За армию стоит горой И прямизною стана, Лицом и голосом герой... — Не моего романа. А. С. Грибоедов, «Горе от ума»
К сожалению, мы не можем привязать к себе любимых людей, насколько бы сильно нам этого не хотелось. В жизни каждого из нас есть какие-то свои ограничения, правила и определенные обязательства. Они порой играют решающую роль, и все мы, независимо от нашего желания, должны следовать им, придерживаться и выполнять возложенные на нас функции. Уже прошел почти месяц с того момента, как я последний раз видела любимого. Сначала улетал он в концертный тур по Японии, а потом уехали и мы… Разминка в каких-то полчаса, полчаса более разгруженного графика, и я смогла бы встретиться с ним, прижаться к нему, обнять, поцеловать – попросту увидеть! Увидеть в живую, а не на фотках, слитых в интернет сталкерами очередного фан-клуба. Не гадать больше длинными ночами о чем он думает, а спросить его на прямую… У всех остальных людей для этих целей был телефон, но не у нас. Конечно, мы перезванивались, но разве по телефону нужное узнаешь? Он, как всегда, интересовался всем происходящим в моей жизни, расспрашивал буквально обо всем, словно его интересовала каждая мелочь, но о своей молчал как немой… Вот только сердце продолжало отстукивать свой судорожный набат, подсказывая, что что-то определенно было не так. И это самое «что-то» сводило меня с ума своей размытой неопределенностью. Что-то не так было даже с его голосом… Он стал каким-то другим, более холодным, более отстраненным, что ли… В каждый свой ежедневный звонок он все говорил и говорил, без умолку, не давая мне вставить даже слова, и только потом, уже положив трубку, я понимала, что так ничего и не узнала о нем… Как ты там без меня? Что нового случилось в твоей жизни? И мне совсем не помогали, а только все дальше толкали в депрессию последние новости из Сеула. Если им верить, то ДжиЁн снова пустился во все тяжкие, меняя девушек как перчатки и зажигая на развеселых вечеринках. Все заголовки желтели очередной сенсацией, и каждой такой сенсацией был он и его бурная личная жизнь… Время от времени раздавались звонки от ребят, в которых они веселыми бодрыми голосами делись со мной последними слухами и сплетнями из жизни общих знакомых. Они старались рассмешить меня, но витиевато обходили стороной любое упоминание ДжиДи. Сами мальчишки не говорили, а спросить на прямую я не решалась… Одно дело - догадываться, а совсем другое - знать наверняка. То, что я его люблю, еще совсем не значит, что и я любима им… Мы не обсуждали с ним наше будущее, я никогда не спрашивала у него, что он чувствует ко мне. Кто я в его жизни, какая мне отведена роль?! Все это его поведение очень даже на него похоже… Мужская любовь отличается от женской именно этой свободой выбора. А может быть, это совсем не зависит от пола и определяется только разными психологическими установками. Для меня быть с кем-то другим было равносильно смерти, для него - чем-то само собой разумеющимся. Глупо, но мне раньше даже в голову не приходило обговорить с ним подобные моменты, расставляя акценты и точки над «и». Да и было ли у меня на это право? Но, как оказалось, для меня было очень важно знать, что он только мой! Время показало, что я собственница, и делиться с кем-то другим я не собираюсь. Что мое, то мое, а чужое… чужого мне не нужно… Сегодня мы, наконец-то, летим домой, и с самого утра я была вся как на иголках, подгоняя время и торопя вперед наш самолет, расчищая на его пути сезонную облачность, продолжая без конца крутить в руках тоненький телефонный аппаратик, словно только мое нетерпение могло заставить его позвонить. - Он так и не отвечает? Повернув голову на голос, встретилась с как всегда все понимающими, внимательными глазами Эмми: - Что? Нет. Наверное, он