Please, Behave!

***

      У Тома Риддла был не лучший день: его раздражали третьекурсники, у которых он вёл уроки сегодня днем; он не мог понять, почему они не могут сделать что-то настолько банальное, как правильно произнести заклинание для борьбы с боггартом? Как тогда они будут бороться с настоящими Темными Искусствами, если не могут победить даже приведение не имевшее своей собственной внешности? Это просто смешно.       Его шаги остановились, когда он проходил мимо гриффиндорской троицы — Гарри, Рона и Гермионы — в коридоре, ведущем в Большой зал. Как бы он их ни недолюбливал, он должен был признать, что трое гриффиндорцев учились куда лучше, когда дело касалось его предмета. Уизли был довольно креативным, у Поттера были хорошие рефлексы и навыки в дуэлях, а Грейнджер… У Грейнджер был огромный потенциал, не только в «защите», но даже в самих «темных искусствах». Неудивительно, что она стала старостой.       — Добрый вечер, профессор, — поприветствовали Тома все трое.       Том коротко кивнул:       — Добрый вечер. — Они не стали долго разговаривать, направившись к своим столам, и усевшись на стульях перед самым началом ужина.       Профессор Дамблдор кивнул Тому, как последнему профессору, прибывшему в этот вечер. Он сидел рядом с Северусом Снейпом, преподавателем зелий, у которого было очень плоское лицо. Человек с сальными волосами не сильно изменился со школьных времен, Том хорошо помнил, как они встретились в общей комнате Слизерина. Том тогда учился на третьем курсе, а Северус — только на первом. Он был тихим парнем, но его навыки в зельях были настолько хороши, что Том чувствовал что Снейп по любому был сильным соперником. Это был самый высокий комплимент, который Том мог сделать кому-либо.       — Как прошел твой день, Северус? — Том начал разговор первым, как он всегда делал в присутствии тихони.       — Отлично, а как у тебя? — спросил он в ответ.       Том покачал головой:       — Я не понимаю, почему студенты в наши дни такие робкие и глупые. Был один студент, чьим боггартом был ты, он был так напуган, что даже не мог произнести элементарное заклинание.       Северус слабо улыбнулся.       Их разговор был недолгим, так как директор школы, профессор Дамблдор встал, сделал несколько объявлений и дал сигнал к началу ужина.       Разрезая куриную ножку, Том почувствовал что-то странное. Он не мог объяснить, что это было, но его рука рефлекторно схватилась за грудь. Северус заметил странное поведение Тома, и его обе брови поползли вверх.       — Что случилось? — спросил он. Том покачал головой и ответил просто:       — Ничего.       Том продолжил есть, но его занятие было прервано странным движением у двери Большого зала. Он прищурил глаза, дабы убедиться, что в том, что он видит, нет ничего плохого. Недалеко от того места, где он сидел, Альбус Дамблдор делал то же самое. Длиннобородый директор медленно встал. Это движение заставило всех, кроме Тома, обратить на него внимание.       Минерва МакГонагалл была следующей, кто заметил странность, проследив за взглядом Альбуса. Женщина была ошеломлена тем, что увидела: один за другим взгляды сотрудников и студентов начали перемещаться в сторону двери.       Там, в большом высоком дверном проеме, служившем главным входом и выходом, стоял мальчик. Его короткие черные волосы были слегка волнистыми, ореховые глаза смотрели на высокие крыши Большого зала, которые завороженно следили за небом снаружи. Он выглядел настолько завороженным, что не замечал, что люди находящиеся в зале удивленно смотрят на него.       В этот момент никто не осмелился издать ни звука, даже Рон не осмелился прожевать полный рот еды. Что было уже само по себе довольно редкое зрелище.       Взгляд мальчика метался по залу, он комично моргнул, когда понял, что все пары глаз наблюдают за ним. Но мальчику было все равно, он вошел и подошел к столу персонала, приблизившись к профессору Дамблдору, который стоял и смотрел на него, подняв брови.       Мальчик радостно улыбнулся, смотря на Дамблдора:       — ПРОФЕССОР ДАМБЛДОР!       Его милый голосок эхом разнесся по Большому залу. Альбус на некоторое время потерял дар речи, но в конце концов улыбнулся маленькому мальчику.       К сожалению, прежде чем он успел подойти и спросить, кто этот ребенок, тот уже убежал со своего места. Он приближался к чему-то, вернее, к кому-то с оскаленным лицом.       — ПАПА! — закричал ребенок.       Том Риддл вскочил со своего места, когда мальчик приблизился и посмотрел ему в глаза. Очевидно, мальчик обращался к нему. Но что он сказал? Папа?       Рядом с ним Северус уронил вилку, его вечно угрюмое лицо ошарашенно смотрело на разыгравшуюся перед ним сцену. Северус посмотрел на Тома, который выглядел таким же растерянным и потрясенным, как и он, только на лице Реддла был еще и страх.       Мальчик подошел к Тому, обогнув стол для учителей, только чтобы иметь возможность обнять его. Маленькие руки прижалась к его ноге. Том не знал, что делать, он огляделся вокруг и увидел различные выражения лиц — от шока, до замешательства и неверия. Но больше всего его раздражали осуждающие взгляды персонала.       Том Марволо Риддл, преподаватель Защиты от Темных Искусств, который, как всем известно, не женат, внезапно оказывается вместе с ребенком, который называет его папой? Что это за драма? Тому хотелось ударить по столу и побросать все столовые приборы на нем вниз. А этот ребенок… он не знал, что с ним делать. Если честно, ему хотелось оттолкнуть этого мальчишку и отругать его за то, что он испортил его репутацию, но, к счастью, в его сердце все еще оставалось немного жалости к маленькому ребенку.       Лицо мальчика ничуть не помогло, так как он был очень похож на Тома, за исключением его ореховых глаз. Если бы не тот факт, что у него не было секса семь лет, он бы подумал, что это его сын от незнакомой женщины, кем бы она ни была — сходство все равно было на лицо.       — Я не знал, что у тебя есть ребенок, — внезапно сказал Северус, уже справившись со своим выражением лица и вновь став каменной статуей.       Том перевел взгляд на Северуса. Он покачал головой, пытаясь сказать профессору таким образом, что он понятия не имеет, кто этот ребенок.       Снейп приподнял обе брови, он попеременно смотрел то на Тома, то на ребенка у него на руках. Выражение лица Северуса явно выражало сомнение в происходящем.       В зале начали раздаваться звуки шепота, который постепенно становился все громче и громче, что вынудило профессора Дамблдора вмешаться, чтобы остановить шум. Он взглянул на Тома, подав знак, требующий встать и выйти из зала с мальчиком на руках. Дамблдор также подозвал Гермиону помочь Реддлу. Как староста, она быстро встала перед Томом и мальчиком, который все еще цеплялся за него, принявшись исполнять порученное ей задание.       Том улыбнулся в знак благодарности Гермионе, та же кивнула в ответ со знающей улыбкой. Девушка присела, пытаясь окликнуть мальчика.       — Здравствуй, дорогой, как тебя зовут? — мягко спросила Гермиона.       Мальчик мгновенно повернул голову в ее сторону. Несколько секунд он сверлил карие глаза Гермионы своими. Мальчик внимательно следил за движениями ее лица, прежде чем, наконец, широко улыбнулся. Словно забыв о Томе, которого он обнимал, мальчик двинулся к Гермионе, но то, что он сказал далее, перед тем как обнять девушку, заставило Гермиону и весь зал погрузится в тишину:       — МАМА!       Глаза Гермионы и Тома внезапно расширились от возгласа мальчика. Оба в недоумении смотрели друг на друга будучи в ужасе. Гермиона несколько раз открывала рот, пытаясь издать хоть какой нибудь звук, но так и не смогла. Когда в зале снова стало шумно из-за недоверчивых шепотков его обитателей, Том и Гермиона судорожно огляделись по сторонам.       — Нет… нет… — Они раскачивали головами, пытаясь убедить людей, что то, что говорит этот мальчик, не имеет смысла.       Сотрудники и учителя смотрели на них с недоверием, как будто это был самый ужасный скандал в Хогвартсе. Ну, если это конечно не было так на самом деле. Дело в том, что и Том, и Гермиона никогда не были связаны никакими отношениями друг с другом, помимо отношений учителя и ученицы. Кроме того, как Гермиона, которая все еще была девственницей, могла иметь ребенка?       Когда Реддл и Грейнджер посмотрели друг на друга в следующий раз, они уже пребывали в замешательстве, не зная что делать. Однако, как только их взгляд переметнулся на ребенка, который радостно обнимал Гермиону, а затем снова вернулся, чтобы посмотреть друг на друга, они не могли не почувствовать смущения. Их лица покраснели, и молодые люди уставились в пол.       Ну, это было действительно неловко.

