происходящему, и на основе их заключений, мы всем коллективом пришли к выводу, что статуя Льва ни при каких случаях не является живой — и уж тем более — не была подвергнута волшебными чарами или неизвестными «вирусами».       Дурацкую гипотезу о вирусе выдвинули только при мэре и узкому кругу доверенных лиц, но о ней на следующий день гудела вся Венеция. Вот бы язык оторвать тому, кто проболтался, но видимо, это был уже сам автор идеи. Британские учёные порой просто поражают своим полётом мыслей, и Лорис их уже мысленно добавил на первое место в список тех, кого он ни на милю не подпустит к городу. От греха подальше.       А тем временем, как и ожидалось, зал наконец оживился. Все активно обменивались друг с другом мыслями по поводу итога, а журналисты уже были в боевой готовности. Ну начинается.       — Пьетро Зулин, газета «Венецианский Гондольер»! — затараторил один из них, что был ближе всех к мэру, — в таком случае, как вы объясните произошедшее со статуей в тот злосчастный день? Есть множество свидетелей, что видели, как статуя сама по себе летела и вернулась на своё законное место! Даже если вы выдвинете вердикт, что статуя не живая, это не отменяет тех показаний!       — Уж не знаю, что тогда увидели жители и гости города, но я сейчас сообщаю итог экспертизы, над которой трудились множество людей, и потратившее на это уйму времени и ресурсов, — твёрдо ответил тот, — все исследования твердят об одном: статуя — это просто статуя, и она ну никак не может летать сама по себе!       — Но…       — Это может быть массовой галлюцинацией, оптической иллюзией, групповой истерией — что угодно, — мэр чувствовал, что начал терять самообладание, поэтому решил просто задавить журналиста, — но моя задача состояла в том, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи касательно самой статуи, и я её выполнил!       Шум. Сплошной шум. Это было ожидаемо, но как же Лорис этого не выносил. Почему нельзя просто щёлкнуть пальцами, чтобы вся эта орава замолкла навсегда? Приходится терпеть.       Мэр оглядел гудящую толпу, вновь бросил взгляд на фигуру в плаще, что продолжала стоять в углу, наблюдая за происходящим, и наконец, повысив голос, продолжил:       — Этот вердикт окончательный, и не подлежит оспариванию, — все вновь приковали к нему взгляд, — любой, кто попытается доказать обратное, включая и то, что в этом замешана магия — будет расцениваться как мятежник и нарушитель порядка, а значит будет арестован и после нести ответственность перед судом. Надеюсь, я ясно выразился, и мне не придётся повторять дважды! На этом, заседание окончено!

***

      — И всё же, эта версия с «вирусом» до жути забавная, — ухмыльнулся Каркон, откинувшись в кресле и бросив папку с отчётом обратно на стол, — чего только не придумают, чтобы объяснить необъяснимое.       — Да, но в этом случае объяснение есть и ещё какое, — стоя у своих любимых картин и не оборачиваясь, сказал ЛСЛ, — а всему виной твоя же неосмотрительность!       Шторы были задёрнуты в любое время суток, и единственным освещением в кабинете мэра была лишь большая и изящная хрустальная люстра, которая в этот вечер не горела, а её работу выполняла лампа на письменном столе. Маркиз всегда предпочитал мрак, как и его друг граф. Одно из немногих, в чём они были схожи.       — Даже если они и узнают правду, то понять концепцию магии у них всё равно бы не вышло, — Каркон начал лениво перебирать кучу папок с исследованиями, что беспорядочно расположилась на столе мэра, — но сейчас всё наконец затихнет.       — Очень на это надеюсь, потому что я уже сыт по горло этими придурками, — маркиз продолжал стоять у картин, разглядывая многочисленные портреты людей со змеиными головами, — но я более чем уверен, что спокойствие города прямо пропорционально зависит от того, как именно ты заметно будешь вести вражду с синьориной Де Нобили.       — В этот раз я не оплошаю, уж поверь мне, — чуть раздраженно ответил Каркон, — к тому же, я уже подготовил все ловушки к её приходу. Эта мелкая чума недолго протянет, особенно с моими, хм, тузами в рукавах.       — Как бы мне это не обернулось ещё большей нервотрёпкой.       — Не брюзжи, я тебя в это кресло посадил не для этого.       — Ты прекрасно знаешь, как я терпеть не могу людей и их присутствие. И тем же будет лучше для них, если я не буду с ними часто контактировать.       — Я тоже не в восторге от них, но из нас двоих только ты обладаешь привлекательным личиком и необходимой харизмой, — слегка махнул рукой Каркон, — имей я и это тоже — тебя бы и пальцем не тронул.       — Ну с тобой уж точно «краше только в гроб кладут», — проворчал маркиз, наконец-то развернувшись и сев за свой письменный стол, — но я всё ещё не уверен, что моё обращение окажет достаточный эффект.       — Наивно считать что оно успокоит абсолютно всех в городе, — кивнул граф, — но хотя бы пресса наконец-то заткнётся.       — Все всё равно будут говорить об этом, правда теперь уже шёпотом и с оглядкой, — Лорис начал собирать папки на столе в одну стопку, — но, как я понял, тебе достаточно и этого.       Каркон улыбнулся, и в полумраке это улыбка выглядела по-особенному зловеще.       — Обращение станет для меня отличным оружием, — протянул он, — и им я могу наконец-то поставить Нину и её дружков в незавидное положение.       — О, я так и представляю первую полосу газет, — не сдержал своего сарказма Лорис, — «Дети за решёткой: новая демократия Венеции»! И я даже знаю, кого будет встречать толпа у мэрии с утра пораньше.       — Вечно же ты портишь всю малину, — скривился Чёрный Маг, но его друг был неумолим:       — Я просто реалист, Каркон. Реалист, который сейчас выполняет за тебя всю грязную работу. Хотя нет, не так — моя задача как раз и состоит в том, чтобы разгребать за тебя всю дрянь, что ты наворотил. И мало того — все шишки в итоге достаются мне, пока ты продолжаешь творить невесть что с чувством безнаказанности. Если ты меня заставил сесть в кресло мэра, будь добр, пересмотри свою стратегию на ближайшее время.       — Ну и что ты тогда мне предлагаешь делать? — глухим голосом спросил Каркон, прищурившись.       — Вести свою войну тише воды и ниже травы, конечно, — Лорис со стуком отложил собранную стопку из папок рядом, — город только-только успокоился, новых инцидентов с ожившими статуями никому не дались. Ни мне, и уж тем более ни тебе волнения граждан ни к чему.       — Я и так это делаю! — Маг махнул рукой, — ожившая статуя Льва была лишь случайностью…       — Которую ты не предусмотрел! — перебил его мэр, — ты мне это не раз говорил, в этом и твоя беда! Ты продумываешь лишь начало, но после полагаешься на своё дьявольское везение, и в итоге тихая месть превращается в грандиозное шоу, о котором не знает только глухой! Сколько веков я тебя знаю, Каркон, а ты всё такой же авантюрист и эгоист. И это в тебе я ненавижу!       — А что ты во мне вообще не ненавидишь? — вскочил граф, — ты сейчас то и делаешь, что обвиняешь меня во всех грехах, при этом всё, что ты пока сделал — просидел пару месяцев в кресле! Неужели тебе настолько трудно видеть солнышко и людей, социофоб несчастный?!       — О, то есть это не ты тогда меня шантажировал в баре, надавив на моё и без того затруднительное положение, прекрасно зная, что я вряд ли смогу отказаться?       — Ну раз знал, чем тебе это обойдётся, то действительно: почему не отказался?!       — Да потому что если я по-дружески попрошу мне помочь — ты просто меня пошлёшь, если в этом нет личной выгоды для тебя — вот почему!!! — не выдержал Лорис.       От крика Лоредана всё ещё звенело в ушах, и не мудрено, если кто-то это мог услышать и вне стен кабинета. Этих двух разделял лишь письменный стол, об который они опирались, уставившись друг на друга. Хоть Лорис и проявлял всю свою твёрдость характера — его всё равно трясло. Зато граф Каркон Ка Д`Оро был непоколебим. Его серые глаза так и пронизывали маркиза насквозь, словно его… осуждая?       О, Господи! Лорис готов был отдать что угодно, лишь бы узнать о чём сейчас думает эта бессердечная сволочь! И как же хотелось ему в этот момент, от всей своей не самой чистой, но искренней души врезать в челюсть этому ублюдку!       Действительно. Почему он тогда не отказался? Да всё просто: ему нужны были деньги, но была не единственная причина. Он просто хотел помочь своему единственному другу. Другу, мать его. Единственному человеку, к которому он не испытывал своей привычной неприязни, которого он уважал как своего собрата по ремеслу, как лучшему в своём деле, как великолепному гению, и который — чего греха таить — спас ему жизнь несколько столетий тому назад. Если бы не этот алхимик Тьмы, то маркиз Лорис Сибило Лоредан тут не стоял. И в глубине души, он ему был чертовски благодарен за это.       