Ключ

      — Такие, как ты, больше не смогут причинить мне боль. Поэтому, пожалуйста, уходи… — когда Маджере сказал это, в душе Даламара что-то оборвалось. Во взгляде и голосе учителя не было ни гнева, ни злости. Лишь усталая обречённость и… смирение? Арджент закусил губу, продолжая вглядываться в потухшие золотые глаза, которые сейчас казались медными. Неужели Рейстлин… сдался? Всё существо тёмного эльфа отказывалось в это верить. И поэтому он не мог уйти отсюда без учителя.       — Давай вернёмся домой, шалафи, — попросил Даламар, стараясь не отводить взгляд. — Прошу, поверь мне.       — Поверить? — губы великого чародея искривились в холодной усмешке. — Я никому не могу доверять. Особенно тебе.       Это был удар по больному. Значит, он знал. Всё это время Маджере знал про Конклав. Арджент опустил голову так, что волосы скрыли его перекошенное от горького осознания лицо.       — «Шалафи ни за что не пойдёт со мной. Он мне не верит. И никогда не верил…»

***

      — Поверить? Я никому не могу доверять. Особенно тебе.       — «По крайней мере, здесь», — мысленно добавил Рейстлин. Он не хотел признавать, но последняя иллюзия больше всех напоминала оригинал. Однако Такхизис слишком часто мучила Маджере руками брата и тёмного эльфа, чтобы теперь чародей смог поверить в подлинность сидящего рядом ученика. Хотя эмоции на лице очередной подделки были, казалось, даже слишком живыми.       — Я не рассказал им, — прошептал Даламар настолько тихо, что Рейстлин едва смог расслышать. А понимание заставило Маджере поражённо застыть. «Не рассказал им»… Вроде коротко, но всё моментально встало на свои места. Этот ученик настоящий. Ведь иллюзия была бы верна кому угодно — Конклаву, Такхизис, — но не своему учителю. Правда, это могло оказаться очередным обманом, но теперь великий чародей готов рискнуть. В его душе вспыхнула слабая надежда, и было бы глупо вот так от неё отречься.       — Даламар, — голос Рейстлина прозвучал, пожалуй, даже слишком хрипло. — Ты правда… можешь отвести меня домой?       Тёмный эльф кивнул, не поднимая головы, и протянул руку, помогая встать.       — Да, шалафи. Там ты нужнее, чем здесь. Циан опять выпендривается, твоя сестра приходила пару раз, да и какая-то Крисания из храма Паладайна хочет с тобой встретиться. И… — он осёкся, опустив голову ещё ниже. — Впрочем, не важно.

***

      Даламар лежал на полу лаборатории и бездумно смотрел в потолок. Вернувшись в своё тело, он так и не сдвинулся с места, хотя прошло уже, наверное, часа два. Маджере, скорее всего, ещё не проснулся (всё-таки его душу в Бездне знатно потрепало), да и организм самого Арджента отчаянно желал погрузиться в сон. Но тёмный эльф, сложив руки на груди, прожигал потолок невидящим взглядом, а из широко раскрытых карих глаз, не переставая, текли слёзы.       — Всё кончено, — как в бреду, шептал ученик чародея. — Всё кончено.       Даламар не боялся боли, смерти или изгнания из Башни. Нет. Он жалел, что не сможет даже нормально попрощаться с Рейстлином — учителем, шалафи и единственным человеком, к которому эльф по-настоящему привязался. Ардженту хотелось вернуться назад во времени и послать ко всем чертям Конклав с их вечными страхами и стремлением напасть исподтишка. Но теперь слишком поздно. Доверие уже потеряно. Навсегда…