Круги на воде

Не успела кровь в жилах остыть, как их уже ждала новая напасть. Оливия спряталась после боя в каюте и пыталась привести себя в чувство после пережитого. Слух потихоньку появлялся и потому девушка услышала о надвигающемся шторме. Это не обрадовало. Руки тряслись как при треморе, пальцы не хотели успокаиваться и набивали холодным подушечками незамысловатую дробь. А стоило закрыть глаза, как тут же перед вспоминались брызги крови, щепок, и залпы пушек. И посреди всего этого хаоса крепкая спина Киллиана в чёрном неизменном плаще. То, как он двигался, как убивал… Без пощады и так хладнокровно… Действительно, мир сказок оказался не таким добрым и красочным. Помимо очевидных наивных и романтических сюжетов, их разбавляли тона и оттенки жестокости и холодной реальности. Люди умирают везде. Даже в сказках. Бои за жизнь и страх смерти тоже есть в сказках. И они реальны. По правде говоря, в своём родном городе Оливия не знала это чувство. Только видела в кино, как это делают герои и антагонисты. Несмотря на яркую и бурную юность, в которой нашлось место и гонкам по трассе и прыжкам по гаражам, чтобы убежать от милиции/полиции, Оливия испугалась за свою жизнь именно сейчас. Налитые кровью глаза пирата, который хотел убить её, будут преследовать девушку ещё долгое время. И Киллиан. Ему было не привыкать, как пирату, ему было не впервой сталкиваться со смертью и забирать чью-то жизнь. И сегодня он спас жизнь ей. «Все пройдет, Оливка, всё пройдет», - так он ей сказал. И она чувствовала тогда запах дыма, крови и солёного ветра. Головокружительный запах. Пьянящий. Именно так пахнут мужчины. Именно так пах Киллиан… Его голубые глаза и небрежная стрижка, низкий тембр голоса и вечная улыбка на лице. Так хотелось бы провести ладонью по щетине и узнать насколько она колючая… И губы… Чуть тонкие, ветряные и теплые… В них хотелось впиться поцелуем и почувствовать соль на своих губах… Тряхнув головой, Оливия отбросила это наваждение. Нечего себе, как её припекло! Можно подумать, она влюбилась в этого вечно самодовольного и наглого, пусть и обаятельного, но пирата! С раздражением девушка сняла часы с левого запястья и провела пальцами по чернокрылой чайке. Где-то есть на свете её соулмейт. Она всё ещё помнит его неясные очертания, но знала, что найдет его. Когда-нибудь. И потому пусть Киллиан старается зря. Это его фамильярное и далеко не оригинальное «Оливка» уже набило оскомину. Поскорее бы уже найти путь домой. Там все знакомо и стабильно. Там уже не будет Киллиана. Иначе, как чувствовала девушка, все её самообладание пойдет по швам и она совершит ошибку. Шашни с пиратом она себе не простит. Все-таки Крюк был весьма привлекательным мужчиной и она не могла не заметить его симпатию. А сложив замкнутое пространство и почти двухлетний целибат, появятся определённые выводы и поступки. И это было опасно. Ничего, дадут Небеса, она скоро окажется дома и сможет забыть о Киллиане и о его взаимной симпатии. Она обязательно встретит своего любимого и будет счастлива. Без пирата. Без сказок. Без глупых мыслей. Только проверенная любовь и стабильность. И потому пока она будет дальше отталкивать Крюка и стараться не вестись на его руки, глаза, голос… В общем, не вестись на него всего и по отдельности взятого. Скрипнула дверь и Оливия быстро скрыла чайку рукавом куртки и обернулась. Незачем всем остальным знать об её путешествии на Бал. К несчастью, в дверной проёме стоял Джонс. Он с беспокойством смотрел на неё, и девушка быстро взяла себя в руки. - Что такое? – спросила она. - Как себя чувствуешь? Ты слышишь меня? – спросил он. Оливия кивнула головой. Слух восстановился, голова не звенела, лишь пальцы ещё ощутимо дрожали. Убрав руки в карман по привычке, она заметила внимательный взгляд капитана. Тот, похоже заметил её тремор и, цокнув языком, налил из графина пол стакана