Но, каким бы Каркон ни был гением — его характер был невыносим. Безответственный, хаотичный по натуре, действующий исключительно по наитию, ни разу не задумывающийся о последствиях, и видящий мир только вокруг себя любимого — это шло в противовес более приземлённому, тихому и нелюдимому складу ума маркиза. Нет, конечно, Лорис был далеко не из святых. Никто не отменял его мрачную и коварную сторону, не стесняющаяся лишнего блеска золота в кармане, но чтобы пробудить в Чёрном Маге из рода Лоредан всё самое худшее в его личности, надо собственно, влезть в его личную жизнь и вывести его из себя. Иными словами — весомая причина, чтобы его довести до такого состояния. Но Каркону не нужна причина, чтобы быть дьяволом — он просто им является, оттого и готов творить всё, что душе угодно, достаточно только одного желания. Лорис бережно ценил то, что имел, но Каркон не придавал значения даже и тем последним крохам, что ему отдавали. Вот и вся разница.       Зато какая, чёрт возьми, весомая разница!       Как же маркизу хотелось прямо сейчас высказать в лицо этому старому безумцу и гению всё, что у него наболело за годы общения с ним, но слишком закрытый характер не позволял этого сделать. Хотя, умей он как ментально одарённые владеть общением через мысли… но чтобы это дало? До сердца этого Магистра Магикума даже его собственная мать не достучалась бы. В этом Лорис не сомневался.       Тишина нависла между ними, в то время как эти двое лихорадочно думали о чём-то своём, при этом гадая о мыслях друг друга. В воздухе ощущалось напряжение, однако, конец был слегка неожиданным.       — Расслабься, — спокойно, но как-то по-особенному твёрдо сказал Каркон, после чего снова сел в кресло, откинувшись, — а то даже я сейчас слышу, как у тебя сердце бесится.       Это выглядело настолько не в его характере, что даже Лорис расстерялся.       — Что?.. — начал было он, но Каркон продолжил:       — Я сейчас планирую временно залечь на дно, потому что судя по словам моих верных андроидов, Нина и её дружки считают меня погибшим в море. Хах! Наивные идиоты. Но для меня это шанс зализать раны и достать пару тузов в рукаве для дальнейшей борьбы с этими детьми. Думаю, самое время применить в ход мною столь любимый Голос Убеждения. Я уже активировал его, осталось только вселить его в Нину. Эта дурочка даже сама не осознает, как окажется в моей власти! Ха-ха!       Лорис мог лишь просто выслушать внезапную тираду Магистра Магикума, растерянно моргая. Но, стоило ему услышать про Голос, как тут же встряхнул головой, приходя в себя.       — Погоди, Голос Убеждения? Почему ты сразу его не применил? — выпалил он.       — Я посчитал это излишним, так как тогда я её изрядно недооценил, — граф задумчиво теребил свою бородку, — но раз сейчас такое дело, то самое время ввести его в игру. Правда сейчас мне не до этого.       — То есть?       — Истекает срок работы кошачьих сердец у моих андроидов. Они уже начали охоту на всех кошек (бездомных, Лорис, сядь обратно), чтобы успеть найти и подготовить нужные сердца для замены. А это значит, что в ближайшие дни обо мне будет ни слова ни духа.       — Вот оно как… — всё, что смог тогда ответить Лорис.       — Именно так! В таком случае, сейчас твоя задача — играть роль образцового гражданина, а это тебе по силам, — встал Каркон, накидывая капюшон плаща на голову, — если что, я пришлю Вишиоло в качестве посыльного, он всё равно постоянно занят делами по городу. Хорошего вечера!       Граф ушёл, закрыв за собой дверь в кабинет, и Лорису, что всё ещё стоял за столом, оставалось слышать его удаляющиеся шаги. С минуту маркиз ещё пытался переварить только что произошедшее, медленно опускаясь в своё кресло. Что это было? Всего пару минут назад он выглядел разъярённым и готовый метать гром и молнии — и вдруг резко успокоился, рассказал ему все планы на ближайшее время, дал простое поручение и ушёл. Что маркиз пропустил в этот момент?       Если только…       — Кажется, я всё же задел его за живое. Его мать может мне завидовать из своей могилы, — горько усмехнулся мэр Венеции, в очередной раз окинув взгляд на портреты змей.