Кто ещё, кроме тебя?

— Диан, а этот парень тоже из музыкантов, что ли? — спросила Марта у подруги, взглядом указывая на брюнета, стоящего рядом с барной стойкой. Они сидели за столиком в пабе на каком-то мероприятии от их музыкального лейбла; Марта даже не вдавалась в подробности того, что это было за мероприятие: просто воспользовалась возможностью собраться с друзьями, выпить и хорошо провести вечер. И вот — её внимание привлек человек, которого она увидела впервые. — Ага, — ответила та, делая глоток коктейля. — А почему я ни разу его не видела до этого? — Марта не успокаивалась и продолжала смотреть на брюнета со странной настойчивостью. Он сосредоточенно кивал в ответ на то, что ему говорил стоящий рядом Альберт. Марта играла в группе около полугода и уже была неплохо знакома с основными людьми музыкального мира, которые крутились в её сфере деятельности. Правда, хорошо общалась она, помимо ребят из своей группы, только с ещё одним музыкальным коллективом, к которому и относился Альберт Потапкин, видимо, хорошо знакомый с этим новым для Марты музыкантом. И то — Алика и его группу она знала лишь благодаря тому, что барабанщик встречался с Дианой, лучшей подругой Марты и, по совместительству, гитаристкой их коллектива. — А он вроде из питерских, — та задумчиво взглянула на парня, — но я его знаю. Он друг Алика. Хочешь, познакомлю? — Да чего сразу, — та смутилась. — Не откажусь, конечно, но… — Он тебе понравился? — Диана хитро улыбнулась. — Ну, я даже имени его не знаю, но он… очень красивый, тут не могу отрицать, — призналась Марта. В её глазах зажегся какой-то странный огонёк. — Не знаю, обычный, — рассмеялась Диана. — Но если хочешь — пойдем. Марта встала, поправив широкие брюки на талии, и направилась вслед за подругой, чувствуя странный трепет внутри. — Не мешаю вашему диалогу? — Диана пристроилась рядом с парнями, и девушка встала рядом, слабо улыбаясь. Вблизи он был еще красивее. И дело было не только в красоте: глядя на него, Марта испытала нечто странное. Редко когда незнакомцы вызывали у нее ощущение чего-то настолько родного, что сердце сжималось, пропуская удар. Это было странно, необъяснимо и на первый взгляд — совершенно глупо, словно она вновь вернулась в подростковый возраст и была готова влюбиться в старшеклассника только за то, что он взглянул на нее. Но, посмотрев в глаза парня, Марта вдруг ощутила какой-то разряд тока, прошедший по венам и пронзивший все тело насквозь, обрывая дыхание на короткие секунды, что тянулись целую вечность. Он будто бы увидел в ее глазах то же самое: никак не отводил взгляд. — Ты? Никогда не мешаешь, — Альберт улыбнулся, обнимая Диану за плечи и вырывая Марту из потока будоражащих мыслей. — Хотела что-то? — Да, — она обернулась на подругу с улыбкой, — Слава, как так вышло, что вы до сих пор не знакомы с самой лучшей барабанщицей? Тот усмехнулся и слегка вскинул брови. Ему определённо шло такое выражение лица. — Так это можно исправить. Слава, — он протянул девушке руку, снова глядя ей в глаза. — Марта, — ответила она тихо, улыбаясь. — А насчёт лучшей — это она преувеличила. Посоревноваться придется как минимум с Альбертом. — Ну, это нечестное соперничество, — Слава улыбнулся. — Соревноваться с Аликом даже сам Алик бы не рискнул. Потапкин тут же рассмеялся, по-доброму глядя на Марту. — Ничего подобного. Марта отличная барабанщица, я уже немного теряю свою энергичность, а в ней её хоть отбавляй, — он широко улыбнулся, и девушка тут же обняла его, со смехом отстраняясь, чтобы взглянуть на Славу. Он всё не отрывал от неё взгляд. — Ди, пойдем, сказать тебе кое-что хотел, — сказал вдруг Алик, заметив эти переглядывания. Диана согласно закивала, взяв его за руку, — скоро вернемся, найдете, чем заняться? — он обернулся к Славе. Тот лишь улыбнулся, мол, спрашиваешь. — Сядем? — как только они ушли, Слава указал на стулья возле барной стойки, и Марта согласно села вслед за ним. — Будешь что-нибудь? — Нет, спасибо, — она улыбнулась. Сам мужчина заказал себе виски. Присмотревшись, Марта