занят… - Конечно … Говорила она одно, но думала, думала совершенно противоположное. Я только крепче сжала руки в кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. Боль. Боль - это не всегда плохо, иногда она помогает очистить разум… Больше меня не беспокоили. Даже стюардессы, и те обходили стороной настолько, насколько это вообще возможно в замкнутом, ограниченном пространстве. Так, собственно, и прошел весь мой полет, с невидимой вывеской на лбу «не беспокоить!» Из самолета я выскочила одной из первых, подгоняемая вперед несдержанностью моих действий. Очень смутно вспоминала впоследствии, как проходила таможенный контроль и забирала багаж, находясь мысленно уже очень далеко. Эмбер догнала меня только на парковке, задыхаясь под тяжестью сумок и быстрого бега: - Ты помнишь, что у нас по расписанию еще съемки? Я непонимающе посмотрела на нее, совершенно позабыв обо всех наших планах на сегодня. - Да-а, я только съезжу быстренько в одно место, и сразу обратно. - Догадываюсь, куда ты собираешься быстренько съездить! Думаешь, это стоит делать сейчас? Может, это подождет до вечера? - Нет, Эм! Я поеду сейчас! Она какое-то время еще смотрела на меня, а потом попросила уставшим голосом: - Открой багажник, я положу свои сумки. Я поеду с тобой! И никакие возражения, сразу говорю, не принимаются! Спорить я даже не пыталась, для меня важнее было сейчас сесть в машину и добраться, наконец-то, спустя многие часы ожидания, до желанной цели, а одна я поеду или с Эмми - это уже дело десятое. В чем-то я даже ей была благодарна: она, как всегда, была моим ангелом-хранителем воплоти, стараясь поддержать и помочь. Только вот, в этом деле помощники мне были не нужны. Есть такие моменты в нашей жизни, которые мы должны пройти сами, один на один со своей судьбой… В квартиру я Эмбер с собой не взяла, попросив подождать в машине. Она осталась не довольной моим решением, но промолчала, видя мое состояние. Перед дверью в квартиру я почему-то притормозила, стараясь отдышаться. Внутри всю просто скрючивало и корежило от волнения и страха. Это первый раз, когда мы разлучались на такое долгое время. Мы еще столь многое не знаем друг о друге. Я так соскучилась по нему, а он? Что чувствует он? Как я должна себя сейчас вести? Сдержанно и весело, так, как положено воспитанной девушке, или так, как хочется мне, накинувшись на него с разбегу и зацеловывая до смерти. Да, впрочем, кому какая разница, как я поведу себя, главное - я его увижу… Дверь открылась тихо, и только сработал индикатор движения, загораясь ярко-синим цветом. В квартире стояла тишина, сказала бы - гробовая, но я не люблю это слово, нехорошее оно, темное, с привкусом соли от слез… Дверь в нашу спальню была немного приоткрыта и я, не раздеваясь, сунула туда свой любопытный нос. Мое лицо само по себе расплылось в счастливой улыбке, Ённи! Сейчас он, наверное, еще спит, как всегда закутанный с головой, как в сугроб, в одеяло - такой сонный, теплый, и самый любимый… Но на кровати спал не ДжиДи, если только он не успел за время моего отсутствия поменять пол и нарастить себе волосы… Шикарные и длинные, глубокого черного цвета, они, словно змейки, струились по белоснежному постельному белью. Высокая пышная грудь легко приподнималась от дыхания ее хозяйки. Тонкая талия, длиннющие ноги, хищная красота победителя. Я поймала себя на мысли, что завидую этой девушке, рассматривая ее одеяние и оценивая внешние данные. Красивая, очень красивая… Конечно, я никогда не была такой. Это дорогущее белье винного цвета с кружевом ручной работы, оно и рядом не стояло с моим спальным костюмчиком с бабочками… Обведя глазами комнату, увидела в зеркале свое отражение растерянной девчонки, с широко открытыми, ошалевшими от увиденного глазами и распахнутым