воды. - Попей немного, будет легче, - он протянул ей стакан. - Спасибо, не надо, - Оливия с сомнением посмотрела на стакан и представила как роняет его на пол из-за трясущихся рук. Крюк секунду морозил её не читаемым, но хитрым взглядом, и поставил стакан на трюмо. - Как хочешь, - он уселся на стул напротив. – Нас настигает буря. - Я слышала, - ответила девушка. - Она магическая, - Киллиан устало качнул головой, - не знаю уже что и делать. Корабль не в состоянии пережить её. - Что значит «магическая»? – не поняла Оливия. - Её кто-то наколдовал? Крюк кивнул, задумчиво вертя стакан с водой в руке. - Как такое возможно? Управлять силами природы? Это было поразительно. - Это мир сказок, Оливка. Видать, на корабле Чёрной Бороды есть колдун, и явно не новичок. Потому что насылать бури, и, как ты говоришь, управлять силами природы, дано не всем. Только очень мощным магам и колдунам. - Таким как мой отец? - Таким как твой отец. Только у Румпельштильцхена связаны руки, да ему и не зачем. В голове тут же нарисовался восточный нос, цепкий взгляд и посох с коброй. - Может, это Джафар? – она задумчиво почесала нос, вспоминая свой неожиданный плен. Киллиан повернул голову в её сторону, внимательно всматриваясь. В глазах плясали привычные огоньки. - Тот самый колдун, что вас похитил с Генри и Нилом? Она кивнула. Реальный Джафар был куда страшнее своего мультяшного образа, хоть и неизменно походил на него. Раскосые глаза, цепкий и пронзительный взгляд, не скрывающий ненависть и отвращение, поджатые губы. Черно-алое одеяние под цвет крови, благородные и худые пальцы, вечно сжимающие золотой посох в виде кобры с ярко горящими рубиновыми глазами… Брр!.. Она вздрогнула. Хорошо, что Джафар отдал их Али-Бабе, откуда они смогли выбраться… Крюк, наблюдавший за ней, резко поднялся. - Я убью его! Вспомнились капли крови на щеке и падающее тело убитого пирата. И почему-то в словах капитана Оливия не усомнилась. - Сначала нам нужно пережить эту бурю, - она снова включила режим «реалиста». Киллиан снова посмотрел на неё. Пристально, с жадностью. Оливии тут же стало жарко, и она недоуменно подняла на него взгляд. Казалось, он словно приблизился на несколько шагов, так он смотрел на неё горящим, пристальным взором. И Оливия поняла, что за этим последует. И оказалась права – не успела она испугаться собственных мыслей, как Киллиан приблизился к ней, обжигая кожу горячим хриплым дыханием. Глаза в глаза, карий и голубой взгляд встретились, дыхание остановилось, сердце внутри сделало кульбит. Оливия закрыла глаза, отключая кричащий ей об ошибке рассудок, ожидая поцелуй Киллиана. Но его не было. Светящихся искр тоже. Крюк, словно в насмешку, приблизился к ней, но только взял стакан и отодвинулся, чтобы выпить его до дна одним махом. - Думаю, переживем, - сказал он, глаза его улыбались, - я оптимист, видишь ли. Понимая, что оказалась в дурацком положении, Оливия разозлилась. Но не подала виду. Только иронично выгнала бровь и губы, стараясь не выдать бушующих внутри чувств. А затем сама приблизилась к его лицу. - Тогда, если ты такой оптимист, марш к штурвалу и закрой за собой дверь, - и выделила последнее слово, - Крюк. Он нахально улыбнулся и провёл рукой по рукаву её джинсовой куртки, отводя взгляд. Затем поднял его и тепло сказал, выглядя при этом как кот, объевшийся сметаны. - Не дрейфь, Оливка, мы выберемся. Все ещё будет. На что Оливия чуть не задохнулась от возмущения. Сложив руки на груди, она выдала: - Вон! – и для достоверности ещё и рукой указала в сторону двери. Продолжая так же сыто и загадочно улыбаться, Киллиан спиной направился к двери. И перед тем и как выйти добил её подмигнув левым глазом. Дверь закрылась, разделяя их, и Оливия, не выдержав эмоций, закрыла лицо руками. Щеки горели, в душе бушевала буря хлеще той, что надвигалась на них. Проклятый пират, да что же он делает с ней?