поняла, что называть его парнем будет неуместно: морщинки возле глаз, седые волоски возле висков и тяжесть во взгляде выдавали то, что ему уже наверняка не меньше тридцати. Впрочем, именно такого возраста люди её и окружали — ну, кроме Дианы, которая позвала её в группу, тоже являясь там самой младшей участницей. — Давно играешь? — спросил он, когда ему принесли напиток. — Ну, вообще играю шесть лет. С ребятами — два года, — она не смогла бы объяснить, почему так ликовала от того, что они развивали диалог. — А ты? Совсем о тебе ничего не знаю, но, как понимаю, тоже с музыкой работаешь? — Да, можно и так, — он усмехнулся, поворачиваясь к ней, — играл в коллективе, но последний год с этим не очень. Так что сейчас сам по себе. Что-то пишу, что-то продюсирую… Начало было положено. Когда Алик с Дианой вернулись и увидели, как они мило болтают, как Марта смеется в ответ на какую-то шутку и даже вечно серьезный Слава широко улыбается, то решили им не мешать. Они узнали друг о друге столько, сколько ни о ком не узнавали за один вечер. Марта смотрела на него, не понимая, как человек может быть настолько красивым — ей казалось, что она ещё не встречала людей, в которых каждая деталь показалась бы ей идеальной. Эти волосы, брови, скулы, очерченные брови, улыбка… Она глупо улыбнулась, когда поняла, что просто с головой влюбилась за один вечер. — Знаешь, — сказал она Диане, когда они уже после полуночи возвращались домой на такси. — Такое странное у меня чувство, когда я нахожусь рядом с ним. Как будто… как будто мы давно знакомы, как будто он когда-то был очень важной частью моей жизни, но почему-то забылся, а теперь я наконец встретила его вновь и осознала, как сильно скучала. Такое вообще возможно? — Марта устремила взволнованный взгляд на подругу. — Ну, только если вы познакомились когда-то давно, а сегодня притворялись, — та усмехнулась, не особенно воспринимая сказанное всерьез. — Или если у тебя после вашего знакомства случилась амнезия, а он сам решил сделать вид, что не знает тебя. — Не смешно, — Марта улыбнулась, но на душе скребли кошки. — Март, я не знаю, — Диана пожала плечами. — Или ты просто влюбилась и видишь то, чего нет, или… Ну, или это действительно судьба или что-то в этом духе, — она не верила в то, что все предопределено, и скептически относилась к таким заявлениям от Марты, поэтому ей стоило больших усилий сказать подобное сейчас. У той сразу загорелись глаза. — Тоже была такая мысль, но… — Но это глупо, да? — Ди усмехнулась. — Ну, он взял твой номер? — Да. Предложил встретиться. — Ну так попробуй, может и правда что-то выйдет, — улыбнулась она вдруг неожиданно искренне. — О чем это вы там шепчетесь? Чей номер? Про Славу моего, что ли? — обернулся к ним с переднего сиденья Алик. Марта лишь махнула ему рукой, сдерживая смех. — И давно он твой? — Ну, если бы не я, вы бы с ним не познакомились, — он смущённо улыбнулся. — Мой, потому что я его давно знаю и потому что я его сюда привёз. — Марта кивнула, улыбнулась ему и отвернулась к окну, устремляя взгляд на сияющую ночными огнями Москву, но Алик бросил еще вдогонку, и голос его был уже тише и серьёзнее: — Март, если он тебя правда заинтересовал, будь с ним, пожалуйста, осторожнее. Он не вечный, а второго такого Славу нигде не найдёшь. — Не поняла? — Марта обернулась на него с удивлением. — Тяжёлое прошлое. Захочет — сам расскажет. Точнее, он точно расскажет, если вы достаточно сблизитесь, — Альберт задумался. — В общем, он очень остро воспринимает все, связанное с отношениями, пытается никого не подпускать к себе близко, но постоянно забывает, что очень легко привязывается к людям… Не нужно играть с его чувствами. Главное, о чем я прошу, — его взволнованный взгляд был устремлён на Марту, которая и не знала, как реагировать. — Да у меня и в мыслях не было, — пробормотала она, ошеломлённая такими внезапными новостями о новом знакомом. — Мартик, я и не сомневался в тебе, но на всякий случай предупреждаю. Чтобы не случилось того, о чем потом придется очень сильно пожалеть.

