Внутри тебя

      — Послушайте, вы же сказали, чтобы я вел себя естественно — я вел себя естественно, — Алек обхватил губами трубочку и с шумом втянул молочный коктейль.       Его совершенно не волновали обращенные на него ненавистные взгляды. Не волновало его и то, что Шарлотте пришлось сорваться с работы, потому как до родителей у директора школы дозвониться не получилось. К счастью настоящей Эммы.       К слову сама девушка уже проделала дырки в обтянутом старой потёртой кожей сидении. Громкие глотки напротив откровенно бесили её, и Деметрию пришлось перехватить непривычные вампирские руки, чтобы те не разломили стол пополам. По крайней мере не на глазах у посетителей кафе.       — Ты вообще понимаешь значение слова «естественно»? — шикнула Эмма, находя выход бушующего внутри негодования в попеременном сжатии пальцев ищейки.       Алек едва заметно скривился и усиленней принялся шерстить трубочкой по стеклянному дну стакана.       — Фактически, — он выставил вперед указательный палец и поочередно заглянул во все три пары глаз, — если учесть, при каких обстоятельствах это происходило, мне должны дать какой-нибудь блядский «Оскар» за то, насколько натурально я себя вел.       — Ну это уже слишком, — Эмма хотела резко встать, однако тут же была осажена уверенной мужской хваткой. Она резко и ядовито взглянула на Деметрия. — И не говори, что я не права. Он выставил меня в самом худшем свете, а ведь я рассчитываю на стипендию и не собираюсь всю жизнь работать официанткой.       Эмма тут же замолкла, потому как Шарлотта издала довольно тихий и разочарованный выдох. Если Блэквуд была человеком, то она и не услышала этого. Но Эмма была в теле вампира, и потому чувствовала себя ужасно виноватой. Она никогда не высказывалась так по поводу несостоявшейся карьеры сестры, однако сейчас, сама того не понимая, выдавала всё, что думает.       — Шарлотта, я не… — начала Эмма, но сестра перебила её звуком рвущегося листа меню.       Девушка встала и не глядя направилась к барной стойке, бурча что-то про «работу для неудачников».       — А вот из тебя актриса некудышная, — Алек тем временем допил свой коктейль и жевал трубочку, зажав ту между зубами.              — Боже мой, да почему всё пошло по одному месту, — Эмма закрыла лицо руками и тихо замычала. — Я ведь не хотела её обидеть.       Алек хитро ухмыльнулся. Деметрий же предостерегающе выгнул бровь, намекая, чтобы тот держал язык за зубами. Но в бывшем Вольтури проснулось что-то поистине женское и не терпящее отлагательств.       — О, хотела, и ещё как хотела, — он вновь вынул трубочку и стал размазывать нелопнувшие молочные пузырьки.       Но смотрел он прямо на своё бывшее лицо, которое нравилось ему куда больше: сейчас Эмма была ожесточена, ненавистный блеск в её потемневших глазах почти ласкал душу настоящего Алека. Если им суждено оказаться запертыми в этих телах навечно, то пусть та, что находится в нём будет чуть более жестокой, чем мягко телющий от прикосновений Деметрия юноша.       — Ты не такая уж святоша, какой хочешь казаться, — продолжал Алек, — Я всего лишь показал остальным то, что было у тебя на уме.       — Ты испортил всё, что только мог, — прорычала Эмма.       — Я защитил твою честь, неблагодарная, — не отставал Алек, который не обращал внимания на прислушивающихся к их разговору посетителям. — Тот парниша в спортивном костюмчике заявил, что ты трахалась с ним.       Эмма поджала губы. Пальцы сжались в кулаки так сильно, что послышался звук треска. Она почти всхлипнула, но слёз, как и ожидалось, не последовало.       — И своими действиями ты только подтвердил это, придурок, — выплюнула она и встала, всё-таки отламывая кусок толстого пластика.

