Жаба Джин Грейнджер

Гермиона отвратительно спала прошлой ночью: кошмар за кошмаром. Ликующий Эйвери с палочкой в руке. Истерически смеющийся Стенли Шанпайк. Высокомерный Драко Малфой, занимающийся любовью с незнакомой девушкой. Да, и последнее тоже считалось ночным кошмаром. Не было никакого желания подглядывать за чужими эротическими забавами! А вчерашний лягушачий концерт — дурацкий животный инстинкт при виде псевдосоперницы. По крайней мере, так думала Гермиона. И не просто думала — была в этом уверена. И вообще, несколько часов в родной квартире превратились в ещё одно сумасшествие. Полукнизл-полукот, Живоглот, очевидно, узнал хозяйку и в отсутствие Гарри, к коему последнее время питал особую слабость, пытался поиграть с Гермионой. Мало того, что любимый питомец отказывался слушаться, он бесцеремонно шлёпал её лапой, как клубок ниток! Старался перевернуть хозяйку-лягушку вверх животом, ластился, тёрся мохнатым боком, и это сводило её с ума. Линяющий Живоглот превратил обычные кошачьи забавы в мучение. Ей казалось, что рыжая шерсть повсюду: передние лягушачьи лапки не могли дотянуться до каждой ворсинки, а очищающая магия оставалась пока за гранью возможного. Гермиона решила, что надо бы попросить Гарри позаботиться о Живоглоте в её отсутствие, иначе в состоянии аффекта она превратит кота в нечто неодушевлённое. А если тому повезёт, то у неё получится не ошибиться! Обладая природной рассудительностью, рисковать пушистым любимцем было определённо неразумно. В образе лягушки Гермиона не отличалась особой выдержкой и спокойствием, а сидеть на успокоительном — нет, простите. Уж лучше перенаправить вызванную ошибкой негативную энергию на что-нибудь другое. Точнее, на кого-нибудь другого. Того, кто — хотя бы теоретически — может за себя постоять. Солнце уже давно встало, и Гермиона, в очередной раз тщетно стараясь заправить старомодную кровать, не придумала ничего лучше, чем отправиться к Драко. Ведь чем раньше они договорятся, тем ближе момент возвращения к прежнему облику. Думать о том, что скажет Малфой после обратного превращения, абсолютно не хотелось. Ещё бы!.. Вряд ли это будет что-то приличное. Заколдованная лягушка трансгрессировала к нему домой со второго раза. И как и хотела — в прихожую. В квартире было тихо, и Гермиона решила, что никого нет дома, но, проползая мимо спальни, поняла, что Драко всё ещё в постели. Мирно спящим он показался ей не просто милым, а — Мерлин его подери! — соблазнительным. «Это никуда не годится, — она отогнала от себя подобные мысли, потом представила, как запрыгивает на белоснежную простынь и громко квакает Малфою прямо в лицо, пытаясь бесстыдно разбудить. — Нет, ну сколько можно спать! Уже десять утра!.. — возмущённо подумала Грейнджер и приготовилась к решительным действиям. — Вот что значит — не работать. Пора вставать, ночной труженик!» Она перепрыгнула через порог спальни. Сделала шаг. Ещё один. Мимо шкафа. Кресла… Ванной… И замерла, уже приподняв для следующего шага заднюю лапку. О, чудо природы!.. «Вода…» — Гермиона только сейчас поняла, насколько ей нужна влага. Как воздух. И как бы нелогично не звучало подобное сочетание понятий, но всё обстояло именно так. — Г-о-оря-я-ча-а-я ва-а-ан-на, — взволнованно произнесла лягушка и с палочкой в лапе подползла ближе. Просто... мечта. И тут сработала магия. Очевидно, дело было в заколдованной фразе. Желанная вода побежала из обоих кранов, наполняя огромную ванную драгоценной влагой. Гермиона даже забыла, зачем пришла. Это был волшебный подарок, сказка... Грейнджер за один прыжок очутилась на краю ванной, отложила палочку в сторону и от сладкого предчувствия чуть прикрыла лягушачьи