***

Вечер тихо опускался на город, накрывая его простыней, сотканной из закатного неба, сумеречного тумана и криков птиц в отдалении. Марта и Слава сидели на мягких стульях на балконе квартиры девушки и пили красное вино прямо из бутылки, стоявшей на столике между ними. У Марты на плечах был плед, потому что конец августа выдался прохладным, и вечером на свежем воздухе уже тянуло холодом. Ее рука сжимала тёплую ладонь Славы. До его поезда в Петербург оставались считанные часы. — Так нельзя говорить, — начала вдруг девушка, глядя на уголёк солнца, догорающий за домами на горизонте, — но я так не хочу, чтобы ты уезжал, если бы ты знал… — Знаю. Поэтому я вернусь. Так скоро, как только смогу, — она почувствовала его взгляд и все-таки обернулась. Карие глаза смотрели со странной тоской и пронизывающей нежностью. — Если будет нужно, я сама приеду к тебе. Ты только скажи, — она сжала его ладонь чуть сильнее. Слава только кивнул, а потом сделал еще один глоток вина, прикрывая глаза. — Я буду скучать. Мне и сейчас, пока ты еще в городе, каждый час без тебя кажется пыткой, а тут — дни… Слава лишь вздохнул. На его лице была такая же печаль, хотя Марта не думала, что мужчина, который старше ее почти на десяток лет, тоже может испытывать такие сильные эмоции. Всего за месяц, что они провели вместе, они успели настолько друг к другу привязаться, что уже не представляли, как существовать отдельно. До этой встречи Марта думала, что так бывает только в романах: влюбиться до потери пульса за какие-то тридцать дней, — но теперь все происходило в реальности, так еще и в ее жизни. Все было, как в фильмах: и трепещущие, рвущие крылья бабочки в лёгких от каждого незначительного прикосновения или взгляда; и поцелуи уже через три дня после знакомства — яркие, чувственные, от которых они пытались взять всё; и глубокие разговоры в четыре утра на этом же балконе, который за месяц успел услышать и увидеть так много, что если стены умели бы говорить, лучше бы они молчали; и громкие стоны в подушку, чтобы ночью не мешать соседям, от того, как хорошо было быть с ним настолько близко; и эти бесконечные десять, двадцать, тридцать минут в постели после секса, когда так лень вставать, и хочется бесконечно лежать вот так, на прохладном одеяле, в нежных объятиях друг друга, целуясь до тошноты и покрасневших губ и невесомо касаясь еще неизведанных участков тела, чтобы вызвать очередную порцию мурашек и дрожащий вздох… Всё это было так ново — и так чудесно, что больше походило на сон. Она снова ощущала себя на семнадцать, и от этого перехватывало дыхание и сводило внизу живота, как на аттракционах, когда тело переживает резкий спуск вниз. Марта узнала о Славе всё то, о чем тогда предупреждал Алик — и, возможно, даже немного больше, чем знал он сам. У него были долгие и отвратительные отношения с тонной психологического насилия, которое Слава игнорировал из-за того, как сильно любил. Ничем хорошим это закончиться не могло — и в итоге, после наркотической зависимости, болезненного расставания и попытки суицида мужчина долго не мог прийти в себя и вообще зарекся никогда и никого к себе больше не подпускать. Но годы в терапии не прошли даром — сейчас он был вполне себе в порядке, просто с грузом тяжёлой ноши прошлого на плечах и с проблемами с доверием. Марта всеми силами стремилась показать ему, что обращается с его чувствами, как с хрупкой фарфоровой фигуркой, и от ее нежности его сердце окончательно растаяло. — Ты веришь в то, что существуют родственные души? — спросила вдруг Марта, когда вино почти закончилось, а закат плавно перетекал в сумерки. — Никогда не верил, — ответил он спустя несколько секунд, а потом достал сигарету из пачки и зажег, затягиваясь. Медленно выдохнул дым, наблюдая, как он рассеивается в вечернем воздухе, и только после продолжил. — Правда, теперь уже не уверен. Потому что, если совсем уж честно, не могу никак иначе объяснить то, что чувствую рядом с тобой. А за жизнь я видел и чувствовал очень и очень многое. Марта переплела их пальцы. Он был таким, что его хотелось спрятать ото всех, оберегать, чтобы никто никогда не смог сделать ему больно… — Честно. Звучит, наверное, по-детски, но я ни с кем не чувствовал того, что меня заставляешь чувствовать ты. Как будто… Не верится, что мы знакомы только месяц. Ощущение, будто всю жизнь, и уже как минимум пару месяцев живем вместе. — Да, — только и выдохнула Марта. — Впервые все равно, что будет дальше. Мне так хорошо сейчас, что я даже не хочу думать, как все повернётся. Не помню, когда такое было в последний раз. Обычно я всегда настороже, — он взглянул на нее, и она потянулась, чтобы поцеловать его. В ту ночь они так и не легли спать, и утром Марта поехала провожать его на вокзал. Пока еще было время до отхода поезда, они стояли на перроне в объятиях настолько крепких, что, казалось, спокойно могли стать одним целым. Слава целовал ее в волосы, в лоб, смотрел в глаза, видя преданный взгляд в ответ, касался губ, пытаясь запомнить их вкус. Она все повторяла, что сама приедет хоть завтра, если будет нужно, а он снова и снова обещал, что вернется в Москву, как только разберётся с работой и тем, что делать дальше. Марта, вдыхая его запах и носом утыкаясь в грудь, не могла поверить, что так сильно влюбилась — но это чувство переполняло её, набираясь силой, с самого первого взгляда на Славу в тот вечер и до этого момента, когда они стояли, близкие как никто другой, пока до отправления поезда не осталось две минуты.