Мост надежды

— Итак, о тебе мы знаем, что ты чувствуешь и видишь Тварей, — начал Хартмэн, — это уже, как минимум, третий уровень Дума. Пробовала ли ты когда-нибудь путешествовать по Берегу, хотя бы по своему? Алекс отлично отдохнула — она проспала до обеда и, проснувшись и перекусив, приступила к занятиям с ученым. Девушка надеялась провести здесь еще одну ночь — она не знала, сколько по времени продлятся эти эксперименты и на сколько неприятными они окажутся, но сейчас ей совсем не хотелось уходить. — Я иногда вижу что-то, похожее на Берег, во время своих ночных кошмаров. Серо-черный вулканический песок, дохлая рыба и крабы, туши мертвых китов и дельфинов, выброшенные на сушу. Иногда там есть люди, иногда Твари, иногда никого, а иногда все вместе, пожираемое огромным морским чудовищем или гигантской бесплотной сферой, которая одновременно и круглая, и угловатая. Я не знаю, как передать это словами, — ответила она. — Это Берег, — удовлетворенно кивнул ученый, — твой, чей-то еще или просто кошмар, вызванный Думом, — в этом нам предстоит разобраться. Самое простое, что я могу сделать для начала — это взять тебя с собой на мой Берег. Я знаю туда дорогу. Предупреждаю сразу — там будет несколько неприятно, и ты увидишь то, что я вижу каждый раз, когда оказываюсь там. — Что я увижу? — осторожно спросила девушка. — Уходящих на ту сторону погибших людей. Мою семью, — тихо ответил мужчина, — и еще. По возвращении тебя ударит разрядом моего дефибриллятора. Не опасно, но довольно ощутимо. Разряд не большой, аппарат был сконструирован специально для меня, чтобы работать точечно и не оставлять ожоги, но человеческое тело отличный проводник электричества. А может, вообще ничего не получится и ты останешься здесь и успеешь отойти на безопасное расстояние. Он снял свои сенсорные перчатки и очки, сел на диван и жестом пригласил Алекс присесть рядом. — Через пару минут я отключусь. Самое сложное для тебя — сосредоточиться на мне и месте, в которое я хочу тебя взять. Поскольку нас с тобой ничего не связывает, это будет не простая задача. Просто возьми меня за руки и думай… обо мне. Девушка повиновалась. Для нее было очень волнительно и приятно находиться так близко к нему, держать его за руки и смотреть в его глаза. Думать о нем. Как замечательно было бы вот так сидеть при совсем других обстоятельствах и рассматривать каждую прожилку в радужной оболочке его глаз. Она не поняла, что произошло — то ли раздался хлопок, то ли на долю секунды погас свет — но девушка была уже не в уютной гостиной на диване, а стояла на самом настоящем Берегу. На этот раз все происходящее не было сном — она ощущала холод влажного песка, дуновение соленого затхлого ветра. Казалось, кто-то убавил яркость красок на этой странной картине до самого минимума. Толпа серых безучастных людей брела по направлению к океану, не обращая на нее никакого внимания. Старики, мужчины, женщины и дети — один за одним нескончаемым потоком ступали в темную воду, шли дальше, пока не исчезали из виду. Алекс взглянула на Хартмэна. Он стоял рядом с ней, держа ее за руку. Дефибриллятор исчез, как и его пиджак, сейчас он был одет в темные брюки и белую рубашку, оправа его очков тоже была немного другой. Не смотря на всеобщий серый цвет, он выглядел как будто моложе. Ученый смотрел куда-то вперед с непроницаемым выражением лица. — Вон они, — медленно проговорил он, указывая на две удаляющиеся фигуры, женщины и девочки, — мои жена и дочь. Я их вижу каждый раз, когда оказываюсь здесь, но ничего не могу сделать. Потому что это мой Берег. Я обречен каждый раз видеть это. Он повернулся к девушке. — Пойдем, нам пора. В мир живых Алекс вернул сильный удар тока. Она не почувствовала боли, просто все ее тело сотряс электрический разряд так, что перехватило дыхание. Пока она приходила в себя от увиденного и пережитого, Хартмэн, смахивая слезы, уже делал заметки в своем журнале. — Ты в порядке? — спросил он. — Да… нет, — неопределенно ответила девушка, рассматривая покрасневшие следы от пальцев ученого на своих руках. — Извини за это, — кивнул он, — и за дефибриллятор. Мне тоже от тебя досталось, — улыбнулся мужчина и показал свои ладони со следами от ее ногтей. — Это ужасно, — подавленно произнесла она, — то, что я видела. То, что ты видишь каждый раз, когда оказываешься там. Это ад. — Извини еще раз, я не хотел тебя пугать, — он подсел к ней и легонько коснулся ее плеча, — зато мы кое-что узнали. Ты можешь перемещать свое сознание на Берег. Осталось только понять механику