И тьма, и свет в твоей душе

Порой за счастье нужно бороться даже с самим собой. «Гордость и предубеждение»

      Сегодняшнее утро было прекрасным. Тёплые лучи солнца не обжигали, а согревали. Освежающий ветерок иногда дул в лицо.       Бьякуя остановил машину, взятую в прокат, и огляделся. Недавно мужчина спустился в Мир Живых. Посещение Генсея никогда не составляло для него проблем характера «внедрения» в местный уклад жизни, разительно отличающийся от жизни в Обществе душ.       Сейчас аристократ находился в незнакомом месте. По его сведениям, рядом должно располагаться небольшое селение, куда он держал путь. Но пока капитан Готея находился рядом с частными плантациями риса, которые лежали перед нужным местом. Точно мозаика или витраж без определённого смысла в рисунке, они покрывали поля на многие километры вокруг.       Юные работницы в похожих одеждах и соломенных шляпах, укрывающих их голову от лучей дневного светила, стояли по щиколотку в воде и убирали урожай. Видимо хозяин плантаций предпочитал ручной труд в возделывании и сборке. Рис издревле в Японии выращивался в затопленных террасах, так как растение это было очень влаголюбиво, да и сорняки при таком способе культивирования не прорастали.       Бьякуя, естественно, находился в гигае, поэтому был виден для людей. Девушки поглядывали на незнакомца с любопытством лисиц, хихикая, краснея и что-то шепча друг дружке. Одна из них прикрикнула на других, призывая дам работать дальше.       Резонно рассудив, что суровая особа является главной, Кучики решил обратиться к ней. Обменявшись приветствиями и попросив помочь советом, он сказал:       — Я ищу госпожу Мацумуру Мэй.       Женщина с лёгкость объяснила, какая улица и какой дом нужен мужчине. Поблагодарив её, Бьякуя направился в селение.       По указанному адресу стояла небольшая цветочная лавка. Время было непраздничное, будний день — самое начало недели, поэтому желающих купить букет-другой было немного. Бьякуя зашёл в магазин. Внутри был только один покупатель, да и тот уже уходил с прекрасными гортензиями в руках.       — Добро пожаловать, господин!       За прилавком стояла женщина лет двадцати пяти-тридцати. Статная, в меру высокая, с тёплой улыбкой и добрым взглядом. Тёмно-каштановые волосы острижены под каре в соответствии с модой. Зелёное приталенное платье-футляр с отложенным воротником из хорошей ткани говорило о неплохом состоянии его владелицы.       — Желаете выбрать подарок для своей любимой?       Большими фиолетовыми с ноткой синего глазами продавщица любопытно осматривала посетителя своего магазина в строгом и явно дорогом костюме. Кучики долго всматривался в эти знакомые радужки. Даже успел смутить женщину.       Перерождаясь, души получали новые тела. Но глаза всегда оставались прежними. Они зеркала.       Сомнений быть не могло. Перед ним была она.       Хисана.       Когда-то его Хисана.       Бьякуя долго думал, стоит ли ему делать это. После того, как Касуми согласилась выйти за него замуж вопреки своим страхам и сомнениям, он не мог её разочаровать. Но чтобы хотя бы попытаться начать новую жизнь, нужно было разобраться со старой.       Куроцучи Маюри из двенадцатого отряда был весьма скептически настроен к просьбе коллеги приказного характера. Искать перерождённые души не являлось чем-то невозможным, но и в чести не было. Если кто-то умирал в одном мире, его следовало отпустить, не беспокоить, дать шанс на новую жизнь. Впрочем, Маюри в чужие дела не лез. Взамен на помощь, он просто потребовал обратную услугу, но её содержание не озвучил. Бьякуя не любил оказываться в долгу, но ничего по-другому это дело решить было нельзя.       И вот он здесь, в цветочном магазине. А рядом — Хисана. Смотрит так же обыденно добро и так же без особенных нежных чувств, когда-то так горячо желанных им.       — Да… — запоздало ответил Кучики.       — Прекрасно! Какие цветы она любит?       Бьякуя задумался. Он знал о Касуми одновременно много (гораздо больше, чем о любой другой девушке), но, как оказалось, и недостаточно.       Видя замешательство посетителя, Мацумура понимающе улыбнулась и предложила:       — Может, Вам подсказать?       — Почему бы и нет… — Бьякуя скользнув равнодушным взглядом по букетам, представленным на лавке для покупателей. — Я не очень романтичная натура, а леди, к тому же Вашей профессии, уж точно лучше меня будет в цветочных вопросах.       — Ваша правда, — улыбнувшись, Мэй кивнула. — Не все дамы обращают внимание на такие мелочи, как букет, но всё же не стоит относиться к этой вещи легкомысленно. Вы уже дарили своей избраннице цветы?       — Нет, не думаю.       — А какой повод? У Вас первое свидание? — полюбопытствовала продавщица.       — Нет. Мы скоро женимся. Я пытаюсь доказать ей, что мои намерения серьёзны. Она, очевидна, не уверена в них.       У Мацумуру от удивления вытянулось лицо.       — Скоро женитесь, но не дарили ей букетов? Сколько же вы встречались?       — Мы не встречались. Что это вообще за формулировка такая? — хмуро добавил Бьякуя. Его всегда раздражало этот термин «встречание» для описания устоявшихся романтических чувств между влюблёнными.       Для этого мужчины всё было гораздо проще — если девушка сумела ему понравится, она просто становилась его (конечно не без её согласия, пусть оно и отрицалось сперва Касуми). И не вещью, как однажды возмутилась Сэйери, обсуждая с господином цвет формы работников поместья. Тут смысл лежал куда глубже, интимнее.       Касуми была его женщиной — отныне даже она не сопротивлялась этому. Не подружкой, не девушкой — всё это так пошло звучит.       Бьякуя давно поймал себя на мысли, что никогда не мог назвать Хисану своей, а ведь они были женаты. Но так свободно заявил свои права на леди Тайру.       — О… — печально произнесла Мэй. — Так у Вас договорной брак?       — Не совсем. Мы знакомы чуть больше полугода. Она мне понравилась, поэтому я и решил жениться.       «Раз эта девушка так легко согласилась, не находясь в устоявшихся отношениях достаточно долго, то либо она безумно влюблена, либо меркантильна…» — подумалось Мацумуре, но вслух она ничего не произнесла, чтобы не оскорбить посетителя магазина.       — Давайте оттолкнёмся от того, чем она Вас привлекла, — предложила Мэй. — У каждого цветка своё значение, некоторые могут не подойти Вашей даме. Например, розы, пусть и тривиальны, но всё равно любимыми многими девушками. Герберы подойдёт веселушкам, а декоративные подсолнухи законченным оптимисткам. Ромашки для нежных, лилии для утончённых. Ещё есть тюльпаны, они расскажут любимой в Ваших трепетных чувствах. Какая невеста Ваша?       — О… — Кучики задумался, вспоминая улыбку своей Сэйери. — Каким-то одним словом сложно описать. Нежная и ранимая, безусловно. Добра, но остра на язык. И весьма очаровательна. Ведёт себя иногда как самый настоящий ребёнок. В других меня это раздражает, но не в ней. Довольно переменчива — секунду назад она улыбается, а потом вдруг вспыхивает, как спичка. И красивая, как ками.       — Вы, верно, её очень любите, — Мэй улыбнулась, радуясь за такую счастливицу и коря себя за то, что посмела допустить плохие мысли в сторону дух незнакомых влюблённых.       Фраза не звучала как вопрос. Впрочем, Бьякуя никак не прокомментировал слова женщины, только сказал:       — Возможно…       На основе слов мужчины, Мацумура предложила собрать особенный букет в бело-голубых тонах. В него входили «нежные» розы и «искренние» гортензии. «Верные» незабудки наряду с «утончёнными» белыми матиоллами, а также «изящными» васильками дополняли пустоты в композиции. Сердцем букета являлись три пиона, символизирующие бракосочетание, плодовитость, молодость, славу, богатство и радость.       Пока Мэй собирала цветы, взгляд Бьякуи упал сперва на кольцо на её безымянном пальцем, а затем на фотографию, что стояла на прилавке. На снимке были запечатлены сама Мацумура, которую приобнимал мужчина. На одной руке он держал девочку годика трёх, рядом с женщиной стоял пяти- или шестилетний мальчик.       Очевидно, что в новой жизни Хисана была куда более счастливая, чем в прошлой.       Кучики молча забрал протянутый букет, предварительно оплатив его едва ли не в трое больше, и, ничего не сказав, покинул цветочный магазин, сопровождаемый удивлённым взглядом Мэй.

