Love Never Dies (Reprise)

      Больше Кристин не смогла ничего ответить. Не потому что не знала что сказать, но потому как обе, певица и балерина, понимали — её не отпустит. Легче не станет. Избавиться от этой привязанности к своему учителю Даае не будет в силах. Она уже была втянута в это безумие, и всё, что Жири могла сделать — поддерживать её, заботиться о подруге, как не позаботилась десять лет назад, когда она нуждалась в этом более всего.       Её разбудил шум, приход Рауля под утро. Час предрассветный — за окном синева. Мег выбралась из постели, выходя в гостиную. Виконт очевидно был пьян и устроился на диване. Кажется он заснул даже прежде, чем Жири покинула спальню.       Девушка настороженно обернулась и двинуться вперед не решалась. — Считаешь, я не знаю о чём ты думаешь, крошка Мег? - заговорил мужчина, открывая глаза.       Она всегда не любила пьяниц. Некоторые работники сцены в Опере ими были. Некоторые важные гости и патроны любили выпить. И некоторые распускали руки с того самого возраста, когда у Жири едва начала формироваться фигура девушки, а не ребенка. То есть лет с тринадцати. — Я думаю, что тебе тоже больно, - холодно отвечает она, завязывая пояс халата, и двигаясь в сторону гостиной, но на безопасном расстоянии от Рауля, - Не менее, чем ей.       В глазах Виконта будто сверкнуло нечто недоброе в ответ на дерзость балерины, но он остался на прежнем месте, укладывая голову на согнутую руку. — Почему же тогда она меня любит? - спрашивает он, - И раз любит, от чего ей так ненавистна сама мысль о том, чтобы занять мою сторону хоть в одном важном вопросе? — А важны лишь те вопросы, в которых она должна лишиться свободы и отказаться от своего блага в твою пользу, не так ли? - невесело усмехается Жири, наливая себе стакан воды.       Кристин в самом деле была в западне, думала Мег. Она ведь ждала его ночами, не спала и надеялась, что с супругом всё в порядке. А он возвращается и требует послушания и преданности от женщины, чью любовь и дружбу нельзя было ставить под сомнение, но он смел. — Ты ведь не замечал её годами, пока она не стала звездой, - напоминает Мег, - Не знал о ней большего, чем зритель знает об артисте, ты говорил, что любишь её и игнорировал её страх. Ты обещал увезти её. Прошло шесть месяцев, после убийства Буке и ты ничего не сделал, пока Призрак Оперы не стал твоей личной проблемой и живым соперником.       Она замолчала, раздраженно вздыхая. Почему все эти годы она не замечала этого? Жири только теперь понимала природу отношений Кристин и Призрака. Ведь в сущности они были вместе, они были счастливы в их общем восторге музыкой, в том скромном общении, которое удавалось делить двум одиноким людям, пока Рауль не обратил внимание на то, что взрастил Призрак Оперы. Он разделил триумф другого мужчины, его взор на себя обратили лучи славы Кристин Даае, за которую он не боролся, которую не ревновал до тех пор, пока она не засияла ярче всех на сцене.       И все эти проблемы, все настоящие ужасы начались после его появления в жизни Кристин и Призрака. Он прежде лишь скитался мрачной тенью по театру, отпугивал машинистов и рабочих от своего жилища, но в сущности чудовищем не был.       Но затем Виконт стал донимать Кристин, нарушать тот покой, который стали обретать души совершенно одинокой Даае и бесконечно неприкаянного музыканта. Мег не оправдывает удушение Буке и уж тем более Убальдо Пианджи! Но она понимала что значит быть женщиной в их обществе, просто потому что тоже ею была. И такие как Рауль эту участь не облегчали.       Такие как Рауль, спасая барышню от обезумевшего преследователя, умудрялись задавать вопросы — не распускал ли убийца руки? Не от праведного желания защищать, а от нежелания делить трофей с кем-либо ещё. — Так почему она любит меня? - всё же повторяет Виконт. — У неё доброе сердце, - отвечает девушка, - В ней жива память о вашем детстве.       Только есть ещё кое-что. Мег боится, что Кристин продолжает любить своего Ангела Музыки.       Защищать по старой дружбе, от застарелых ран и уважения — это одно. Но Кристин говорила о жизни без него, как о наказании, а от его музыки ждёт спасения. Она горячо любила сына, но не боялась о его безопасности в компании Призрака Оперы. О чём-то это говорило.       И у Рауля оставалось всё меньше преимуществ перед ним. Эрик преуспевал в качестве архитектора, а судя по письмам Кристин, и как художник. Он сумел заполнить её мысли своими постановками и работами даже тогда, когда Даае не знала, что это он, Мег почти показалось, что подруга влюблялась в те произведения, всё меньше и меньше уделяя в письмах внимание своему мужу и будням.       Кристин понемногу становилась одержимой раздумьями об анонимном художнике, а он ждал её здесь, на Манхеттене. Человек, которого она знала. Призрак, которого впустила в свой ум и не позволяла даже его смерти стереть эту память. — Что ж, значит твоё недовольство мной крайне неуместно, - замечает Рауль. — Что будет, когда благодарности станет недостаточно, чтобы это чувство она могла считать любовью? - раздраженно спрашивает Жири, - Любовь Кристин огромна, но не необъятна. Однажды её терпение уже было исчерпано, помнишь как она обошлась с человеком, с которым имела больше общего, чем вы с ней когда-либо будете, но который не учел её чувств?       Виконт глядел ей в глаза с тем выражением, с каким смотрят на угрожающего человека, которого не могут заставить замолчать грубостью. Потому что угрозы эти могли быть не безосновательными, и Виконт прислушивался к балерине, пытаясь выискать в её тоне конкретные претензии.       Что эти женщины обсуждали и в какой сговор вступили теперь? — Дело в том, что его она изгнала из своих мыслей, - отвечает мужчина, - Потому что он отвратителен, потому что он убийца и уродец, каким место под землей, где он и оказался. Я же жив и мне в её сердце всегда было место — ему нет. — Что же должно заставить её сопротивляться, когда он снова проникнет в её душу — ты?       Каждый из этих высокомерных и самонадеянных джентльменов в точности так и думали! Они верили, что терпение влюбленной девушки может быть безграничным, что любое, даже мизерное их очарование станет решающим словом против её голоса.       Потому Мег Жири не замужем, потому не позволяет многочисленным поклонникам большее, чем видеть её на сцене. С неё достаточно. В отличие от подруги она не успела увязнуть в такой компании настолько глубоко, она вовремя остановилась и отвыкла от снисходительного тона, с каким разговаривал Рауль.       Даже Призрак Оперы себе подобного не позволял. Его снисхождение читалось как "Я понимаю мадемуазель, что вы считаете меня чудовищем, но в самом деле, это ведь не повод игнорировать банальную вежливость", тогда как Виконт произносил "крошка Мег", как клеймо. Кличку маленькой бесправной танцовщицы кордебалета в театре под его финансированием. — И что ты этим хочешь сказать, позволь узнать? - недовольно спрашивает он. — Я всего лишь напоминаю тебе о любви, которую ты обязан своим сыну и жене вместо этого балагана, - невозмутимо продолжает она, - Ты разбудил меня. Я надеюсь, впредь это не повторится. Спокойной ночи.