***
Фридриха разбудил грохот к четырем утра. Мозг не был в состоянии понять что происходит, но зато глаза прорезал свет в окне. Белая вспышка. Гроза надвигается. Блондин недолго думая привстал, вспоминая что форточка открыта, а дождь был близок. В памяти яркой вспышкой удержалось воспоминание, как на фронте все радовались дождю. Свежему запаху. Бледная спина была без солдатской майки, от чего пасмурный ветер бил прямо в поясницу. Мелкие шрамы. Хоть и тело худое было, на нем красовались массивные мышцы долгих тренировок. Он все еще не мог согласиться с покойным отцом что армия - «сделает из него человека». Фридрих был просто благодарен что в этом месиве - он нашел Дору. Сейчас он у себя дома. С женой. Дора спала крепко, как обычно. Ее ресницы были длинными, а личико огибали скулы, легкие локоны обрамляли плечики. Сонными глазами взглянув на спящую супругу, тот пытаясь не разбудить - укрыл одеялом плечи. Комнату окутал холод. Форточка закрыта. — М-р-р-яу! — в ногу тыкался Картер. Трехгодовалый, черный кот - безмерно любивший немца. — (шепотом) Не спится? — тонкие пальцы легко окольцевали туловище кота, по отрадному унося в сторону кровати. Кот приземлился на лапками в постель, пригретую возлюбленными. Фридрих так и сяк почесал лохматого за ушки и сам уже засыпал. Грохот. Ко второму - Фридрих отнесся со стабильным сердцебиением. В детстве, когда отец запирал его в чердаке - каждая гроза приводила к тахикардии. Побывав и солдатом - он не отошел от этого. А сейчас будучи опорой семьи, своей единственной любви - он креп. Мужчина. Бессмертный мужчина. Но со второй вспышки - резко проснулась Теодора. Все не так спокойно, как описывается. Она резко привстала на локтях, еле улавливая воздух ртом. — Дора! Т-тихо, я рядом. — он выбрался с полусонного состояния, ведь сильно испугался ее реакции. Глаза девушки - были пустыми как стеклышко. Он разглядел в них… Несвойственно человеку - ярко фиолетовый цвет. — Милый…прошу, включи свет! Прошу, быстрее… — ей казалось в темноте кончался воздух. В одних пижамных штанах он выскочил с кровати и дернул рубильник. Лампочка взорвалась. Осколки громко ссыпались на полу, а некоторые приземлились бесшумно на простыню. — Черт! — Фридрих! Не уходи…не уходи, молю — она начала ползти на коленях и плакать. Казалось Теодора теряла рассудок в прозрачной темноте. — Т-ш-ш, глупая — он пугаясь как в молодости, чувствовал как его сердце бьется чаще. Но со стороны было видно - каким бесстрашным он был. Ему ведь фактически уже много лет. — Куда я уйду, Дора? Господь, и чего ты так пугаешься?! — Что-то грядет. — прижатая голова к груди, пряталась от всего страшного. — Воды…хочешь воды, mein Schatz? Я мигом принесу. — Нет! Не пущу. — Теодора вцепилась в него. Как же все таки страшно. — Пойдем вместе. Хочешь на с-спине понесу? — ухмыльнулся. Это было видно даже сквозь выключенный свет. Она взглянула в его глаза впервые в эту ситуацию. Этот испуг был не случайным. Зрачки отдавали друг-другу фиолетовый свет настолько ярко, что комната окутанная в темень - окрасилась в цвет фиолетового. — Милый… Все померкло. Фридрих Блумхаген - солдат Немецкой Империи. Но все же - это парень с тонкой натурой, горячим и пылающим сердцем. Теодора Анна Эйвери - Американская журналистка | Мировой Войны. Всегда за приключения. По словам мужа «сумбурная».***
— Рад видеть - что Вы оба, все еще любите друг-друга. — постукивая пальцами об старый, деревянный стол, мужчина со скрежетом встал со стула и повесил белый халат на крючок по близости. — Джон! — Теодора та же сумбурная, красивая девушка - подбежала босыми ногами к старому другу, который пропал много лет тому назад. Дора ощутила каким холодным был его тело, что ей стало неприятно. — Мы скучали — улыбнулся Фридрих и обнимая его, дрожащую руку приложил к его затылку. Теодора ощутила узел внутри себя. Тянущую боль в пояснице и дрожь в коленках. Словно обнимая Джона, она повредилась и ослабла. — Фридрих… — ее шепот проскользнул по холодному кабинету, одаряя эхом. Ее муж - в облике пожилого человека. А руки по не воле дотронулись до вялой кожи на лице. Старик и старушка - выжали капли слез. Наверняка, это были слезы счастья. — Мучить Вас - мой грех. Хочу чтобы, спали не беспокоясь. Радовались за собственных детей. Глаза у обеих загорелись яркими искорками - после последней фразы. — Детей? — сквозь слезы произнес Фридрих. — Когда Тео была при смерти в 14-ом году, в планах Бога вы стали бы родителями. Тео была беременна. — Б-бер… — Дослушайте. Плод был мертв. — слеза скатилась по лице Тео. — Когда вы покинете этот мир - кое-кто кто искренне одарен взаимной любовью, но лишен возможности быть родителями - станут ими. — Наш ребенок? — в этом мире Фридрих не заикался. Он был чист от детских травм, боли солдатской. Джон улыбнулся, понемножку давая волю чувствам, вскоре кивнул. Дора повернулась к мужу, глазами крича о том что смерть необходима им. — (шепотом) Хорошо, Дора, хорошо. — кутая ладони в свои, он грел их своим дыханием. Неровным дыханием. — Закроете глаза? Вспышка слишком яркая. Глаза закрылись. Возникло мелькание. Словно свет в конце туннеля. Фридрих открыл глаза. Та же постель. Та же комната. Та же квартира. Лампочка целая. Мелькая напоминает, что рубильник не до конца повернут. Та же любовь. Пройденная война. Войны. Тоскана. Подсолнухи. Она. Он. Вот только пожилые. Лет 90. Но фактически 144. Фридрих Блумхаген - солдат Немецкой Империи. Но все же - это парень с тонкой натурой, горячим и пылающим сердцем. Теодора Анна Эйвери - Американская журналистка | Мировой Войны. Всегда за приключения. По словам мужа «сумбурная». Прожили вместе столько лет - но любовь осталась. — Ты мой мелькающий свет во тьме. — руки законно помолвленные, скрепились под одеялом. — Как же хорошо, что сейчас ты рядом. Людям свойственно умирать. Умереть - чтобы вновь родиться. Встретить свет с криком, с мокрой кожей и с мягкими прикосновениями.***
— Ну? Чего же ты жмёшься?! — руки блондина гладили ее плечи. — Давай уже, говори. Какой сюрприз? — Роджер, ты скоро станешь папой. — слезы счастья, мужской крик перерастающий в смех. — Я знал! Я ЗНАЛ, РОЗИ! БОЖЕ, Я ВСЕ ЖЕ СТАНУ ОТЦОМ!***