«Взрывы возле Кремля. Полностью разрушен Манеж Красной Площади.
Обрушилось метро Охотный Ряд. Ужасные кадры с места взрывов. Слабонервным не смотреть!
Никаких официальных объявлений от Путина, Пескова или кого-либо еще не поступало. Да и смотреть их негде: телевиденье не работает. Что происходит?
Без света остались районы Кремля, Китай-города, Лубянки.
Первые кадры атакующих Москву: кто они?» и так далее…
Сжав губы, я заблокировала айфон. Нервно взглянула на Тимура, он смотрел на меня. — Слышишь? — тихо спросил он. Я прислушалась. Сначала казалось, будто тишина нашей пробки стала тягучей и осязаемой, словно меня ударили по голове и все звуки растягивались, отдаваясь лишь отголосками откуда-то извне. Но затем я услышала их. Методичные, идущие один за другим, страшные — взрывы. Или, может, залпы. Я не знала точно, но выяснять не хотелось. Я огляделась: люди вылезали из своих автомобилей, вытаскивали сумки и устремлялись куда-то вдоль улиц. Может, к метро, может, к ближайшим домам. Я в панике подъехала ближе к стоящей передо мной «Хонде». Поморгала дальним светом неизвестно зачем: впереди нас было сотни таких как мы. — Черт, — процедила я. Справа по обочине проезжали джипы и паркетники, но долго продвинуться у них не получалось: они так же, как и все остальные упирались в пробку на заезд на кольцо. Я услышала звуки быстро работающих лопастей. Мы с Тимуром синхронно выглянули в окна: камуфляжного цвета железный вертолет пролетал в десятках метров от нас. — Это военный, мам? — поинтересовался Тимур. Звуки взрывов снова раздались, но теперь гораздо ближе. — Мам? Я попыталась унять усиливающуюся панику, подступающую рвотным позывом к горлу. — Тимур, придется бежать. — Как бежать? — Как в садике на весёлых стартах. Надевай безрукавку, — я кинула ему верхнюю одежду с заднего сидения. Сама выключила зажигание и пошла к багажнику. Взяла оттуда спортивную сумку, благодаря бога, что всё же не взяла так много вещей, как могла бы. Подошла к пассажирской двери и помогла сыну вылезти. Он спрыгнул на землю из серебристого японского внедорожника. — А как же «Субару», мам? — взволнованно спросил сын. — Заберем ее позже, зай. Сейчас нужно бежать. Клади Сырка в портфель, чтобы не выронить. Тимур покорно расстегнул молнию на своем монстро-портфеле и аккуратно сунул туда крысу. Я, поразмыслив, переложила ноутбук в сумку, закинула ту себе через плечо и повесила свой рюкзак на грудь, перетянув его со спины. — Пока, Суба, — попрощалась я с машиной, нежно погладив ту рукой по двери, — Надеюсь, еще увидимся. Это была моя первая серьезная покупка после развода с Костей. Когда он уходил от нас, благородно оставил нам квартиру в Хамовниках, за ипотеку которой мы расплачивались с ним вместе, но забрал наш семейный автомобиль, большой и вместительный «Вольво». Я была не против. Во-первых, в квартире жить лучше, чем в машине. Ну а во-вторых, я сама могла позволить себе купить машину, что, собственно, и сделала. Потом он потерял бизнес и свой «Вольво», а так же продал свою квартиру, в которую переехал от нас. Стал проситься назад, все чаще бывая в компании зеленого змея. Потом последовал запрет на приближение к нашей семье… Но это уже другая история. Сейчас я даже не задумывалась о нем. Скорее всего, он вообще не в Москве, а где-нибудь у своих родителей в Сочи. Я взяла Тимурку за руку и потянула с дороги. Машины все так же не двигались. Почти во всех из них уже не было людей и они пустовали, так странно замерев посреди дороги, будто кто-то сверху поставил нашу вселенную на «стоп». Взрывы раздавались так близко, что казалось, сейчас из-за поворота покажется целая армия. — Мама, кто стреляет? — кричал на пути Тимур, пытаясь поспеть за мной. И снова взрыв. Над головой опять пролетел очередной зеленый раздутый вертолет. Мы добежали до тротуара и поспешили за остальными людьми. У меня совершенно не было плана действий, я не понимала, что дальше делать, поэтому слепо следовала за бегущими людьми, поддаваясь стадному инстинкту, крепко сжимая ладошку Тимура. Внезапно серое небо озарилось вспышкой, появившейся из ниоткуда и исчезнувшей так же неожиданно, следом ее сопроводил сильный толчок из-под земли. «Метро взорвали?» — с ужасом подумала я. К горлу снова подкатила тошнота. Внезапно в кармане безрукавки завибрировал мобильный. Я деревянной рукой достала его, несколько раз промахиваясь пальцем, пытаясь ответить на звонок. Звонила мама. — Да? На том конце мама что-то кричала, но связь была будто мы созваниваемся с полярно противоположных точек