Управленцы

К концу второго дня, колония практически полностью превратилась в «малину». Ховрах оказался заведующим так себе, не занимаясь не то что личными интересами колонистов, но и позволяя себе устраивать пьянки и издевательство над слабыми и маленькими. Драки если и были, то в основном с Задоровым, который пытался вразумить обезумевших хлопцев опомниться. Участились и кражи. Колонисты были голодные, еду никто не готовил, и многие шли воровать. Но, воровали не только в деревне и на дорогах, но и у самих себя. Калина Иванович не встревал, будто бы наблюдая со стороны чем всё это закончится. Скотина, которая имелась на балансе колонии, двое суток уже была не кормлена и не ухожена. Об учебе и работе речи и вовсе не шло, не говоря уже о распорядке дня. Ховрах дал всем вольную, мол что хотите то и делайте. Задоров пытался как-то повлиять, но к концу второго дня, озлобленные колонисты поступком Макаренко, и нехваткой еды, тут же потянулись к Ховраху, который хоть что-то мог предложить. Митягин предлагал и Задорову, пойти на поклон к Ховраху, который теперь считался начальником, на что Задоров отказался. Антон Семёнович, наблюдая за всем этим печалился, что его хлопцы, которых он воспитывал столько времени, оказались не такими как он предполагал. Ему было больно от мысли, что им всем плевать на колонию, на самого педагога и на самих себя. Он принял решение, вернуться утром. Вернуться, чтобы теперь распрощаться окончательно. Больше воспитывать этих слабохарактерных и неблагоприятных ребят он не имел желание. Но вечером произошел случай, рассказанный Сердюком, который буквально заставил его подождать ещё. Вечером в колонии Ховрах объявил о том, что в комнате Макаренко он нашёл деньги. И теперь они не будут голодать и купят утром всё что захотят в городе. Он, вместе с Перцем и ещё нескольким хлопцами тут же принялись делить огромную сумму денег, как и положено, на всех. Колонисты обрадовались, тут же подобрали. Возмутился один. Задоров. — Ты что, Ховрах, не понимаешь? — кричал он. — Эти деньги Антон Семёновича! Наверняка выделены на нужды колонии, а не на нас. — Ну и где, он Антон Семёнович? — тут же возмутился кто-то — Мы тут голодные сидим, чтож нам тут погибать с голоду? — усмехнулся Бурун. — Ты Задоров, не выступай — засмеялся Ховрах. — я руководитель честный. Тебя тоже не обижу. — Я тебе уже сказал — Задоров резко метнулся к хлопцу и вывернул руку. Кулак непроизвольно разжался и купюры полетели на пол. — Эти деньги ты трогать не будешь! Ховрах тут же принялся оказывать сопротивление, подтянулись и остальные. Задоров, осознавая, что его сейчас собьют в горькое яблоко, тут же толкнул Ховраха, и подскочил к столу. Он знал, где именно лежит револьвер, Антон Семёновича. Секунда и черный ствол зажат в руках и направлен на своих товарищей. — Совсем идиот? — усмехнулся Перец и сделал шаг вперёд. — Идиот не идиот, а эти деньги вы трогать не будете. Ясно? — Что ж, выстрелишь? — засмеялся недоверительно Митягин. — кишка тонка. Конечно, Задоров выстрелить не смог бы. Тем более в своих товарищей. Но и отступать он тоже не собирался. Колония превращалась в малину, колонисты потеряли всякий контроль, делать ничего не хотят, а теперь ещё и на чужие деньги позарилась. Нет, он не позволит. Осознавая, что выбора у него нет, он решил стрелять. Пусть потом он изгоем ходит, или ему темную устроят но так просто он не сдаваться. — Не подходи — усмехнулся Задоров. — Деньги положили на стол. Его приказ ухмыльнувшись проигнорировали. Ховрах наступал на Задорова, которому некуда было деваться. В толпе кричали. — Сашко, ты с глузду зьихав, ти шо? — Задоров, кончай этот цирк — Хлопцы да чего вы его боитесь, он не выстрелит. Хлопцы собирали жадно деньги. Многие просто стояли в оцепенении. Кто-то пытался образумить Задорова, кто-то наоборот, провоцировал. Когда Ховрах подошёл опасно близко, Задоров с весьма серьезным видом процедил сквозь зубы: — Последний раз предупреждаю… Колонист усмехнулся, и занёс руку. В этот момент раздался выстрел, а пуля просвистела над самой его головой, разбивая оконное стекло. Все хлопцы удивились и испугались