***

      Гермиона никогда не думала, что на последнем курсе Хогвартса ей придется столкнуться с такой неожиданной ситуацией. После переполоха в Большом зале ей и профессору Риддлу пришлось эвакуироваться в кабинет директора вместе с таинственным мальчиком, который все еще находился в ее руках. Гермиона вздохнула, садясь на один из стульев рядом с профессором Риддлом, который выглядел еще более замученным, чем обычно.       Это было редкое зрелище — вдруг видеть профессора, который всегда выглядел идеально, столь небрежным. Обычно аккуратно расчесанные волосы теперь выглядели естественно, некоторые пряди торчали, демонстрируя волны. Красивое и настороженное выражение лица профессора сменилось усталостью, хотя (Гермионе было неприятно это осознавать) он все еще был красив.       Это было бы ложью, если бы Гермиона сказала что никогда не была влюблена в этого профессора за все прошедшие школьные годы. Каждый представитель женского пола в Хогвартсе должно было, обязан был пройти через эту фазу. Профессор Риддл действительно был очень красив. Но больше всего Гермиону привлекал его гениальный ум, он был самым великим профессором (кроме Дамблдора, конечно), который когда-либо учил ее. Он всегда давал увидеть другую сторону в предмете, что приводило Гермиону в состояния ошеломления и трепета.       Грейнджер повернулась к маленькому мальчику на ее руках, что был очень счастлив и смеялся всю дорогу сюда. Он крепко обнял Гермиону своими маленькими ручками, даря ей тепло.       — Это было весело, мама! Давай повторим? — Ребенок посмотрел на Гермиону умоляющим взглядом. Гермиона, которая все еще переводила дыхание, в недоумении посмотрела на ребенка.       — Она не может, — ответил мягкий баритон. — Вам лучше отдохнуть, — продолжал голос, который, конечно же, принадлежал профессору Риддлу. Он быстро взмахнул своей палочкой, и мгновенно мальчик на руках Гермионы заснул.       — Должны ли вы были это делать, профессор? — спросила Гермиона, не соглашаясь с выбором своего профессора.       — А вы хотите потакать его желаниям?       Гермиона молчала, как и Том. Они были заняты своими собственными мыслями.       — Сэр, разве мы не можем держать его по очереди? Это же ваш ребенок, — сказала Гермиона, она устала от необходимости постоянно носить этого ребенка. Ее руки уже онемели.       Том взглянул на Гермиону, он не сразу выполнил ее просьбу. Он просто не принял ее мнения, когда она назвала его отцом таинственного ребенка.       — Он не мой сын.       Гермиона в недоумении посмотрела на своего профессора:       — Вы уверены, сэр? Он так похож на вас, в конце концов, он назвал вас «папой», верно? Разве это ничего не значит? Что-то могло случиться с его мамой, чтобы этот ребенок начал искать вас.       — Мисс Грейнджер, думаю, по той же логической цепочке, это может означать, что вы его мать. Он действительно похож на меня, но его глаза определенно похожи на ваши, — сказал Том с ударением.       Лицо Гермионы покраснело от слов Тома.       — Но ведь я могу быть просто похожа на его маму?       Том поднял одну бровь:       — Тогда я могу быть просто похож на его отца.       — Он не может быть моим сыном, я все еще девственница, — Гермиона тут же прикрыла рот рукой. Как она могла обсуждать девственность в присутствии своего профессора-мужчины?! Лицо Гермионы становилось все краснее и краснее из-за проявленной ею глупости.       Том неловко прочистил горло:       — Кхм… — он чувствовал себя не менее неловко, услышав признание своей ученицы.       — Дело в том, что вероятность того, что он мой сын, равна 0%, а что насчёт вас? Наверное, более 90% в пользу того что он ваш сын, — продолжила Гермиона спор.       — Я не хотел ввязываться в это, мисс Грейнджер, но раз уж вы начали, я вынужден сделать встречное признание. У меня ни с кем не было отношений с тех пор, как я стал учителем в Хогвартсе, а значит, за эти семь лет у меня просто не могло быть ребенка, — он бросил быстрый взгляд на мальчика. — Как вы думаете, ему больше семи лет?       Гермиона не знала, как реагировать на заявления и вопросы профессора, стоящего перед ней, стоит ли ответь, и вместо этого решила покраснеть, уже в который раз за этот вечер.       Без предупреждения Том встал перед Гермионой, заставив Гермиону насторожиться, вдруг что профессор собирается сделать что-то плохое.       — Разве вы не говорили, что устали его держать?       — О… — Гермиона, которая изначально была враждебно настроена, быстро отдала ребенка профессору Риддлу.       Гермиона заметила, что профессор Риддл неловко держал ребенка. Она не могла не улыбнуться. По крайней мере, он старался.       Дверь в кабинет директора открылась, и вошли профессор Дамблдор и профессор МакГонагалл. Том и Гермиона сразу же повернули головы, увидев двух старших профессоров, идущих к ним.       Глаза профессора Дамблдора загорелись, когда он увидел Тома, нежно держащего мальчика. Том, заметив раздраженный взгляд, лишь нахмурил брови.       — Не хотите ли вы предоставить нам объяснения, профессор Риддл? — спросил Дамблдор с улыбкой.       В душе Том хотел проклясть старого профессора:       — Этот ребенок не мой сын, я его не знаю.       — Тогда почему он называет вас отцом? — на этот раз вопрос задала МакГонагалл.       — Я не знаю, может быть, потому что я похож на его отца?       МакГонагалл выглядела не убежденной. Том застонал от досады: — Мне рассказать вам о своей интимной жизни? Я ни с кем не спал семь лет, профессор МакГонагалл, если вам так интересно.       Ребенок на руках Тома неловко пошевелился, рефлекторно, Том нежно погладил его по спине, пока ребенок снова не устроился поудобнее. Дамблдор посмотрел на это с улыбкой.       — Почему вы допрашиваете только меня? Почему бы вам не допросить мисс Грейнджер, которую этот ребенок также называет «мамой»? — недовольно продолжал Том.       — Мисс Грейнджер не может быть его мамой, профессор Риддл, если бы она была мамой, мы бы знали об этом с самого начала, учитывая, что на его вынашивание ушло бы 9 месяцев, а скрыть беременность молодой ведьмы — достаточно нелегко, — объяснила МакГонагалл, заставив Гермиону торжествующе улыбнуться.       Как же это все раздражает.       — Тогда вопрос в том, кто именно этот ребенок? Как он попал сюда и прошел через столь сильную защиту Хогвартса, никого не встретив? — спросил Дамблдор, сев в свое кресло.       Остальные три человека в комнате посмотрели друг на друга.       — Ну, сейчас, наверное, будет лучше, если все вернутся в свои комнаты и отдохнут. Мы продолжим этот разговор завтра, когда мальчик проснется. Завтра же выходные? У нас будет достаточно времени, чтобы получить от него информацию.       Гермиона и профессор МакГонагалл уже собирались выйти за дверь, но вопрос Тома заставил их остановиться.       — А что насчет этого ребенка? Где я должен позволить ему спать? — спросил Том.       Альбус Дамблдор приподнял обе брови: — Конечно, в вашей комнате… Разве не будет лучше, если он проснется и сразу увидит «знакомое лицо»?       Том застонал от разочарования.