планеты. — Я не слышу тебя, мам! Что? Что ты говоришь? Слышались лишь обрывки фраз, я скинула звонок. И быстро написала смс: «На машине из Москвы не выехать, будем искать попутку до вас. До связи». Не знаю, сколько мы пробежали так, просто следуя то за одной компанией, то за другой, то вдруг становясь чьими-то сообщниками, то внезапно обнаруживая, что бежим совсем одни. Но я начала замечать, что Тимур выдыхается. Хоть и не показывает виду. Мы замедлили шаг, перейдя с бега на ходьбу. Я осмотрелась: впереди виднелся мост. Согласно изначальному плану нам нужно было его проехать, но поскольку мы больше не на машине, придется идти пешком. Наконец, сын не выдержал: — Мам, я есть хочу. Мы остановились. Найдя укромное место возле магазинчика с продуктами (который, как и все остальное, что мы успели пробежать, был закрыт), я достала «Барни» и развернув, отдала ему. Тимур съел пирожное в форме милого медвежонка, оставив немного Сырку. Покончив с едой, прилично отпив из одной из наших бутылок, мы двинулись дальше. Впереди Новоандреевский мост кишел пешеходами, люди пытались убежать дальше от эпицентра взрывов, чем бы те не являлись на самом деле. Мимо пробежала девушка в шапке с собачьими ушами, что-то вещающая во фронтальную камеру своего айфона и нервно хихикая. «Неужели интернет еще работает?» — пронеслось у меня в голове. Но на проверку времени не было, мы с Тимуром уже направлялись прямиком к мосту. Пробегая через Москву-реку, я невольно посмотрела влево, вверх по реке. Там дальше был еще один мост, Андреевский, но судя по тому, что открывалось взору с такого расстояния, моста уже не было, вместо него черный столп дыма восходил к небу, не оставляя даже места воображению. Он сгинул. Внутренности то и дело сковывало холодом, то вдруг обжигало, словно мне срочно нужно в туалет (хотя это было не так). Я поспешила увести от этого зрелища Тимура, хотя и казалось, что он переживает намного меньше моего. Мы двигались плотным потоком в сторону парка Горького, если пройти еще немного, можно было достигнуть Ленинского проспекта, словить попутку, если удастся, чтобы добраться до юга Москвы. Таков был план. Воздух вокруг завибрировал, я огляделась. Один из тех огромных кораблей, что я видела ночью в небе, пролетал сейчас совсем близко со стороны Лужников. — Мам, — глаза Тимура расширились. Я сама застыла, не в силах отвести взгляд. Корабль был ромбовидной формы, снизу вверх можно было увидеть точечную подсветку и несколько отсеков разных размеров по периметру дна. Почувствовав, как повсюду начали останавливаться люди, я обернулась: все головы были вскинуты вверх. Со страхом в глазах они стояли и не могли отвернуться. — Тимур… — пробормотала я. Но тут корабль издал оглушающий скрежет. Казалось, он уже всего в паре километров от нас. Я поняла, что то был за звук. Не поднимая головы, я сильнее вцепилась в руку сына и потащила его вперед, расталкивая оцепеневших пешеходов. Мы были уже возле выхода с моста. Мы были уже возле выхода с моста, пробежав мимо башенки, с которой открывался вид на набережную, когда по нему прилетел мощный удар, заставивший землю под ногами содрогнуться. Тимур вскрикнул, а я автоматически рванула его вперед, перелетев через ограду и упав с ним на все еще зеленую траву, укрыв его голову руками. Мост обрушился в реку, о чем свидетельствовал гулкий, всепоглощающий звук всплеска воды. Ото всюду слышались крики и душераздирающие стоны, вперемешку с удаляющимися от нас залпами. Земля все еще сотрясалась — а может, это была я сама. Я неуверенно подняла голову. Сзади уже ничего не было: ни пешеходного моста, ни автомагистрали третьего транспортного кольца, идущей параллельно ему. Сверху, на остатке поручня, мужчина — кажется, это был мужчина — висел обмякшим телом так, что я могла разглядеть тонкую бурую струйку, стекающую вниз, на траву. Снова невольно взглянув на воду, я начала различать трупы, прибывающие к кромке берега один за другим — женские, мужские, детские… Я аккуратно поднялась на ноги, подняв Тимура лицом к парку, стараясь сделать так, чтобы он не смотрел назад. И надеясь, что он не увидит всплывшие, как оглушенная рыба, тела. — Мам, я… — Тим раздосадованно взглянул вниз. Я проследила за его взглядом. В районе паха на его штанах было темное мокрое пятно. — Не проблема, — я ответила, пытаясь выровнять голос, — Я взяла запасные штаны и трусы, — Идем, переоденемся. Взяв крепко его руку, я быстрым шагом начала удаляться от воды Москвы-реки, сменившей цвет с зеленовато-серого на багряно-красный.