***

      Задерживаться в Мире Живых смысла не было — Бьякуя вернулся в Общество душ как только, так сразу. Отдельные синигами, патрулирующие улицы Сейрейтей, с любопытством поглядывали на капитана, перешёптываясь, как они думали, бесшумно. Впрочем, мужчина не обращал внимания на их судачества, пока в разговорах никто не задевал честь его невесты.       Недавно столицу Общества душ потрясла очередная новость из светской жизни. Едва население оправилось от неожиданного решения главы клана Кучики жениться, а потом от позора леди Такары, связанного с этой же новость, как вдруг события неожиданнейшим образом и глобально расширились, и остались на месте одновременно.       А дело было вот в чём.       Вчера состоялась официальная помолвка Бьякуи и Касуми. Как указывали традиции, мужчина вместе со своей семьёй и сватом — Кайеном — пришли в родительский дом потенциальной невесты. Оба принесли друг другу обручальные подарки и кольца, а после, когда Гинрей согласно правилам спросил, какое время понадобится новообручённым, чтобы проверить чувства друг друга, то бишь, когда именно они будут играть свадьбу, их ответ ошеломил всех присутствующих.       В один голос Бьякуя и Касуми назвали поражающую цифру.       Десять лет.       Фактически это не было запрещено. Просто чаще всего «испытательный срок» не длился больше полугода.       Загадки в том, кто именно из этих двоих запросил у другого такую цифру в первичном обсуждении тет-а-тет, не было. Ясухиро сразу же накинулся на дочь, приказывая той сократить потребованное ею время на проверку чувств, однако девушку защитил Бьякуя, сказав, что решение было обоюдным. Конечно, чтобы не допустить проблем с отцом для своей Сэйери, мужчина не стал упоминать о том, что именно десять лет потребовала у него Касуми прежде, чем позволить связать себя узами брака.       — Я хочу быть уверена в том, что мои страхи безосновательны. Десять лет не такая уж и большая цифра, учитывая, что со смерти Вашей первой супруги прошло тридцать, а Вы до сих пор холост и холоден к девушкам.       — Не слишком ли много?       — Ну, конечно, если Вы сможете полюбить меня раньше, то ждать весь срок необязательно… А если Вам и десяти лет не хватит, не вижу смысла и жениться.       Бьякуя не мог не только не согласить с таким ходом мыслей, но и не принять ультиматум своей невесты.       Кучики взял удар на себя, неся ответственность за решение девушки и перед её отцом, и перед своим дедом, которому тоже не очень понравилась сложившаяся ситуация. Впрочем, Ясухиро всё равно давил на дочь, уверенный в том, что даже если инициатором десятилетнего перерыва перед свадьбойдействительно был Бьякуя, Касуми сможет повлиять на него. Но леди отказывалась даже предпринять попытку переговоров. Хотя бы потому, что они были бессмысленными — не с тем и не так хочет договориться господин Тайра.       Именно поэтому весь Сейрейтей и обсуждал помолвку двух аристократов. Слухи ходили разные, кто-то был уверен, что свадьбы не состоится, а кто-то полностью поддерживал такое решение. Например, Кьёраку в разговоре с ученицей даже похвалил её за находчивость. Кайен, обсуждая ситуацию с Бьякуей, тоже встал на сторону леди Тайры. Даже Рукия, присутствовавшая на помолвке, одобрительно кивнула Касуми, стоило той совместно с уже женихом озвучить срок. Юная синигами тоже понимала, кто именно обозначил такие рамки.       Стоило Бьякуе прийти в поместье клана Тайра, его сразу же повели к леди-наследнице. Ясухиро лично приказывал способствовать лишний раз встречам обручённых.       Касуми сидела в саду у лотосового пруда вместе со своей служанкой Сузуки. Стоило последней увидеть приближение мужчины, она поспешно поклонилась и под предлогом срочных дел удалилась. Тайра проводила её изумлённым взглядом, пока сбоку её не окликнул знакомый любимый голос.       — Здравствуй.       Касуми повернулась к аристократу, одаривая его светлой улыбкой.       — Здравствуйте, господин Кучики.       Мужчина обречённо покачал головой и, подойдя к леди, присел рядом с ней, даря букет. Девушка чуть смущённо поблагодарила за «такую красоту» капитана, аккуратно прикасаясь к лепесткам незабудок — своим любимым цветам.       — Ты же знаешь, что можешь обращаться ко мне по имени? — риторически спросил Бьякуя. Он не понимал, как относится к официальному стилю общения со стороны Касуми.       Да, обычно сам капитан ото всех требовал соблюдения субординации и прочих формальностей. Но его Сэйери не все. Далеко не все.       — Мне привычнее «господин», — одновременно хитро и так ласково улыбнулась Касуми, отрывая от лица букет, сладкий запах которого она впитывала всеми обонятельными рецепторами. — Больше подходит к Вашей склонности к тиранизму.       Эта улыбка леди каждый раз как-то необъяснимо действовала на Кучики. Всегда хотелось при её виде сжать эту маленькую очаровательную фурию под маской феи до хруста костей.       Сдержав сей порыв, Бьякуя только стиснул подбородок леди, насильно, но беспрепятственно обратил её лицо к себе и прижался к манящим губам долгим, тягучим поцелуем.       — Вот об этом я и говорю… — прошептала с улыбкой девушка, когда капитан отстранился.       — Сэйери…       Бьякуя покачал головой, потрепав невесту по её коротким мягким волосам.       — Эти цветы ведь из Мира Живых, верно? — вдруг спросила Касуми.       Мужчина кивнул. На вопрос в его глазах она пояснила:       — От них слабый фон. Вероятно, когда Вы пронесли цветы через межмировые пути, их молекулы преобразовались в духовные частицы. Растения нашего мира впитывают частицы из воздуха вместе с кислородом и светом, поэтому они более пресыщены ими.       — У тебя тонкая чувствительность. Обучение в АДИ должно даться тебе легко.       Бьякуя настоял на том, чтобы девушка поступила в академию будущей весной — через полгода. Ясухиро против не был — шутка ли, не видеть дочь практически все шесть лет её обучения, так как она должна будет жить в общежитии во время учёбы.       Сам Кучики очень волновался о том, что сила леди часто выходит из-под контроля. Из соображений безопасности Тайра должна научиться контролировать её. Так он решил.       Касуми насупилась. Ей не нравилась ни сама идея обучения в АДИ, ни боль, которая будет её там преследовать. Бьякуя усмехнулся такой реакции обиженного воробушка и поцеловал девушку в висок. Она тут же разомлела и вроде даже перестала злиться.       Пока.       — А что Вы делали в Мире Живых? — Тайра подозрительно прищурилась. — У Вас ведь был выходной. Мы спокойно могли провести его вместе весь, а не только этот вечер.       — Не буду тебе лгать. Я хотел узнать, как там живёт Хисана.       Бьякуя глянул на леди. Касуми замерла, точно статуя. Спокойное выражение её лица не изменилось. Разве что глаза вновь стали печальными — она тут же спрятала лицо в букете цветов.       Очевидно, перетерпев удушливою волну разочарования и горечи, Касуми снова выпрямилась, посмотрев вдаль — на воду, усеянную голубыми нимфеями.       — И как она? — в голосе звучала пустота и боль.       — У неё муж. И сын с дочкой. Прекрасные дети. Полная семья в достатке.       Кучики перевёл взгляд туда, куда смотрела его невеста.       — Она… похоже у неё всё хорошо.       Кучики отвечал словно бы безразлично, что удивило леди Тайру. Она подняла на него вопросительно подозрительные глаза, но наткнулась только на спокойное выражение лица, которое сейчас не было таким холодным, как всегда. Лишь мирным и безмятежным.       — Злитесь?       — Ничуть, — Бьякуя хмыкнул, посмотрев на девушку. Под его необычным взглядом на душе леди стало вдруг теплее и светлее. — Я рад. Со мной она не была такой… счастливой. Но надеюсь, что с тобой будет иначе.       — Это я надеюсь, что Вам со мной будет хотя бы не в тягость, — Тайра кратко иронично посмеялась.       Бьякуя в который раз покачал головой, почти обречённо. Он аккуратно взял девушку за ручку и, поднеся её к своим губам, оставил нежный поцелуй на тонких пальчиках, заставляя леди покраснеть от смущения и удовольствия.       — Моя дорогая Сэйери, — позвал капитан, и Касуми ещё больше зарделась. — Ты не в тягость мне. Ты самое лучшее, что со мной случалось за эти тридцать лет пустоты и гнетущего одиночества.       — Скажите тоже, — Тайра спрятала глаза, боясь, что они тоже покраснели. — Вот прям лучшее?       — А ты сомневаешься?       Бьякуе не понравилось, что девушка скрыла от него свои дивные глаза. Положив руку на её горячую щёку, он обратил леди к себе лицом.       Касуми нацепила глупую улыбку, поджимая губы. Тайре одновременно хотелось и рассмеяться от реакции аристократа, и сбежать от него.       — Конечно, — произнесла она, тут же давя в себе смешок, но не удерживаясь от того, чтобы ещё шире улыбнуться. — Вам нет веры, господин.       Кучики снова покачал головой и, потянув Касуми чуть на себя под дивный смех самой леди, приложился к её лбу своим, вдыхая запах крыжовника и полевых цветов и позволяя расслабленной улыбке появиться на своём лице.       Хисана была счастлива. У неё новая жизнь, прекрасная жизнь.       Пора и ему двигаться дальше.