работы твоей способности. — Нет, это ты взял меня с собой, — попыталась возразить Алекс. Хартмэн отрицательно погрозил пальцем: — Я не умею, как Фрэджайл, перемещать людей по Берегам. Только себя самого. Я просто указал тебе путь. Если бы ты не умела отправляться на ту сторону — то ничего бы не произошло, ты бы осталась сидеть здесь, на диване, рядом с моим бездыханным телом. Она почти не слушала его объяснения. — Когда путешествуешь по Берегам, как часто ты встречаешь людей? — Очень, очень редко, — ответил он, — почему тебя это заинтересовало? Девушка промолчала. — Мое сердце снова остановится через пять минут, — предупредил ученый, — попробуем теперь попасть на твой Берег или хочешь сделать перерыв? — Я пропущу на этот раз. Мне надо кое-что обдумать. Попытаем счастья в следующий заход, хорошо? Мужчина согласился. Он переместился на свою кушетку, сделал еще какие-то записи и отключился. Алекс встала и подошла к столу, на котором в рамке стояла семейная фотография Хартмэна. Сделана она была на берегу то ли моря, то ли океана, скорее всего, во время отпуска. Ученый был одет в белую футболку, его супруга — в солнцезащитных очках. Красивая женщина. Милая девочка лет семи-восьми, очень похожая одновременно и на отца, и на мать. Идеальная счастливая семья. Девушка вздохнула и поставила фотографию на место. Анализируя то, что она знала о Берегах, она понимала, что Берег — это временное пристанище человеческой души между миром живых и миром мертвых, место, где времени не существует вообще. Умерший может не на долго задержаться на своем Берегу, а может застрять на целую вечность, это зависит от многих факторов. Итак, во время своих путешествий Хартмэн встречал очень не много людей. Это значит, что подавляющее количество умерших все же не задерживается на Берегу, а переходят туда, откуда не возвращаются. Это значит, что его шансы найти семью просто стремятся к нолю. Он не найдет жену и дочь, но своей одержимостью уже обрек себя на бесконечные боль и отчаяние на своем Берегу. Он просто не заслужил такой участи. Алекс еще раз осмотрелась. На стене, на полках, встречались изображения места, схожего с семейным фото ученого. Не трудно было догадаться, что эти пейзажи напоминали ему о времени, когда он был счастлив. Тем временем Хартмэн вернулся, как всегда, сделал записи и спросил у девушки, как она себя чувствует. — Я готова ко второму раунду, — ответила она, — пусть первое путешествие оказалось малоприятным, но очень интересным. Следующее время до остановки сердца они провели за бокалом вина. Ученый посчитал, что девушке было бы не плохо снять напряжение перед следующим путешествием, а она и не возражала. У нее созрел план, но она не была уверена, что у нее получится его реализовать. — Итак, теперь мы попробуем попасть на твой Берег, — сказал Хартмэн, беря ее за руки, — просто думай о том, куда ты хочешь попасть. Я последую за тобой. Возможно, я увижу что-то твое очень личное, то, что ты прячешь глубоко внутри своего сознания. Ты готова поделиться этим со мной? — Да, — твердо ответила Алекс, — готова. Возможно, если все получится, мой Берег удивит меня саму. Сначала Хартмэн подумал, что ничего не вышло. Он не понял, куда он попал. Мужчина был один в новом месте, не совсем похожем на обычный Берег. Да, тот же океан и песок. Только небо было пронзительно-голубым, вода кристально-чистой и никаких мертвых морских обитателей. Легко дул свежий морской бриз, который пах солью и почти забытым ароматом цветов. Он был одет в синие джинсы и расстегнутую белую рубашку на выпуск, с закатанными рукавами, как он любил. Он был босиком. Мужчина зарылся пальцами ног в теплый золотисто-белый песок и замер в недоумении — что-то подобное когда-то с ним происходило. Ученый оглянулся по сторонам — он находился в уютной морской бухте, которая во времена до Выхода Смерти могла бы служить отличной курортной зоной. За линией пляжа, на холмах, располагались цветущие деревья. Откуда-то издалека доносились крики чаек, но самих птиц не было нигде видно. Это место казалось знакомым. Очертания гор по краям бухты, холмов и камней говорили ему о том, что он оказался на своем Берегу, только вместо давяще-мрачного серого пейзажа его окружал теплый, умиротворяющий мир, полный ярких красок. Мужчина подошел к кромке воды и подождал, пока ленивый прибой намочит теплой водой его босые ноги. Он расслабился. Интересно, почему все так изменилось и почему Алекс не последовала за ним? Вдоль кромки моря по направлению к нему приближалась женская