Память сердца

Он переступает через порог, не включая света, проходит вглубь квартиры, не беспокоясь о том, закрылась ли за его спиной дверь, защёлкнулся ли замок. Бросает перчатки на журнальный стол, неспешно расстёгивает пуговицы пальто одной рукой, второй ворошит стопку писем, лежащих возле телефона. Взгляд привычно пробегается по знакомым именам и ещё лучше знакомым адресам, но не останавливается ни на одном. Джеймс не хочет читать этих писем, не хочет слушать сообщения, оставленные на автоответчике Манипенни, Пэм или даже Феликсом. Похлопав себя по карманам, он вспоминает, что сигареты закончились, и открывает ящичек стола, в котором всегда хранится запасная пачка. Достав зажигалку, Джеймс долго разглядывает выгравированную на одной из её сторон надпись, не спеша прикуривать. Пальцы рассеянно поглаживают гравировку, такую тонкую, что на ощупь поверхность кажется совершенно гладкой; он думает о Феликсе, о Делле, которую тот потерял, едва успев назвать своей женой, и их история, столь похожая на его собственную, воскрешает боль в застарелой ране, старательно спрятанной под напускным жизнелюбием и долгом перед родиной. Он теряет хватку. М по-прежнему доверяет ему, и Джеймс знает, что справится с любым заданием, но каждый раз, когда в дело оказывается втянута женщина, он чувствует себя идущим по тонкой грани, соскользнуть с которой проще простого. Он не боится смерти, не беспокоится о себе — всё, что у него осталось, это Англия, ради которой он живёт и ради которой готов при необходимости умереть. Но он не может позволить ещё одной женщине погибнуть из-за него — вместо него. Как погибла Тереза. Он спасает каждую из них так отчаянно, словно пытается искупить их жизнью смерть той единственной, которая действительно имела для него значение. Они смотрят на него её глазами, и каждый раз, заставляя себя уйти, Джеймс снова разбивает собственное сердце. Он знает, что однажды просто не сможет этого сделать, и тогда безумие, прорвав плотину из остатков здравомыслия, профессионализма и преданности Англии, затопит его разум. Будет ли он счастлив, хоть на миг, сумеет ли убедить себя в том, что вновь обрёл свою Терезу? Он не хочет знать ответ на этот вопрос. Он обводит гравировку на зажигалке кончиком ногтя. У него, по крайней мере, есть возможность представить Терезу на месте другой. Феликс Лейтер, сидящий сейчас, должно быть, в своём доме в Техасе, лишён даже этого. Щёлкнув крышкой, Джеймс, наконец, прикуривает и глубоко затягивается, закрыв глаза. Затем он снимает трубку телефонного аппарата, набирает короткий номер, который помнит даже лучше собственного, и, услышав знакомый голос на том конце провода, бодро произносит: — Добрый вечер, мисс Манипенни. Слышать вас — это как бальзам на душу для измученного дорогой путешественника. Манипенни смеётся чуть снисходительно, но Джеймс прекрасно знает, что ей приятна эта явная лесть. Однако он говорит правду. Он действительно рад её слышать — ведь в ней одной он никогда не увидит Терезу. Манипенни не нужно ни от кого спасать, она защищена как от врагов Англии, так и от рока, следующего по пятам за самим Джеймсом, и за одно это он готов её расцеловать. — Передайте М, что я вернулся из Техаса и готов к новому заданию.