ртом в дурацкой, как приклеенной улыбке. Усилием воли я постаралась ее убрать, но у меня ничего не вышло, она словно срослась со мной, стала моей маской. Я вышла так же тихо, как и появилась, уже в коридоре услышав, как в ванной комнате включился душ. Значит, он там. Хорошо! Пусть помоется, пусть хорошо помоется… А вот мне, пожалуй, нужно выйти, подышать свежим воздухом… Входная дверь за моей спиной тихо захлопнулась, и я поняла, что не знаю, что мне нужно делать дальше. По законам жанра, мои колени сейчас обязаны подогнуться и я должна сползти по стеночке. Ну, на крайний случай, залиться крокодильими слезами, вариант шмякнуться в обморок не рассматривался. В конечном то итоге, не каждый день тебе выпадает возможность застать в своей постели любимого человека с шикарной полуголой девушкой. Такое раздолье для истерики… Хотя, постель, вроде как, не моя. Была моей, на какое-то непродолжительное время… Да и человек этот, «любимый», мой ли он, был ли он хоть когда-то моим? Интересно, я еще улыбаюсь? Странно, но в такие моменты в голову всегда лезет всякий бред. Вот и сейчас я уставилась на ковровое покрытие цвета слоновой кости, застилающее весь периметр коридора, и удивлялась. Кто додумался использовать что-то настолько непрактичное и маркое в столь часто посещаемом месте? Интересно, как часто эти бедолаги вынуждены отдавать его в химчистку? Столько мороки, и все ради чего, ради красоты? Я частенько читала в книгах о подобных ситуациях из жизни других людей, да и в фильмах видела. В каждой мало-мальски привлекательной дорамке обязательно будет дурашка, которая будет захлебываться слезами и оглушать округу воем в вариациях: «Ну за что ты со мной так?! Ну что я тебе сделала?!» ну и т.д. по списку несчастной брошенки… Тут оригинальной я не буду. Единственное - слез не было, совсем… Я вообще плакса редкостная, порой, даже над фильмами рыдаю как белуга, но сейчас… это оцепенение, в котором находится мое тело… должна я его проклинать, или радостно приветствовать?! Почему-то мне вспомнились похороны моей одноклассницы. Молодая, красивая, здоровая, ей еще жить и жить… В голове у всех был только шок и боль от происходящего. Нет ничего страшнее внезапной нелепой смерти. Родные бились в истерике и рвали на своей голове волосы, прощаясь навсегда. Но запомнилась мне почему-то только ее мать, накачанная по самую макушку успокоительным. Она, не отрываясь, смотрела пустыми глазами в лицо дочери, умом понимая, что не должна сейчас быть такой, отстраненной и отрешенной от происходящего. Мозг пытался судорожно найти выход из лабиринта, но кровь не могла справиться с количеством антидепрессантов. Сердце разрывалось, душа рыдала, а тело продолжало сохранять неподвижность. Помню, как она хватала за руки врачей, пытающихся вколоть ей новую дозу. Она даже не могла толком говорить, только повторяла одно слово: «Нет!» Все в нашей жизни относительно, и мое, так называемое, «горе», даже близко не стояло с тем… Запустив пальцы в волосы, я сильно сжала свою голову, заставляя думать о важном. Что она может делать в его квартире так рано утром? Может, он так напился, что она была вынуждена приехать вместе с ним? Может, она приехала по делу и осталась? Может, она была с кем-то другим? Может, ей просто стало плохо… и… Отлично, ты его еще и оправдываешь! Ты упала в моих глазах еще ниже, дорогая, хотя куда уже ниже… давай Чжин, действуй, до края как раз осталась парочка шагов, с разбегу не промажешь… Даже для самой себя мои размышления выглядели жалкими и высосанными из пальца. Закинув голову, я беззвучно закричала в потолок, быстро перебирая в воздухе ногами. Гадость, какая же вся эта ситуация гадость … Нужно собраться, нужно собраться, пойти и спросить, хватит прятаться, Солл! Вернуться и проверить, чтобы точно знать, наверняка… Знать бы только, что мне спрашивать, с чего вообще начать? Извините, а вы кто? Что вы тут делаете? Давайте познакомимся? Вам понравилось? Солли?