фигура. Присмотревшись, он узнал в ней Алекс. Он никогда не видел ее раньше в другой одежде, кроме рабочего комбинезона и стандартной формы обслуживающего персона Бриджес, но сейчас на ней было длинное белое платье из легкой, полупрозрачной ткани. Ветер развивал ее длинные темные волосы, на лице играла улыбка. Хартмэн смотрел на нее с восторгом, думая о том, как идеально она вписывается в этот прекрасный пейзаж. — Где мы? Это твой Берег? — спросил мужчина у девушки, когда она подошла к нему. — Нет, это все тот же твой Берег, — ответила она, глядя ему в глаза, — я просто попыталась изменить его. — Но как? — Я подумала о том, что ты чувствуешь каждый раз, оказываясь здесь и раз за разом наблюдаешь ту ужасную картину. Как это мучает тебя. Я подумала, что так быть не должно и захотела хоть чем-то тебе помочь. Как это вышло — я не знаю, никогда не делала этого прежде. Не давая себе отчета в том, что он делает, Хартмэн сделал шаг к ней, его правая рука сама легла девушке на талию, а левая — на шею. Он наклонился и поцеловал ее, и, тут же испугался своего внезапного порыва. Алекс как будто бы ждала этого поцелуя, хотя для нее он оказался таким же внезапным, как и для самого мужчины. Она положила руки ему на плечи, прижалась к нему всем телом и ответила на поцелуй. Он прижимал ее к себе все крепче, при этом очень нежно касался ее губ своими губами, жадно ловя каждый ответ, чувствуя через тонкую ткань платья тепло и упругость ее тела, твердость сосков, вдыхая соленый морской аромат ее волос, думая о том, что надо бы остановиться, но он не хотел останавливаться. Очки, о которых они оба благополучно забыли, предательски сползли с носа ученого и, проехав по щеке девушки, зацепились и повисли у нее на волосах. Алекс отстранилась и, улыбаясь, вернула аксессуар Хартмэну. — Нам пора, — смущенно проговорил он, пребывая в шоке от своего поступка и пытаясь спрогнозировать последствия. Очнувшись на диване в гостиной, они какое-то время молчали и просто смотрели друг на друга. Первым заговорил мужчина: — Это было не профессионально и не достойно с моей стороны… Девушка перебила его: — Это было потрясающе. Меня никто еще не целовал так, как ты. Она протянула руку, осторожно стерла с его лица слезы. Он сделал то же самое с ее слезами, их губы снова встретились, и они продолжили целоваться уже в этом мире. Алекс переместилась к нему на колени, так она могла находиться еще ближе к нему. Запустив пальцы Хартмэну в волосы, она проникла языком ему в рот, он не замедлил ответить ей тем же. Он опустил ладони ей на ягодицы и жадно сжал их. Она тихонько застонала ему в губы и почувствовала своей промежностью нарастающую твердость в его паху. Девушка уже прикидывала, хватит ли им оставшегося времени, чтобы заняться любовью. Мешали одежда, дефибриллятор и провода. — Как, как это снимается? — прошептала она, трогая пальцами медицинский прибор. Хартмэна как ледяной водой облило. Он моментально вспомнил о своем состоянии и положении. Вспомнил о своей семье — то, что он творил сейчас, было настоящим предательством по отношению к ней. — Зачем его снимать? — глухо спросил он. — Я хочу раздеть тебя, хочу заняться с тобой любовью, я хочу тебя, — продолжала горячо шептать Алекс, целуя его в шею. С ума сойти. Он тоже безумно хотел ее, мысленно уже опрокинул на спину, сорвал с нее эту серую безликую одежду, покрыл поцелуями ее великолепное тело, положил стройные ноги себе на плечи и вошел в нее одним резким рывком. Но он не мог. Хартмэн осторожно отстранился, взял ее за плечи и переместил на диван рядом с собой. Ошарашенная девушка посмотрела на него: — Что-то не так? — только и спросила она. — Я не могу, — твердо ответил он. Она не сразу уловила смысл его слов. Девушка перевела взгляд на его эрекцию, не понимая, почему он не может. Потом до нее дошло — он не может себе этого позволить. В этот момент она почувствовала себя очень глупой и жалкой. — Какая же я идиотка, — только и выговорила она, поднялась и вышла из комнаты. Хартмэн ничего не ответил, даже не пошевелился. В этот момент он ощущал себя не меньшим дураком. Он разрывался между чувством вины перед своей погибшей женой и желанием снова ощутить вкус поцелуя Алекс. Сейчас он не знал, чего ему хочется больше — жить или умереть. В это время Алекс собрала свои скромные пожитки, надела комбинезон и, дождавшись остановки сердца ученого, выскользнула наружу на ночь глядя. Перед уходом она заглянула в гостиную — Хартмэн так и не встал с дивана, отключился на том же месте, на котором она его оставила.