Негодник, которому больше не приснится девушка-кролик.

28 декабря: День похорон Май.

Сакута ничего не помнил о своем побеге из дома Рио. Всё, что ему удалось вспомнить, это то, что после просмотра новостной передачи о похоронах Май он вырвался на улицу. Сакута узнал эти бушующие волны и этот соленый запах вечернего морского бриза. Резко распахнув глаза, он осознал, что оказался на пляже Шичиригахама. Сакута когда-то гулял здесь вместе с Май, видел этот чарующий пляж через окно каждым утром. С этим некогда горячим песком было связано много его воспоминаний, радости и печали. — … Слезы, которые он только-только переборол, потекли вновь. Ему надо было уходить, но парень слишком устал, чтобы встать, слишком вымотался за сегодня. Сакута пытался выровнять дыхание, но, видимо, это не особо помогало, он был ужасно опечален. — …Помогите, — невнятно прохрипел он. Его совсем недавно счастливый голос уже сейчас переполняли чистые нотки горя. — Кто-нибудь… Юноша дрожал от холода: наступил конец декабря, из-за холодного морского бриза Сакута продрог до костей. На нем была его спортивная олимпийка, слишком тонкая, чтобы согреть тело. — Кто-нибудь, спасите Май! Не обращая внимания на мороз, Сакута кричал вдоль горизонта, словно пытаясь докричаться до океана. — Прошу! Умолял. — Спасите ее! Разрывал голос своим криком. — Сделаю все, что угодно! Только спасите Май! Спасите ее! Прошу… Прошу! Но никто не ответил, никто не пришел. — Спасите ее… Помогите ей… Молю… Он знал, что никто не исполнит его желание, но Сакута мог лишь желать, и только немая тишина вторила его мольбам. — Я… Я сделаю всё! Только верните мне Май! Боль настигла и начала душить и без того уже почти убитого парня. Она обхватывала его все крепче, сдавливала горло, словно верёвка, утягивала в водоворот тьмы, сокрушая его сердце. Он все потерял. Сакута чувствовал, как сердце внутри его разбивается на маленькие, почти несуществующие кусочки. Оставляя лишь оболочку, без единого луча надежды. Оставалось лишь отчаяние, но со временем и оно исчезло. Убитый горем, он сидел на уже остывшем песке, а ледяные волны доходили до него и окутывали тело по пояс холодной водой. Он думал обо всём сразу и не о чём конкретном одновременно. Сейчас Сакута был тем человеком, который не хотел больше жить в этом мире — в мире, где нет больше причин просыпаться по утрам; в мире, где смысл испарился вместе с человеком, который был ему дороже, чем он сам. Печаль охватила его настолько сильно, что тьма, вырывавшаяся из глубин его души, медленно, но верно вела его на тропу греха. Сакута понимал, что он не хочет жить. Не хочет жить без неё, без Май. И сейчас, в отчаянии, моля о помощи, к нему никто не пришел. Но даже если он и хотел сейчас с собой что-то сделать. Сакута не мог на это решиться, часть его ещё могла мыслить ясно. Если он умрет, то что будет с Каэдо, а как же родители, Надока, его друзья, что будет с ними? Они ведь тоже все любили Май, а если он решится на такой поступок, сейчас это их тоже окончательно добьёт. И с этой мыслью он встал и пошёл назад в сторону дома Рио. Через несколько часов он был уже в гостиной. Как он добрался, Сакута не помнил. Всё, что он мог осознать, что сейчас он лежал на ковре, на том самом ковре, когда гостил у Рио во время Подросткового синдрома. Промерзший до костей и вымотанный, Сакута медленно прикрыл глаза и утонул в тягучей пучине своего сознания.

29 декабря. День после похорон Май.

