Ведьмино пророчество

      — Рада видеть тебя, Макки.       Маккензи молчала.       — Наконец-то мы познакомились. — Габриэла улыбнулась и подошла ближе. — Ты очень похожа на мать.       — Вы тоже. — Маккензи мысленно отругала себя. Конечно, они похожи. Они же близнецы!       Чувствовалась неловкость. Что сказать, что сделать, как себя вести — всего этого Макки не знала. Первая встреча с тетей представлялась как-то иначе.       — Что же мы стоим, — спохватилась Габриэла и взяла чемодан. — Пойдем в дом.       — У вас красивый дом, — сказала Маккензи, оглядываясь в прихожей.       — У тебя. — Габриэла поджала губы. — Давай на «ты».       — Ладно.       — Ты, наверное, голодная. — Габриэла придвинула чемодан к лестнице. — Ты пока поднимайся в комнату. А я что-то соображу поесть. — Увидев замешательство Макки, продолжила: — Вторая комната справа по коридору. Слева — туалет и ванная.       Маккензи кивнула. Уже на втором этаже услышала приглушенный звук музыки. У комнаты она остановилась и пару секунд потопталась. Хотелось все бросить и вернуться домой. Вернуться к бабушке. Но разочаровывать ее хотелось еще меньше.       Макки вошла. Небольшая комната в пастельных тонах выглядела скромно: узкий двустворчатый шкаф, комод с тремя выдвижными ящиками и двуспальная кровать с тумбой.       — Миленько… — Оглядываясь, Маккензи прошла к кровати и села. — Ну, привет, новый дом…

***

      — Кенз, умница! — похвалила Габриэла. — Ты очень быстро учишься!       — Мысль, что я умру через годик, знаешь ли, заставляет соображать быстрее. — Она сдула прядь волос и посмотрела на тетю, не отрываясь от помешивания очередного зелья.       Прошло пару месяцев. Маккензи довольно быстро освоилась в чужой стране. Как оказалось, Габриэла очень неплохо устроилась в Ла-Гуайре, переехав из Каракаса. Два бизнеса, которые приносили приличный доход: днем работа в лавке, а вечером и до рассвета — в баре у океана. К слову, Макки очень понравился новый ритм. В рутине и в смене деятельности в течение дня она забывала, зачем прилетела на другой конец света.       В целом, лавка была очень похожа на лавку Адалинды, только более современная. Небольшая пристройка сзади дома была обустроена под магазинчик: вдоль стен и за прилавком встроенные шкафы с матовым стеклом, длинная и массивная стойка начиналась от окна и заканчивалась у входа во второе помещение, приглушенный и мягкий свет по всему помещению, темно-бордовые, почти черные шторы на всех окнах. Много украшений из разных камней, ловцы снов, да и много других аксессуаров. Габриэла здорово адаптировала магию и ведьмовство под современный мир.       Кстати, подвал тоже имелся. Большой, обложенный белым кирпичом, с кучей ящиков и шкафов. Прохладный. Маккензи не устала от жары, а, наоборот, наслаждалась ею, однако сейчас в темном помещении с глухим светом находиться одно удовольствие.       К слову, похвала Габриэлы не была для красного словца: Макки и правда схватывала все на лету и училась с удовольствием. А ведьминский язык освоила чуть больше, чем за неделю. Заклинания, зелья, ритуалы — все удавалось с легкостью. Сила, скрытая на столько лет, лилась наружу и с охотой развивалась в хозяйке.       — Сегодня в бар? — спросила Маккензи, выключая плиту.       — Ну вообще сегодня Люси открывается. А что? Тот латинос понравился? — Габриэла подмигнула, а Макки закатила глаза. — Он-то точно на тебя глаз положил. — Она помогла убрать все со стола. — Если что, чур в моем доме не трахаться!       — Ты отвратительна. — Маккензи рассмеялась. — В твоем доме трахаться я и не собиралась!       — Вот и чудненько! — Габби улыбнулась. — Все готово? Сеньора Марти́н сегодня придет забирать. — В ответ Макки кивнула. — М-м-м… — Открыв баночку, она принюхалась. — Надо было больше выпаривать ромашку. Воняет непентесом . Хотя этой мадам будет полезно. Все соки уже выпила!       — Вот это я понимаю! Вот это клиентоориентированная хозяйка! — с наигранным восторгом воскликнула Макки.       — Ой! Ты-то не ерничай! — Габриэла подхватила флакончик и сжала в руке. — Сама же видела!       — Ладно, ты права, — согласилась она. — Мисс Мартин реально поехавшая. Сколько ей? Семьдесят? А все туда же.       — Миссис! Она же за-а-а-а-мужем! — передразнила Габби и рассмеялась. — Пусть омоложается. Ведь очередной молоденький мальчик должен видеть рядом с собой красивую женщину! Да, и сеньора, Маккензи, сеньора. Привыкай к обращениям.       — Фу. Как же это мерзко.       Она скривилась так, будто ее сейчас стошнит. А кривиться было от чего. Первый и последний раз, когда Макки видела сеньору Мартин, был «зрелищным»: худенькая старушка с огромным количеством пластических операций на лице (и не только на лице, кстати) в цветастом платье-карандаше, в такой же цветастой шляпе с большими бортами и на высоченных каблуках плыла по лавке, а за ней плелся разодетый мальчишка-пижон, которому на вид не больше двадцати. И это явно не сын. И даже не внук…       Маккензи аж передернуло от воспоминаний.       — Зато наши карманы от ее покупок наполняются в геометрической прогрессии, — сказала Габби. — Звучит как тост!       — Нехорошо обманывать пожилого человека, — с наигранной суровостью отчитала ее Макки.       — А ее никто не обманывает! — Габби всплеснула руками. — Кто же виноват, что сеньора Мартин эффект омоложения от мази воспринимает буквально?       — Ну, не верит, что можно искупаться в крови девственниц, и на том спасибо. — Маккензи вытерла стол и помыла тряпку.       — Кто тебе такое сказал?       Маккензи подняла на нее ошарашенные глаза и сглотнула. Старушка хоть и чокнутая, но не похожа на психопата.       — Да шучу я. Без понятия, чем занята ее голова. — Габриэла положила в крафтовый пакетик флакон и завязала жгутовым шпагатом. — Максимум, что ее выведет из строя, так это Альцгеймер.       — Тебе говорили, что ты слишком цинична? — спросила Маккензи.       — Одна смерть меня уже уничтожила, — холодно бросила Габриэла, в миг посерьезнев. — Проще отстраниться и не пропускать через себя все, потому что я не намерена собирать себя по кускам заново. Да и это не в циничности дело. Деменция ей и правда грозит. Мать ее в доме престарелых уже лет двадцать.       Маккензи молча кивнула кивнула. Очевидно, что она говорила о сестре. Для Макки это не такая больная тема, как для Адалинды и Габби: ведь она совсем не знала мать.       — Я тебе обязательно расскажу о ней, Кенз.       — Чт… — Маккензи споткнулась.       — Бабушка говорила, что ты очень громко думаешь? — Габби обернулась, держась за перила. — Чрезмерно громко.       — Пожалуй, займусь отчетами…       Макки закусила губу и притихла до самого вечера.

