Фиби, фейри и фоморы

Нельзя сказать, что Фиби так уж ждала двадцать первого числа, вовсе нет. Разве что самую чуточку, очень-очень маленькую. Даже с Лили не говорила про то, что ждёт, вот так мало ждала! И наступил день приёма у мистера Дейвза практически незаметно – инфлюэнца заняла собой почти треть декабря, а пока болеешь, ждёшь выздоровления, а не светских увеселений, про которые ещё неизвестно, удастся ли на них попасть. Но Фиби все равно радовалась. Ей было любопытно взглянуть наконец на его дом, из комнат которого ей была знакома лишь маленькая гостиная, где она бывала во время кратких ответных визитов, и ещё ей хотелось поговорить о Проклятии Мумии, конечно же. В конце концов, после того египетского вечера, действительно, переболели все, кто там присутствовал, их семья еще легко отделалась. Разлитие желчи, чахотка, падучая, сердечные приступы. Мистера Гибсона вообще хватил апоплексический удар, и он не мог теперь подниматься с постели, а у его жены обнаружилась проказа. Не верить в Проклятие Мумии стало затруднительно, а ведь мистер Дейвз первый заговорил о нем! Мистер Дейвз встречал всех у входа и доброжелательно приветствовал, будто правда был рад их видеть. Или будто перестал дуться на окружающий мир и начал получать от жизни удовольствие. Было прямо совсем не похоже на него. Гости поднимались наверх, в большую и просторную залу, где все уже было готово для танцев – Фиби удивилась бы, если бы на своём собственном приёме он не устроил танцев. Их он все же любил довольно искренне, как и своего кота. Гостиная была светло-зеленой в античном стиле и выглядела, будто древний храмовый зал – строго и торжественно. Современная толпа смотрелась тут немного неуместно, тут хотелось всех переодеть в тоги и устроить римское пиршество. Фиби подумала, что, возможно, мистер Дейвз потому обычно и не устраивает приёмы, что хотел бы от них чего-то совсем другого, нежели обычные прохаживания по залу благовоспитанных англичан с их обычными и скучными беседами. Впрочем, скорее этого хотел не он, а сама Фиби. Почему-то эта комната провоцировала в ней мечтания о чем-то большем. Впрочем, когда дело дошло до столовой залы, оказалось, что она ещё сильнее будит фантазии, но это случилось не сразу. Сначала родители улучили момент подойти к хозяину дома и начать благодарить за присланного так своевременно врача. Мистер Дейвз, естественно, любезно ответил, что это ему ничего не стоило, что он просто был благодарен Фиби за заботу о нем накануне, и пригласил её на танцы, что было очень хорошо в том смысле, что ей удастся его расспросить, но опять крайне неудобно утвердило матушку в мысли о том, что он в Фиби влюблен, и со дня на день от него можно ждать предложения. Дурацкая идея, когда он даже разговаривать толком не готов и обо всем скрытничает! – Очень милый и любезный молодой человек, – защебетала матушка, отойдя, – и дом у него довольно хороший. К тому же, он владелец всего семейного состояния – его родители уже умерли, бедняжки! И брат, офицер флота, погиб в сражении. – Так он сирота! Это так грустно, – сказала Лили, делая вид, что не поняла, что матушка намекает на то, какой мистер Дейвз перспективный жених. – В самом деле, печально, – согласилась матушка. – Может он потому и не устраивал приёмы, что грустил. – Склонность к меланхолии – не лучшее качество в мужчине, – внезапно возразил отец. – Рядом с меланхоликом и окружающие начинают чахнуть. – Ну может, он и не очень меланхоличен, – немедленно сказала матушка. – Вот музыку любит! – И танцы, – вырвалось у Фиби. Она не собиралась выгораживать мистера Дейвза перед отцом, просто он же правда любил танцы. – Ну может, и не меланхолик, – согласился отец, и на этом обсуждение мистера Дейвза пока что прекратилось. Когда они наконец вошли в столовую, Фиби едва не ахнула. Вся она была посвящена военно-морскому флоту Её Величества. Корабельные сражения были на гобеленах, на потолке линейные корабли одолевали шторм, рисунок был очень хорош: весь цвета морской волны по белому, лёгкий и летящий, несмотря на то, что это была потолочная роспись. Волны выглядели бурными, но прозрачными и изящными, корабли – грациозными. Хотела бы Фиби так красиво рисовать! Неподалёку от входа стояла витрина с парадной формой и наградами погибшего брата мистера Дейвза. Возможно, вся столовая была оформлена в память о нём. Это было бы трогательно, если он правда так относился к брату. В любом случае, обстановка этой столовой заставляла мечтать. Фиби невольно подумалось, как хорошо тут было бы посидеть одной, без гостей, просто попивая кофе с утра, приоткрыв