Мне больше не больно

      На улице глубоко за полночь. Белая луна скрыта тяжёлыми тучами, дорогу местами освещал лишь слабый огонь, оставшийся после событий предыдущего дня. В воздухе повисла оглушающая тишина, тихо было настолько, что хотелось закричать — лишь бы она не била по ушам, больно отдаваясь звоном.       Ксавье не обращал внимание на эту боль, сейчас было не до его чувств. Он внимательно вглядывался в толпу учеников, пытаясь найти ту самую, ради которой и шёл сейчас по полю боя. Безуспешно. Её нигде не было видно, словно прекрасная, точно ночь, Уэнсдей Аддамс провалилась сквозь землю, подарив своё хрупкое тело прохладной почве. Прожигая взглядом прохожих, он всё не мог зацепиться за чернильные косы, ниспадающие на худые плечи. Возможно, Уэнсдей просто слилась с чернотой ночи, поэтому взволнованный парень и не мог её заметить. Его сердце цеплялось за эту хрупкую надежду, но разум уже внушал мрачные мысли, от которых по телу проходила дрожь.       Мотнув головой, как бы отрицая плохие мысли, Ксавье увидел Аякса и Инид. Парень и девушка шли в обнимку, Аякс шептал что-то на ухо подруге, от чего та тихонько смеялась. Укол вины поразил измученное сердце Ксавье — Уэнсдей не рядом. Что, если она уже мертва? Вдруг её тело сейчас содрогается в предсмертных муках, борясь с судьбой? Сколько крови она могла потерять? Может быть, её живые обсидиановые глаза сейчас подобны стеклу... Парень сжал руки в кулаки, снова отказываясь думать о худшем развитии событий. Громко выдохнув, он смотрел себе в ноги, пытаясь не думать ни о чём. Его попытки прервал тихий голос: — Ксавье.       Кто-то звал его. Парень остановился, стараясь понять, правда ли это или его сознание решило сыграть с ним злую шутку. Снова голос, уже тише: — Ксавье...       Он обернулся, надеясь, что ему не кажется, что этот шёпот принадлежит девушке из его снов, которая так и манит его в свои сети непонятных и запутанных чувств, заставляя его сердце трепетать при одном взгляде на неё, такую маленькую и хрупкую, но сильную и отважную, такую... родную.       Уэнсдей шла, обнимая себя, из-за чего Ксавье не мог видеть её насквозь пропитанную кровью одежду. Она слегка дрожала. Когда она заметила, что он бежит к ней, она остановилась и посмотрела ему в глаза умоляющим взглядом, который пронзал душу, моля о помощи. Парень подбежал к ней и сразу обнял, опустив голову на её макушку. Уэнсдей уткнулась ему в грудь, показывая этим жестом, что она разрешает обнять себя, но не сделала этого в ответ — её руки всё ещё обвивали собственное хрупкое тело.       Господи, она жива.       Сердце Ксавье разрывалось от счастья и волнения, в глазах блестели набежавшие слёзы, готовые в любой момент сорваться вниз. Он легонько прижимал её к себе, вдыхал её запах, как будто не видел её годы, а не всего несколько часов. Он был искренне рад тому, что с ней всё в порядке. На первый взгляд. Поняв, что возможно перегибает палку, он немного отстранился, приобняв её за плечи и неспеша поведя к школе. — Всё хорошо, Уэнс? Ты в порядке? Как твоё плечо? Прости меня, пожалуйста прости меня, Уэнсдей. Я пытался помочь тебе. Ты дрожишь? — обеспокоенный взгляд метался по девушке. — Чёрт, я уже такое надумал, как хорошо, что ты здесь, рядом. Я скучал, Уэнсдей, и ужасно переживал. Я думал о страшных вещах, не найдя тебя во дворе. Я боялся потерять тебя... Боже, хорошо, что ты здесь... — Ксавье, мне больно идти, — сказала девушка, прерывисто дыша, и почти сразу споткнулась, издав болезненный стон.       