- я подняла голову к незаметно подошедшей Эмбер, - Что ты делаешь? Я постаралась улыбнуться ей бесшабашной улыбкой доведенного до ручки человека: - Ты не поверишь! Пытаюсь заплакать! Вроде ответила весело, но только Эм не засмеялась, нахмурившись еще больше… «Там… в квартире, что-то произошло?» - Все, Эм, там произошло все… не могу собраться с мыслями, а думать надо… Вот, пытаюсь решить, что делать дальше: предложить свою помощь, или они уже как-то сами, без меня справятся?! Мой громкий истерический смех прервался громким всхлипом, и я зажала руками рот, перепугано посмотрев на подругу. - я… - всхлип… - я … Привет, истерика, давно не виделись! Эмбер подошла ближе, а я замахала на нее руками, пытаясь остановить и не дать подойти ко мне. Нельзя меня сейчас жалеть: сломаюсь, растекусь лужицей соплей, а у меня еще на повестке дня незавершенные подвиги. Да и не здесь, не под этой дверью. Где угодно, только не здесь… - Больно, Эм, так больно… - голос, как назло, постоянно срывался, мешая говорить. Он то взлетал вверх птицей, то падал до хрипоты вниз камнем. – Я сейчас…дай мне минутку…это ведь глупости, правда, такие мелочи… сколько их уже было, сколь еще будет… они приходят и уходят, а я остаюсь… остаюсь… Наверное, мы слишком громко разговаривали. Дверь злополучной квартиры открылась, и на ее пороге появился сам хозяин, одетый только в длинный банный халат насыщенного винного цвета. В моей голове что-то щелкнуло – его любимый цвет, точно такого же оттенка, как то кружевное неглиже на девушке. Вопрос напрашивался сам по себе. Его покупал он? Мне повезло, что когда внезапно открылась дверь, я оказалась как бы за ней, и у меня было время быстро смахнуть слезы и убрать с лица дурацкую маску горя. Горе…пусть это будет самое горькое горе в моей жизни… - А ты откуда тут? Вы что, уже приехали? Эмбер не сказала ни слова, только склонилась в сторону, посмотрев на меня и привлекая внимание ДжиЁна к моей персоне. Но, когда он развернулся, я уже была готова изображать улыбку солнечной девчушки из рекламы: - Привет! Мы только прилетели, извини, что без звонка, я только на минутку, мне нужно забрать кое-что из твоей квартиры. - Ну здравствуй, пропажа! Нужно было предупредить, что приезжаешь, я бы тебя встретил. За то время, что я его не видела, он не изменился ни на йоту, тогда почему у меня такое чувство, словно я вижу его в первый раз? Почему я раньше не замечала, какой он красивый? Почему только сейчас я расслышала звук его голоса, от которого мое сердце заходится? Он просто улыбался мне, а я, как всегда, ушла в прострацию, пока не поняла, что он все еще ждет моего ответа. - Ничего страшного, у нас сегодня все равно нет времени. Мы сейчас уже должны ехать на очередные съемки. Я несла какую-то чушь и смотрела на него, не отрываясь так, словно мысленно взвешивала. Там, где на одной чаше весов лежала моя любовь к нему, а на другой боль от его поступков. Люди слишком переоценивают любовь, говоря, что она преодолевает все. Может быть и преодолевает, только сможешь ли ты так же безоговорочно и светло любить человека, что доставляет тебе столько неприятностей?! Правы будут те, кто скажет - да, правы будут те, кто скажет - нет. Любовь бывает разная, многогранная. Только на мой взгляд, это уже не любовь, это собачья преданность хозяину. Я буду такой, как ты хочешь, сделаю все, что угодно, только будь со мной, люби меня… Приложив неимоверное усилие, я сумела отвести свой взгляд от ДжиЁна и посмотрела на Эмбер: - Дай мне пять минут, и мы поедем. ДжиДи словно понял, что происходит что-то не то и, только прищурившись, переводил