окно и позволяя ветру гулять по комнате. Наверняка мистер Дейвз так и делает. Она бы стала. Ещё и неприлично откинувшись и любуясь потолком! А пахло в столовой странно, какой-то совсем непривычной едой. Фиби окинула взглядом стол, где пока стояли только закуски, увидела красиво сервированную селедку и пришла к выводу, что для нее тут точно есть еда. Ещё и редкая, селёдка все же считалась слишком простонародным блюдом, но Фиби нравилась. Когда все расселись, мистер Дейвз встал и с улыбкой объявил: – Поскольку у меня русская повариха, я решил, что негоже скрывать все прелести русской кухни от своих гостей, поэтому сегодня вас ждёт полностью русский обед, угощайтесь с удовольствием! – Неожиданно, – прокомментировал отец и положил себе на тарелку сыру – видимо как чего-то знакомого. Фиби, как сразу и нацелилась, порадовалась селёдке, а вот Лили взялась за странные овощные макароны – она вообще любила овощное. – Ух ты, кисленькое, – восхитилась она и, чуть наклонившись, чтоб ее не загораживал мистер Барнс, сидевший между ними, посоветовала Фиби: – Попробуй, это что-то забавное! Мистер Барнс с удивленным выражением лица подал Фиби этих кислых штук. Вблизи Фиби разобрала, что это капуста, она была действительно кислой и довольно хрустящей, но особого восторга у нее не вызвала. Неплохо, но селёдка была лучше. Особенно с тонкими круглыми жареными лепешками, которые рискнул попробовать мистер Барнс и, в свою очередь, рекомендовал Фиби. Это был очень забавный обед! Слуги подсказывали, что разносят. Один суп был рыбный, второй – овощной, пах второй престранно, но Лили немедля за него принялась и осталась довольна. Возможно, единственная из всех гостей. Фиби, само собой, пристроилась к рыбному супу. Он был очень насыщенным и понравился не всем, у отца точно не вызвал восторга, но Фиби было в самый раз. Она могла бы есть рыбу три раза в день, и чем выразительнее ощущался вкус – тем больше ей нравилось. Но вкусы мистера Дейвза поражали. Он, значит, вот такое странное ест, и ему нравится! Она поглядывала на него с любопытством с самого начала и замечала, что он ест почти то же самое. Селедку, лепешки – кстати, в них он завернул икру, и Фиби тоже попробовала – очень был интересный вкус, лучше даже, чем с селёдкой. И из супов он взял рыбный и на второе – большой кусок "стерляди" – Фиби до сих пор не ела такой рыбы, а она оказалась хороша, особенно с превращенной в нежный крем картошкой-пюре. И это сочетание она тоже подсмотрела у хозяина дома. Что ж, в еде их вкусы совпадали сильнее, чем она могла представить. И все это очень подходило к столовой, полной моря. Теперь она думала о том, как тут, должно быть, хорошо не только пить кофе в одиночку, но и есть рыбу. А потом ехать в порт… по каким-нибудь делам. Чтобы поплыть куда-то морем! Очень будящая фантазию столовая. Так или иначе, после обеда дело дошло до музыки и танцев. Лили исполнила небольшую пьесу – родители бы не поняли её отказа после того, как мистер Дейвз прислал им врача, и она репетировала пьесу три дня до этого приёма. Мистер Дейвз попросил у Фиби второй танец, сразу после почётной гостьи баронессы Лиддл, рядом с которой он сидел во время обеда. Это тоже вызвало ажиотаж среди матушки, потому что правда выглядело знаком расположения к Фиби. Она и сама несколько волновалась, но, конечно, не влюблённо, скорее азартно. Она мечтала порасспросить мистера Дейвза обо всем интересном ей, но это нужно было бы сделать как-то не прямо, прямо он отвечать не любил, а Фиби не была уверена, что справится с его увертками. Вот и волновалась. И начать решила с приятного: – У вас очень красивый дом, мистер Дейвз, – уж это она могла сказать вполне искренне, особенно после столовой. – Очень рад, что вам понравился, – так задушевно сказал он, что Фиби немного испугалась. А вдруг матушка с её матримониальными идеями права? – Думаю, вы сегодня это слышали не раз. – Безусловно, – согласился мистер Дейвз. – Но от вас я все же особенно рад это слышать, – и улыбнулся как-то даже лукаво. Как будто был правда рад, но за этим стояло нечто ещё, чего Фиби не знала. Это как-то напрягало, и она сильнее выпрямилась и отстранилась по возможности в танце. "Нет, он точно не должен был иметь в виду женитьбу, он не ухаживал ни разу и вообще", – постаралась утешить себя Фиби и решила тогда без всяких церемоний переходить к интересующему ее вопросу. Чтоб даже и не думал! – А я буду рада от вас услышать что-нибудь ещё о… мистицизме. Оба прошлых разговора были очень любопытными, – прямо сказала Фиби, хотя и собиралась как-то ловко выпрашивать. – Давайте