***

      — Так, — властно начала Габби, отпустив последнего клиента. — У нас еще час до открытия бара. Может, поедим чего?       — Может…              — Нет! — сказала она громче, чем хотела. — Еще слишком опасно.              — Я буду осторожна, обещаю!              — Кенз, нет. — Габриэла замотала головой, словно останавливала саму себя. — Если бабуш…       — Не узнает. Пожалуйста! — взмолилась Маккензи. — Тебе разве самой неинтересно?       Габриэла молчала, прикрыв ладонью лицо и опершись локтем о стол. Весь ее вид говорил, что она взвешивала все за и против. Маккензи молча стояла радом и переминалась с ноги на ногу, не решаясь наседать: стоит немного переборщить — и можно сворачивать все попытки.       — Ладно, — сдалась она. — Но я не бабушка, — серьезно и с явной угрозой дополнила она. — Предупреждать не стану. Только я почувствую, что что-то не так, вытаскиваю нас обратно.       — Хорошо.       Маккензи старательно избегала угрожающего тона тети, в душе ликуя, что все получилось. Желание выяснить все до конца рвалось наружу еще в Ирландии.       Они спустились в подвал. Габби сдернула черную плотную ткань с зеркала.       — Все будешь делать сама, — отрезала она, складывая ткань. — Умеешь же?       Макки кивнула. Выдохнула, чтобы успокоить сердцебиение и дрожь в руках.       — Ка́мо ко́ен кело́умо эль эйд, ка́а ит ва́рдум левира́тоф ис ми́ес марра́р. Ка́мо эйд кело́умо эль ко́ен, ка́а ит се́лсо итабо́н карпа́т. — Маккензи хмыкнула: было странно, что она помнила заклинание наизусть и даже ни разу не запнулась.       Зеркало тут же отозвалось волной и легким гулом. Протянула руку сквозь подвижное полотно, и яркий белый свет ослепил глаза…       Алисс бежала по лесу, то и дело оглядываясь в поисках преследователя. Кровь шумела в ушах, дыхание сбилось, а глаза едва успевали замечать препятствия в виде деревьев и кустов.       Но тут она почувствовала толчок и крепкие руки на талии, а через мгновение они уже катились по оврагу. Непослушные волосы закрывали обзор. Клубок из двух людей все набирал скорость падения по склону. Потребовались усилия, чтобы это остановить: Алисс хваталась за землю и что-то шептала, и почти сразу скорость замедлялась.       Когда все остановилось, она была прижата к земле мужском телом. Алисс убрала с лица волосы и посмотрела в глаза Кристера.       — Попалась, — прошептал он, бегая взглядом по ее лицу.       — Это нечестно, — в ответ прошептала Алисс и сглотнула: его вкрадчивый голос возбуждал. — Ты не должен был так подкрадываться.       — Так же нечестно, как и сила, которая нас замедлила. — Кристер усмехнулся и облизнул губы. — Разве я бы позволил навредить тебе? — И убрал несколько листиков из ее волос.       — Хороший вопрос, Крист…       Не успела она договорить, как Кристер убрал пряди с ее лица и поцеловал. Так жарко и так чувственно, что она не смогла сдержать стон. Приятные мурашки побежали по спине и плечам. Алисс обхватила его затылок, зарываясь пальцами в жесткие светлые пряди, и притянула ближе к себе.       Кристер спустился к шее короткими, но сводящими с ума поцелуями. Едва слышный стон сорвался с ее губ, и она вцепилась ногтями в его плечи.       — Когда мы уже раскроем себя? — шептал Кристер, сопровождая каждое слово поцелуями от ключицы до оголенного плеча.       — Кристер… — простонала Алисс то ли от удовольствия, то ли разочарования. — Почему сейчас? Нам ведь и так хорошо.       Алисс нравилась эта игра: тайные встречи в лесу, хранить секрет от сестер и общины. Но еще больше ей нравилась безопасность тех же сестер и общины. Она понимала: узнай Эсмонд об их отношениях — и случится беда.       — Потому что отец уже начал сомневаться, что вы и правда живы. — Кристер, поглощенный возбуждением, отвечал будто привороженный, целуя каждый миллиметр ее кожи.       — Что значит «вы»?       — Отец знает, что у Волканэрис был не один ребенок.       — Что-о-о?! — Алисс отпихнула его и немного выбралась из-под него, опершись локтями о землю. — И ты молчал?! Как Эсмонд узнал?       — Он и прибыл сюда только потому, что собирал истории от других. Первые были сафиифы, которые бежали из своего дома: вулкан заставил море выйти далеко на берег. И выжившие рассказали о случившемся.       — Огнеславия… — пролепетала Алисс. — Мама рассказывала, что она пришла отомстить только Рату.       — Рат и правда погиб, когда их захлестнула волна. — Кристер придвинулся к ней ближе. — Когда выжившие рассказали о том, что произошло, отец не поверил: они рассказывали историю точь-в-точь, что случилось у нас с Волканэрис.       — А потом?       — Потом… — Кристер вздохнул. — Потом по велению судьбы на пути отца встречались люди из тех мест, где родились твои сестры. Отец всем рассказывал, что хочет найти вас и заключить мир. Но обманул.       После жестокой расправы над Волканэрис и Аквидом Эсмонд и его люди разбили лагерь недалеко от поселения. Он обрыскал все дома в поисках хоть каких-то следов девушек. И нашел: вещи, кровати — все в одном доме, что указывало только на одно: это дом Волканэрис и Аквида и их дочерей. Однако требовал ответов только об одном ребенке, словно и не замечал, что в доме проживали явно не три человека.       