свой взгляд с меня на мою подругу и обратно. - Что происходит, Солл? Я постаралась улыбнуться как можно наивнее, пусть тот, кто сказал что я никудышная актриса, захлебнется слезами зависти! - Абсолютно ничего! Еще раз извини, что мешаем! - Я не понял, с какого перепугу ты извиняешься? И что значит, ты мне мешаешь? Мне казалось, я сейчас взвою от безысходности, виновницей которой была только я сама и мой длинный язык. Больше всего на свете мне в этот момент хотелось только одного: развернуться и сбежать, сверкая пятками. Но согласитесь, будет немного странно, если я, минуту назад говорившая, что приехала за чем-то, тут же унесусь, так ничего и не взяв. А эти его вопросы?! Сколько я смогу прикидываться имбицилкой?! Я уже почти поравнялась с Эм, когда поняла, что она сейчас собирается сказать, но остановить не успела: - Подумать только, а ведь ты мне уже даже начинал нравиться! - Да? Как же я мог пропустить столь дивный момент? Просветишь, что понизило мой рейтинг? - Ты… - Эмбер! Я замотала головой, заставляя ее замолчать, и беззвучно попросила одними губами. - Не надо! - Я не понял? Чего это ты ее останавливаешь, Чжин? Пусть девушка выскажется, видишь, у нее уже все просто кипит внутри. Давай, Эмбер, действуй, я даю тебе зеленый свет! - Ты… - Эм! Пожалуйста… Но мои слова ее не остановили, и она начала свою атаку, тыкая то в меня, то в грудь ДжиЁна пальчиком: - Не понимаю, никогда не понимала и, наверное, никогда не пойму, что ты в нем нашла! А ты, «няшечка», будь я на месте Солл, ты бы у меня сейчас таких отгреб, Казанова хренов… Пойдем, Чжин, я потом сама приеду: заберу что ты там хотела. Хватит уже унижаться, ни один мужик такого не стоит, а тем более эта шмакодявка… - Да о каких таких унижениях сейчас вообще идет речь?! Она никогда передо мной не унижается! Она же меня любит! А гордость, как известно, любви только мешает! Ведь так? Так Солл? Ты же меня любишь? Отвернувшись к двери, я взялась за ручку, тихо ответив: - Люблю! А про себя добавила: но любить, это не значит стать слепой и глухой, пусть ты даже носишь мою гордость в виде набедренной повязки. Любовь - это не слабость, любовь - это приговор… - Подожди меня здесь, Эм. Войдя в квартиру, я тупо застыла на месте, словно была тут в первый раз и даже не понимала зачем. Со стороны ванной комнаты, по-прежнему, слышится шум воды. Это значит, что та девушка сейчас там, и я могу беспрепятственно зайти в комнату. Назовите это моей глупостью, но я больше не имела силовых резервов встретиться с ней сейчас лицом к лицу. Это как встреча прошлого и будущего, а между нами он… «чудик». Он - это настоящее… Мысленно дав себе пинка, я заставила свое тело двигаться. Сейчас вслед за мной в квартиру войдет ДжиДи, а я еще даже не начала собираться. Залетев в комнату, стала судорожно копаться в своих вещах, жалея, что не взяла с собой сумку. Так много одежды, а еще косметика, когда я успела перетянуть сюда так много всего? Рука непроизвольно погладила серую мужскую футболку, затесавшуюся между моими. Я еще помню, как Джи ее чуть не порвал, нетерпеливо снимая с моего тела. Нетерпение, страсть, жажда, огонь, где это все сейчас? В горле запершило от невыплаканного, и я стала мысленно себя уговаривать: потерпи еще чуть-чуть, Чжин, осталось еще немножечко... Зачем мне все это барахло? Зачем мне то, что будет напоминать о счастливых минутах прошлого, зачем мне рядом очевидцы былой любви? Я никогда не смогу надеть ничего из этих вещей, а если и смогу - вызовет ли это хоть какие-то эмоции, кроме болезненных? Он появился, как всегда, неожиданно. Еще бы: единственный человек, которого я так и не научилась слышать. - Что происходит, Чжин? Что ты делаешь? - Ничего! Хотела найти кое-что из одежды, но, наверное, я забыла это не тут, а