веки. Ещё один прыжок — и ведомое непреодолимым инстинктом земноводное очутилось в воде. Это был… рай. В квартире Драко Малфоя. Гермиона плескалась. Ныряла. Ей хотелось петь, раз за разом погружаясь в прозрачную воду. Петь буквально. По-лягушачьи! И она не сдержалась: — Ммм-джаг-оон-ррам, — негромко. Скрипуче. В охотку. Гермиона наслаждалась кругами, расходящимися от вибрации на поверхности воды, и повторяла это снова и снова. Всё равно, что пение разбудит Драко!.. Потому что ей было безумно хорошо — в первый раз за последние несколько часов. И так продолжалось бы, возможно, подольше, если бы Гермиона смогла держать — выражаясь человеческим языком — его же за своими лягушачьими зубами. Продолжалось бы, но… не вышло. Потому что разгневанный Драко Малфой в спешно натянутом нижнем белье, забыв про палочку, ворвался в ванную комнату с диким криком: — Я ж тебя убью на хрен! Чудовище ты каждодневное!.. Пошла вон отсюда! Не доводи до Азкабана, зараза зелёная... Но Гермионе было слишком хорошо, чтобы переходить на ответные грубости: — Малфой, тебе что, воды жалко? Для школьного приятеля… Лягушка издала довольно неприятный короткий звук, и Драко решил, что это она так усмехается. — Судя по вероломству — Слизерин. Но по нахальному спокойствию — Гриффиндор! Ничего ты от меня не дождёшься. Это — моя квартира! Моя. Ванная. Я же теперь вовек в неё не залезу. И это влетит тебе в сотни галлеонов, жаба ты е… — Драко застонал, — ядовитая! — Подумаешь, пару взмахов палочки и — чисто. — Нет, нет и нет. Мне вечером на приём, а ты превратила ванную в мерзкое болото. Выметайся из квартиры! — Малфой, очевидно, рвал и метал. — Твою ж мать, теперь мне нужна новая ванна! Уноси свои кривые ноги, пока я… — Я обязательно это сделаю, как только ты мне поможешь, — спокойно перебила его Гермиона и снова нырнула, переплывая под водой от края к краю, полностью игнорируя взбешённый взгляд Драко. — Да неужели?! Я же, блин, добрый волшебник! — саркастически вещал он. — Тогда не останавливайся, проси у меня несметные богатства, захват мира, вечную жизнь — чего уж мелочиться — истребление морщерогих кизляков! — А как же твоё вчерашнее «возможно»? — негодующе спросила Грейнджер и довольно квакнула. Ванна действовала на неё лучше любого успокоительного. — Чёрта с два! Я ничего не обещал. — А по-моему, мы с тобой обо всём договорились, — уверенно произнесла лягушка. — Не-е-ет?! — удивлённая яростным отрицанием на лице Драко, она слегка выкатила глаза. — Подумай хорошенько. Потому как кроме ванны в твоей квартире есть ещё шикарная постель… дорогая одежда… а впереди — приём… Взвесь все «за» и «против», прежде чем отказывать ядовитому земноводному. Ах, какие незапланированные траты!.. — Твои, чтоб ты знала! — резко выпалил Малфой и бросил взгляд на чужую палочку, лежащую на краю ванной. «Чёрт! Чья же ты?» — он уже искал глазами полотенце, прикидывая в уме, насколько сильно может укусить неудачно трансфигурированная лягушка. — Да, в таком виде меня точно пропустят в Гринготс, — иронично заявила Гермиона и снова издала неприятный звук, похожий на смешок. — И проводят прямо к фамильному сейфу! Вдруг заметив, на что направлен взгляд Драко, она вскочила на край ванны, схватила палочку, и только теперь до неё дошло, что Малфой в одних трусах. Грейнджер застыла, даже забыв сделать очередной вдох. К этому её — не только животная — натура определённо оказалась не готова. Она протяжно квакнула при виде почти обнажённого тела и вдруг… ...