***

Буря разразилась страшным грохотом ветра и вспышками молний. Она настигла их и поглотила полностью, окутав непроглядными тучами и поднимая высокие волны. Оглушающие раскаты грома, мрак, разрезаемый зелёными вспышками и тяжёлый, не дающий отдышаться, дождь стали обителью для ставшего вдруг крошечным и хрупким в этой неумолимой стихии корабля. Понимая, что в каюте не отсидеться, и что каждые руки на счету, Оливия вышла на палубу. И тут же пожалела о том, что не носила резинки – её волосами тут де заиграл шторм. Они были везде – на лице, сзади, спереди и не давали возможности видеть. Встав против ветра, девушка на скорую руку заплела косу и спрятала её под куртку. Вышла, чтобы осмотреться и тут же промокла до нитки и снова оглохла. Вода была везде – и с нею безуспешно боролись Киллиан, его команда и пассажиры. Рев стихии был оглушающим, везде сновали люди, которые скользили и падали, но снова поднимались, чтобы выполнить приказы своего капитана. Крюк был с ними наравне – Оливия видела, как он вместе со своими людьми стягивал канаты, убирая паруса, не забывая отдавать команды и заправски, по-морскому ругаться. Сделав шаг, Оливия тут же столкнулась с Реджиной, державший за руку Генри. - Мисс Оливия, вы что здесь делаете? – даже посреди бушующего моря в её голосе проскальзывали властные нотки. - Хочу помочь, - она уже устала вытирать капли дождя со своего лица. - Вы очень поможете, если присмотрите за Генри. - Но, мам! Я тоже хочу помочь! – тут же заупрямился тот. - Нет, Генри! Это очень опасно, ты слышал меня? – Реджина была непреклонна. - Разве внутри корабля не опаснее? – подала голос Оливия, - корабль швыряет туда-сюда, нас запросто может прибить чем-то… - Не говорите чушь, мисс Оливия, - Злая Королева перевела взгляд на сына и её лицо тут же смягчилось. - Послушай меня, дорогой. Шторм может унести тебя. Поэтому, прошу, будь рядом с Оливией, хорошо? - А что будешь делать ты? - Я хочу помочь Румпельштильцхену снять наши браслеты, у нас есть план, - Королева поцеловала сына в лоб и обратилась к Оливии, - ты головой за него отвечаешь! И ушла. Обреченно посмотрев на мальчишку, Оливия повела его в каюту. И чего это его мама решила, что имеет право командовать ею? Она не её верноподданная, ни в Зачарованном Лесу, ни в Сторибруке. В любой другой ситуации, Оливия возмутилась бы, но симпатизировала Генри и потому промолчала. В каюте было холодно. Темноту разгонял небольшой фонарь на стене. Корабль качало. Кровати хоть и были закреплены, зато стол, стулья и сундуки гуляли туда-сюда, создавая надоедающий шум. Они молчали, каждый думал о своём, но в голове то и дело проскальзывали мысли, что корабль обречен, и что им не выжить. Киллиан и его команда лишь отсрочивают неминуемое. И от этого осознания становилось тяжко. Прошло около часа. Внезапно, корабль сильно накренился влево, вся мебель оказалась на этой стороне. Оливия и Генри вжались в стенку. Сверху раздался топот ног и чей-то дикий крик. А совсем рядом, около уха Оливии – гулкий удар и треск стекла. Девушка в ужасе посмотрела и увидела, как через разбитое окошко каюты залпом хлынула вода. Корабль ещё раз тряхнуло и он выпрямился. Мебель и сундуки полетели на пол. Вода, которая успела хлынула в каюту – тоже. С ужасом глядя на свои мокрые по лодыжки ноги, Оливия посмотрела на Генри. - Нужно сказать Киллиану, - тот кивнул. - Пойдем