Открыв глаза и придя в сознание, он уже лежал на диване, в чистой и сухой одежде. Видимо, его друзья вернулись с похорон и переодели его, — так он подумал. — Азусагава, как ты себя чувствуешь? — тихим, обеспокоенным голосом спросила у него Рио, сидевшая возле него на полу. — Плохо, Рио, мне так плохо… Я не хочу жить в этом мире, я не хочу жить без неё, я не хочу принимать для себя, что её больше нет. Я не могу этого сделать. Всё что я хочу, чтобы моя Май была со мной, чтобы её нежный голос звал меня, чтобы её строгий взгляд отчитывал меня, — не выдержав вновь нахлынувшей боли, Сакута заплакал. Рио села рядом с ним на диван и положила голову себе на колени. — Я понимаю тебя, Азусагава, ты можешь выплакаться. Может, пройдёт день, два, неделя или месяц, но тебе должно стать хоть чуточку легче, я в это верю… — А я нет, Рио, а я нет… — поникший, лёжа на коленях у Рио, Сакута смотрел ей в глаза. — Каэдэ звонила… — прошептала тихим голосом ему Рио. — Каэдэ? Как она? — сердце Сакуты дёрнулось. — Очень переживает за тебя, завтра она приедет, её привезет твой отец — поглаживая Сакуту по голове, сказала ему подруга. —… — Твоя младшая сестра очень за тебя переживает… прошу только, не отталкивай её! — сказала Рио спокойным голосом, глядя своему другу в глаза. — Я никогда не посмею этого сделать, как бы мне не было плохо сейчас… — сказал уже более уверенным голосом Сакута. — Я знаю. Прими ванну, пожалуйста …согрейся немного, а я приготовлю нам завтрак. — Хорошо, — сказал Сакута. Медленно поднявшись с колен Рио, он направился в ванную. Наполнив ванную до краев, Сакута лёг в неё, стараясь согреться и немного расслабить свои мышцы. По возможности и свой разум.       Спустя десять минут он открыл глаза и понял, что задремал, и хоть на мгновенье, но его сердце не билось в агонии, но как только он осознал, что он уже вышел из мира грёз в реальность, боль по накатанной возвращалась в его сердце. Сейчас Сакута понимал, что его друзья поддерживали его, стараясь не нарушать личное пространство. Его сестрёнка тоже за него переживает и даже приедет до наступления нового года. — Интересно, она была на похоронах Май?.. О чём это я, конечно же нет, даже если бы она хотела, без меня она скорее всего не смогла туда пойти. Сейчас она снова та, прошлая Каэдэ, которая ещё не пыталась делать свои первые шаги на пути в школу и в мир, наполненный новыми, незнакомыми ей людьми. Сакута запрокинул голову назад, собрал всю оставшеюся волю в кулак и решил, что как бы ему ни было плохо, когда он придет хотя бы немного в себя, то обязательно вновь поможет своей младшей сестре преодолеть все трудности. Ради себя, ради Май. «Она бы хотела, чтобы я собрался и помог своей сестренке…» Когда Сакута вышел из ванны, в гостиной его ждала Рио. Девушка уже накрыла на стол и тихонько ждала на диване, когда её друг вернется. Девушка не знала, захочет ли он поужинать вместе с ней или же решит побыть в одиночестве. — Сакута, — произнесла почти шёпотом девушка. Её друг посмотрел на неё всё ещё пустым взглядом, но постарался показать лёгкую улыбку. — Мне полегче, Рио, совсем немного, но всё же легче. Спасибо за ванную. — Эм… Пожалуйста, Азусагава… — немного смутившись, ответила ему подруга. — Знаешь, Рио? — посмотрел ей в глаза Сакута, стараясь привлечь её внимание на следующей фразе. — Что? — спокойным голосом спросила Рио. — Похоже, я первый раз заметил, что ты позвала меня по имени, — немного улыбнувшись, произнес Сакута. — Что? Дурак! — произнесла Рио, и её щёки немного покраснели. — Знаешь, ты мог бы и не обращать на это внимания. Но я рада, что ты хоть и немного, но всё же снова можешь шутить… — слегка улыбнулась Рио. — Пойдем, составь мне компанию, пожалуйста. — Хорошо Азусагава, ты точно не против, если я сейчас побуду с тобой? — опустив голову, произнесла девушка. — Может быть, мы и не будем много разговаривать, но побудь со мной, не хочу вновь оставаться один. Я немного