Одинокий викинг

      Лекари старались как могли. Весь день и ночь напролет они мазали, обрабатывали, отпаивали, окуривали несчастное уставшее тело мальчика, все также находящегося в бреду. Ногу в срочном порядке ампутировали сразу же как Иккинг оказался дома и Плевака уже занялся изготовлением подходящего протеза. Дракон спокойно проводил время в овраге, с грустью поглядывая на пустое кострище, с которого ветер то и дело разносил золу. Трава рядом еще хранила слабый запах жаренного рыбьего жирка, отчего Фурия прикрыл нос лапой и отвернулся. Нет смысла нюхать то, что больше не поешь.       Иккинг очнулся в полутьме и звуках потрескивающего камина. Неловко двинув рукой в сторону, он нащупал что-то теплое, мягкое и большое. Испугавшись, мальчик одёрнул руку и попытался приоткрыть слипшиеся глаза.       - Сынок? - хриплый ото сна бас резанул его по ушам сильнее драконьего рыка. Как сильно он хотел услышать папин голос, как плакал по нему ночами и видел во снах. Расплакавшись, словно малое дитя, Иккинг бросился на шею к отцу и крепко прижался, утопая в густой мягкой бороде и поливая ее слезами. И почему раньше он думал, что она кололась? Сейчас папина борода была мягкой и теплой, словно детская колыбель, хотелось сидеть в ней вечно. Папины большие руки крепко держали его, его дыхание было ровным и успокаивающим. Как же хорошо рядом с большим теплым папой! Иккинг за эти дни кардинально пересмотрел свои взгляды на отношения с отцом и пообещал себе всегда и везде быть рядом с ним. Наплакавшись вволю мальчик, наконец, отстранился и заглянул отцу в глаза.       - Сынок, я думал ты погиб, - Стоик мягко потрепал его по макушке, - как ты продержался?       - Ну, я приладил ветки к ноге, как учил Плевака, кое-как дополз до воды, а потом дракон носил мне рыбу, а я ее жарил, - Иккинг закашлялся от разговора, и Стоик встал ему за водой.       - Дракон носил тебе рыбу? – поднося стакан сыну вождь удивлённо приподнял брови.       - Да, он сначала ловил только себе, - Иккинг чувствует живительный сладковатый вкус простой пресной воды, - но потом видимо сжалился надо мной и дал мне одну, ну я ее себе пожарил, а он унюхал и тоже захотел.       - Хм, интересно, - Стоик задумался, не глядя принимая стакан из рук сына.       - Пап, а как я дома оказался? – Иккинг вдруг понимает, что совершенно не помнит, что было после того, как он проснулся посреди ночи под крылом дракона.       - Тебя Фурия принесла, - Стоик поправляет одеяло под боком у мальчика, - принесла, возле дома тут оставила и улетела.       - Наверное, это была благодарность за жареную рыбу, - ухмыльнулся Иккинг и устроился поудобнее в кровати.       - Спи, сын, набирайся сил, когда Плевака сделает новую ногу, они тебе понадобятся.       - Понял, спасибо, папа, - поймав еще одну улыбку, мелькнувшую среди рыжих усов, Иккинг прикрыл глаза с намерением сладко подремать.       Наконец-то он дома. В тепле и сытости, его больше не беспокоит саднящая нога, нет нужды думать о том, что поесть и как выжить. Интересно, а как там дракон?       Фурия дыхнул огнем на разворошенное кострище. Зола отказывалась разгораться, оно и не удивительно, на то это и зола, а не угли. Раздраженно топнув лапой, Фурия отошел подальше и побил хвостом по песку. Как же людь держал огонь так долго? Сообразив, что должно что-то гореть, Фурия подошел к ближайшему деревцу и сломал его у основания, притащил на кострище и бросил прям так. Подумал еще немного и, с силой наступив на середину, сломал ствол пополам, сложил обломки кучнее. Действие ему понравилось, поэтому сделал так еще раз. Наломав подобие дров, дракон снова набрал воздуха в грудь и обдал огненным дыханием ветки. Вот теперь пламя занялось. Фурия завороженно наблюдал, как оно пляшет, от ветки к ветке, устремляется вверх, тая быстрыми искорками в воздухе. Так завораживающе красиво. Но не время отвлекаться, время жарить рыбу! Слетав до моря и принеся в пасти пяток свежайших жирненьких рыбех, дракон раскидал их около костра и снова принялся думать. Жарить, держа в пасти? Как-то некультурно, нужна ветка. Быстро добыв длинную, достаточно прочную ветку, дракон ловко воткнул ее в рыбью тушку, и держа в зубах, поднес к огню. Держал, казалось, вечность. Только почуяв вкуснейший жаренный аромат, отнял ветку от огня, схватил лапами и ловким движением челюсти снял рыбу с острия. Пожевал, проглотил. Расстроился, рыба была еще сырая. Принялся за следующую. Старался держать себя в лапах, когда вкусно запахло, закрывал глаза и нос, ждал долго и покорно. Решил, что готово, снял рыбу, пожевал, поморщился, глотать не хотелось. Эта была горькой и сгоревшей. Дурацкий людь со своей рыбой! Почему он делал вкусно, а я не вкусно? Оставшиеся рыбы также получились не так блестяще вкусно, как у человечка, поэтому дракон расстроенно нарычал на костер и улетел развеяться в облака. Хотелось вкусной рыбки от людя.