вместе, - он протянул ей руку. - Не отходи от меня, - она сурово посмотрела на парня. – Иначе твоя мама испепелит меня без всякой магии. Генри снова кивнул ей и они двинулись на выход. Шторм не утихал, он, словно усилился ещё больше, и девушка прижмурилась, чтобы суметь разглядеть среди бушующей стихии капитана Крюка. Ветер донёс обрывки его команд сверху. Похоже, Киллиан был на верхней палубе. - Не отставай, - шепнула Оливия Генри и двинулась вперёд. Схватившись за остатки перил, она тут же поскользнулась и чуть не улетела за борт. Но пальцы держались крепко и она смогла подняться по лестнице, держась из последних сил, стараясь хоть что-то разглядеть в бушующем дожде. - Киллиан! – крикнула она наверх, но ветер унес её слова в сторону. - Киллиан! – она крикнула снова, карабкаться на четвереньках по мокрой палубе. Оглянулся назад – Генри был рядом, мокрый, но невредимый. Кто-то налетел на неё и страшно бранясь, упал рядом. Их лица оказались рядом и девушка узнала голубые глаза капитана. Облегчение тут же затопило её. - Оливия? – от удивления он даже забыл по привычке назвать её «оливкой». – Что ты здесь делаешь? - Там, в каюте... – она попыталась научиться дышать через дождь, - там пробоина… Воды много… Услышав её, Крюк выругался и протянул руку, чтобы помочь подняться. Девушка, не думая, протянула ему свою. Крепкие пальцы сжали её запястье и она поднялась. Их глаза снова встретились, а затем капитан увидел чайку на её руке. - Подожди, что там? – она проследила за его взглядом и дернула руку, но тот держал крепко. И как он умудрился разглядеть рисунок при такой нулевой видимости? Но это все равно ничего не значит. Гляди и отстанет, если поймет, что у неё уже есть соулмейт. Он приблизил её руку к своему лицу. Глаза мужчины расширились, когда он увидел рисунок. - Не может быть! – он посмотрел прямо ей в глаза и стал закатывать свой рукав. Понимая, что это может означать, Оливия испугалась. Во рту пересохло, сердце пропустило удар, когда она увидела под крюком пирата точно такой же рисунок чернокрылой чайки. Она подняла взгляд на Киллиана. Тот улыбался. - А я знал, Оливка, догадывался, что это ты! А вот ей и в голову не пришло, что тот обаятельный незнакомец может оказаться Киллианом Джонсом. Вообще никак… Картинка и образ соулмейта возник перед глазами и обрёл черты. - Меня зовут Киллиан, - произнёс он. - Оливия, - она назвала своё. - Жаль, что рассвет так скоро, мне кажется, что я тебя знаю. - Мне тоже, - он посмотрел ей прямо в глаза, - такая прекрасная и одинокая... Обещаю, я тебя найду! - "Ночь пройдёт, наступит утро ясное. Знаю, счастье нас с тобой ждёт!" - тихо пропела девушка пришедшие на ум слова из песни. - Что это? - удивился он. Глаза его смеялись. По-доброму, по-влюбленному, так знакомо... - Есть такая песня, она мне очень нравилась в детстве. Про то, что ночь уйдёт и наступит счастье, - пояснила Оливия, утопая в его ясных как небо глазах. - Спой мне её, и обещаю, что когда найду тебя, то пропою её тебе, и мы будем счастливы, - он охватил руками её тонкую талию. И Оливия, опьяненная счастьем момента и любви, пропела эту нежную песню ему на ухо. - Обещаю, - прошептал он ей, заглядывая в глаза, - я найду тебя, моя нимфа... Их лица приблизились. Сердце девушки так и замерло, ожидая поцелуя. Он будет самым особенным в ее жизни - поцелуем истинной любви... Рассвет тогда обрвал их