одновременно. Ховрах аж присел от неожиданности. — Повторяю последний раз. Деньги положили все на стол. — Задоров говорил непривычно твёрдо и зло. — Это деньги Антона Семёновича, на нашу колонию. — он окинул всех своим взглядом. Хлопцы смотрели на него так, как на врага народа: с опаской. Но перечить больше не решались. — Подавись — Перец положил деньги на стол. — Вот он лучший колонист, по товарищем своим стреляет. — Значит завтра дежурными по колонии будут Ховрах и Перец — приказал Задоров. Чтоб всё блестело. Дежурные по столовой Митягин и Карабанов. Не накормите колонистов, я сам вас накормлю — грозно пообещал Задоров. — А где мы продукты возьмём? — усмехнулся Семён. — Вы дежурные, вы и думайте. А вообще, у Калины Ивановича возьмите крупы или картошку, приготовите кашу. И не дай бог кто нибудь из вас покинет колонию, пеняйте на себя. Сейчас отбой, а завтра на работу. Живём по распорядку, несмотря на то что Антон Семёновича нет. Голос Задорова звучал грозно, и что-то в нем было настолько сильное, что никто не осмелился перечить ему. Хлопцы, перешёптываясь между собой вышли. В помещении осталось пару человек. — Не ожидал я от тебя такого Задоров — с укором проговорил Лапать. — Не ожидал? — усмехнулся Саша. Он сам был зол на себя от того что так поступил. — Тогда почему ты не захотел руководить? — Это не правильно, стрелять в своих товарищей — осуждающе глянул на него Бурун. — А воровать у своих товарищей, правильно? — Задоров уже не сдерживал своих эмоций. — из колонии малину делать, правильно? Да что мы Антону Семёновичу скажем, когда он вернётся? — Что-то я сомневаюсь, что он вернётся — усмехнулся Таранец. — Вернётся — заверил его Задоров. — Он не бросил бы нас. — Всё равно, Задоров, тебе никто не давал права так себя вести — упрекнул его Карабанов. — А если бы ты убил Ховраха? — ужаснулся Митягин. — Вот бы Антон Семёнович порадовался… — Хватит, — оборвал его Задоров. — Идите спать. Завтра живём по прежнему режиму. — Ты думаешь, кто-то станет тебя слушать? — с сомнением глянул на него Бурун. — Ты не сможешь заставить их делать то, что они не хотят… — А ты? — с вызовом спросил Саша? — Ты станешь меня слушать? Бурун усмехнулся. Перевел взгляд на остальных. Потом снова посмотрел на Сашу. Тот смотрел пристально, всем своим видом давая понять, что он не отступится. — Ну Сашко, я то может и стану… — Ну значит и остальные станут — усмехнулся Задоров. — Таранец, Гуд, Карабанов… Если вы здесь остались, значит вам тоже не безразлична судьба колонии. А значит и остальные послушают. А не послушают, заставим! — Ишь ты, опять морду бить что ли будешь? Или револьвером пугать? — засмеялся Митягин. — Кому-то съездить в лицо не помешало бы. — Задоров весело усмехнулся. — По себе знаю. Если бы мне Антон Семёнович не съездил, я бы наверное давно уже в тюрьме сидел. Метод то работает, так почему бы им не воспользоваться? — Ты только смотри чтобы этот метод, сегодня ночью к тебе не применили. — предупредил Митягин, и вышел за дверь. За ним пошли все остальные. В комнате остался только Тоська. — Сашка — он грустно улыбнулся. — Антон Семёнович конечно не обрадовался бы, но ты так здорово с револьвером придумал. Только вот ночью и правда тебе темную устроить могут. — Не устроят, Тоська — Засмеялся Задоров, и собрав все деньги в стопку, аккуратно сложил их на прежнее место. Туда же он положил и револьвер. Ночью на Задорова никто не нападал, по всей видимости опасаясь, что он спит с револьвером. Утром поднялись все, по распорядку. Готовясь к завтраку, Задоров отметил, что с ним никто не разговаривает. «Ну и пусть, только позорить колонию имени Горького они не будут! — решил он. — Только через мой труп!» Первый сюрприз его ждал в кармане брюк. Кто-то подложил ему туда сдохшую мышь. Пока Задоров, громко сквернословил, выбрасывая её, в сторонке хихикали Перец и Ховрах, которые были дежурными и, по всей видимости подложили Задорову такой подарок. А вот второй сюрприз ждал всю колонию в столовой. На завтрак была каша. Митягин, в фартуке с половником накладывал в тарелки ребятам прямо из котла. Ребята особо не радовались ибо и на цвет и на запах