Все пошло не по плану, когда Эсмонд начал лишать жизней жителей поселения. Он рассчитывал на полное содействие и помощь из-за страха. Но его жестокость сыграла против него: жители ответили боем. Понимая, что получит только еще один отпор от жителей поселения, Эсмонд избрал новую тактику — выжидание: не сегодня завтра кто-то обязательно укажет на них. Да и поселение не готово было терять людей, и жители тщательно скрывали всех шестерых всякий раз, когда люди Эсмонда вламывались за ворота. И если прятать в толпе пятерых было очень просто, — поселение разрослось до деревни из-за большого количества людей из разных народов — то с Алисс было куда сложнее. Один взгляд на нее — и сразу все становится яснее некуда.       — Теперь понятно, почему твой отец не выяснял у нас об остальных, — отозвалась Алисс и все же придвинулась ближе к нему, положив голову на плечо. — Решил, что чем меньше мы знаем, тем меньше будем готовы.       — Поэтому я и не хотел говорить, — понуро ответил Кристер. — Не хотел, чтобы твои сестры наделали глупостей. — Он повернулся к ней и погладил по щеке. — Я не позволю обидеть тебя, Алисс. Ведь я люблю тебя, и мне плевать, что думает о вас отец.       — Я тоже тебя…       — Алисс?.. — раздалось из леса. Алисс подняла глаза, и от страха чуть не подавилась воздухом. Аида стояла напротив них в нескольких метрах, и по ее движениям Алисс поняла, что сестра принимает истинный облик. — Отойди от нее! — Эхом по лесу прогремел скрипучий и двойственный голос. Птицы взмыли к небу, а Кристер отлетел на пару метров от Алисс. — Он не ранил тебя? — Аида вернула человеческое лицо и обеспокоенно осматривала ее, в страхе боясь обнаружить какие-то раны и травмы.       — Не трогай меня! — прокричала Алисс и отбросила руки сестры. Быстро поднялась и побежала к Кристеру. — Кристер? Кристер! Ты в порядке?       Кристер простонал что-то нечленораздельное. Алисс сердито посмотрела на Аиду и перевела взгляд на него, прикрывая его голову рукой.       — Ты что дел…       — Кто тебя просил лезть?! — рявкнула Алисс. — Он не… не обижал меня! Я… Он… Я… Мы…       — Ты что, встречаешься тут… с ним? — опешила Аида. От шока она даже попятилась назад на пару шагов. — Ты… Т… Ты ума лишилась?! Они убили родителей, а ты!..       Аида вздрогнула и сглотнула: к горлу подкатил неприятный ком с примесью тошноты, а в глазах защипало. Она щелкнула шеей, сдвинув брови, и глаза налились чернотой.       — Ты идешь домой. Сейчас же, — приказала Аида и двинулась в сторону поселения. Но когда не услышала шагов, удивленно обернулась. — Алисс?       — Нет, — тихо ответила она, опустив голову.       — Прошу прощения?       — Я сказала «нет»! — куда увереннее дала отпор Алисс, вздернув подбородок. — Кто ты такая, чтобы указывать мне, что делать?! Глава семьи? Поселения?       — Я твоя сес…       — Я люблю его и никуда не уйду!       — Закрой свой рот! — рявкнула Аида.       Небо заволокло темными, почти черными тучами. Прогремел гром, а небо озарилось молнией. Серые глаза Аиды стали ярче. Алисс сглотнула, но осталась стоять на месте, прикрывая собой Кристера.       — Я. Сказала. Домой! — отчеканила каждое слово она.       Аида уже было двинулась в сторону сестры, как из-за спины Алисс вышел Кристер.       — Иди, — ласково прошептал он, положив руку на плечо Алисс. — Со мной все будет хорошо.       — О, конечно, с тобой все будет хорошо! — Аида рассмеялась, но через мгновение остановилась, и ее выражение лица приняло угрожающий вид. — Если будешь держаться как можно дальше от нее!       — Иди. — Кристер улыбнулся и хотел поцеловать ее в щеку, но остановил свой порыв.       Алисс закусила губу и, опустив голову, пошла за сестрой. Та схватила ее выше локтя и повела ее в поселение.       … — Пусти меня наконец! — прикрикнула Алисс и выдернула руку.       — Иди, — процедила Аида, перехватив ее локоть.       Жители поселения обратили внимание на перепалку сестер. А вот Аида — никакого. Она вела Алисс в дом, где были остальные сестры. И когда дверь за ними захлопнулась с грохотом, Аида, наконец, отпустила сестру, чуть толкнув, от чего Алисс едва не упала.       — Ты!..       — Закрой свой рот, — прошипела Аида. — Как ты могла? Они убили родителей и других наших людей в поисках тебя же! Нам-то куда проще! — Она обвела остальных рукой. — Нас не ищут!       Алисс сглотнула, но промолчала: сейчас не подходящий момент, чтобы рассказать сестрам, что Эсмонд знает и о них.       — А что случилось? — осторожно поинтересовалась Шан.       — Наша прекрасная и глупая Алисс спуталась с сынком этого выродка! — выпалила Аида. Она мельтешила по комнате и истерично усмехалась. — И ведь хватило же ума! Совесть не мучает?!       Маккензи заметила, как остальные стараются не смотреть в глаза Аиде. Она сощурилась, чтобы присмотреться.       — Они… — неуверенно начала она. — Они тоже! Все они тайком бегают! Только… — Макки отвела взгляд и закусила губу, чтобы не ошибиться в ощущениях. — Они скрывают силу. От них. — Маккензи посмотрела на Габриэлу, а та многозначительно вздернула брови, пожав плечами. — И угораздило же связаться именно с людьми Эсмонда! В их поселении мужиков, что ли, нет?       — В общем, так! — Аида перестала ходить по комнате и встала напротив Алисс, уперев руки в бока. — Больше ты не будешь с ним видеться, понятно?       