Ксавье, испугавшись состояния подруги, быстро словил её, придержав за талию и не давая упасть снова. Уэнсдей тут же согнулась от фантомной боли, снова издав стон, и прижала ладонь к животу, зажмурив глаза. Пара слезинок сорвалась вниз, мгновенно впитавшись в землю.       Не раздумывая, Ксавье подхватил Уэнсдей на руки.       И тут он увидел алую рубашку, которая несколько часов назад была белой, и мокрую от крови жилетку. Вот почему она прижимала к себе руки — чтобы никто не видел, что она пережила, не видел её боли и страданий, не сочувствовал, не жалел её. Но ему она доверилась, показала свою слабость, позволяя помочь. Обеспокоенное сердце Ксавье пропустило удар, разливаясь внутри теплом вперемешку со страхом за её жизнь. Ему в глаза бросилась окровавленная чёлка, что прилипла к правой части лба, открывая взору свежий шрам. Чёрт, что же она ещё пережила, о чём говорить не собиралась?       К его груди тянется ладонь — тоже кстати со шрамом, Ксавье уже перестал их считать, прикрыв глаза, дабы собраться с мыслями. Уэнсдей, всё это время крепко державшаяся, хотела положить голову на парня, чтобы уткнуться в его грудь, но её быстро начали покидать силы, от чего она резко обмякла, так и не успев удобно лечь на Ксавье. Испугавшись, парень быстро взял её удобнее, как она и хотела. Уэнсдей, благодарно полу улыбнувшись, боролась с усталостью, отчаянно пытаясь не закрывать глаза — её клонило в сон. Плохо дело. Заметив это, Ксавье решил говорить с ней, до входа в академию было довольно далеко, поэтому ему надо было делать всё, чтобы она оставалась в сознании: — Хэй, Уэнс, я здесь, смотри на меня, привет, — он мило улыбнулся, встретившись взглядом с сонными глазами девушки. — Давай поговорим, хорошо? Ты можешь просто молчать, я вижу всё в твоих глазах, пожалуйста, держи их открытыми, чтобы я следил за ходом твоих мыслей, — снова улыбка. — Начнём, да? Давай, хорошо. Хм, я расскажу тебе историю. В детстве мне безумно понравилась одна девчонка, она не питала ко мне симпатий и всем видом показывала, что я ей безразличен. Но что-то в ней меня зацепило. Может быть, блеклые веснушки на белоснежной коже, изящные чёрные косы или испепеляющий взгляд тёмно-карих глаз, смотрящих прямо в душу? — уголки пухлых вишнёвых губ слегка потянулись вверх. — Мы виделись лишь раз, но я вспоминал о ней все эти годы, мечтал встретиться. Я на всю жизнь запомнил её имя. Такое звучное и необычное, чёрт, я серьёзно дал себе обещание назвать так дочь, если больше никогда не встречусь с обладательницей столь редкого и прекрасного имени. И вот теперь я несу её на руках, рассказывая эту дурацкую детскую историю, и, думаю, выгляжу полным идиотом. Но моему сердцу стало легче, мне больше не больно, — парень тяжело вздохнул, подняв голову к небу и прикрыв глаза. — Прости меня, Уэнсдей, мне не стоило загружать тебя этим бредом. Я просто не мог больше держать это в себе, — он смотрел в сторону, избегая её взгляда.       Что она подумает о нём? Что он влюбившийся мальчишка, который даже дышать ровно не может из-за своих "выдуманных" чувств? Слабак, не умеющий держать свои эмоции в узде? Неудачник, вечно жалеющий себя?       Он всё ещё смотрел в сторону, боясь её полузакрытых глаз, будто их взгляд мог прожечь его насквозь. Всё-таки, он не жалеет, что высказал ей это. Пусть она знает о его чувствах, и их судьба решится прямо сейчас. — Ксавье, — полушёпотом позвала Уэнсдей.       Он мгновенно повернулся, желая прочитать в её лице ответ. Из обсидиановых глаз катились слёзы, оставляя на бледных щёчках мокрые дорожки, а бордовые губы растянулись в улыбке.