По-кошачьи

      — Ты уже нашёл время изучить нового министра, Хампи?       Они обсуждали весьма утомительную смену правительства в кабинете у Арнольда.       Арнольд — за своим столом, как всегда строгий и собранный. Его деймон сова, грозная Тритогенея, равнодушно взирала на них сверху вниз с резной жёрдочки.       Хамфри же, со своей стороны, смиренно сидел перед ними и старался выглядеть услужливым, в то время как его деймон кошка Агапэ — белая, пушистая, скрытная — крутилась у ножек стула.       — Конечно, Арнольд! — ответил он нарочито поспешно (решительно игнорируя то, как Агапэ едва заметно закатила глаза). — Джеймс Хэкер. Выпускник Лондонской школы экономики, как это ни прискорбно, и бывший теневой министр сельского хозяйства. В своё время побывал академическим политологом, лектором политехнического института и редактором небольшой газеты. Увы, несмотря на вполне явные амбиции, он ещё никогда не занимал высоких постов.       Арнольд подарил ему искренне тёплую улыбку:       — Очень хорошо, Хамфри.       Тритогенея, которую было гораздо труднее впечатлить, щёлкнула клювом и демонстративно уставилась вниз на Агапэ:       — Полагаю, вы видели и его деймона?       Агапэ присела и взглянула вверх настолько невинно, насколько сумела. Формально деймоны не должны разговаривать ни с кем, кроме второй половины своей души, но с годами большинство деймонов государственных служащих переросло это старое табу.       — У него бульдог, не так ли?       — Староанглийский бульдог по имени Клементина, — произнесла Тритогенея, и хотя совы — даже совы-деймоны — не могли морщить носы, у Хамфри возникло стойкое впечатление, что Тритогенея сделала бы именно это, если могла бы. — Бесстыдное апеллирование к тем, кто до сих пор полагает, будто Черчилль — главное достояние после нарезного хлеба. Действительно, учитывая это, чудо, что Хэкер не занял свой пост раньше.       — Тем не менее мы не находим его большой угрозой, — плавно вступил Арнольд, оглянувшись на своего деймона, деловито поправляющую перья. — Хэкер честолюбив, недальновиден и не так уж умён, как считает. Напоминает парящий шар, которому неизбежно суждено лопнуть. Он из тех людей, которые полагают себя глубоко моральными, но которые отбрасывают любые принципы, стоит замаячить потенциальному проигрышу на выборах.       — Мы просто желаем, чтобы вы приглядели за Хэкером, чтобы убедиться, что мы не ошиблись в суждении на его счёт, — продолжила Тритогенея, на секунду посмотрев прямо на Хамфри так, что тот невольно встревожился. — Чтобы пресечь любую угрозу на корню, как говорится. Это может стать испытательным полигоном для вас с Агапэ, шансом продемонстрировать, на что вы действительно способны. И кто знает, когда через несколько лет Арнольд и я задумаемся об отставке…       — Тогда мы, естественно, учтём все министерские промахи при подведении итогов, — закончил за неё Арнольд и одарил Хамфри достаточно снисходительной улыбкой. — Я надеюсь, намёк ясен.       — Конечно, — поспешно ответил Хамфри, стараясь не выглядеть слишком заинтересованным, и коротко посмотрел вниз, где Агапэ всё ещё вилась у его ног. Их глаза на мгновение встретились, и общее чувство триумфа стало почти ошеломляющим. — Мы прекрасно понимаем вас обоих и исполним свою роль в наилучшем виде.       Арнольд медленно кивнул и протянул руку, чтобы нежно погладить Тритогенею по голове.       Выражения их лиц были одинаково строги и непроницаемы, когда он снова царственно повернулся к Хамфри с Агапэ:       — Не подведи нас.       После этого беседа постепенно иссякла. Мысли Арнольда очевидно занимали гораздо более важные вещи. В конце концов их вежливо отпустили, и Хамфри еле удалось скрыть, какое это для них облегчение. Взор Тритогенеи следил за ними до самого выхода из кабинета, задержавшись на Хамфри — взор довольно осуждающий и (хоть она и всего лишь деймон) нервирующий.       Они молча прошли по коридору несколько футов, пока не оказались достаточно далеко от офиса, чтобы их не могли услышать. Хамфри быстро огляделся — убедился, что за ними никто не наблюдает. В следующий момент Агапэ аккуратно вскочила ему на плечи — изящная арка белоснежного пуха.       Она ткнулась носом ему в щёку, промурлыкала ласково и в то же время чуть раздражённо:       — Тебе обязательно быть настолько раболепным рядом с этими двумя?       — Не начинай, Агги, — страдальческим тоном проговорил он и успокаивающе провёл ладонью по её густому меху. Она позволила, вместо того, чтобы, как зачастую, слегка цапнуть его пальцы, показывая, кто здесь хозяйка. — Уж лучше немного подобострастия, чем вести себя, как ты. Закатывать глаза перед Тритогенеей! Чудо, что она не вцепилась в тебя когтями.       Агапэ в ответ на это, степенно и рассудительно, опять закатила глаза:       — Ни он, ни она, не смогли бы увидеть, я ведь пряталась за твоей щиколоткой.       — Тритогенея видит всё.       — Она хочет, чтобы именно так ты и думал, — сообщила ему Агапэ и издала один из своих низких мурлыкающих смешков, когда Хамфри молча скосил на неё взгляд. — Итак, у нас новый министр.       — Да, — мягко ответил Хамфри, мысленно возвращаясь к фотографии сияющего улыбкой мужчины средних лет, которого он изучал последние несколько часов. Даже жаль, что придётся притушить его сияние... Он остановил эту мысль прежде, чем Агапэ успела заметить, — некто Джеймс Хэкер.       — Думаю, он предпочитает, когда его зовут «Джим», — хитро проговорила Агапэ со своего места на плече Хамфри. Как обычно, слишком проницательная, насмешливо смотрела на него. — Он кажется наивным, но совсем не плохим. Человек с принципами, в меру решительный, искренне стремящийся приносить пользу обществу. Помнишь встречу с ним пару лет назад в том комитете?.. Думается, он может быть более интересным заданием, чем всё, что нам поручали в последнее время.       — Мне безразлично, будет ли с ним интересно, — заявил Хамфри с резкостью, отвлекая себя от неоспоримого искушения предположений Агапэ, напоминая себе о настоятельном и чётком приказе Арнольда. — Главное, чтобы он подчинялся; чтобы ничто не помешало нам получить то, ради чего мы упорно трудились.       — Разумеется, — мурлыкнула Агапэ и послала Хамфри совершенно невинный взгляд, который ничуть его не обманул. — Продолжай повторять это, и, возможно, однажды мы оба в это поверим.       Он взмахнул рукой, чтобы не всерьёз шлёпнуть её, но деймон с лёгкостью уклонилась, задорно рассмеявшись. Остановившись на минутку, они вновь приняли серьёзный вид; потом Агапэ спрыгнула с плеча Хамфри, и они отправились дальше, навстречу чудесному будущему, ожидающему их.