Часть 1
6 февраля 2023 г. в 12:06
Лагерь Верховной жрицы расположился на ночь. Костры разгоняли влажную весеннюю тьму, отдавая тепло и свет в унылые предгорья Камланна. Лошади спали. Саксы пели военные баллады на своем языке. Всё было готово.
Все ждали.
Саксонский воин проходил мимо отдалённой части лагеря, направляясь к своим товарищам, и заметил леди Моргану и сэра Мордреда: две одинокие фигуры в черном, чьи плащи развевались на ветру, — само воплощение заклятого врага Камелота. Они стояли поодаль от всех, словно возвышаясь, такие недосягаемые в величии своей магической силы и общей судьбы.
Саксонец поклонился им, но они его не заметили.
Моргана чувствовала себя странно спокойной и немного грустной.
— Мы атакуем на рассвете, — обратился к ней Мордред.
Моргана шла к этому, кажется, всю свою жизнь — эти годы были такими долгими и мучительными, как будто она не жила до магии, до желания обрести власть — а теперь она обнаружила в глубине своего израненного сердца печаль, непонятную даже ей самой в такой Великий переломный момент.
Она тайно хотела, чтобы всё это поскорее закончилось и наступил мир.
Мордред повернулся к ней, пытаясь найти ее взгляд в темноте.
Она кивнула ему в ответ.
Мордред вздохнул и отошел к костру у ее палатки. Он сел на бревно и начал греть руки у огня.
Моргана наблюдала за лагерем. Камланн. Здесь её гнев сможет сжечь всю грязь Камелота, и этому жертвенному огню суждено открыть путь к новому миру. Миру, который Моргауза обещала ей давным–давно, и тому, который Моргана тоже обещала своей старшей сестре.
Стоя спиной к огню, Моргана чувствовала присутствие Мордреда позади себя, шелест его плаща и спокойное дыхание, хруст веток, которые он ломал и бросал в огонь.
Она могла пройти этот путь одна и победила бы; но ей было спокойно и хорошо от того, что был рядом с ней. Их свела друг с другом ненависть, месть и смерть… Забавно, что доброта, любовь и прощение снова оказались бессильными и бесполезными.
Отвернувшись от лагеря, Моргана подошла к костру и села на бревно рядом с Мордредом.
Он поднял голову и внимательно посмотрел на нее. Иногда, когда их глаза встречались, Моргане казалось, что помимо произнесенных и невысказанных слов есть еще что-то более глубокое и интимное, более страшное, но она смело встречала его взгляд, позволяя изучать себя. Ей было нечего от него скрывать, и она устала от тайн.
Она ни с кем не была так честна, как с ним.
Многим людям это не нравится, — они боятся правды, боятся увидеть своих близких такими, какие они есть на самом деле.
Мордред сломал еще одну веточку и бросил ее в костер.
— Мне страшно, Моргана, — признался он.
— Чего ты боишься? — она спросила необычно мягким для нее голосом. — Разве мы не два самых могущественных мага в Альбионе? Ты и я. Эмриса больше нет.
— Я не знаю, но тревога нарастает, ‐ Мордред бросил на нее быстрый взгляд, чтобы увидеть ее реакцию. Может быть, чтобы заметить и предупредить её следующую вспышку гнева.
— Я буду рядом, Мордред. Я не брошу тебя. Мы вместе убьём наших врагов. Одного за другим, — страстно сказала Моргана, придвигаясь к нему ближе. Ее лицо сияло искрой неземного откровения или безумия.
Мордред внезапно почувствовал, как его сердце сжалось от сожаления к ней.
— Ты доверяешь мне, несмотря на то, что я предал тебя? — он грустно улыбнулся ей.
Мордреду нравилось видеть ее такой, как в эти моменты. Такой же, как раньше, восемь лет назад, и в то же время совершенно другой. Оказывается, его притягивала ее меланхоличность и тревожность.
Вместо ответа Моргана взяла в свои ладони его руки, которые с годами стали больше, чем у нее. Она медленно стягивала с них перчатки, опустив голову и не глядя ему в лицо.
Когда их руки соприкоснулись друг с другом, Моргана перевернула руки Мордреда ладонями вверх.
— Смотри, — сказала она, наконец, подняв на него глаза.
В середине его ладони, вдоль линий, внезапно загорелись маленькие огоньки. Маленькие огоньки, мерцающие, как расплавленный метал, синими и оранжевыми цветами.
Мордред тихо ахнул.
— Моргана… Откуда ты знаешь о fflam? Только друиды знают об этом.
