Голливудская история

1935 год. До путешествия через Атлантический океан, оплаченного первым классом для избранных звезд кинокартины и верхушки съемочной группы, мисс Мэрилин Форбс знала об Африке немного. Почерпнув кое-какую информацию из статей в энциклопедиях, к которым прилагались не лучшего качества фотографии, она и представить не могла, что далекий континент окажется настолько сухим и горячим, будто поверхность сковородки в печи. Создавалось впечатление, что здесь плавилось абсолютно все, даже металл и воздух, аппаратура перегревалась и сбоила, однако режиссер и слышать не хотел о том, чтобы перенести часть сцен в искусственные декорации павильонных съемок. В какой-то степени Мэрилин понимала его, ведь этот безжалостный к слабостям край являл собой чарующие живые пейзажи, поэтому нытье актеров второстепенных ролей и вспомогательного персонала никогда открыто не поддерживала, предпочитая молча переносить все тяготы. Однако сохранять силу духа и выносливость стало в разы сложнее с прибытием на съемочную площадку главного спонсора фильма – миллиардера Гарри Хьюза. Он был известен всем и каждому в Голливуде, как страстный поклонник продукции киноиндустрии, не пропускающий ни одного миловидного женского личика. И сейчас этот человек приехал для того, чтобы добиваться мисс Форбс, в которую уже вложил немало денег, но пока не получил взамен ничего конкретного, пожалуй, впервые чувствуя себя сатиром, гоняющимся по всему миру за неуловимой нимфой. Обычно очередная победа обходилась Хьюзу куда дешевле и в целом давалась проще, а мисс Форбс определенно испытывала на прочность его темперамент и инстинкты охотника, став больше, чем развлечением, скорее наваждением. - Я, несомненно, рада визиту, Гарри, но тебе не следовало преподносить такой сюрприз, - полируя и без того идеальный маникюр певуче молвила Мэрилин. - Что, помешал тебе флиртовать с этим актеришкой Гибсоном? – раздраженно фыркнул Хьюз, приревновавший девушку к партнеру по проекту, с которым она была столь мила во время фотосессии для Vanity fair. Миллиардер уже пожалел о том, что лично не ознакомился с каждой страницей сценария прежде, чем настоял на участии Мэрилин Форбс в качестве главной героини приключенческого проекта. В ответ на свой широкий жест Гарри рассчитывал получить определенного рода благодарность, но лишь услышал в ответ заверения, что она приложит все навыки актерского мастерства, чтобы расходы вернулись к нему с процентами по итогам проката ленты. - Если ты считаешь меня настолько ветреной и легкомысленной, чтоб закрутить интрижку на съемках, то нам не о чем говорить, - холодно отрезала девушка и отвернулась от него, демонстрируя ровную гордую осанку. - Выйди из моей палатки, мне нужно репетировать. Нет, не нимфа. Ведьма. Белокурая, голубоглазая, изящная и красивая, как коллекционная фарфоровая кукла. Каждый желал такой обладать. - Ты репетируешь, только пока этого хочу я, - гневно пророкотал Хьюз, интонацией выделяя себя местоимением. Он подошел к столу, перед которым сидела блондинка, и уперся ладонью в гладкую горизонтальную крышку, склонившись к уху, чтобы прошептать зловеще. – Не забывай, Мэрилин, что я в любую минуту могу изменить свое решение. Мисс Форбс выдержала давление, не дрогнув, будто была высеченной из мрамора статуей, не способной на какие-либо изменения мимики. Только сжала в кулаке маленькую шершавую пилочку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Порой она, как и любая наслышанная о нравах любвеобильного миллиардера девушка, все же испытывала уколы страха, но как истинная актриса не имела права показывать своего состояния. Гарри Хьюз влачился не за скромной и трепетной лебедушкой, которой легко мог бы перекрыть кислород в Голливуде или свернуть тонкую шейку, а за гордой, недоступной и независимой красавицей. - Гарри, - Мэрилин немного повернула голову, сохранив высокомерие в профиле со вздернутым подбородком, - угрозы – это самое недостойное и жалкое, на что способен мужчина по отношению к женщине. Если я буду думать, что мой добрый друг способен на такую низость, то, в конце концов, возненавижу тебя, - глядя ему в глаза спокойным, размеренным тоном произнесла она. – Пей чай с лукумом и макарунами, а я подготовлюсь к сцене на воздухе. На выходе из шатра за мисс Форбс столкнулась с темнокожим мальчонком с опахалом. Негритенок всегда молчаливой тенью ждал у палатки вместо того, чтобы слоняться между киношниками и пытаться разговаривать с ними, поэтому актриса не была уверена, что понимал ли он английский язык и соответственно беседу с Хьюзом. Миллиардер вел себя громко, как избалованный и капризный ребенок, коим глубоко в душе вероятно до сих пор являлся, несмотря на солидный возраст. Он требовал внимания, отвлекая девушку от работы, не позволяя в полной мере сосредоточиться