едва покраснела. Драко заподозрил, что эта смена цвета неспроста, и для проверки вчерашнего подозрения решил проделать кое-что на свой страх и риск: повернулся к стоящему невдалеке унитазу и привычным движением руки поднял сиденье. Потом — из провокации — запустил руку в трусы и искоса бросил взгляд на лягушку. Она стала не просто красной — пунцовой. Выругавшись про себя, Малфой прервал специально устроенное им представление и резко развернулся к желающей провалиться сквозь землю Гермионе, ведь трансгрессировать, как назло, у неё не получалось. — Да чтоб тебя! — раздался громкий возглас Драко, теперь абсолютно уверенного, что подобный цвет вызван смущением. — Так и знал. Ты — девушка! — С чего ты это взял? — впопыхах поинтересовалась Гермиона, от жуткой неловкости стараясь смотреть лишь в лицо, и сейчас неимоверно злилась на природное зрение. — У меня что, на лбу появилась надпись: «она»? — Ты покраснела, вот что! Зеркало дать? Драко вдруг задумался, а видело ли это противное земноводное себя в него в принципе. И усмехнулся, представив, как та бухнется в обморок. Грейнджер почти запаниковала: — По-ква-ква-снела? — запинаясь, произнесла она и поспешила придать своему голосу более твёрдую и наглую окраску. — Ну уж точно не из-за тебя, Малфой! Продолжай, ничего нового я не увижу, — смотрелось несколько глупо ещё и потому, что Гермиона брала его на «слабо». — В смысле… Мы же похожи... Чёрт! Мне стыдно за свою выходку с ванной, и не более. Это всё животные потребности. В какой-то степени, я — их раб. А совесть, чтоб ты знал, у меня есть! — Тогда она у тебя какая-то прозрачная, потому что я её не вижу! — Да, я не подарок, но у тебя ведь не день рождения. — Заткнись, жаба! — Малфой махнул рукой и вышел из ванной. — Сколько раз тебе можно повторять, что я — лягушка? — Гермиона попрыгала сразу за ним. — Пока твой лживый язык не отсохнет. Вот это будет подарок! Ты ко мне прямо зачастила. Я даже не удивлюсь, если ты предложишь придумать себе какое-нибудь имя. Взамен «жабы». — Не-а. Ещё привяжешься чего доброго, — ядовито подметила она, наблюдая за тем, как Драко стремительно натягивает на себя брюки. Очевидно, он всё ещё не доверял словам заколдованной вруньи, и Грейнджер это поняла. Она решила действовать грубее. И уж точно не по-девичьи. — А где твоя подружка? — Гермиона снова квакнула. — Кстати, она была очень даже ничего... Ква-сивая... — Не думаю, что имею желание обсуждать это с неизвестного пола земноводным. Но да, ты права. Природа щедро наградила её красотой. Правда, на этом дары закончились. — Слышала бы она тебя… Можно подумать, ты сам состоишь из одних достоинств! — Достоинства важны только днём, а ночью — пороки. Так что заткнись! Или ты морали читать собираешься? Чёрт, значит, всё-таки девушка! — Да, и поэтому я такая несносная зелёная зараза! Где же моё нежное воспитание, а? — Девчонка! Драко натянул на себя майку и посмотрел на сидящую на полу лягушку уже с меньшим раздражением. (Что поделать?.. Природа…) Гермиона не собиралась и дальше потворствовать догадкам, поэтому набралась храбрости и заявила — спасибо магловским фильмам — в типично мужской манере: — Ага… Настолько же, насколько и ты, Малфой. Трансфигурируй для меня пару цыпочек, и я покажу тебе, кто из нас девчонка! Прямо на твоих порочных слизеринских глазах. — У лягушек нет внешних половых признаков, — ухмыляясь, парировал Драко. — И как следствие… — Без тебя знаю! Зато посмотришь, кто будет сверху. Малфой был откровенно удивлён услышанным: — Так какой факультет? Говори! — и взял с тумбочки волшебную палочку. «Парень? Вот, блин, дилемма…» И почему его это так интересует? — Может, прекратишь играть в угадайку? Я жрать хочу. Будь ты хоть чуточку гостеприимным, накорми меня и обсудим магический контракт. — Можно подумать, тебе есть что предложить! — с негодованием воскликнул Драко, смело