Fflam — был особенным и редким друидическим знаком заслуженной любви и доверия, которым нет границ.
Моргана отпустила его руки, чтобы немедленно накрыть его ладони своими, гася огонь.
— Друиды показали мне, когда я была в поселении. Очень давно.
Тогда, когда они все оставались вместе, тогда, когда существовал свет.
Под глухой звук собственного учащенного сердцебиения Мордред сжал запястья Морганы и сосредоточился, изливая все свои иссохшие чувства в пламя. Ее лицо озарилось отблесками огня, танцующими на ее руках, и снова стало таким красивым.
— Мы убьём их вместе, — заверил ее Мордред и улыбнулся, как будто говорил о самых невинных вещах.
Моргана затаила дыхание и переплела свои пальцы с его, гася внешний огонь, но не внутренний.
— Мы убьём их, даже если эта ночь станет для нас последней.
Магия внутри нее закружилась в водовороте и жадно стремилась к его магии.
Последняя ночь, когда они могут быть живы, дышать, прикасаться друг к другу, и мечтать о будущем.
Он внимательно посмотрел на Моргану. Вот она, прямо рядом с ним, их колени соприкасаются, они сидят, держа друг друга за руки. Ее тело казалось слишком недосягаемым для объятий, выражение лица — слишком разбитым, глаза также внимательно изучали его лицо.
И всё же. И всё же зачарованная смесь ненависти, разочарования, воспоминаний, извращенной любви, горя и желания заставила его попытаться.
Мордред наклонился и обнял Моргану, прижимая ее к себе, возможно, несколько грубо и жестко сжимая ее плечи и талию.
Когда она наклонила голову, их лица были в дюйме друг от друга, ее приоткрытый рот искал его, и он поцеловал ее. Мордред испытывал такое чувство обреченности, как будто он никогда по-настоящему не сможет быть без нее, как будто ему было суждено быть здесь с начала времен и прижиааться губами к ее губам в пронзительном и глубоком поцелуе. Таком пронзительном, что едва сделав это, Мордред добровольно сделал последний шаг над бездной тьмы и мрака. Он упал, раскрыв объятия, чтобы поймать Моргану на полпути в черном и глухом тумане и продолжить падение вместе.
Его тело жаждало ее.
Мордред когда-то думал о Моргане как о матери, которой у него никогда не было. Потом он думал о ней как о Верховной жрице, которая, согласно пророчествам, должна была возродить Старую религию вместе с Эмрисом. Когда и этого не произошло и Моргана предстала перед ним в облике темной королевы. Мордред испугался того, кем она стала, и первые семена горечи и сожаления проросли в его душе.
Он слишком поздно понял, что она была права, но теперь не имело значения, кто прав, а кто нет. Жизнь слишком коротка.
Она ничего не скрывала от него, она была собой в эту последнюю ночь. Его рука скользила вверх вниз по внутренней стороне ее бедра, мяла ее черные юбки, сжимала ее мягкое тело, безумно желая проникнуть в нее, будто бы единение любви с ней означало вернуться домой. Все эти годы он был таким бездомным.
Моргана встала, часто дыша, потянула Мордреда за собой и повела его в тень своей палатки.
Никто их не заметил, кроме, может быть, патрульного саксонца, который предпочел немедленно отвернуться и отойти на почтительное расстояние от места своей леди и лорда. Точно так же, как страж Камелота на другой стороне Камланна, у шатра короля Артура и королевы Гвиневры.
Для всех них это будет последняя ночь, последние мгновения жизни, какой они ее знали.
Но теперь Моргана была рада не быть одинокой, не быть храброй королевой, а просто собой. Она была поражена ощущением того, что снова почувствовала на себе чье-то прикосновение, человеческое тепло после стольких лет темноты и снов, полных ненависти.
Она не осознавала, что так изголодалась по прикосновениям, пока Мордред не снял с нее корсет и кружевное платье, скользя руками по ее бокам и животу. Едва слышно произнеся его имя, она поспешно сняла с него ненужный теперь плащ, кольчугу и пояс с мечом, оставив его безоружным перед ней.
Свет костра едва проникал сквозь ткань палатки, мягкие меха ласкали их кожу. Моргана обхватила друида руками и ногами, желая никогда его не отпускать. Мордред подавил стон, когда поцеловал ее, медленно двигаясь внутри нее; но она не подавила себя.
У них оставалось всего несколько часов беспробудного сна, прежде чем безжалостные лучи рассвета объявят, что война все еще важнее любви, и Эмрис будет освобожден из своего плена ради победы.
Но сейчас Моргана и Мордред спали, держась за руки.
