Пусть всё горит

      Стоя посреди залы объятой пламенем, Аскеладд скучающе смотрел в потолок. Его лицо ничего не выражало, а в глазах погасла последняя искра — даже огонь не смел в них отражаться, оставляя за собой абсолютный штиль. Ненависть, кипящая в сердце воина столько лет, стихла.       Аскеладд ненавидел людей. Существо грязной крови, полуйольф-получеловек, он родился и вырос в замке Графа Олафа, которому была «подарена» его мать в качестве наложницы. В детстве мама рассказывала ему множество историй о магических существах, все они были похожи на сказки, герои которых давно закончили свои дни на этом свете. Остались лишь йольфы и несколько ренатов, увидеть их было детской и, увы, неосуществимой мечтой мальчика. Но больше всего Лидия говорила своей родине — племени расставаний, где она и её соплеменники ткали ленты дней. В графском поместье Лидия больше никогда не притрагивалась к станку. И всё же она успела научить своего сына её ремеслу, незадолго до того, как разум покинул её.       — Может, я тоже сошёл с ума? Скоро мы встретимся. — Аскеладд прикрыл веки, его ладонь, держащая меч, ослабила хватку, но не выпустила оружие — его научили, что воину должно умирать с мечом в руках.       Аскеладд презирал людей. Чем старше он становился, тем реже ему позволяли видеться с матерью. Он знал — йольфам невыносимо одиночество. И люди Олафа тоже это знали. Графу наскучила Лидия, и та была рада, что теперь будет находиться только рядом с сыном, пусть и в сырой темнице. Но счастье было недолгим — Аскеладда она видела в последний раз, когда тому исполнилось десять лет.       Обученный ткачеству, Аскеладд тайно передавал ей свои ленты дней, заворачивая в них её пайки из черствого хлеба и подкупая прислугу. Всё ради того, чтобы она помнила, знала, что он рядом… Но она забыла. Лидия читала ленты и не понимала от кого они. Не понимала, почему она продолжает держать ткань в своих руках, спешно убирая слезы с глаз, чтобы те не попали на самую ценную в её жизни вещь, значения которой она сама не осознаёт.       О её смерти Аскеладд узнал, когда его неожиданно отпустили в темницу. Сияя наивной улыбкой, он открыл дверь камеры, где… никого не было. Одна только аккуратная стопка цветастой ткани рядом с пустующими кандалами. Звенящая тишина каменной коморки отразилась от стен и отозвалась громом в пасмурном небе. Шаги Графа оторвали мальчика от взгляда на безжизненную комнату:       «Она умерла сегодня утром. От голода.»       Аскеладд похоронил её позже сам.       Горькое воспоминание держало сердце в тисках долгие годы, но теперь оно отбивало свой последний ритм, ощущая свободу. В жизни Аскеладда было бесчисленное множество прощаний, похороны соратников, собственной матери и его единственного друга Бьорна, чью смерть ему пришлось вершить самому. Миссия по спасению Кнуда — преемника старейшины, похищенного людьми для шантажа йольфов, — была успешно выполнена. Аскеладд освободил пленника и устроил поджог, преградив себе любые пути к выходу. Он всё решил.       — Больше… никаких расставаний.       Языки пламени, подражая змеям подползли к ногам воина. Огонь настиг Аскеладда в один миг, отбирая жизнь и сжигая его ленту дней, сотканную кроваво-красными нитями.