перешагнул через лягушку, бесцеремонно закрыл дверь перед её «носом» и, оставив Гермиону наедине с мыслями, направился в столовую. Чёрт, он голоден как волк! Но готовить Малфой явно не собирался, рассчитывая, безусловно, заказать завтрак в ресторане. Драко, написав пару строк на пергаменте, положил листок вместе с деньгами в центр зачарованной посуды и направил палочку: засветившись голубым сиянием, бокал и тарелка исчезли. — А почём нынче в магическом мире мечта? — заигрывающе поинтересовалась Гермиона, опять трансгрессировав — с третьей попытки — прямо на пол в столовой. — Весьма дорого. Не исключено, как и обратное превращение. Малфой, не слишком польщенный её возвращением, поставил на роскошный стол уже вернувшийся из ресторана заказ. — Давай обсудим условия, потому что, чувствую, мы договоримся. Неси перо и магический пергамент, писать я пока не разучился. Драко взмахнул палочкой, и волшебный свиток для контрактов очутился прямо перед ним. — Совсем ты обленился, Малфой! — Так… Передо мной как минимум полукровка. Привычки выдают. Он отодвинул стул, собираясь присесть, но очередное появление лягушки не выходило из головы. Испортила ему обед. Ночь. Ванную!.. Драко жаждал мести. — А разве я сейчас не чудного голубого цвета, как и моя кровь? — съехидничала Гермиона, запрыгивая на противоположный от Малфоя конец стола. — Присмотрись повнимательнее, может, мы… похожи? — и замолчала, заметив, как изменилось лицо Драко: он был зол. Очень зол. Ещё бы ему не быть таким! Новая наглая выходка дала о себе знать. — Серпенсортиа! — выкрикнул он, и на роскошном столе прямо напротив назойливой лягушки появилась змея — её природный враг, способный заглотить желанную добычу. Если, конечно, она не слишком крупная. И Гермиона об этом знала. Более того, она увидела два грязно-белых пятна на шее змеи. Это был уж, и, если память не изменяла, питался он… лягушками! Грейнджер побелела от животного страха, хотя она сама не боялась змей так сильно. Малфой просто ликовал: возмездие свершилось. Он не собирался серьёзно навредить лягушке — только попугать как следует, поэтому держал свою палочку наготове. — Давай по пунктам, — стараясь не паниковать, медленно произнесла Гермиона, пытаясь направить на змею свою палочку. И молилась, чтобы заклинание удалось. — Первое — научная статья. С полным перечнем возможных побочных эффектов и твоих блестящих умозаключений. — Ну, допустим… мало, — Драко не отводил волшебной палочки, оценивая угрозу. — Хотя мне нравится ход твоих мыслей. И с тебя — новая ванна! — Удовлетворение твоего любопытства — два, — Гермиона невербально бросила заклинание. К её ужасу, ничего не вышло, и она стала ещё белее. Змея подкралась очень близко, но не нападала, очевидно, оценивая шансы полакомиться. — Хм… Лучше, но всё равно мало, — довольно произнёс Малфой, однако весь напрягся, не собираясь давать ужу шанс. — Давай перейдём сразу к мечте! И тут Гермиона опередила Драко, воскликнув неровным голосом: — Натрикс эванеско!* — змея, «съедаемая» волшебными искрами, за секунду исчезла. Заколдованная лягушка выдохнула, и прежний цвет мало-помалу стал возвращаться к ней. — Весьма неплохо, — констатировал Драко и направил палочку на пергамент. Строчка за строчкой, пункты магического контракта появлялись на бумаге к радости Гермионы. Без сомнения, она прошла очередную проверку Малфоя. — Да, и я буду жить у тебя. — Слишком много хочешь, жаба! — хотя Драко склонен был согласиться, так просто сдавать позиции не желал. — А как же… мечта? — с расчётом заискивала Гермиона. — Пять минут счастья… — Ты про что? — он уже даже не скрывал, что его зацепило это слово. К тому же был убеждён, что