А дальше все страньше

      - Вы так и не представились, молодой человек, - пассивно-агрессивно напомнил оборотню о базовых правилах приличия.       - Ой, чего это я, - спохватился он, как смущенно поправив галстук-поводок и протянув ладонь для рукопожатия. - Валентин Акакиевич, адвокат пострадавшей Ангелины Лучезарной.       - И когда это гражданка, проходящая по делу о проникновении на частную территорию и вандализме успела переквалифицироваться в пострадавшую? Насколько я знаю, на данный момент она пребывает в статусе обвиняемой, - харизматично подняв бровь, спросил, так и не ответив на рукопожатие: больно надо потом часами отмываться с мылом и парфюмом. Да и не помню я, чтобы хоть кто-то из моих знакомых кровопийц приветствовал тактильно этих волкодавов.       Раздражение внутри опасно приближалось к отметке «изымаем источник из этого бренного мира».       Почувствовав мое настроение — уж в этом перевертыши за века гонений преуспели, несмотря на толстолобость в других местах, - адвокат опустил руку и, горя праведным пламенем, начал свою речь:       - Прокурор Крумов, я бы хотел обсудить с вами сложившуюся вокруг моей подопечной ситуацию. Это просто несправедливо, что все эти обвинения направлены на мою подопечную! Как мне сказала Ангелина, проникновение на участок произошло спонтанно, пока она преследовала чрезвычайно опасного социального элемента! - ох, так меня, наверное, в первый раз назвали. Надо будет потом посмеяться со Святозаром. - Собственно, действия данного неустановленного лица и стали причиной ее правонарушения! А потому я надеюсь, что вы примете во внимание ее показания и найдете, наконец, настоящего преступника!       - Что же, во-первых, я не ищейка, чтобы вместо оперативных работников рыскать по городу в поисках «преступника», - глазами выразил я всю бренность и бессмысленность выдвинутого требования, а также всю высоту колокольни, с которой я плевал на энергичные попытки оборотня надавить на чувство социальной справедливости, отсутствующее у вампиров по умолчанию. - Во-вторых, мне бы очень хотелось узнать, как «неустановленная личность» могла стать причиной того, что обвиняемая выкрала из вещи из церкви и разукрасила чужой забор своими каракулями? И вообще, существует ли этот «социальный элемент» на самом деле? Что-то мне подсказывает, что вас, гражданин Лошок, натурально надули, простите за некультурный оборот.       Ох, как же прекрасно умение держать лицо! Я так и стоял холодной обличительной статуей, пока парень аж краснел от бури внутри него, хватая воздух ртом в попытке подобрать слова. «Да уж, не повезло Лучезарной совершенно», - со злорадством думал я, уже предвкушая, как на суде буду закапывать этого недавнего выпускника все глубже и глубже. Едва удержал хищный оскал от того, чтобы расползтись по лицу. Наконец, что-то пробурчав, несостоявшийся защитник попытался выйти из комнаты, грубо оттолкнув меня плечом, сто не прибавило настроения, но наткнулся на запертую дверь. Запаниковав на пару секунд, он не заметил, как я тенью встал у него за спиной и по-вампирски прошипел над ухом:       - Что же вы так невнимательны, адвокат!       Одна ведьма, с которой я был знаком в прошлом, говорила, что после такого шепота вой банши кажется милым мяуканьем. Пришла пора проверить ее утверждение. Одновременно с выплюнутой фразой я плавным движением хищника открыл замок и дверь и легонько подтолкнул буквально кончиком пальца застывшего Валентина Аккакиевича на выход. Тот вывалился в коридор и резко обернулся, но увидел само дружелюбие и непонимание на моем лице. Да, знакомая не соврала: личико у оборотня было бледное-бледное, а глазки аж запылали желтым. Пришлось сдержать стремящиеся показаться клыки. Впрочем, пора было заканчивать это абсурдное рандеву:       -Вас проводить?       - Нет, - сглотнул, успокаиваясь, Валентин Акакиевич, - сам дойду. До свидания, - сказал он и потопал по коридору. До чувствительных ушей донеслось чужое «неужели показалось».       Закрыв дверь в кабинет, вернулся к работе. Тем не менее, мысли периодически возвращались к делу охотницы. Пока что выходило, что ни от одного из обвинений у нее отбиться не выйдет. А может, еще парочку получится навесить благодаря энтузиазму адвоката. Единственное, что могло подпортить картину — показания, в которых фигурировала неизвестная персона. Конечно, до того, чтобы посадить меня на скамейку подсудимых, не дойдет ни при каких обстоятельствах, но вот осадочек останется неприятный. Так что стоит сходить к следственной группе и поинтересоваться, напела ли им светлая птичка о «социальном элементе» или доверилась только Лошку. Впрочем, это дело может подождать до завтра: сейчас надо уделить внимание стопке документов под носом. Вздохнув, вспомнил о былых временах, не обремененных таким количеством бумажных отходов, прикрыл глаза и взял в руки верхний листик. Глубоко вдохнув, сморщил нос: запах псины нужно как можно быстрее перебить. Взвесив «за» и «против», встал из-за стола, подошел к шкафу, достал из него палочку каких-то подарочных китайских благовоний. Уж это пыточное для обоняния устройство точно перебьет любую вонь. Проветрив помещение в течение десяти минут, принюхался и кивнул собственным догадкам. Запах адвоката все еще присутствовал, но уже не в таких ударных дозах, чтоб этих оборотней с их вечной привычкой метить территорию чем ни попадя. Можно было зажигать подарок южных соседей. Примостив палочку в какой-то особой подставке, сходил за огоньком к ближайшему курильщику, и вуаля — помещение наполнилось запахом цитрусовых и мяты. В носу, конечно, тут же поселилась чесотка, но лучше вдыхать такой воздух, чем феромоны мохнатого. Сев снова к документам, продолжил работать, напевая под нос старую немецкую народную песенку, которую наверняка уже никто и не помнит.       

***

      Через два дня удалось пересечься со следственной группой. Мне нажаловались на немного неадекватное поведение Ангелины: девушка яростно отстаивала собственную невиновность, прикрываясь непонятным «общественным долгом» и с пеной у рта вместе с адвокатом пыталась доказать, что является образцом справедливости. Я-то понимал, что охотница наверняка думала, что действия, совершенные в рамках патруля, идеально вписывались в светлый моральный облик профессионала ее профессии, оттого про себя злорадно совершенно по-детски хихикал: в современном мире, где любая сверхъестественная сущность была далека от обывателя, отношения между разными видами были настолько запутанными, что даже сфинксы не могли гарантированно утверждать, где кто был не прав и какие ответные действия будут допустимы. И только такие вот молодые люди, только-только поступившие на службу, еще не разбивали свои розовые очки о ситуации, когда приходилось отбивать у контрабандиста вемика вместе с разъяренным племенем или искать новую мельницу килмулису, которого огрели метелкой, увидев длинный нос из-за печи. Поэтому многие охотники, разочаровавшись, возвращались к мирной жизни, в редких случаях становясь фанатиками, изничтожающими всех, кого не могут назвать «человеком». Причем во втором случае на них начинали охотиться в том числе и бывшие коллеги, помимо кучи родственников пострадавших сверхъестественных сущностей.       В общем, удостоверившись, что моя тень нигде не засветится, я едва ли не вприпрыжку пошел к Ольге, чтобы по-человечески донести на болтливую подсудимую.