Фарфоровая маска треснула

Тусклый свет луны освещал небольших размеров пруд. Словно зеркало, вода отражала лунную дорожку. Зрелище это гипнотизировало, и оторваться от красоты пруда было сложно. Однако Ирэн совсем не пленил этот пейзаж. Вместо этого она бережно и осторожно обрабатывала раны мужчины. Вернее, сейчас перед ней был вовсе не элегантный джентльмен с уверенной улыбкой на лице, как обычно это бывало. В её власти был огромных размеров конь, у которого сейчас не было силы даже встать, что уж было говорить о перевополощении. Некогда грозный и порой ужасающий жеребец был жутко измучен и чуть ли не подвывал даже от легко прикосновения к его глубоким ранам. Ирэн старалась не подавать виду, строя из себя уверенную и бесстрастную особу. Её слабость и тревога были ни к чему. Подобное на данный момент мог позволить себе лишь Глэстин. Однако девушка была не в силах скрыть боль, что искрила в её глазах при каждом измученном вздохе родной души. Тем не менее, она не могла перестать обрабатывать раны. Пусть сейчас Глэстин чувствовал обжигающую боль от соприкосновения со своими ранами, в будущем он оправится куда быстрее, нежели без должного присмотра. Наконец Ирэн скрыла последнюю рану под белой повязкой. В облегчении девушка отвернулась. Маска серьёзности треснула, открывая перед собой лицо, искаженное болью и чувством вины. Если бы Ирэн была предусмотрительней, не гналась бы за смертью, то Глэстину бы не пришлось лезть на рожон, спасая её от беды. Раньше Ирэн могла позволить себе рискнуть своей жизнью. Ведь она была сама по себе. Кому какое дело до воровки из Лондона? Всем была бы только в радость её смерть, но не теперь. Теперь её окружали те, кто дорожил ею и был готов рискнуть жизнью ради неё. Когда-то это был Фэджин, теперь же это был Глэстин. Увы, девушка осознала это только тогда, когда близкий ей человек, точнее, не совсем уж человек, лежал обездвиженный от боли. Непозволительные слезы соскальзывают по её щекам. Ирэн старается убрать их, дабы не мучить Глэстина ещё и её тревогами. Однако сколько бы она не утирала слез, те с новой силой стекают по её лицу. Невозмутимая воровка Лондона плачет, словно малое дитя. Хочется встрепенуть себя, дать пощечину и привести в чувства, да вот только Ирэн вместо этого издаёт жалобный всхлип. Тот, в конечном итоге, привлекает внимание Глэстина. Ирэн ощущает, как на её колени бережно ложиться голова коня. Он все ещё слабо дышит, но превозмогая всякую боль, трётся о тело девушки, стараясь её утешить. Демонстрируя, что с ним все хорошо, он здесь и он живой. Можно было бы сказать, что это заслуга Ирэн, да вот только та прекрасно понимает, что если бы не она, Глэстин и не был бы в столь плачевном состоянии. А ведь он мог умереть. И ради кого? Неё? Безнадёжной воровки с острым языком и невыносимым нравом? Ирэн все шутит, что дело в их совместной миссии, но в глубине души понимает, что это далеко не так. Сегодня он чуть не умер, потому что не мог потерять ее. Эта мысль окончательно разбивает безмятежную маску Ирэн, и та, поддаваясь чувствам, все же даёт волю слезам и бережно обнимает коня, утыкаясь лицом в его гриву. Такое неясное и трепетное чувство. Когда ты любишь и любим. В моменты, когда он прикасается к тебе, шепчет нежные слова, эти чувства греют твою душу и сердце. Когда же ты осознаешь, что твои поступки влияют и на него, оставляя глубокий кровавый след на его теле, это чувство ранит тебя в ответ, словно мстит за твою эгоистичность и нерассудительность. Вот и сейчас. Сердце Ирэн словно отзеркаливает боль Глэстина, заставляя чувствовать ту же боль, что и он. И мысль, что она этого заслуживает, лишь подливает масла в огонь. — Прости, прости, прости меня, — шепчет девушка, что так не любит признавать свою вину, но сейчас это кажется совсем не важным. Ведь она действительно виновата и ей уже не важно, осудят её за слабость или нет. Потому что знает — Глэстин не отвернётся и не оттолкнет. В подтверждении этого, он сильнее прижимается к девушке. И пусть он не может выразить свои мысли словами, но Ирэн все видит по его глазам. «Я не виню тебя». На душе Ирэн все ещё тяжко, но взгляд Глэстина успокаивает, как и тепло его тела. Даже без магии он сумел усмирить бурю ее безжалостных мыслей, и она с благодарностью смотрит в его золотистые глаза. Перед ними расстилается такая живописная картина, но для Ирэн это не идет ни в каком сравнении с красотой золотистых глаз Глэстина, в которых читается любовь, нежность и забота. Такое новое и, в то же время, необходимое чувство для Ирэн. Девушка понимает, что завтра ей будет ужасно стыдно за свою слабость и слезы. Она снова наденет маску бесстрастной воровки, которую ничего не волнует, и возможно, одарит Глэстина парочкой язвительных шуток, чтобы тот забыл её истинный облик под светом луны. Однако сейчас все это не имеет значения. Ирэн позволяет себе быть искренней и открытой перед тем, кого полюбила и, кажется, не разлюбит никогда. Хотя бы сейчас, ей нужно побыть немножко слабой. И Глэстин не смеет лишать её этого удовольствия, ведь в глубине души он рад, что сумел увидеть её настоящую.