***
Утро наступает быстро. Обычно мне снятся сны. Чаще кошмары. С самого детства. Сейчас я просто открыл глаза. Ты лежишь слева, волосы раскиданы по подушке и дребезжащий за окном рассвет позволяет раствориться в их тициановой насыщенности. Как только я вернулся в Готэм, то сразу отправился в твою квартиру. Никакого поместья, никакой пещеры. Пора за работу. Аккуратно поднимаюсь, стараясь не разбудить тебя. Тянусь за рубашкой… - Доброе утро. Чувствую как ты улыбаешься и, если бы не вина, я бы смог улыбнуться в ответ. - Доброе, - отвечаю больше на рефлексе, перестав одеваться. - Не знаю, что ты сделал вчера ночью, но я не чувствую ног. Твой голос полон ехидства. А меня будто в раскалённую лаву окунули. - Барбара! - резко разворачиваюсь. - Хэй, если кто и может глупо шутить на эту тему, то точно я, - твой мягкий кулачок утыкается в моё плечо. Ты улыбаешься, прикрываешь своё прекрасное тело простынёй и дразняще заправляешь выбившийся локон за ухо. У меня перехватывает дыхание от одного твоего вида. - Я люблю тебя. Показалось, что ты удивилась. - И я тебя люблю. Просто показалось. И мы вновь сливаемся в поцелуе.Встреча.
3 февраля 2023 г. в 07:57
Я стою перед дверью и не могу постучать.
Сжимаю букет полевых цветов, потому что ты ненавидишь тепличные.
И всё ещё не могу постучать.
Продолжаю изучать деревянную поверхность, а в голове набатом стучит мысль.
«Ты подвёл её!»
«Ты подвёл её!»
«Ты подвёл её!»
Мысль не утихает, а я лишь обессиленно выдыхаю.
Ты там, за дверью, совершенно не ожидаешь, что я успел вернуться с Тамарана.
А я жмусь как последний трус.
Прочищаю горло и стучу в дверь.
- Тук-тук.
Говорю это громко, потому-то не хочу, чтобы у тебя были ассоциации с той ночью, из-за каждого стука в дверь.
Но мне не спасти тебя от внутренних демонов.
Даже себя не спасти.
Дверь открывается очень быстро, уверен настолько, насколько ты смогла её открыть в своём состоянии.
И, как только защищающая квартиру преграда отходит в сторону, моё сердце замирает.
Видеть тебя в инвалидной коляске… невыносимо больно.
Это как возвращаться в ту ночь и видеть тела родителей на полу цирковой арены.
Это как неизбежность.
- Поверить не могу, неужели это ты?
В твоих глазах удивление, даже шок, и… стыд?
- Я был в другой галактике и возвращался так быстро как мог, - нелепые оправдания, которые, прямо сейчас именно таковыми и ощущаются, слетают с языка.
- Заткнись, Грейсон! - наконец-то твои эмоции берут верх и из глаз начинают течь слёзы. - Просто заткнись и обними меня!
И я падаю на колени в ту же секунду, замыкая тебя в кольцо своих рук.
Холод хромированных ручек коляски жжёт тыльные стороны ладоней, словно сухой лёд или безумная искусственная бурда Фриза, а ты лишь крепче прижимаешься к моему плечу.
И с каждым всхлипом я чувствую как разрывается сердце.
- Господи, Барбара, прости, пожалуйста, прости, что меня не было здесь, - превращённые в слова эмоции вырываются из меня, прорывая плотину, - я должен бы….
- Шшшш...
И твои губы накрывают мои.
Это не наш обычный поцелуй, полный страсти, пылкости двух молодых людей.
Он словно просьба, попытка хотя бы ненадолго вернуть всё как было до той ночи.
И я поддаюсь.
Отталкиваю дверь и успокаиваюсь только тогда, когда слышу, что замок вернулся в пазы.
Подхватываю тебя на руки и несу в спальню.
Цветы остались на половице.
Ещё по пути ты начала расстёгивать пуговицы моих пиджака и рубашки.
И мы не говорим.
Сейчас не время.
Я кладу тебя на кровать и чувствую, как твои нежные ладошки переместились к ремню.
Почему происходящее чувствуется таким правильным и неправильным одновременно?
Почему меня начинает потряхивать только от одной мысли о том, чтобы раздеть тебя?
В попытке избавиться от наваждения, запрокидываю голову и смотрю на потолок.
Чтобы ты ничего не заподозрила, нарочито медленно снимаю пиджак и рубашку, бросая их на пол.
- Дик…
Не знаю, был ли это эмоциональный призыв или отклик.
Но моё имя, сорвавшееся с твоих губ вбило в мою голову главную установку:
Не ты здесь в центре внимания, циркач!
Поэтому я вновь целую тебя.
В комнате темно, мы даже в глаза друг другу смотреть не можем.
И остаётся только надеяться на свои ощущения.
Рефлекторно я переключаюсь на твою шею, а руками начинаю оглаживать тело.
Руки струятся по плечам и ниже.
Твоя грудь, бока…
Всё так знакомо.
И я не могу заставить себя спуститься ниже.
И ты это тоже понимаешь, начав самостоятельно снимать джинсы.
Мне стыдно. Но здесь не я в центре внимания.
Снимаю твою лёгкую домашнюю рубашку и нащупываю лифчик.
Раньше я непременно посжимал бы твои прекрасные перси, уделяя непомерно много внимания затвердевшим от возбуждения соскам, но сейчас всё по-другому.
Расправляюсь с последними элементами своей одежды и, судя по звуку, ты также поступила со своей.
Мы вновь сливаемся в поцелуе и я пересиливаю себя.
Ты на подушках, я сверху.
Обычно ты любила быть сверху…
Веду ладони ниже и трепетно, практически невесомо, касаюсь спины.
Сжимаю ягодицы.
Ты не сняла трусики.
Ты знаешь как я люблю снимать их самостоятельно…
На секунду меня пробил холодный пот, но рефлексы всё сделали сами.
Развожу твои ноги в стороны и не чувствовать никакого, даже маломальского сопротивления с твоей стороны до одури пугает, но скрип ткани постельного белья и твои возбуждающие призывные стоны успокаивают.
Провожу головкой вдоль стенок твоего тёплого и взмокшего влагалища, проверяя пределы.
Этого тебе явно недостаточно, чтобы всё почувствовать.
Поэтому я вхожу внутрь.
Ты вскрикиваешь.
Толчок.
Твои ногти впиваются мне в спину.
Толчок.
И я до смерти счастлив, что ты ещё можешь получать удовольствие от секса.
Мы продолжаем.
Моя рука находит твою.
Пальцы переплетаются.
Губы накрывают губы.
Я не хочу чтобы эта ночь заканчивалась…