боюсь за себя… За свои мысли, находясь в одиночестве. И кстати, почему ты вновь зовёшь меня по фамилии, разве ты уже не перешла через этот барьер? — произнеся последнюю фразу, Сакута вновь немного приподнял уголки своих губ. — Хм, с чего бы! То, что ты слышал, это было недоразумение, будем считать, что тебе просто послышалось, Азусагава, — надув щёки, ответила ему Рио. Вместе они поужинали, не произнеся больше не слова, но изредка поглядывая друг на друга. Уже было довольно поздно, практически полночь, и Рио решила уйти спать в свою комнату наверху. — Рио? — произнёс Сакута, когда она уже почти была готова подняться по лестнице на второй этаж. — Да, Азусагава? — удивилась девушка. — Можешь побыть со мной ещё немного? Пока я не усну… — Азусагава, это уже будет немного странно, — серьёзным тоном произнесла девушка. — Пожалуйста, Рио… если… я останусь один, я опять захочу сдохнуть, — сказал Сакута, глядя Рио в глаза. Он был очень серьёзен, и в его взгляде читалась мольба о помощи от друга. — Хорошо, но только недолго, — сказала Рио, подойдя назад к дивану, где лежал Сакута. — Спасибо, пока я не усну… — прошептал девушке её друг. — Ладно… — Прости, что я не Куними… Девушка ущипнула Сакуту за щёку. — Ай… за что… — Чтобы ты не дурачился, а то я передумаю и сейчас же уйду наверх… — Прости… Рио села на диван, положила подушку себе на коленки и посмотрела на Сакуту, указывая взглядом на подушку. — Ты уверена? — несколько удивленно спросил девушку её друг. — Только сегодня… — отвела взгляд от него Рио и произнесла эти слова, явно смущаясь своего поступка. — Спасибо, Рио… Сакута лёг на подушку, что лежала у Рио на коленках, поднял свои глаза к потолку, вздохнул воздух в лёгкие и очень громко выдохнул. — Жизнь без Май… Смогу ли я прожить ещё один день без неё? Смогу ли я дышать и дальше? — произнеся это, Сакута посмотрел в глаза девушки. — Сможешь. Мы будем помогать тебе, мы — твои друзья, и конечно же твоя семья. Сакута, мы поможем тебе, как ты помогал нам всё это время, — произнесла тихим, ласковым, но уверенным голосом Рио. — Спасибо… Я буду надеяться, что этого будет достаточно… Я очень благодарен тебе — произнеся последние слова, Сакута заснул. Рио просидела так ещё примерно час, пока не почувствовала, что Сакута погрузился в глубокий сон. Она потихоньку подняла его голову и встала с дивана. Когда Сакута заснул крепко, ему приснился сон, сон о вчерашнем дне, когда он был на пляже, сон, в котором он мечтал, о другом будущем, о том будущем, когда на его мольбу откликнулись: По краям дороги все еще лежал снег. Снег, что выпал в тот день. Это пробудило те воспоминания, и в его груди пронеслась буря. Бессловесный хрип вырвался из него. Сакута вытер слезы и побежал, пытаясь убраться подальше от горя. Его дыхание сбивалось, ноги подкашивались, лёгкие ныли, но Сакута продолжал бежать так быстро, как только мог. Если горе настигнет его, всему будет конец. Если оно поймает его, Май уйдет навсегда. Лишь эта вера вела его вперед. Пока он не принял ее смерть, Май была жива — так Сакута хотел думать. Больше всего на свете он хотел, чтобы это было правдой. Ему оставалось лишь цепляться за это заблуждение. Иного выбора не было. Он должен был защищать эту мысль всеми способами, но он знал, что это не было правдой. И из-за того, что он знал, ему надо было отвергать это. И из-за того, что он знал, ему надо было бежать. Ноги увязли в песке, и он упал. Но берег смягчил падение. Сакута ничего не помнил о пробежке. Но он узнал эти волны, этот соленый запах морского бриза. Открыв глаза, он понял, что оказался на пляже Шичиригахама. Он гулял здесь вместе с Май. Видел этот пляж через окно каждый день. С этим песком было связано много его воспоминаний. — … Слезы, которые он перебарывал, потекли вновь. Ему надо было уходить, но Сакута слишком устал, чтобы встать. Слишком измотался. Он пытался вдохнуть воздух ртом. Но, видимо, это не особо