Она подошла к сестре вплотную и ткнула пальцем в грудь. Ответа не последовало. Аида, расценив это как согласие, хмыкнула и пошла к выходу.       — Буду.       — Что ты сказала? — прошипела Аида, развернувшись к ней.       — Я не спрашивала твоего разрешения и спрашивать не собираюсь! — ответила Алисс. — Я люблю его, а он — меня!       — Ты блаженная, что ли?! — Аиду аж затрясло от негодования и злости. — Он пользуется тобой, глупая! Эти выродки только спят и видят, как всех нас перерезать! И тебя тоже! Думаешь, Эсмонд убил родителей, чтобы воспевать песни тебе?       — Откуда они знают про блаженных? — спросила Маккензи, чуть улыбнувшись.       — Поселение не верит в Бога, но священные писания читали, — объяснила Габриэла. — И использовали как оскорбление. — В ответ получила непонимающий взгляд. — Скажем так, все христиане — блаженные для них. А значит — чокнутые. Не в себе. Как можно верить в то, чего не видели?       — Кристер не такой! — парировала Алисс. — Зачем тогда он защитил нас? Почему не сказал Эсмонду, что видел нас?       — Не забывай о тех двух. — Аида снова начала мельтешить по комнате. — Бабка и девчонка видели нас. Они точно чужие! Видела их одежду? Она слишком чудная. Это чужаки. Остерегаться стоит всего!       — Это она…       — Судя по всему, да. — Габби свела брови и закусила губу. — Происходит нечто странное. Упоминания о вас никогда не было.       — Кристер…       — Я все сказала! — рявкнула Аида. — Ты не будешь встречаться с врагом! Не будешь! — И направилась к выходу.       — Он не стал бы!..       — Не стал бы. — Аида хмыкнула, остановившись у двери, и посмотрела через плечо. — Это мы еще посмотрим… — И вышла, хлопнув дверью.       — Ну прямо Монтекки и Капулетти, — с усмешкой заключила Маккензи, но многозначительный взгляд Габриэлы говорил, что это не шутка. — Серьезно, что ли? — удивленно прошептала она.       — А ты думала, Шекспир это сам придумал? — Габриэла усмехнулась: брови Маккензи поползли вверх. — Ну, может, что-то и придумал…       — Я тебе не верю. — Маккензи скрестила руки. — Ты меня разыгрываешь!       — Тогда почему после шекспировской трагедии все забыли про другие написанные такие же истории? — Габриэла вскинула бровь.       — Других историй не было. — Маккензи уже было закатила глаза, как вспомнила о Пираме и Фисбе, Мариотто и Джанноццу и других удивительно похожих историях. — Нет…       — Да. — Габриэла улыбнулась.       — Шекспир с помощью колдовства?..       — Да.       — Поверить не могу… — удивленно прошептала Маккензи. — Шекспир — колдун…       Габриэла поджала губы, а через секунду залилась смехом. Маккензи цокнула и скрестила руки.       — Я же пошутила! — продолжала смеяться она. — Шекспир не был колдуном и написал не о наших предках.       — Теперь понятно, кому достался юмор бабушки. — Маккензи фыркнула и закатила глаза.       Разговор с Габриэлой отвлек. Макки не сразу обратила внимание, что они уже не в доме, а по ощущениям прошло около недели. Предчувствие буквально кричало: случится что-то нехорошее…       Алисс быстрым шагом углублялась в лес и то и дело оглядывалась. Аида словно помешалась: не выпускала из дома, по деревне разрешала передвигаться только с охраной. А еще никаких выходов за ворота. И новый старейшина был согласен! Конечно, Аида не сказала истинную причину, но объяснила тем, что ищут только ее, поэтому Алисс нуждается в присмотре.       Алисс пропустила уже две встречи. И сильно переживала из-за этого: вдруг Кристер решит, что она его бросила? Вдруг решит, что пошла на поводу у сестры? А вдруг… Алисс остановилась и встряхнула головой: нет, Кристер никогда бы не предал ее. Он никогда не стал бы говорить слова о любви, а потом искать другую.       Она подняла юбку и перешла на бег. До заката нужно вернуться домой. Если Аида прознает… Никому несдобровать. И лучше не гневить богов. Если они существуют, конечно… Аиду гневить уж точно не стоит.       Через десять минут Алисс стояла у охотничьего домика. Домик редко пустовал: частенько здесь оставались охотники деревни, когда уходили на несколько дней, чтобы расставить ловушки, а потом собрать добычу. С виду домик был небольшим, да и внутри было не так много места, но Алисс чувствовала себя куда свободнее здесь, чем в большой, но душной деревне.       Она огляделась: вроде все тихо. Даже птицы смолкли. Подняв подол, чтобы не шуршать юбкой, Алисс пошла к двери. Но не успела взяться за ручку, как послышались голоса. Она прижалась к стене между дверью и окном. Нужно бежать и как можно скорее, иначе заметят, но любопытства было больше: Алисс точно знала, что сегодня все охотники в поселении.       Она закусила губу, борясь со своей совестью. А вдруг этот домик облюбовали не только она с Кристером?.. Алисс уже собралась было тихо уйти, чтобы не попасться самой и не мешать другим, но услышала стон. И он явно не походил на звук боли. И что самое странное — она узнала голос Аиды.       Алисс повернулась и аккуратно заглянула в окно. И не поверила своим глазам: Аида медленно двигалась на мужчине. Платье спущено с плеч, а развязанная шнуровка открывала грудь. Чьи-то руки сжимали ее бедра. Алисс уже хотела было спрятаться, но мужчина сел, обхватив за талию Аиду и обнимая ее крепче. И она узнала его. Кристер… Он припал к груди, жадно обхватив сосок.       