Все, что случилось после

Он в ужасе смотрел на ее волосы. Она покрасила их в светло-русый! Она не в своем уме?! — Мисс Каллен, — начал Маркус обескураженно, все еще не отрывая от Ренесми напряженного взгляда, — зачем вы это сделали? Она тут же насупилась и отступила. — Вам не нравится? Вы же не любили мои волосы! Я стараюсь сделать их лучше, — она бросила этот упрек ему в лицо, не понимая, что сделала только хуже. — Мне нравятся ваши волосы. И их цвет, — тихо произнес Маркус, сделав шаг вперед, — сейчас же уберите это недоразумение с вашей головы, чтобы мы могли нормально поговорить. Ренесми нервно вздохнула. Ее ладони были сжаты в кулаки, тело напряжено, и сама она чуть выступала вперед. И еще этот колючий взгляд… — Я сама решаю, что мне с собой делать. — Вы покрасили волосы с оглядкой на мои слова, — он едва сдержал улыбку. — Вот и нет. — Вот и да. — Неправда. — Правда. Он хмыкнул ей в ответ, всем видом показывая, что не верит ни единому слову. Она фыркнула и, громко хлопнув дверью, скрылась в ванной. Оттуда он слышал ее сопение и какую-то деятельность. Он втайне надеялся, что она прямо сейчас исполняла его волю. И как только она умудрилась вывернуть его слова наизнанку? Через пару часов она вышла. Блондинкой. Он испытал сильное желание исхлестать ее ремнем. За дерзость. За наглость. Он с удовольствием отметил внутри себя ярость. Прекрасно! Она смотрела на него с вызовом, в глазах горели огоньки победы. — Восхитительно, мисс Каллен. Я вас понял, — он опустился на диван, — вы полностью исключили для себя возможность видеть дочь где-то пару месяцев. Ее лицо перекосилось. — Гаденыш! — Пожалуй, я был слишком добр. Три месяца. — Нет! — Увы, это решение полностью в моей компетенции, — Маркус положил ногу на ногу и с удовлетворением отметил на ее лице румянец. Она была на грани истерики. — Ну пожалуйста. Я же ее мать! — Нет, мисс Каллен. — Перестаньте меня так называть! — Вы ведете себя как ребенок, а не как жена короля. Бывшая, — тут же зачем-то поправил он. Ренесми вскипела, как чайник. — Да как ты смеешь! — и тут же снова ретировалась в ванную. Маркус не смог не крикнуть ей вслед: — Если вы вернете ваш веник, то я подумаю над помилованием. И снова в ванной была слышна бурная деятельность. Он удовлетворенно закрыл глаза. Маркус никогда бы ей не признался, но он испытывал некоторое удовольствие от их перепалок. Этого сильно не хватало в его жизни. Она не выходила довольно долго, он успел перерыть ее комнату и посидеть на всех горизонтальных поверхностях. Наконец, найдя неплохую книгу про труды Платона, Маркус уселся за стол и начал читать. Она тихо скрипнула дверью и вышла, неловко шаркая ногой, привлекая внимание. Он обернулся. И едва скрыл улыбку. Ренесми со своим природным цветом волос стояла напротив. Искрящиеся рыжие волосы уже привычной взбалмошной копной лежали на ее плечах. Так-то лучше. — Садитесь, — он взглядом указал на стул рядом, — есть разговор. — Нет уж, я постою. Он кивнул. — И если я узнаю, что вы снова покрасили волосы, а Алек мне об этом тут же сообщит, я приеду и прикую вас к батарее. — Но… — она слегка замялась, — у меня экзамены… Он подавил желание усмехнуться. — Меня это не волнует. Она покачала головой и, сдавшись, села рядом.