Испытание камня и сердца

      От любви одни неприятности. Кохаку уяснила это быстро. «Любовь — корень самых нелогичных проблем» — фраза, перманентно отпечатавшаяся в сознании, теперь ощущаемая как данность. Поэтому смотрела на мечтательных Юдзуриху и Тайджу и меланхоличных Рури и Хрома она словно издалека. Как львица выслеживает свою добычу, Кохаку с любопытством наблюдала за очаровательными попытками проявить себя каждого из этих парочек. Со стороны они были любопытными зверьками неопределенной породы, чей образ жизни так отличался от ежедневной охоты хищника. Однако закономерности были даже для них. Например, парни определенно пытались показать себя во всей красе, бахвальствуя своими подвигами, а девушки млели от внимания к своей персоне. Словно едва созревшие котята, ей Богу! В такие моменты Кохаку хихикала, представляя скептичное лицо Сенку. Но, сколько бы он не бухтел об отсутствии логики в факте наличия отношений, никогда бы не позволил себе помешать друзьям. Своеобразно, в высокомерной манере, но он поддерживал ребят. И это было ценно.       Во время подобных наблюдений рядом вечно крутился вездесущий Ген, у которого был свой интерес на эти парочки. Так они и стали сообщниками в провокациях сводничества, забавляясь над друзьями, одновременно с этим пытаясь помочь незадачливым влюбленным. Тем не менее, в последнее время Ген все чаще посматривал на Кохаку своим проницательным взглядом, который та пыталась игнорировать. Она не собиралась давать тому повод начинать сомнительную тему разговора.       И лишь на деревенском празднике, пока в голове все еще была пленяющая дымка от любезно созданного Сенку фруктового пунша, в девушке проснулась откровенность. Она сидела на вытесанном бревне и издалека наблюдала за всеобщим весельем. Рури кружилась в грациозном танце, Хром делал вид, что не смотрит на нее, а Сенку явно замышлял что-то нехорошее для расплаты за пунш. Спустя некоторое время к Кохаку присоединился Ген. Его расслабленная поза и плавучие движения легко ввели бы в заблуждение других, но девушка однозначно разглядела под пеленой разнеженного взгляда хитринку. Вздохнув, она продолжила следить за языками пламени большого праздничного костра. Вечером они были особенно завораживающими. Словно гипноз природы, они своим танцем размягчали сознание не хуже пунша. От общего яркого пламени отделялись искры и сгорали не достигнув небес. Им вторили шелестящие листья, кружащие в ритм музыке. Сумерки опускались на соломенные крыши маленьких домиков, накрывая уютным одеялом.       Мимо в танце проплыла Рури. Только теперь в глазах сестры Кохаку разглядела не увлеченность танцем, а интерес из-под смольных ресниц в сторону Хрома. Как бы невзначай. Как у столь элегантных девушек получалось лучше всего. Как недоступно Кохаку.       — Неужели все влюбленные так себя ведут? — в пустоту спросила она.       Ген блуждающим взглядом сфокусировался на девушке. Если бы Кохаку обернулась на него, то не смогла бы не заметить искорок любопытства в недрах радужки коварного менталиста. Он покачивался то ли в такт музыке, то ли от нетерпения, словно змея, решившая загипнотизировать дрессировщика.       — Влюбленность сложный процесс. Еще один способ организма получить гормон счастья. И часто так получается, что помимо получения счастья, человек пытается восполнить нехватку внимания, которым его обделила семья в детстве.       Кохаку оглядела пирующих жителей деревни.       — Я люблю своих отца и сестру. И готова их защищать. Но у меня не возникало желания строить глазки отцу, — нахмурилась девушка.       Ген хихикнул в рукава.       — Все немного сложнее. Если в детстве родитель мало заботился о ребенке, то у него потом остается некая обида на родителя, которую человек потом перекладывает на своего партнера.       — Не понимаю. Ведь если родитель будет все время о ребенке заботиться, то как тот сможет стать самостоятельным? К тому же у родителя много дел. Мой отец управлял целой деревней.       — Издержки индустриализма, — пожал плечами Ген. И он явно не собирался расшифровывать свои слова. Но Кохаку это было и не нужно. Она лишь поняла, как сильно различаются подходы к жизни у разных людей. И подумала, не перекладывает ли она ответственность за свои обиды на близких ей людей. В сердце уверенности не было, но на душе было умиротворение от благополучия родных и друзей, что перекрывало ее беспокойство. Неужели она слишком простая для сложного научного мира Сенку? Похоже, она не станет интересным объектом исследования. Этот факт неприятно отозвался уколом в груди.       — Но это все еще выглядит нелепо. Мне было бы неловко так себя вести. — продолжила девушка, глядя как Юдзуриха смущается и теряется в объятиях широкоплечего Тайджу. — Если бы меня вот так прилюдно обнимали. Это бы показало мою слабость. Почему же люди продолжают делать глупости рядом с любимым человеком?       — Рядом с особенным для тебя человеком, тоже хочется быть особенным. И далеко не всегда это получается обдуманно. — сказал Ген и начал оглядываться. — Для всех процесс один. Подарки, комплименты, ревность. У кого-то сильнее, у кого-то слабее. Пока невысказаны чувства, сердце говорит быстрее разума.       Кохаку задумчиво подперла рукой щеку.       — Ты представь влюбленного Сенку! Это же какой смех то будет! — хихикнула она, и тут же ее уши предательски покраснели, отчего Ген едва улыбнулся уголками губ и снова скрылся за рукавами.       — А мне незачем это представлять, я это прекрасно вижу.       Стремительно возникшая фигура перекрыла обзор на костер, отчего обоим пришлось поднять глаза. Сложив руки на груди, перед ними стоял Сенку. Рубиновые глаза поблескивали в полутьме, а улыбка была менее азартной, чем обычно.       — Львица, я тебе сделал новый передатчик, завтра же опробуем! — заявил научник и сел между ними. — Нужна будет твоя помощь, менталист.       Кохаку захлопала глазами, склонив голову набок. Она готова начинать в любой момент. Однако ее насторожило убийственно располагающее настроение Гена. Тот все еще с прищуром смотрел на Ишигами.       — Ты сейчас одним предложением подтвердил простоту человеческой психологии в заданном эмоциональном состоянии.       Сенку замер, не донеся стакан с пуншем до рта. Сдвинул брови и открыл было рот, но тут же махнул рукой и допил пунш. Ген, явно разочарованный таким равнодушием, демонстративно вздохнул и ретировался. И уже издалека наблюдал как весь вечер научник просидел рядом с Кохаку. Глупо не замечать очевидного, дорогуша Сенку. Его реверанс в виде «Львицы». Подарки, замаскированные под изобретения, и такая своевременность при внимании других к персоне Кохаку. Пока что в неравной схватке побеждало сердце. Главное вовремя признать поражение. Но психология тут умывала руки. Удивительно, как при наличии гения, можно с такой легкостью не замечать простые жизненные потребности. Но вполне закономерно. Это словно главного механика завода попросить написать поэму. Он покрутит у виска и опишет поэму тремя словами дальнего путешествия. Хотя, в случае Сенку поэма состоит тоже из трех слов и находится куда ближе. Но слова пока что затерялись среди названий минералов и растворов. И однажды он найдет формулу к своему сердцу. Ведь химическая реакция уже начала свой ход.