Чудовище под кроватью

I

Замок был старым, мрачным и дряхлым. Совсем неподходящее место для маленькой девочки — бойкой, с тонкой, как у птички, костью и серыми глазами. Он смотрел, но вместо добычи, которая могла бы утолить голод, видел нечто иное. Если повезет, девочка проживет немало (а вот и загадка: одна тьма преподнесла его в дар другой, а третья подкрадется очень скоро). Ей еще не было шести лет, но он знал, какой она будет в шестнадцать. — Кто ты? — невинно спросила малышка. Через десять лет голос изменится. Он ведь никогда не видел ее раньше, и на первый взгляд, она как новенькая игрушка, на второй — возникло чувство, что они уже знакомы. — Я чудовище. Он знал ее (знал, Винсент Валентайн знал ее) слишком хорошо, чтобы удивиться, когда она начала смеяться.

II

Кисараги Кухей верила, что сумеет развеять любые кошмары дочери. Скоро причины для страха появятся, но пока эти дни еще не наступили. Кухей еще не знала, что окончит свои дни в водовороте крови, обмана и предательств. И даже встретив смерть, глядя ей в лицо жесткими серыми глазами и с клинком в руках, Кухей не будет пытаться избежать гибели и не спросит — за что? Она всегда была отчаянной. Но пока хартлессы — лишь часть старых сказок, которыми пугают детишек. Только Кухей никогда не грозила своей дочери отдать ее хартлессам за непослушание. Пока вечная битва между Сияющим Садом и Малефисент — всего лишь тень. Злая колдунья достаточно наказана. Что задумала безумная ведьма во мраке своего обветшалого замка, какие дары собирается прислать, какие загадки задать Сиящему Саду — пусть беспокоятся другие. Кухей еще предстоит узнать, что детишек не зря пугали.

III

— Мама, под кроватью чудовище, — ныла маленькая Юффи. Кухей погладила дочь по волосам: — Неужели? Стоило маме приласкать ее, как Юффи сразу приободрилась. Пусть ее взгляд пока не столь жесткий, как у матери, руки не так сильны, а характер мягок, но Юффи унаследовала силу и гордость Кисараги. Когда Юффи исполнится шестнадцать, она отринет наивные хлопковые одежды детства, но и шелка расцветающей женственности не примерит. Как и мать, она предпочтет острую сталь. А пока она еще малышка. — И как же выглядит это чудовище? — Алые глаза, — сказала Юффи с уверенностью шестилетнего ребенка, который знает, о чем говорит. — И золотые когти. Кухей еще раз провела пальцами по мягким волосам дочери. Ее ногти слегка задевали кожу, чуть царапая. Редкое удовольствие — чувствовать под рукой нежные как шелк волосы ребенка. — Хоть он и выглядит довольно жутко, — мягко сказала она, — но алые глаза вряд ли хорошо видят в темноте, а золотые когти легко ломаются. — Так он не сможет меня обидеть? Кухей поцеловала дочь в лоб, чувствуя приятный запах мыла и персиков. — Женщины рода Кисараги сделаны из стали. Не слепому чудовищу с мягкими когтями одолеть нас. В полумраке в спальне Юффи все казалось окрашенным синим, цвета морской волны — Возьми его, — сказала Кухей, протянув небольшой нож. — Настоящий ниндзя всегда готов показать чудовищу, кто в доме хозяин.

IV

Замок был старым, мрачным и дряхлым, и непонятно, почему девчонка не убежала, пока есть возможность. — Знаешь, здесь довольно мило, — Юффи уже исполнилось восемнадцать. Она на два года старше той девушки, которую Винсент, как думал, раньше видел, и на год моложе, чем та, которую он не помнил. Но Винсент по-прежнему не мог представить ее старше. Юффи похожа на одну из тех, кого он знал давным-давно, и от этого больно. Слишком много воспоминаний. — Я чудовище, которое служило Малефисент, — признался он. И ее смех был похож на смех той девочки, которая сказала, что золотые когти — хрупки, алые глаза — слепы, а рассказ о его страданиях от рук Ходжо — самая скучная история в мире.