Crying in the Rain

В секторе 5 города Мидгара тишина и покой. Только частые капли дождя барабанили по крышам вновь отстроившихся домов. На улице никого нет, все сидят дома, где тепло, сухо, уютно. Клауд тоже сейчас хотел бы оказаться в своей маленькой комнатке, что он снимает, и погрузиться в сон. Ноги еле держат вымотавшегося бывшего СОЛДАТА, спина впервые за долгое время пыталась болеть, на руках пытались образоваться первые синяки. Казалось, что сложного в истреблении каких-то мелких монстров. Видимо Клауд их недооценил, и теперь идет весь в ссадинах, промокший до нитки, проклиная сегодняшний день и этот дурацкий дождь. Посмотрев в окно он увидел сидящих за столом детей, что ужинали вместе со своей семьей. Иногда он задумывался, что бы было, если бы не хотел стать СОЛДАТОМ, а жил спокойной жизнью. Может, всё было бы иначе? Клауд отмахивается рукой, мол: «Что за бред я вообще несу?». Не хотел бы он стать СОЛДАТОМ, не был бы тем, кем является сейчас. Кем же он является? Он ведь даже не настоящий СОЛДАТ, а лишь живое наследие лучшего друга — Зака. Страйф сравнивает и понимает, что он далеко не его «живое наследие». Он, блин, чертов наемник, что берет за свою работу немаленькую сумму. Никакой он не герой. Дождь усилился, оживленнее застучал по крышам, мелкие ручейки по дороге еще сильнее побежали, громче захлюпала грязь под ногами. Клауд поежился, одежда неприятно липла к телу, да еще и меч за спиной будто в разы тяжелее стал. Удивительно, но центральный район 5 сектора наполнен людьми. Несложно догадаться почему. Люди отходят от тележки с цветами, на что Клауд усмехнулся. Даже в дождь, да и в достаточно позднее время, Айрис стояла и продавала цветы. — Клауд! — девушка окликнула его и помахала рукой. — Привет, — бывший СОЛДАТ как обычно поздоровался в своей манере, — Не поздно ли в такое время продавать цветы? — Как видишь, даже в такое мрачное время людям хочется видеть что-нибудь яркое. Небеса плачут. Что именно под «мрачное время» и «небеса плачут» она вкладывала — останется загадкой, потому что Клауд не любитель задавать вопросы в большом количестве. — Я уже всё равно собиралась идти. Поможешь отвести тележку и заодно отогреешься? Мама наверняка уже заварила чай. Парень вздохнул, ведь даже если бы он не согласился, от этой девчонки не отвертишься. Он шел, слушая то, как прошел у Айрис день. Она же пыталась выспросить, как у парня прошел день — безуспешно. Девушка прекрасно понимала, что Страйф никогда не был разговорчив, но вдруг получится его вывести на разговор. Эльмира, на удивление, была рада увидеть СОЛДАТА, после всех тех страшных событий. Клауду пришлось разговаривать больше, чем обычно. Приемная мама Айрис слишком болезненно реагировала на ссадины, поэтому парню пришлось в той или иной мере отвечать на вопросы, связанные с заданием. Насколько бы сильно она не пыталась его разговорить, Клауд был непреклонен. Увы, так уж на него повлияли события, так уж жизнь обошлась с ним жестоко. Поблагодарив за всё, бывший СОЛДАТ вышел из дома. Дождь лил как из ведра; где-то скрипели доски, выла мокрая собака, и глухо шумела вода в пруде. Высохшая одежда вновь намокла. Одно сплошное разочарование, а не день. Клауд взглянул на поляну цветов, где стояла Айрис, такая же промокшая, сложив руки в замок. — Небеса плачут, Клауд, — неожиданно говорит она, стоило ей уловить еле слышимые шаги, — Сегодня тот самый день, когда жизнь важного мне человека вернулась в планету. Клауд не знал, что на это ответить. Он многих терял. Но нет ничего горестнее, чем