Сожаления

      После того, как Икуто вернулся, спустя три года своего отсутствия, непродолжительное время он ухаживал за мной: прогулки под ночным небом, свидания на крышах домов, забавные, но столь милые переписки, иногда наполненные игривой ревностью…       Мы начали встречаться летом, в конце августа. Я не решалась вступать в отношения, так как не была уверена, в том, что не буду ограничена в свободе. И когда он спросил, стану ли я его девушкой, я долго не давала ответ, ускользая от этого решения, пытаясь сказать ему, что меня устраивает то, что сейчас есть между нами, но он настаивал, говоря о том, что так мы будем счастливее, потому что будем знать, что нужны друг другу… Но я итак знала, что нужна ему, сама же… Уже ни в чем не была уверена.       Я ждала его три долгих года. Я лелеяла мечту, быть рядом с ним до тех пор, пока мой самый нужный человек, мой Икуто, сам же не разрушил ее, написав о том, что у него появилась вредная девчонка, вскружившая ему голову. И это была не я.       Он присылал мне совместные фотографии, делился своей радостью. Но я не могла поддержать его. Я считала его своим, ждала встречи, чтобы поведать о том, что со мной было, о том, что внутри меня возрос прекрасный цветок, имя которому «Любовь»… Я тогда думала, что между нами что — то есть, ведь эти переписки — ежедневные, ежечасные, такие долгие, наполненные теплотой и заботой… Были лишь формальностью и привычкой для него в память о прошлом, где когда-то были посеяны семена наших чувств.       Узнав о том, что у моего долгожданного друга появилась любимая девушка, я ощутила отчаяние. Мой мир в миг разрушился. Сердце разрывалось. Мне хотелось одного — чтобы всё исчезло. Тогда я испытала невероятную боль, которую даже время не могло облегчить. Я иссыхала, худела, не спала ночами, мечтая лишь о том, чтобы поскорее забыть всё. Забыть этого человека.       Ежедневные муки довели меня до антидепрессантов. Близкие мне люди, думали о том, что я переживаю из-за других проблем, даже не догадываясь, что их некогда веселая дочь, сестра, подруга умирала от собственно взращенного ею цветка, имя которому «Любовь», взросшего не только в трепетном сердце, но и пустившего корни в светлую душу.       И это некогда прекрасное чувство убивало, душило, не давая сделать и вздоха, не испытав при этом тревогу, обиду и боль. Хотелось кричать, плакать, молить о пощаде (только кого?), лелеять свои мысли, которые были навеяны в бреду агонии, звучащие так: «я отдам всё что угодно, лишь бы он был моим»… Было много сожалений, воспоминаний слов, которые я не сказала, чтобы все было направлено в лучшую для меня ветку событий. Но…       Так я прожила пол года, вытягивая себя из глубокой депрессии. Ходила по врачам, пила лекарства, занималась своим здоровьем, тянула учебу и самое главное… Игнорировала его сообщения: долго не отвечала, а если и срывалась, то отмахивалась парой односложных фраз, чтобы не продолжать диалог, чтобы не получать новую дозу боли.       Мое вранье самой себе, то есть самовнушение, помогло. Я начала налаживать свою жизнь: ушла в учебу с головой, начала общаться с интересными людьми, гулять, нашла отдаленную от дома подработку на три недели и, без колебаний, уехала.       На тот момент он как раз-таки и вернулся. О чем я узнала из его коротких сообщений. Это не затронуло мою душу на тот момент, так как я ужасно уставала на работе, которая денно и нощно тянула из меня силы, не оставляя и шанса для восстановления. И это было прекрасно пусть я даже и не спала сутками напролет, но я общалась со многими интересными людьми, получала опыт, развивала свой интерес и даже получала знаки внимания от молодого коллеги, чуть старше меня, к которому у меня начала появляться симпатия. Он был поистине занимателен: всех знал, умел найти с любым общий язык, играл в футбол с другими молодыми коллегами, пока начальство не видит, часто сбегал со своего рабочего места, решая домашние проблемы, что сначала никем не понималось, лишь позже все узнали, что он за одну неделю успел похоронить близкого ему друга и свою бабушку… Он не показывал своего горя никому. Хотя от сдерживаемых чувств, у него воспалились глаза. Он почти не улыбался. И не хотел оставаться один даже ночью. Поэтому он звал меня с моей соседкой по комнате к себе на ночные сеансы кино в его комнату. Так он и засыпал, а мы уходили. На утро его уже обычно не было в комнате…       Расставалась я с ним долго. Он навсегда переехал в далекий город, без шанса вернуться в родные края. Было тяжело смириться с этой мыслью, знанием, что я потеряла человека, с которым у меня могло бы что-то сложиться… В последние несколько суток до возвращения домой, я поднялась в его комнату и забрала его подушку, на которой еще оставался его запах. Так я и проводила время, не расставаясь ни с мыслью о нем, ни с некогда его постельной принадлежностью…       Вернулась домой новым человеком. Счастливым. Здоровым. Спокойным. А там он. Ждал… Закрутилось, завертелось… Как еще назвать то, что происходило между нами? Слишком быстро все произошло… И…       Уже пол года так. Но я в отчаянии. Я не чувствую себя счастливой. Я не чувствую заботы, внимания, поддержки. И уже не знаю, как говорить об этом.       Мои сообщения игнорируются, моя искренность обесценивается короткими, долгими сообщениями. Нет обратной связи. У этого человека нет стремления ответить на мои вопросы и исправить ситуацию. А значит… И нет смысла это спасать. И как больно об этом думать, и даже бывает стыдно за каждое проявленное чувство. Но разве это правильно? Быть честной в своих эмоциях, симпатиях — всех проявлениях привязанности, трепета, желания быть рядом, любви?       В конце концов нельзя заглянуть другому в голову и узнать, что движет им, когда он ранит другого человека. Поэтому от недосказанности мысли начинают роится в голове, рождая все новые и новые версии происходящего, что доводит до бессмысленной тревоги, паники, отчаяния… Хочется избавления, хочется решить это, сделать шаг, лишь бы все стало хорошо… Только каким должен быть этот шаг? Вернее в какую сторону нужно пойти, чтобы все наладилось? К дорогому существу, которое будет стоять на месте, без желания пойти навстречу к тебе, чтобы облегчить эти муки испытаний для желающего вернуть все как было? Но он же будет стоять на месте, будет ранить сильнее своими пустыми глазами, колко следящими за каждым твоим движением… А если развернуться, уйти, сбежать от этого, пережить такую боль, сравнимую лишь с падением с небес (а не одно ли то же это?), когда-нибудь возможно восстановиться, найти силы в другом, в себе… Но как принять решение развернуться и уйти, если есть надежда на то, что он шагнет тебе на встречу, остановит, обнимет и скажет, что вместе мы справимся… Отчаяние.       Я дорожу им, может быть и цветок, названный мною «Любовью», все еще удерживает меня от того, чтобы расстаться с ним, ведь я не хочу вновь испытать ту жуткую агонию самых негативных чувств, что уже некогда нанесли ментальный ущерб… Но такое отношение невыносимо. Я полностью отдала себя Икуто. Оставив себе лишь израненное сердце. Он получил то что хотел — мою оболочку… И пусть думает, что сердце тоже принадлежит ему… Но я не могу позволить убить себя вновь. Я хочу быть счастливой, это и является моей целью, пусть и которую озвучил он сам, дал мне такую установку, но теперь с ним или без него… Я справлюсь. Надеюсь на это. Хочу верить.       Впереди годы, я еще молода, и нужно решить что делать дальше…