она была очень странной. Малыши, не рискнули спросить или упрекнуть Митягина, молча брали свои тарелки и уходили за столы. Есть они правда не торопились, и несмотря на голод, ковырялись в тарелках. Задоров пришел в столовую в числе последних, стоял в очереди за завтраком, и не понимал, почему колонисты не спешат есть. — Митяга, что это за ботва? — Бурун, взяв свою порцию понюхал её. — Это каша! — пожал плечами Митягин. — Ты сам то её пробовал, кашевар? — усмехнувшись поинтересовался Перец. — Я причём — пожал плечами колонист. — Мне приказали приготовить, я приготовил. Вон, все вопросы к Задорову. — Я это есть не буду — с отвращением отставил тарелку Перец. — и мы тоже! — тут же уже осмелели младшие. Саша подошёл ближе к котелку. Каша действительно по виду мало походила на кашу. — Митягин? — Задоров вопросительно уставился на него. — А что Митягин? Её вообще Степан готовил. И потом, мы кулинарных факультетов не оканчивали. Задоров осознал, что это провал, и его колонисты по прежнему голодные. Да, руководитель из него, тоже так себе. — Вы должны были накормить хлопцев… — Ну расстреляй нас — усмехнулся Митягин, а Задорову захотелось ему съездить. — А вообще, нормальная каша, просто на вид не очень. — Ладно, хлопцы — махнул рукой Задоров. — Ешьте. Всё равно другой не будет. — Так может быть ты первый? — Ховрах с вызовом глянул на Сашу. — Как руководитель. Антон Семёнович с нами из одного котелка ел. — Можно и первым. — Саша забрал у Митягина половник, наложил себе в тарелку каши. Вязкие комочки прилипали к стенкам и к ложке, и местами были не желтыми, а черными, пригоревшими. Он знал, что должен убедить хлопцев, что эту кашу вполне можно есть. И не столько его заботила своя самооценка, сколько судьба недоделанных поваров, которым наверняка прилетит за то, что по их вине все остались голодными. Саша зачерпнул ложку, отправил кашу в рот. На вкус она была странной: приторно-сладкой но, в то же время, сильно горчила из-за того, что подогрела. А ещё она была явно недоварена, так как крупа попадалась практически сырой. Кое как пережевав вязкий сладкий ком, Саша подумал, что не так всё плохо. Можно будет через силу, но съесть. — Ну как, Александр Батькович — засмеялся Ховрах — Вкусно? — Вполне — пожал плечами Задоров. — И в доказательство своих слов зачерпнул вторую ложку. Тут же на его зубах послышался какой то скрежет. Саша понял: песок и мелкие камушки. — Митягин, Карабанов — еле сдерживая гнев прорычал Задоров, выплевывая песок. — Откуда камни в каше? — Так мешок порвался, крупа на песок и просыпалась — пожал плечами Карабанов. — Спасибо, я позавтракал — Бурун всучил свою тарелку в руки Митягину, и вышел из столовой. Остальные тоже, оставив свои тарелки поспешили ретироваться. — Ну что, товарищ Задоров — усмехнулся Ховрах, подходя ближе — у тебя три сотни голодных колонистов, чем кормить будешь? — голос звучал с издёвкой. — Сам обед приготовлю — хмыкнул Задоров. — тоже песок, перемешанный с гречихой? Задоров не ответил. Не то, чтобы он умел готовить, он вообще никогда этого не делал. Но, часто ходил в дежурство по кухне. Чистил картошку, свеклу, видел процесс приготовления борща. Вот только как его готовить не знал. И тут ему на глаза попался Калина Иванович, и Задорова осенило. Он поможет ему. А ещё и Митягин с Карабановым, пусть реабилитируются за испорченный завтрак. *** На счастье Задорова, Калина Иванович, выдавая продукты подсказал как готовить борщ. Вроде бы ничего сложного не было в этом, и хлопцы искренне надеялись, что справятся. Саша принялся сам всё контролировать, но у него так скрутило живот, что он вынужден был оставить ребят наедине с процессом приготовления, всем сердцем надеясь, что они ничего не испортят. Измученный рвотой, он радовался, что отравился кашей только он, иначе бы страшно представить, что могло быть. Хорошо, что хлопцы отказались это есть. Но, Митягин и Карабанов теперь готовили обед, и всё это могло повториться. Если и сейчас колонисты останутся голодными, пиши пропало. Он тут же помчался на кухню, но вынужден был вернуться обратно. Антон Семёнович, наблюдая эту картину, как Задоров