поцелуй, и вот к чему они пришли сейчас. Киллиан и Оливия. Оливия и Киллиан. Пират и дочь Тёмного… Им не быть вместе. Она смотрела в голубые глаза Крюка и внутри накипали слезы. Все эти стены, что она возводила между ними, оказались бессмысленны. И их взаимное притяжение не было ошибкой. Ошибкой было пойти на этот чертов Бал. Ведь теперь она не выбирает кого любить. Это право она отобрала сама у себя, когда сжигала лепесток миддлмиста… Крюк, сияя, как начищенный таз, придвинулся к ней, но она отодвинулась. - Нет, - сказала она. – Это ошибка. - Что? – сияние в глазах чуть померкло. – Почему? Встретив ничего не понимающий взгляд Киллиана, она не выдержала и встала. И тут же упала, запутавшись в стропах. Мимо, как в тумане, проплыло сосредоточенное лицо Генри, державшегося за штурвал. Корабль накренился вниз, и стропы взмыли вверх, поднимая испуганную девушку в воздух. Дождь тут же забил весь рот, вышибая воздух из лёгких. И она захлебнулась в собственном крике. - Оливия! – донесся до неё крик Киллиана. Она не успела сообразить, как он, по видимому, оборвал ещё стропы, и взмыл в воздух, поравнявшись с ней. - Держись за меня! – крикнул он. Дождь приглушил его голос, но Оливия смогла разобрать слова на интуитивном уровне. Стропы разошлись в стороны, повинуясь воле шторма, затем сошлись и тогда Киллиан прыгнул. Его вес сильно прошелся по продрогшей от холода и ужаса девушке, его руки обхватили её, а затем они рухнули вниз под собственной тяжестью. Руки и ноги сплелись в единое целое, и Оливия успела заметить, как их запястья соединились, и внезапно, из них полился яркий солнечный цвет. Он ослепил всех на корабле, а затем собрался в одну большую птицу – чайку и пролетел над застывшими от удивления людьми. Киллиан и Оливия больно приземлились на палубу, но оба не обратили внимание на это, завороженно наблюдая за солнечной птицей. Та же взмыла выше, и, взмахнув крыльями, позволила свету выйти из себя. Добрая светлая магия хлынула из неё, разрастаясь и обдавая людей теплом и надеждой. И тёмная магия шторма таяла под её напором и уходила прочь, открывая солнце и успокаивая волны. Закончился дождь, перестали бить зелёные молнии. Небо очистилось, пока не открылось в своём настоящем предзакатном виде. Как только испарилась последняя частичка тёмной магии, как чайка, стала уменьшаться в размерах и, издав свой последний крик, стремительно скрылась обратно в запястьях Оливии и Киллиана. И запястья их вновь стали чистыми, рисунок, связывающих их как соулмейтов исчез. Девушка отдернула свою руку, разрывая телесный контакт и посмотрела на мужчину. На его лице царили изумление и радость. Они и остались живы. Затем перевела взгляд вперед – все взгляды, радостные, уливленные и счастливые, были прикованы к ним. Лишь Румпельштильцхен хмурился, глядя на них. - И что это было? – вопросила Королева, вперёд руки в бока. – И почему нельзя было сделать это раньше? Не желая отвечать, Оливия резким движением закрыла уже чистое запястье рукавом куртки и, развернувшись на подошве кроссовок, удалилась в каюту. - Оливка, стой, - попытался остановить её Киллиан, но та сделала вид, что не услышала. Ей было необходимо остаться одной, переварить всю свалившуюся информацию и разложить по полочкам. Крюк оказался её суженым, вряд ли этому обрадуются её родители. И рада ли она сама? И все ли так плохо, как на первый взгляд?