помогало. …Помогите, — прохрипел он. Его голос переполняли чистые эмоции. — Кто-нибудь… Он дрожал от холода. — Кто-нибудь, спасите Май! Не обращая внимания на мороз, Сакута кричал на океан. — Прошу! Умолял. — Спасите ее! Разрывал голос своим криком. — Сделаю все что угодно! Только спасите Май! Спасите ее! Прошу… Прошу! Но никто не ответил. Никто не пришел. — Спасите ее… Помогите ей… Молю… Он знал, что никто не исполнит его желание. Но Сакута мог лишь желать. — Я… Я сделаю все! Только верните мне Май! Он все потерял. Сакута чувствовал, как он раскалывается. Изнутри на кусочки. Оставляя лишь оболочку. Без единого луча надежды. Оставалось лишь отчаяние. Но со временем и оно исчезло. Однако он услышал звуки. Звуки шагов по песку. Они приблизились к нему и прекратились возле него. — Встань, Сакута, — сказал мягкий голос. — … Сперва он не поверил своим ушам. — Спасти Май твоя задача. Это не могло быть реальностью. — И ты знаешь, что я права. Невозможно. Этого не могло быть. Но его подсознание понимало правду, и несмотря на усталость, Сакута поднял голову. Ее платье развевалось на ветру. Ее улыбка излучала тепло. — …Как? Но ветер заглушил слова, которые он прошептал. — Как ты здесь оказалась, Сёко? Вдруг всё пропало, всё стало чёрным, его сознание настигла тишина, которую прервал звук. Это прозвучал звук микроволновки на кухне и Сакута проснулся… — Прости что разбудила, ты кричал во сне… — сказала своему другу Рио, что только что открыл глаза. Девушка стояла на кухне, рядом с гостиной и смотрела на лицо своего друга, которого вновь поглотили слёзы. — Ничего. Мне снился сон, дававший надежду… Который, видимо, никогда не сбудется, — Сакута вытер слезы и потихоньку встал с постели. — Садись, я разогрела нам завтрак, — сказала Рио более ласковым голосом, чем обычно. — Спасибо. — На сегодня я тебя оставлю, у меня есть дела в школе, я приду вечером, как раз, когда приедет Каэдэ… Пожалуйста, постарайся привести себя немного в порядок перед её приездом, — сказала девушка, смотря своему другу прямо в глаза, чтобы её слова достигли его. — Хорошо… я буду стараться, я понимаю, что Каэдэ расстроится ещё сильнее, если я перед ней буду в таком виде, — сказал Сакута, став более серьёзным, хоть мысли его были ещё во сне, что недавно он видел. После того, как Рио ушла в школу, Сакута пролежал в гостиной почти весь день, размышляя о том, что случилось. Его мысли были только о Май. Он повторял про себя до сих пор: «Пока он не принял ее смерть, Май была жива». Так Сакута продолжал считать. Он понимал, что это эгоистично, и что он не может об этом никому сказать, но по-другому сейчас не мог. Единственные мысли, что отвлекали ли его от Май, это тот сон. Сон, в котором Сёка пришла ему на помощь. Сон, в который он не верил, не верил в то, что такое когда-либо станет возможным. От раздумий его прервали лишь раз. К Сакуте заходил Куними, чтобы удостовериться, что он в порядке. — Тебя ведь послала Рио, я прав? — сразу догадался он. — Да, это так. Я, конечно, и сам за тебя беспокоился, но хотел, чтобы ты пока побыл один. Но она настояла, чтобы я зашел и убедился, что ты в порядке, — сказал Куними, явно оправдываясь перед другом. — Ничего страшного, я ценю это, правда. — Она переживает за тебя, я ещё никогда не видел её такой, — сказал друг, опустив взгляд в пол и задумавшись о чем-то. — Спасибо вам обоим, но сейчас мне немного полегче, не переживай за меня так сильно, — сказал Сакута, желая успокоить своего друга. — Точно? — Да, спасибо, что меня навестил, но я знаю, что тебе пора на тренировку, не переживай за меня. — Хорошо. Тогда до встречи. — До встречи. После их короткого разговора Сакута продолжил лежать в гостиной и стараться прийти в себя хоть немного, чтобы подготовиться к встрече с Каэдэ. «Сестренка увидит меня насквозь, но я буду держаться, чтобы не расстроить её окончательно». С этими мыслями уже практически наступил вечер и в дверь позвонили. — Дзынь-Дзынь.