Алисс не помнила себя от гнева и обиды. Она ворвалась в дом. На мгновение Аида остановилась, обернувшись на резкий звук, но тут же губы расплылись в ядовитой ухмылке. Она начала двигаться быстрее и все громче и громче стонать. А Кристер будто и не замечал ничего, словно был не здесь.       — Алисс… Алисс… — шептал Кристер, не отрываясь от груди Аиды. — Я люблю тебя. Люблю… Алисс…       Алисс не видела ничего за пеленой слез. Она зажала рот рукой и попятилась к выходу, споткнувшись обо что-то. Уже за порогом упала на спину. Алисс быстро поднялась, вытерла слезы и побежала что есть мочи подальше от этого места.       Сердце колотилось так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Алисс опять споткнулась и упала. Саднили колени, но эта боль ощущалась меньше всего. Она стукнула кулаком по земле и всхлипнула. За что?.. Что она сделала?! Алисс злилась. Злилась на Аиду, на Кристера, на себя. Злилась на весь мир…       … Уже начало темнеть, когда Алисс пришла в себя. Она не заметила, как уснула. Потребовались усилия, чтобы подняться: голова кружилась и ужасно болела. Память тоже не щадила. Алисс уже было всхлипнула, как услышала треск веток. Страх быть найденной пересилил. Она спряталась за деревом и прислушалась.       Доносился смех мужчин. О чем они говорили, Алисс не понимала, но смогла различить голоса. Это были жители деревни. Она выдохнула и дала им уйти как можно дальше, чтобы ее не услышали.       Всю дорогу до дома Алисс думала. Зачем Аида это сделала? Чтобы показать его истинное лицо? Но он явно был под ее силой: шептал-то он совсем не имя сестры. Однако она знала наверняка: ворожба бессильна, если в сердце живет настоящая любовь. Так говорила мама.       Мама… Алисс закусила губу, чтобы снова не расплакаться. Она очень скучала по родителям. Когда они были живы, все жили счастливо и в спокойствии. Дома царил мир и покой.       Алисс проскользнула в щель в заборе и направилась к дому.       Девочки ужинали. Она тихо прошла мимо них, буркнув что-то похожее на «приятного аппетита».       — Алисс, — властно окликнула ее Аида. Та вальяжно раскинулась на стуле отца во главе стола, попивая вино. — Где ты была?       — Не твое дело, — процедила Алисс и уже скрылась было в другой комнате, как Аида вновь заговорила:       — А мне кажется, это мое дело, — слегка повысила голос она. — Думаю, девочки тоже хотят знать, где ты постоянно пропадаешь!       — О-о-о… — Алисс чуть ли не влетела в столовую. — Давай поговорим, кто и где пропадает! А лучше сказать, на каком мужчине, верно?!              — Аида, очевидно, ее провоцирует, — заключила Маккензи. — Зачем?       — Чтобы раскрыть ее.       — Давай, расскажи, понравилось скакать на Кристере?! — кричала Алисс, уже не сдерживая себя.       — Я всего лишь показала тебе его любовь. — Аида даже не скрывала, что ей нравится выводить из себя сестру. Закинув руку за спинку стула, она ядовито оскалилась.       — Что происх… — начала было Агния.       — Ты лживая, мерзкая шлюха, — процедила Алисс. — Ненавижу тебя!       — Наша дорогая сестра кувыркалась в койке с врагом! — все с той же ухмылкой продолжала Аида, намеренно пропуская мимо ушей ее оскорбление. — И с кем? С сыном этого ублюдка?!       — Я люблю его! — закричала Алисс, захлебываясь в слезах.       — Чужеземцы убили родителей! Наводят ужас на жителей, а ты!.. — Аида скривилась, не сдерживая волну омерзения. — Влюбилась?..       — Хватит! — рявкнула Эш, обнимая Алисс. — Что ты устроила, Аида? Она…       — Вы правда не понимаете? — кричала в ответ Аида. — Она предала нас!       — Это ты предала меня! — Слезы душили. Алисс вырвалась из объятий Эш. — Ты! Когда заставила его спать с тобой!       — Да как ты не поймешь! — Аида все еще держала властный вид, но едва можно было заметить, что она сдается и действительно чувствует себя преданной. — Ищут тебя! И только тебя!       — Ты в этом так уверена? — Алисс усмехнулась, видя, что ни Аида, ни остальные не понимают. — Кристер рассказал, что его отец давно знает, что я не одна. Может, он и не знает вас в лицо, но знает все.       Девушки вздрогнули. Это было едва заметно, но Аида уловила волнение сестер.       — Что это с вами? — Она сощурилась, обходя каждую. Пожалуй, нюх был ее самой сильной стороной. — Я буквально кожей чувствую, как вы дрожите и… что-то скрываете! — последнее чуть ли не пропела Аида от восторга.       Она ухватилась за «соломинку». Теперь ничего не стоит выяснить правду. Аида, словно хищник, ходила вокруг них, а девушки, будто и правда загнанные звери, молчали, вжимаясь в спинки стульев.       — Прекрати! — сказала Вэра. Взяла себя в руки и уверенно встала. — Хватит! Ты не госпожа, чтобы мы отчитывались перед тобой! И ты не наша ма…       — Так вы тоже бегаете! — Аида сияла. — У каждой из вас есть возлюбленный из стана врага!              Девушки молчали. Однако каждой из них хватило смелости смотреть ей прямо в глаза и сверлить взглядом.       — Помнишь, что говорила мама? — Аида проигнорировала всех и обратилась к Алисс. — Твой дружок ни за что бы не поддался силе, будь его любовь так сильна и настояща, как твоя. — Она усмехнулась и пошла к выходу, но обернулась у самой двери. — А сильна ли любовь к вам, мои милые сестрички?.. — лилейно прошептала она и поспешила выйти.       — Аида точно что-то задумала. — Маккензи кивнула, словно соглашалась сама с собой.       Шли дни. С каждым новым днем лед между сестрами оттаивал. Только Алисс и Аида все еще держались особняком: не разговаривали, не пересекались, всячески игнорировали любые намеки на общение, даже есть садились как можно дальше друг от друга.       — Нам нужно кое-что обсудить, — начала Шан. Молчание за обедом прервалось. — Алисс, это правда? Правда, что чужеземцы знают о нас?       — Правда, — тихо ответила она. Аппетит тут же пропал. — Эсмонд не знает о вас конкретно. С ним люди, откуда родом ваши матери.       — Это плохо, — подала голос Аида. — Нам стоит быть осторожными, пока не придумаем, как избежать беды.       — И что ты предлагаешь? — нервно спросила Алисс. — Если бы не…       — Если бы не я, никто бы из нас не узнал, что за нами тоже охотятся! — рявкнула Аида, стукнув ладонью по столу. — Когда ты собира…       — Хватит! — Эш снова прервала их перепалку. — Вы правда не понимаете, что это им только на руку?! Да, мы тоже, — как ты выражаешься, Аида! — спутались с теми людьми! Но это не значит, ты одна-единственная во всем права!       — И что мы будем делать? — спросила Вэра. — Я не хочу навред…       — А твой дружок и не поморщится! Навредит не только тебе! — все препиралась Аида.       — Мой не такой, — пробормотала Агния. — Он никогда…       — Все они такие, — чуть повысила голос Аида. — Ублюдок даже собственного отца не пожалел. Убил и кровью его умылся! — По ее взгляду явно читалось, что она даже слышать не может о любви.       — Давайте лучше думать, как нам избежать смерти. — Шан демонстративно отодвинула глиняную чеплашку с недоеденной похлебкой. — Я кое-что придумала, но нужно…       Сестры долго обсуждали, ругались, почти дрались и расходились, но все же план был готов. Скоро ожидается День памяти Корнелии и Луция, и новый глава хочет пригласить чужих на празднование, чтобы продемонстрировать «радушие» и открытость, тем самым дав понять, что детей Волканэрис здесь нет. А если что-то пойдет не так, чужаки будут в ловушке.       За несколько дней до смерти Волканэрис, словно что-то предчувствовав, почти смогла создать новый рецепт «Обмани глаза», чтобы уберечь девочек от опасности. Но не хватало главного ингредиента: что-то от того, чьи глаза нужно обмануть, будь то кровь или волосы. Но была одна проблема — зелье не было опробовано.       — Так это же «Плутовка-Чертовка»! — воскликнула Макки, увидев знакомые ингредиенты в подписанных баночках.       — Верно, — подтвердила Габриэла. — Уже далеко в будущем его модернизировали. — Если его делает Природная и для себя, то ее кровь не нужна.       Прошло еще несколько дней. Аида с неимоверным усилием смогла принять тот факт, что девочкам необходимы будут встречи с их мужчинами для зелья.       Прошло еще несколько дней. Все было готово. Для каждого из мужчин были подготовлены отдельные кубки для напитков. Девушки, приставленные к чужакам, были осведомлены и тщательно проинструктированы. Для остальных же выделили несколько ящиков вина, чтобы мешать другое зелье: оно будет просто путать сознание, и если кто-то заметит одну из них, то он просто не вспомнит о ней.                     … Вечер был в самом разгаре, все шло по плану. Все поселение было на празднестве. Большинство жителей даже забыли, что с ними рядом, почти плечом к плечу, чужаки. Чужаки, причинившие много боли и страданий. Новый глава — правая рука Аквида — сделал все, чтобы, в первую очередь, именно жители чувствовали себя спокойно и комфортно. А план девочек он знал изначально: именно старейшина предложил пригласить на праздник, чтобы «эти ублюдки были на виду, а если что-то пойдет не так, перерезать их труда не составит». Конечно, он не знал всего — даже Аида понимала, что Коналлу весь план знать необязательно.       Начался танец. Сестры стояли в стороне, наблюдая за плавными и изящными движениями. Но уже через несколько минут костер, вокруг которого кружились девушки, вспыхнул, а его искры взлетели до небес. И… это заметили только сестры. Все вокруг наслаждались танцем. Хотя не только сестры — их возлюбленные тоже заметили. Искры кружились, создавая едва заметный указатель вглубь леса. Мужчины, как по указке, поднялись с мест и пошли.       Сестры заметили это. Все одновременно переглянулись: каждая из них не понимала, что происходит, и почему именно эти мужчины одновременно куда-то уходят. Девушки следовали за ними тихо, чтобы остаться незамеченными.       Шли недолго. Но Маккензи успела потерять всех из виду, ориентируясь только по звукам. Уже через пару минут она остановилась у дерева, наблюдая нечто невероятное.       — Это же… — Маккензи свела брови и вытянула вперед шею. — Это же они! — Действительно, в темноте отчетливо угадывались все: Алисс, Аида и все остальные сестры. — Го… Гол-лые?..       На небольшой поляне под светом луны голые сестры плавно двигали бедрами, их смех эхом раздавался по лесу и звучал достаточно зловеще. Макки презрительно и с примесью смущения зажмурила глаза. Картина, представшая в огне, еще долго будет в памяти: девушки ласкали огромного мужчину, а вместо головы была морда козла с длинными и массивными рогами. Кто-то целовал его в губы, кто-то гладил грудь и торс, а кто-то двигался на его члене. Все это выглядело ужасно и омерзительно. Оргия набирала обороты.       — Что п-происходит? — прошептала Шан.       Маккензи вздрогнула и повернула голову на голос. Справа за несколькими деревьями стояли девушки.       — Если они все здесь, то там кто… — удивленно прошептала она.       — А где Аида? — Алисс взволнованно огляделась.       — Там, — процедила Эш и указала рукой в противоположную сторону.       Аида водила руками и ядовито улыбалась. На лицах «гостей» читался большой спектр эмоций: страх, ужас, презрение и даже похоть. Невозможно было не заметить, с каким вожделением они смотрят на голые и мокрые тела.       Но в следующее мгновение они повытаскивали мечи и медленно пошли в сторону иллюзии. Аида ухмыльнулась, смотря прямо в глаза Алисс, и щелкнула пальцами: иллюзия превратилась в костер, пламя которого струилось ввысь. Огонь был виден только сестрам.       — Но зачем? — Маккензи обернулась к Габби.       — Те тоже начитались всего. — Она хмыкнула и закатила глаза. — Наслушались, что дьявол есть, вместо голова у него морда козла, зло обязательно будет сношаться с дьяволом и бла-бла-бла.       — Получается, что Аида специально создала это видение, чтобы якобы показать сестрам, что те мужчины выберут убить их, а не любить?       — Ага, — коротко ответила Габби.       — Прекрати! — закричала Алисс. Она побежала к сестре и упала на колени. — Я прошу тебя! Умоляю, остановись! Ты же убьешь их!       — А вот они почему-то не переживают, что убьют нас. — Аида оскалилась и взмахнула рукой — сестры отлетели в сторону, а костер усилился. — Посмотри, как они рвутся перерезать нам глотки! — Мужчины бились в невидимую стену. — Вот она — ваша любовь! Сила страха и желание уничтожить оказались сильнее глупой любви!       — Остановись! — кричала Алисс, заливаясь слезами. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? Что?! — Она все крутила головой то на сестру, то на костер. — Убей меня, но сохрани им жизнь! Убей!       — Ты готова отдать свою жизнь?.. — Аида на мгновение растерялась, но сразу взяла себя в руки. — Пусть будет так. — Она с презрением вырвала подол юбки и прошла к огню.       — Что ты собираешься делать? — Алисс огляделась. Мужчины все бились с невидимой стеной, а сестры неподвижно лежали у деревьев. Им никогда не справиться ни с ее силой, ни с силой Аиды. — Ты убьешь меня?       — Ну что ты, дорогая. — Аида взяла ее за руку и полоснула мечом по ладони. Алисс зашипела. — Ты же носишь под сердцем дитя. Мама ни за что бы не простила меня за такое!       — Это же меч Рауда! — воскликнула Маккензи. — Я ни за что не спутаю его! Золотая рукоятка с камнями. Пожалуй, это самый дорогой меч, который я когда-либо видела.       — Да. — Габриэла закатила глаза. — Рауд всегда отличался завидным расточительством и самолюбием.       Алисс закричала: сестра связала ей руки за спиной веревкой, посыпанной Мартумом. То же самое она проделала с сестрами: резала руки, обмазывала кровью лезвие, не забыв и про себя, и связывала веревками с Мартумом. Мужчин тоже не обошла стороной. После чего швырнула меч в костер, тот снова вспыхнул, а языки пламени взмыли к небу.       — Ваша любовь будет вашей погибелью! — закричала Аида. — Вы будете умирать каждый день! Каждый час! Каждую минуту! Будете умирать, зная, что они никогда не будут вашими! — И указала рукой на мужчин. — Они сами, их дети, дети их детей будут охотиться за вами и вашими детьми! Из года в год, из поколения в поколение, из столетия в столетие будете страдать. Они могут хотеть и желать вас, любить вас, но желание убить всегда будет сильнее. И единственное спасение — смерть каждой из вас, тогда ваши драгоценные мужчины исцелятся.       — То есть Охотники перестанут быть Охотниками, когда все Ведьмы будут мертвы? — спросила Маккензи. Что-то не складывалось. — Но зачем? Зачем обрекать всех та смерть? Я не понимаю…       — Потому что в Аиде победили зависть и ненависть, — пояснила Габриэла. — Нет ничего страшнее этих чувств.       — Но ведь если убить Аиду, то…       — Верно. — Габриэла как-то недобро усмехнулась.       Алисс, превозмогая боль, освободила руки. Незаметно подняла выпавший у одного из мужчин кинжал. Потребовались усилия, чтобы встать, но один рывок — и она прижала сестру к дереву, приставив кинжал к шее.       — Мне ничего не стоит убить тебя, — процедила Алисс и вытащила нож из-за пояса у Аиды, кинув его сестрам, чтобы те смогли освободиться.       — Неужели? — Аида оскалилась, но не заметить, как она нервно сглотнула, было невозможно. — Уверена, что сможешь поднять руку на единственного родного по крови человека?       — Тебе же это не помешало! — рявкнула Алисс и сильнее прижала кинжал. — Посмотри, что ты сотворила с нами! Если ты умрешь, то все это закончится. И никто больше не будет страдать.       — Я так не думаю. — Аида все продолжала скалиться. — Мама никогда бы не простила тебе детоубийство, — прошептала в лицо она.       — Нет… — Алисс на мгновение ослабила хватку, но тут же сильнее вжала ее в дерево, что заставило Аиду встать на носочки. — Ты лжешь! Ты все врешь! — Капелька крови скатила по лезвию и упала в ключицу.       — Проверим? — Аида растянула губы в улыбке и взяла руку сестры, приложив к животу. — Чувствуешь? Близнецы, которые родят от одного мужчины. — Она прикрыла глаза, словно в мечтаниях.       