на образе героини, разыскивающей отца вместе с очаровательным и храбрым пилотом под жарким солнцем. Бродить среди стаффа, всегда суетливого, как семья муравьев, Мэрилин не хотелось, поэтому она, выбрав противоположное от места съемок направление, зашагала по высокой пожухлой траве, сквозь которую просвечивала пыльная ржаво-коричневая земля. Африка предстала перед блондинкой суровой саванной, где выживали только самые сильные, быстрые и хитрые. Как и в Голливуде, что был предметом мечтания многих, но покорялся лишь единицам. Форбс остановилась возле какого-то невысокого куста с причудливыми мелкими листочками, расположенными вертикально земли и небу, чтобы не отбрасывать тень, и присев на корточки, коснулась крючковатой ветки. Рассматривая растение, которое приспособилось к условиям, избегая попадания прямых солнечных лучей на всю поверхность листьев, вновь задумалась о том, сколь похожей саванна была на «фабрику грез», и, не заметив острый шип, уколола палец. От неожиданности девушка громко ойкнула, голос разнесся по сумеречным окрестностям, потревожив кого-то, находившегося на другой стороне зарослей. Вероятно такого же, как и Мэрилин, любителя покоя. - Кто здесь? – в бархатистом баритоне актриса узнала своего партнера Джеймса Гибсона, бесцеремонно лапавшего ее во время фотосессии для рекламного постера фильма. На большом экране кинотеатра он всегда безупречно вживался в роли, на общественных мероприятиях выглядел настоящим джентльменом, а вот на съемочной площадке, похоже, оказался таким же, как и большинство мужчин. «Фабрика грез» никогда не была чем-то настоящим, она создавала миражи в пустыне. - Это я, мисс Форбс, - ответила блондинка, решив, что молчать глупо, потому что она уже выдала свое присутствие. - Следите за мной? – предположил звезда первой величины, обогнув разросшиеся кусты и появившись в поле зрения девушки. В его изменившемся тоне сквозило недовольство, направленное непосредственно на Мэрилин, которая могла б руку дать на отсечение, что с кем-то другим актер говорил бы куда приветливее. Поначалу девушка ломала голову над загадкой, придумывая объяснения. Возможно, бесспорно огромному таланту Джеймса Гибсона претило играть вместе со старлеткой? Или же, принимая предложение режиссера, он изначально планировал работать с кем-то значимым и знакомым? А, может быть, поддающихся логике причин вовсе не существовало, и поведение известного актера просто требовалось принять как блажь и ответить той же монетой? Этот вариант она и выбрала. - Я стремлюсь находиться в вашем обществе не больше, чем вы в моем, мистер Гибсон, - заметила строго девушка, поднявшись и рассматривая подушечку указательного пальца. Место ранения немного ныло, а на нежной коже выступила ярко-алая капелька крови. Видимо иголка нетактильного африканского жителя оказалась довольно длинной и острой. – Территория для прогулок вами не зарезервирована в единоличное пользование. Возможно, ей следовало бы сохранить больше самообладания, сдержать досаду, не направленную всецело на Джимми Гибсона, потому что основной причиной недовольства служило несвоевременное появление ухажера, которого едва ли получится отправить восвояси. Гарри Хьюз оплатил здесь все, поэтому мог находиться столько, сколько сам желал, надоедая Мэрилин. Она лишь надеялась, что мужчина не осмелился бы влезать в тонкости съемочного процесса и закатывать прилюдные истерики, потому что оставшейся по сценарию сценой был поцелуй в воде под струями водопада с самим мистером Гибсоном. Наверное, все женщины на площадке завидовала мисс Форбс, а она себе не очень, ведь этот хам даже платка не предложил раненой конечности. - Я понял, что общество вашего гостя вам милее, - парировал Гибсон, не называя имени, но явно указывая на Хьюза, которого Мэрилин пригласила в свой шатер. Он заявился с декоративной, перевязанной нежно-розовой лентой корзинкой с макарунами, буквально напрашиваясь на чай, поэтому девушка не смогла оставить его на солнцепеке и предложила доступные крупицы комфорта. А если кто-то и узрел в ее поступке нечто двусмысленное или даже предосудительное, то этот человек определенно начинался пылких любовных романов. – Кстати, где он? - Мистер Хьюз вполне способен выпить чашку чая без моего присутствия, - заверила светловолосая актриса, предостерегающе блеснув голубыми глазами, чтобы любопытный Гибсон не смел больше отпускать подобные замечания и задавать вопросы, к нему не имеющие никакого отношения. Собираясь закончить неприятную беседу и уйти, Мэрилин развернулась и сделала даже пару шагов по направлению к лагерю, но остановилась и взглянула на Джеймса через плечо. Если не сейчас, то вряд ли ей еще когда-либо представится случай. – Почему я вам так не нравлюсь, мистер Гибсон? Что я сделала? Заняла чье-то место в этом фильме рядом с вами?