14 февраля или о том, что любить можно даже плюшевого Мишку.

ЧАСТЬ ТРИНАДЦАТАЯ. ДА ПРЕБУДЕТ С ТОБОЙ … - Удача - как сила. Удача, как и сила есть есть категория желательная, но не вещественная. - Бормотал заклинание совершенно отчаявшийся Дух, призывая в помощницы неуловимую удачу. Вставка один: Звуки, отточенные тишиной По заросшим тропам скользят Определение 3. Справочник основных аксиом для Нереала. Автор учебника неизвестен. - Мамочка! Если я не вернусь, ты никогда не узнаешь. Я так хотел быть хорошим! И я мечтал! - Думал Кузнечик. - Нет, я не буду, - сказал Дух. - И не смогу я вывести из заточения и хлама подвала троих доверивших мне свои жизни детей и плюшевого большого медведя. Мне не по силам. И я не знаю выхода. - Узри, Господь, я жалок, мал и слаб, - сказал вдруг Дух громко и ритмически возвышенно. Продолжил: Ко мне, Господь, я жалок, мал и слаб! (Из одинокого библиотечного стихотворения. Автор неизвестен.) - Начало заклинания?! - Оживился, ожидая продолжения Кузнечик. Немного времени спустя он разочарованно морщился. Взволнованно, громко и мелодраматически Дух читал очередное и длинное, незнакомое и непонятное стихотворение. Затем, вздыхая, Призрак отдыхал. Его утомительная мелодекламация закончилась. Немного погодя, немного смущенно, он сказал: - Ну вот, опять бродячее стихотворение подцепил. Они здесь в подвале беспризорные все, сплошными бродячими эпидемиями пролетают. Спускаться безмасок, перчаток и других средств индивидуальной защиты, и находиться здесьдетям нельзя. Пойдемте, я вас наверх, в общий читальный зал выведу. И до рассвета у дверей посторожу. Чтобы листалки - читалки покой ваш не потревожили. После полуночи, причмокивая мирно губами, лежала на успокоившихся стульях и спала Любовь Филиповна, библиотекарь Областной Детской библиотеки, на несколько летних суток замещающая сторожиху библиотеки, которая ушла на неделю в очередной заслуженный отпуск... - Мы возвращаемся? - Удивлялся Кузнечик. - Зачем же тогда сюда, в подвал, забирались и шли. Я помогал Привидению, и я надеялся. - Я не смогу, - отвечал грустным шепотом Дух на все его невысказанныемысли. - Я думал и надеялся, что смог преодолеть все тяжести и вывести вас из библиотечного захламленного подвала переполняемого отрывками неизвестных теперь уже никому бродячих стихотворений и даже обрывков из поэм. Но я переоценил свои возможности, - добавлял Дух тихим шепотом и косился туманным взглядом Сергею за спину, опасаясь потревожить уютно посапывающую носиком маленькую их спутницу, девчонку, которая устроилась посреди пыльных журналов и спала там, уложив под голову преданного друга, большого белого медведя. - Я должен рассказать тебе историю, - продолжал Дух. - Историю своей собственной, недостойной, в целом, жизни, как незадолго до этого я пытался рассказать о себе библиотекарю и донести до нее всю горькую правду о нас, сущностях, пропадающих от Очистки в подвалах библиотеки. Библиотекарша меня не услышала. А, значит, шансов на спасение нет. И ты поймешь скоро, насколько слаб я был. И как неприятны все мои поступки. А также то, насколько я заслуживаю своего собственного состояния. И наказания, - добавлял Дух. Затем молчал. Сергей смотрел и не понимал. Потом понимал с неясностями. Потом вспоминал себя, тяжело болевшего этой зимой, каким - то новым заболеванием с интересным и новым названием, наподобие свиного или куриного гриппа. И понимал сейчас то, что творилось с Привидением. И почему он духом ослаб.Затем спросил: - Тебе самому сейчас нехорошо или ты за нас боишься? И ждал ответа. И боялся его. И очень боялся за свою единственную Маму, которая никогда больше не найдет и не увидит своего мальчика среди разрозненных библиотечных сущностей, обрывков старых знаний и никогда никем более не прочитанных пыльных книг. Дух повернулся к мальчику всей своей туманной сущностью, собираясь ответить. Раздался возмущенный возглас: «Семь - два!» Из - за всех спин и груд мусора, в котором находились одновременно газеты и журналы, сломанные столы и старые стулья, показался бурый медведь. Он не переступал, а плыл, передвигаясь на волне мусора, которая рассыпалась длинной волной за ним и несла вперед его самого, упрямую девчонку «Семь –два», которая держала крепко за руку еще одну небольшую и худую сущность. Или маленькую человеческую девочку. - Семь – два, - сообщила им торжественно девчонка. Затем добавила: «Пять –восемь». - Не надо никогда слушать, - знал умный - разумный Кузнечик. - Не стоитвсерьез воспринимать весь тот неразумный лепет еще неподрощенных младших братишек или двоюродных сестер, которые стараются, отвлекая внимание взрослых только лишь для того, чтобы одним мгновенным движением завладеть любимой игрушечной моделью - машинкой старшего брата. И никогда больше не отдавать, а получить и немедленно разломать ее. Кузнечик был мудр. Он знал уже, насколько несправедлива жизнь. Он опасался, не доверял коварной девчонке - попутчице. Она присвоила Большого Бурого Медведя, заставила его выполнять все свои пожелания и никогда больше медведем ни с кем не поделилась.