дома. - Дома? А твой дом разве не здесь? - Нет, Чжиён, мой дом не здесь. - Понятно… Ты меня даже не поцеловала по приезду, разве ты не хочешь поцеловать меня? - Поцеловать? Ну, конечно, я хочу поцеловать тебя! Пусть я даже сделаю это в последний раз. Но подойдя к нему, поняла, что не могу себя заставить это сделать. Назовите это брезгливостью, назовите сиюминутным порывом, назовите как хотите… а я не могу, просто не могу и все… Посмотрев еще какое-то время на его губы, я пошла к выходу. Странно, раньше для меня его тело было своеобразным храмом, к которому я до дрожи в пальцах мечтала быть приклеенной, а сейчас все было с точностью до наоборот… - Я не понял, куда ты направилась? А как же мой поцелуй? Забудь, пусть другая целует. Не могу понять, неужели он действительно такой тупой, или просто старается выпутываться за счет этих дешевых трюков? Может, ты и прекрасный актер, может, ты мастер своего дела, но на сегодня с меня хватит театральных постановок. - Ты воняешь, ДжиДи! Воняешь другой женщиной! Он словно ждал этих слов, тут же отбрасывая маску искусителя и начиная контратаку. - Значит, вот откуда растут ноги у этих закидонов. Я так и думал! Значит, теперь ты мне будешь ставить рамки и диктовать свои условия? Вот какая твоя любовь, Соли?! Вот значит, чего она мне будет стоить?! - Я ничего никогда тебе не диктовала и диктовать не собираюсь. У тебя своя жизнь, у меня своя. Понятия любви, как выяснилось, у нас тоже с тобой - разное. А любовь моя - не ветошь на рынке, и цену я ей не назначала. Сама дала, сама и забрала. - Мне говорили, что ты именно так себя и поведешь, но я не верил. Я думал, что ты другая, а ты такая же как все! Дай тебе только палец, так ты руку по локоть откусишь. Я не твоя собственность, Чжин! - Собственность? О чем ты вообще…- но тут до меня медленно стало доходить сказанное, и я даже засмеялась откровению. - Значит, это была проверка? Проверка? И как проверялка, не затупилась?! Мне твоя свобода даром не нужна, Чжиён! А, знаешь? Неважно, проверка это была или что-то иное, будем считать, что я ее не прошла! Мне уже все равно, делай что хочешь, а я ухожу, мне нужно уйти! Быстрым шагом я старалась поскорее покинуть то место, где раньше была счастлива, а он продолжал идти за мной, кидая в спину слова, словно стрелы: - Я нужен тебе! Я же тебе нужен, ты не сможешь без меня! Хватит уже строить из себя униженную и оскорбленную! Поезжай уже на эти свои съемки, но что бы вечером была дома! Дома, Солл, у нас с тобой дома! - Забудь! - Ты без меня не выплывешь! - А я побарахтаюсь! Я уже закрывала за собой дверь, когда до меня донесся его тихий шепот, который постепенно перешел в крик. - Ты же обещала! Ты обещала мне, что никогда не уйдешь! Что сказать? Постараться объяснить, что я переоценила свои силы? Рассказать, насколько это больно: делить неделимое? - Прости... Сегодня такой дурацкий день, сплошных извинений. Одни только прости-прощай, но он не оценил мою вежливость. - Прости? Прости … да нахера мне нужно твое прости! А, знаешь, что? Уходи! Вали отсюда! Давай, уматывай! Пошла вон! Ну вот и поговорили, а мне так хотелось уйти по-хорошему... Значит, вот так и закончится моя первая любовь? Оставляя после себя только пепел несказанных слов и груду никому ненужных осколков надежды? Я не взяла ни одной своей вещи из его квартиры, чтобы ничего не напоминало мне ни о нем, ни о проведенном вместе времени. Но тогда, кто объяснит мне, за каким таким чертом я уношу сейчас спрятанную на своем теле его футболку?! Где логика, спрашивается? Этого я знать не могу, но одно я знаю точно. Может быть, в моих поступках и нет логического обоснования, но на сегодня потерь с меня хватит, и никто во всем этом чертовом мире не заставит меня сейчас расстаться с куском этой ткани...