столь своенравная, необыкновенная особа не может предложить нечто банальное. Вроде денег. — Ты знаешь про что, не скромничай. Я в лепёшку расшибусь, но исполню… — А вот это хорошая идея. Насчёт лепёшки. И сразу все мои проблемы закончатся. — Малфой, да перестань ты уже!.. Так мы договорились? — деловым тоном заявила Гермиона, но со стола так и не сползла. Сейчас она отстояла это право! Драко с важным видом отодвинул стул и произнёс: — Сначала ответь — и посмотрим, появится ли этот пункт в договоре. — Сознайся, — хитрым тоном начала Грейнджер, — кого ты хочешь превратить в лягушку больше всего? И я тебе это гарантирую, — нутром чувствовалось, что желанная жертва кто-то из них троих. Иначе это будет не Малфой. — Обещаю… И даже без претензий, потому что в заклинании Обливиэйт мне нет равных. Что скажешь про пять минут мести? — Час, — протянул Драко, усаживаясь на стул и протягивая палочку к магическому пергаменту. — Пятнадцать минут! — Сорок пять! — Двадцать минут, и не минутой больше! — Полчаса, и ты живёшь у меня, жаба. Только помни, за разглашение контракта без взаимной договорённости — санкции те же, что и за нарушение условий. А я не склонен мелочиться. — Назови свою цену. Я готов, — соглашаясь, Гермиона знала, что Гарри поймёт. Но Рон… Учитывая их тяжёлый разрыв, она сомневалась. — Азкабан, — прервал её мысли решительный голос Драко. — Месяц. Но это был бы не Малфой, если бы не потребовал что-то из ряда вон! Одного не учёл: лягушка не собиралась не только отступать, но и не соблюдать контракт, поэтому тюрьма за его нарушение совсем не грозила. А к её тайному ликованию, после обратной трансфигурации Драко ждал ещё тот сюрприз! — Ну и кто жертва? — повторила вопрос Гермиона. — Грейнджер. — Кто?! — нет, она подозревала, но не удержалась. На полчаса больше в образе лягушки, на полчаса меньше… Переживёт. Зато Малфой, к его полному разочарованию, будет уже не первым — неприятно вторым. И вряд ли он станет кричать на каждом углу о том, что расколдовал Гермиону Грейнджер. Тем более — трансфигурировал! — Всезнайка Грейнджер, — растягивая слова, повторил Драко. — Это вполне достойная награда. — Хорошо, — тяжело вздохнула Гермиона. — Будет тебе… Грейнджер. Малфой был откровенно заинтригован её согласием. «Рискованная зараза... — и он, или она, ему нравится. — Наверное, всё-таки Слизерин…» — Только мне тоже нужны гарантии. На бумаге! — послышался снова противный лягушачий голос. — Разумно, — Драко кивнул. — Озвучь, и закончим на время военные действия. Потому что, подозреваю, ты мне ещё жизнь подпортишь. — Как и ты. Гермиона задумалась, подбирая особое наказание. Азкабан — это не то... Неинтересно. «Придумала!» — Если ты меня не обернёшь, Малфой… Ты меня… поцелуешь. Драко опешил и даже чуть приоткрыл рот. — Жаба, ты что, сказок наслушалась? Я тебе не принц! Это не сработает, уверяю тебя. Напоминаю, среди волшебников их нет. Да и ты якобы… парень! С ума сошёл?! — Ничего не знаю, — Гермиона попробовала сложить губки, как для наигранного поцелуя. Чмок-чмок… — Вот и подумай, прежде чем жульничать. И запиши там: поцеловать по-взрослому! Язык и всё такое... Малфой жутко скривился, но всё-таки внёс этот пункт в контракт. — Закончил. Правила пребывания в моём доме обсудим позже. Направь свою палочку и оставь индивидуальный магический след. Ощутив привкус победы, Гермиона чиркнула закорючку. — Чем отпразднуем сделку, приятель? — язвя на последнем слове, поддел Драко, сворачивая волшебный пергамент. — Постарайся больше не портить мне аппетит. И не только!.. __________________________ * Натрикс эванеско — заклинание, аналогичное Випера Эванеско из второй книги. Natrix (лат.) — уж.