попробуем, – мистер Дейвз вздохнул. – Но тема очень широкая, о чем бы вы хотели поговорить? – Вы всех потусторонних существ считаете опасными? – Да я и людей такими считаю, – тут он улыбнулся. – Милая мисс Адамс, даже маленькая мышка бывает очень опасной, и вопрос лишь в том, как именно и что делать, чтоб от этой опасности не пострадать. Люди же часто этой опасностью пренебрегают. Довольно безрассудно, учитывая общечеловеческую хрупкость. – То есть фейри вы опасаетесь потому, что считаете, будто они существуют? – Глядя на вас, мисс Адамс, мне трудно утверждать обратное. Фиби опять ощущала, что он коварно лукавит. То ли сказал, что верит в фейри, то ли сказал, что не может сказать, будто не верит – из-за её веры в них. Вот надо же какой он… виляльщик! Будто больше делать нечего, только вилять! – А расскажите про свое увлечение египетской мистикой. – Скорее мифологией, – поправил мистер Дейвз, – но я не знаю, сколько вам известно на эту тему! И дальше они говорили об отношении египтян к смерти, про деление человека на Ка, Ба, Ах и прочие части – Фиби не смогла запомнить все. Но это было очень интересно, совсем необычно и непривычно, а ещё мистер Дейвз выглядел довольно увлечённо относящимся к смерти человеком для того, кто упал в обморок во время развёртывания мумии. Впрочем, выходило так, что это произошло от переживаний по поводу осквернения тела, к которому он относился довольно серьёзно. Считал, что осквернение мумии могло вызвать Ах того человека. А рассказывая про Иб – сердце и его взвешивание на суде мёртвых, передернул плечами и сказал: – Анубис все же очень доброе божество, мало того, что провожает в мир мёртвых, но ещё и защищает сердце человека на суде Осириса. Я б не стал тратить на всех столько усилий. – Так вы – мизантроп? – спросила Фиби. – Неужели не заметно? – мистер Дейвз широко улыбнулся. – Потрясающе, я выгляжу добродушным и милым. Фиби окинула его взглядом и сказала: – Изредка и с вами бывает. Например, сегодня. – Вы не слишком много мне льстите, мисс Колючка, не так ли? – Терпеть не могу лесть! – Что ж, согласен, она абсолютно бесполезная вещь. А вы – очень хорошенькая, когда начинаете быть Колючкой. Маленькая толика яда вам исключительно к лицу. И это, как вы понимаете, отнюдь не лесть. Фиби фыркнула, не зная, как принимать подобный комплимент, но в глубине души ей было приятно. Маменька всегда пыталась сгладить эту её неприятную черту характера, а мистеру Дейвзу, видите ли, нравилось! Какой странный вкус! Мистер Дейвз никак не прокомментировал её реакцию, а снова заговорил об Анубисе, упомянул о том, как тот помогал собирать части разрушенного на части Сетом Осириса и обо всей этой братоубийственной истории. – Довольно кроваво, вас не напрягают такие подробности? – спросила Фиби. – Я думаю, духи ощущают это иначе. И вся эта история про сбор частей Осириса – это прежде всего история про сбор цельного государства Египет из более мелких образований. То, что происходит с людьми, отражается на богах, ну а боги влияют на людей. Никакое влияние не могло бы быть односторонним. – Выходит, фейри сейчас, после завоевания кельтов англосаксами, гораздо слабее, чем были прежде? – До принятия христианства фейри хотя бы почитались всеми этими ютами, англами и фризами как духи и все же были сильнее, чем после. Но сейчас, конечно, заметно ослабли. Но, знаете, то, что кто-то не может покрыть своим магическим влиянием, к примеру, целый Уэльс, не значит, что он вовсе не в состоянии причинить вред отдельному человеку. – Вы довольно широко эрудированы в этой области, – сказала Фиби с заметной грустью, потому что разговор был прелюбопытный, а танец заканчивался. И, значит, сейчас он пойдёт танцевать с другими, хотя вряд ли будет просвещать их про древних египтян, древних бриттов и их верования. Обсуждать с ним историю было гораздо интереснее, чем на школьных уроках. А она бы поговорила, например, о влиянии Вильгельма Завоевателя на силу фейри в их краях. – Так уж вышло. Просто обычно это мало кого интересует, чтоб блеснуть. Недостаточно салонная беседа. – Зато меня интересует. Я не люблю салонные беседы. – Очень вас понимаю, – согласился он и отвел Фиби на место, так и не пообещав, что они когда-нибудь продолжат этот разговор. Будто не хотел этого, что было довольно грустно. Остаток вечера, по сравнению со всем, что произошло раньше, показался Фиби довольно обыденным и скучным, хотя провела она его не без приятности. И вернулась домой скорее радостно взволнованной и решительно желающей перехватить мистера Дейвза в ближайшее время для более длинной беседы.