потеря Зака, что в прямом смысле был его опорой, поддержкой. В тот момент полил дождь, наверное такой же, как сейчас. Теперь, когда он всё вспомнил, он не забудет тот взгляд, возлагающий надежды, которых он увы не оправдал. «Прими свои мечты, и что бы ни случилось, защитите свою честь СОЛДАТА!» — Я никогда не говорила об этом, но… Он очень многое сделал для меня. Эта тележка, — девушка махнула головой в сторону, — он мне ее сделал. Я ему обещала, что не брошу начатое и буду продавать цветы. Её голос дрожал. Это было еле-заметно, но слышно. — Ты плачешь? Никогда не видел тебя плачущей, — он и в самом деле волновался за подругу. — Все плачут, Клауд. — СОЛДАТЫ никогда не плачут. — Плачут, Клауд, плачут, — девушка вздохнула, — Однажды, Зак пришел совершенно разбитым, расстроенным, не таким, каким я привыкла его видеть. Он плакал. Все имеют право плакать. Потеря наставника, учителя, друга чуть ли не разбила его. Но, — она усмехнулась, — Зак был очень сильным, иначе давно бы потерял свою улыбку. Ты ее потерял, Клауд. Да, Клауд действительно ее потерял. Искренняя улыбка — что-то невообразимое для Клауда, невозможное. Айрис правильно сказала, что Зак Фэйр, СОЛДАТ первого класса, был сильным. По сравнению с ним, Клауд настоящий слабак. — Зак был настоящим другом, — говорит Страйф, посмотрев на серое небо, такое же серое, как тогда. — Да… Они стоят молча, слушая шум дождя. В какой-то момент им обоим казалось, что Зак здесь, стоит с ними рядом. А может, он действительно здесь? Говорят же, что человек жив пока мы о нем помним, пока он живет в наших сердцах. — Я надеялся, что смогу быть с ним, сражаться плечом к плечу. Мы будем лучшими СОЛДАТАМИ или бывшими СОЛДАТАМИ, не важно. Но, я стал лишь его «живым наследием» или типа того. Он ехал к тебе, в Мидгар, но не доехал. — Забавно, мы впервые говорим так... Даже непривычно. Ты всегда такой скрытный, ну, это твоя натура. Они оба усмехнулись. Да, Клауд держит всё в себе, никогда не показывает свои слабости, эмоции. Девиз его жизни — не показывать эмоций, даже если очень плохо. — Мне нужно в 7 сектор, я пойду. — Удачи, Клауд. Он уходит, а Айрис смотрит вслед и шепчет: — Он тоже по тебе скучает, как и я, Зак. Клауд Страйф — бывший СОЛДАТ первого класса. Живое наследие Зака Фэйра. Не просто СОЛДАТА — героя. Парень идет под дождем. Еще более разбитый и понурый, чем до этого. В голове прокручиваются все моменты, связанные с Заком. Их первая встреча, миссия с Сефиротом, скитания и... тот чертов бой. Из которого друг не вышел живым. «Скажи, когда мы доберемся до Мидгара, что ты будешь делать? Мы же останемся друзьями?», «Моя мечта теперь твоя, потому что ты — мое живое наследие». В груди что-то болело, и парень уже не замечал холодного дождя, что идет по явной грязи. Он прямо сейчас готов упасть, кричать от боли, стучать кулаками по земле. Но он идет, и слезы текут по его щекам, смешиваясь с дождем. Клауд плачет, плачет всю оставшуюся дорогу до 7 сектора. И только на подходе вытирает слезы. Перед воротами Клауд смотрит на серые тучи. На его лицо всё также падают капли. И ему кажется, что на где-то там сидит его лучший друг и улыбается, словно дает понять, что всё хорошо, что так и должно быть. Но никто не должен знать, что он плакал, показал свою слабость, выпустил на волю эмоции. Ни Баррет, ни, тем более, Тифа не должны его видеть в таком состоянии. — У меня есть гордость, и я знаю, как скрыть свою печаль и боль. Вы не увидите мои страдания. Я буду плакать под дождем. Ведь все имеют право плакать. Да, Зак?