Волчья колыбельная

Трёхлетняя зима давно минула эти края. Солнце припекало уже совсем по-летнему, хотя снег всё ещё лежал то тут, то там. Локи любил уходить по дрова в такой знакомый ему лес, и это ему никогда не надоедало. Воспоминания о прошлом тёплым сгустком растекались в его груди. Он помнил всё, будто это было вчера. Под этими соснами мама своими тёплыми руками ерошила его волосы, хваля за первую дичь, что он подстрелил. На этой тропе он услышал первую историю отца о его родных землях. Эти пни когда-то были деревьями, что сгорели в мамином погребальном костре. В конце концов, ведь именно в этом лесу мама и отец встретили друг друга. – Думаю, этого будет достаточно. – сказал Локи сам себе, осматривая кучку хвороста что он собрал. Воспоминаний на сегодня тоже достаточно. Ангрбода будет беспокоиться, если он вернётся хмурым, а сейчас у них обоих достаточно поводов для волнения. Когда Ангрбода поведала о своём положении, Локи чуть было не потерял дар речи. Как иглой его пронзили множества чувств, от предвкушения, до разочарования. Он любил Ангрбоду и это было нерушимой истиной, и он полюбил жизнь, что зародилась от их любви. Но ему было страшно. Навещая в тот вечер возлюбленную, он и не думал, как сильно перевернётся его жизнь. Он, конечно, уже давно считал себя мужчиной, но судьба в очередной раз ткнула его носом в ошибку. До этих тяжёлых восьми с половиной месяцев он был мальчишкой, что повидал многое, но долг считал лишь словом. Теперь он стал отцом, и должен делать то, что делал его отец – оберегать семью. Покуда Локи жив маленькая Хелль не будет знать тяжестей жизни и невзгод, – так он себе поклялся, когда первый раз взял дочь на руки. Войдя на порог дома, Локи стряхнул с сапог снег и направился к пока ещё холодному очагу. Рядом сидела Ангрбода, красивая и дикая даже в своей усталости, складывала топку. Дабы не прервать чуткий сон дочери, Локи на цыпочках подобрался к возлюбленной и аккуратно уложил стопку хвороста рядом с очагом. Великанша одарила его ласковым взглядом и прильнула к мужскому плечу. – Я так устала, Локи. – произнесла она в лёгкой улыбке. – Тебе нужно поспать. – Локи взял её смуглую руку в свою бледную и трепетно огладил костяшки её пальцев. – Если Хелль проснётся – я с ней погуляю. На свежем воздухе её гораздо проще успокоить. – Скорее бы она подросла, иначе близится тот день, когда мы оба сойдём с ума. Локи усмехнулся – слова Ангрбоды сейчас казались ему пророческими. Успокаивая, он провёл свободной рукой по её курчавым волосам. Локи был чрезвычайно рад, когда Ангрбода на середине беременности решила расплести столь чуждые ему «косички», - да он даже не знал, как это назвать! – и стала убирать волосы вверх заколкой. Хотя больше всего ему нравилось как сейчас. Её волосы, такие пушистые и мягкие, волнами спадали с покатых плеч на спину. В них было очень приятно утыкаться носом по утрам, до тех пор, пока Хелль не заливала дом своим криком. – Споёшь мне колыбельную? – ласково попросила Ангрбода, устраиваясь поудобнее на его плече. – Ну раз уж ты хочешь… Волчий вой в ночном лесу Яростно хочет, но волка не клонит ко сну. Голод царапает его волчий живот, А жгучий холод на части рвёт. Локи тихо напевал, почти шептал незатейливую песню, которую ему когда-то пела Лаувея. – Волк, волк, не ходи сюда! Не отдам я тебе своё дитя! Тело Ангрбоды медленно обмякало в тепле очага и ласках возлюбленного. Локи продолжал: – Волчий вой в ночному лесу. В муках совести я отнесу Волку хвостик свиной, Чтоб он от голода не пришёл за тобой. Подкидывая дрова в огонь, Локи желал лишь одного – чтобы они с Ангрбодой просидели так как можно дольше, а Хелль проспала хотя бы чуть-чуть дольше обычного. – Волк, волк, не ходи сюда! Не отдам я тебе своё дитя…