Алисс вырвала руку и отшатнулась на пару шагов.       — Не может быть…       — Может, сестричка. — Аида вытерла шею и облизнула палец с кровью. — Умеешь ноги раздвигать — будь готова и к детям.       — Твою судьбу решит деревня, — твердо и властно сказала Алисс. — Когда родишь. — И взмахнула рукой.       — Ты?.. — Аида закатила глаза и начала падать.       Маккензи сглотнула и едва заметно вздрогнула. Либо это воображение, либо перед тем, как потерять сознание, Аида посмотрела на нее и недобро улыбнулась. Она обернулась к Габби: та стояла рядом и смотрела вперед: Эш и Агния успели поймать и бережно уложить на траву. Значит, не заметила?       Время ускорилось. Девушки унесли Аиду и спрятали до того, как успело рассвести. Принесли несколько пустых бочонков из-под вина и остатки еды, имитируя пьянку мужчин, в надежде, что те не вспомнят события ночи.       События закрутились еще быстрее: как по волшебству, чужаки очень быстро собрались и покинули деревню; Аида все это время была заперта дома; сестры рассказали все Коналлу — он, конечно, не рвал и метал, но по выражению лица и холодному тону голоса было ясно, что он в ярости.       Через несколько месяцев деревня вновь ощутила на себе рождение Первой: снег, проливной ливень и ураган продолжались почти сутки. Аида ужасно мучилась. Алисс со своим огромным животом носилась вокруг нее, желая как-то помочь. Но как все резко началось, так же резко и закончилось: стоило первому крику раздаться в комнате, как погода сменилось на солнце и безветрие.       — Отдыхай. — Алисс улыбнулась и убрала мокрые волосы со лба сестры. Поняв, что сказала слишком мягко и по-доброму, сдвинула брови и прокашлялась. — Когда восстановишься, тебя будут судить, — холодно продолжила она и взяла ребенка. — Слава богам, тебя не видит мама, — разочарованно бросила она уже у двери и поспешила выйти.       Но не успела Алисс пройти несколько домов, как резко остановилась: в ворота вошли чужеземцы, а преградой им стояли свои. Вилы, луки, мечи и топоры — все служило сейчас оружием.       — Уходите! — закричал Коналл, крепче сжав меч двумя руками. — Нас больше!       — Отдайте нам этих их! — прокричал Кристер. — И все закончится! Мы уйдем с миром и больше никогда не вернемся!       — Охота началась… — едва слышно сказала Маккензи, как мимо нее пронеслась толпа.       Женщины и подростки похватали из домов какое-никакое оружие и присоединились к остальным. Все встали на защиту своего дома. Своих людей.       — Уходите! — крикнула Эш, держа лук наготове.       — Мы не хотим проливать ничью кровь! — продолжила за ней с другого конца толпы Вэра.       — Нет! — Алисс выбежала вперед с ребенком на руках. — Кристер, остановись!       — Я все видел! Все! Видел, как ты с-с-нош… шалась с… Дьяволом?.. — По его голосу он и сам не хотел в это верить, и не потому что чувствовал обман. Песни про Бога и Дьявола за эти месяцы промыли мозги.       — Волканэр-рис?.. — заикаясь, вышел вперед Эсмонд. А через мгновение понял, что это ее дочь: они были удивительно похожи. — Ребенок?..       — Искали нас? — рядом встала Агния, а за ней вышла и Шан. Все сестры встали по обе стороны от Алисс.       — Ну вот. — Вэра чуть наклонила голову и зло улыбнулась. — Нашли.       Девушки одновременно приняли сущность. Небо тут же потемнело, и между ними и чужаками в землю ударила молния. Почти все пришлые выбежали за ворота. Остались только Эсмонд, Кристер и — уже бывшие — возлюбленные сестер. Однако в каждом из них читался страх.       — Неожиданно, правда? — Голос Эш эхом разнесся по округе.       Мужчины затоптались: их страх сквозил так сильно, что даже жители за спинами девушек это чувствовали. Деревня уже была привыкшая к такому «виду», поэтому пришлых их уверенность еще больше заставляла бояться.       Эсмонд выпрямился и вышел чуть вперед. Молча махнул рукой, и из кустов полетела стрела.       — Нет! — воскликнула Маккензи и ощутила боль между плечом и ключицей.       Сглотнув, она опустила глаза: стрела торчала под небольшим углом между плечом и ключицей, а светло-серая футболка справа пропиталась кровью.       — Ты кто?..       Последнее, что услышала Макки, а затем провалилась в пустоту…

***

      — Нет! — закричала она, резко поднявших. — А-а-а-у! — завизжала Маккензи и схватилась за плечо.       Перевязано. Она скривилась от боли и огляделась. Комната, в которой жила у Габриэлы. В глаза бил отвратительный яркий свет. Застонав, Маккензи поднялась с кровати и зашторила окна.       — Слава богу! — За спиной раздался голос Габби. — Ты жива!       Она в два шага пересекла комнату и крепко обняла Макки. Та снова застонала и скривилась, но обняла в ответ. Они простояли так несколько минут. Маккензи неловко промычала, водя глазами по комнате, и постучала по спине.       — Бабушка нас убьет, — протянула Габриэла таким тоном, словно они не в прошлом чуть не погибли, а у них нашли пачку сигарет в пятнадцать лет.       — Что же произошло? — Маккензи решила перевести тему и села на кровать. — Я помню только, что зачем-то пыталась закрыть собой Алисс, а из плеча торчала стрела. И потом я отключилась. Зачем защищать-то? Это же прошлое!       — Похоже, ты все же можешь материализовываться в прошлом…