носится по двору, к кустам и обратно, и посмеивался, и беспокоился. Не зная подробностей утреннего завтрака, он гадал, что произошло с Задоровым. Куда он опять вляпался? И в то же время беспокоился. А вдруг что-то серьезное, а у них даже врача нету? Он видел, как к Задорову подошёл Сердюк, дал что-то, а потом направился в сторону кухни. А ещё удивляло, что колонисты работали во дворе. Не так яростно конечно, как при нём, большинство из них просто создавали рабочий вид, но они хотя бы сегодня не дрались, и никто не выходил за территорию. На кануне, Калина Иванович успел рассказать об инциденте, который учинил Задоров. Макаренко конечно был категорически против такого метода. Но с другой стороны, его взяла гордость, что Саша так заботиться о колонии и самом Антон Семёновиче. Он боялся, что утром не увидит Задорова, или увидит искалеченным, но нет, Задоров метался из кустов в кусты, но был абсолютно невредимый. А значит, мера примененная им в какой то степени работала. *** Из кухни доносились приятные ароматы. Туда, по просьбе Задорова направился Калина Иванович, перед этим, протянув Задорову стакан с отваром из мяты. Перед самым обедом Задорова отпустило и он направился на кухню. Митягин как раз помешивал что-то в котелке. — Ну как ты, болезненный? — засмеялся Карабанов, стоило только Задорову показаться на кухне. — Между прочим это всё по вашей вине — пробурчал хлопец, вспоминая вкус каши, и тошнотворный ком тут же вырос в горле. — Зато мы борщ приготовили съедобный. Пробуй. — Митягин протянул ему половник — Ни за что! — Замахал руками Задоров. — Сам пробуй свою стряпню. — Калина Иванович? — Митягин тут же заметив потенциальную жертву своего кулинарного мастерства, тут же предложил ему отведать борща. — А я не помру? — с опаской уставился на него Сердюк. — Ну вот смотрите, я первый попробую — Митягин, остужая суп потянулся губами к половинку. — Ммм, вкусно! — радостно воскликнул он. — Теперь давайте вы! Сердюк скрепя сердце попробовал борщ, и на удивление был восхищён. -Вот соли только пожалели…- подсказал завхоз Довольные собой Митягин и Карабанов тут же засияли как медные тазы. Калина Иванович усмехнувшись в усы ушёл, а Задоров всё так же не доверительно смотрел на хлопцев. — Ну чего так смотришь? Калина Иванович нам помогал — признался Карабанов. А потом обратился к Митягину: — А сколько соли класть? — Черпака три я думаю — почесал затылок Митягин. — А у нас будет столько? — Совсем что ли? — Задоров постучал кулаком себе по башке — Чуть-чуть надо. Пару щепоток. Этот ответственный шаг и принял на себя Саша. Когда суп был полностью готов, Гуд прозвонил в колокол, созывая всех на обед. Колонисты шутили и с опаской собирались в столовой. На обед был борщ. После утренней каши, борщ и вовсе вызывал подозрение. — Да не бойтесь вы, идите есть. — Улыбнулся Карабанов и в подтверждение своих слов закинул ложку супа себе в рот. Старшие в начале отправили младших получить свои порции. Когда те стали есть, причмокивая от удовольствия, только тогда подтянулись и они. Борщ действительно был вкусный, и колонисты довольные выражали свои восхищения. А Бурун и вовсе пришёл за добавкой. — Да, Задоров — удовлетворительно жуя протянул Ховрах. — Не ожидал, что так вкусно получится. — Вообще-то…- Саша хотел сказать что готовил обед не он, но Митягин толкнул его в бок локтем, перебивая. — Он просто очень скромный. После обеда, довольные колонисты разбрелись по двору. Настроение у них улучшилось, и они готовы были работать. Макаренко это видел, что даже ленивый Галатенко, исправно делал свою работу, и вместе с тем его посещали приятные чувства, что с его ребят ещё выйдет толк. *** Когда в столовой остались только Задоров, Карабанов и Митягин, Саша спросил: — Зачем ты мне не дал сказать, что обед готовил не я? — Потому что мы готовили его вместе! — Засмеялся Митягин и хлопнул хлопца по плечу. — Ты утром за нас заступился, мы сейчас заступились за тебя. Разве не в этом суть дружбы? — Карабанов расплылся в улыбке. — Спасибо — тихо прошептал хлопец. Он чувствовал, что одна галочка в сближении колонии успешно поставлена. И это его радовало.