***

      Деметрий нагнал её почти у самого дома: девушка остановилась на дорожке в паре шагов от собственного двора, потому как внимательная соседка не сводила глаз с подозрительного юноши.       — Я теперь даже в собственный дом зайти не в состоянии, — вздохнула Эмма и уселась прямо на землю.       Деметрий тут же присел рядом.       — Я думаю это совсем не то, что должно тебя сейчас волновать, — осторожно начал он, не зная, как получше преподнести новость о том, что в скором времени ей придется убить кого-нибудь, чтобы выжить.       Она посмотрела на него таким тяжёлым взглядом, что сам ищейка решил пока отложить данную новость подальше. До поры до времени.       — Ты правда не понимаешь? — Эмма подтянула к себе колени, на них же положила подбородок. — Вся моя жизнь полетит к чертям. Что он сделал со мной? Меня же из школы выгонят.       — То есть тебя волнует твой образ, а не то, что ты сейчас вот в этом? — вампир взглядом окинул всего Алека, голова которого кратко кивнула.       — С этим дело поправимо, — упрямилась Эмма, — Я смогу сделать из него порядочного человека.       Деметрий невесело хмыкнул, услышав последнее слово. Он глубоко вздохнул, а затем, приняв вид особенно серьезный и приблизившись к Эмме, сказал:       — Вампира, Эмма, — он заметил, как тело Алека напряглось и окаменело. Казалось, что сама Блэквуд и вправду предпочитала не думать об этом, и тем более не говорить вслух. — Те вампиры из замка ни за что тебя не отпустят. Ни такую, как ты сейчас. Ни того, что в твоём теле. Рано или поздно, если всё так и останется, ту тебя тоже обратят и…       Деметрий остановился, вновь заметив слабое подрагивание плеч. Эмма пыталась выказать чувства наиболее привычным ей методом, но у неё ничего не получалось. Безысходность на её лице читалась так же явно, как и нарастающий голод в её глазах.       — Эй, Эми, — Вольтури утешающе провёл ладонью по спине, чувствуя, как этот жест благоприятно подействовал на девушку — страдать она, конечно, не перестала, но по крайней мере прекратила судорожно заглатывать ненужный воздух.       Сама же Блэквуд просто переключила своё внимание на соседку, которая буркнув что-то про Содому и Гоморру, скрылась за тяжелыми шторами. Эмма поднялась и тут же направилась к дому. Правда дойти до него ей не было суждено.       В этот раз Аро сам вышел к ней и протяжно заскулил, тыкаясь сухим горячим носом в её ладони. Эмма присела и погладила пса по громадной голове, которую он тут же положил на плечо того, в ком он всё равно видел свою хозяйку.       — С ним что-то не так, — прошептала она, оборачиваясь на застывшего вампира.       — Я, как ты успела заметить, не спец по животным, — он почти отмахнулся, потому как состояние престарелого дога его мало волновало, в отличие от Эммы.       Та нахмурила брови, не переставая водить рукой вдоль тёплой шерсти, и почти презрительно оглядела Деметрия с ног до головы.       — Будь так любезен, он же весит пол сотни, — он кивнула в сторону громадного животного, которому явно было тяжело передвигаться самостоятельно.       Но Деметрий не понимал намёка, едва удержавшись от привычного ему способа избавления от страданий.       — Нужно отнести его в ветклинику, — озабоченно пояснила Эмма, целуя своего питомца в лоб.       — И в чём проблема? — всё ещё не понимая спросил ищейка.       Но проблема была в том, что как бы не выглядело тело его друга, тот, кто находится внтури, всегда будет считать себя девушкой.       — Ты ведь мужчина, — подтвердила его мысли Эмма, даже не попытавшись приподнять собаку.       Деметрий не стал отрицать этого факта. Как и не стал напоминать Блэквуд о том, что она, вообще-то, тоже. Он аккуратно приподнял пса, который тут же изъявил желание оставить добрую порцию слюны на его щеке.

***

      — Видите вот это? — ветеринар указал пальцем на четко видневшуюся причину внезапного ухудшения состояния собаки. — Скорее всего он просто проглотил его.       Пёс вопросительно приподнял брови и протестующе тявкнул. Эмма же, кажется, и вовсе потеряла дар речи. Она, конечно, подозревала Алека в том, что он избавился от креста, но всё надеялась на то, что тот просто припрятал его в дальнем ящике. Ну или просто выкинул на крайний случай. Но чтобы так…       — И что теперь делать? — спросил Вольтури, перенимая внимание ветврача на себя, потому как Эмма всё ещё находилась на стадии принятия.       — Ну, я дал ему слабительное, так что всё должно выйти естественным путём, — мужчина в белом халате пожал плечами и слегка похлопал здоровенного дога по спине. — Я вас пока оставлю. Позовите меня, как всё пройдет. Я должен удостовериться, что всё вышло.       Дверь тихо скрипнула. Скрипнули и когти пса по холодному полу — тот стал принюхиваться и кружиться на одном месте. Деметрий, чуя неладное, переставил собаку на место, к кипе расстеленных пеленок за оградкой, и закрыл защёлку под недовольное тяфкание.       — Господи Боже, какое кощунство, — прошептала Эмма, прикрывая лицо руками.       Ненависть к Алеку в ней возрастала весьма стремительно. И если раньше она готова была пойти на компромиссы, то теперь уже твёрдо решила взяться за перевоспитание черствой и тёмной души.