Вместе с начала и до конца

1531 год, Топкапы. Расслабляться было нельзя, ни в коем случае. Не прошло и двух лет, как была задушена Хюррем-султан, как появилась новая фаворитка. Молодая, красивая арабка, вдобавок знатного рода. Джиханфер не боялась проиграть ей в красоте или образовании, она слыла умнейшей женщиной гарема, но Фирузе была молода и свежа. Джиханфер уступала ей в молодости и это сильно ударяло по султанше. Поддаваться эмоциям она была не намерена, так что всячески поддерживала хорошие отношения с другими рабынями, чтобы они были на её стороне. Преуспевала она и в том, чтобы у её сыновей была поддержка совета. Год назад её дочь Ханзаде вышла замуж, её мужем стал визирь Кара Ахмед-паша, которого она пыталась, но не могла полюбить. Даже её сын Касым не смог заставить воспылать чувствами к мужу. Сердце её было навсегда отдано хранителю султанских покоев, каждая встреча с которым отдавалась болью. На ее сердце уже год была зима, которая заморозила все вокруг девушки. Рукийе повезло больше, она не питала никаких чувств ни к кому, жила подле матери и помогала в борьбе за место рядом с султаном, единственным в жизни Джиханфер мужчиной. Хюмашах-султан часто навещала матушку со своими детьми, Джиханфер обожала внуков, особенно двухлетнюю Диану-султан, что была в точности её мама в детстве. — Такая же шебутная и активная как ты, Хюмашах, — усмехнулась Джиханфер, глядя на Диану, что бегала по покоям своей бабушки с книжкой в руках. Хюмашах улыбнулась, Диана и правда была похожа на неё больше чем другие её дети. Ягмур была копией своей прабабушки Валиде Айше Хафсы-султан, и, была любимой правнучкой великой султанши, а Орхан был ещё слишком мал, чтобы сравнивать, но Хюмашах чувствовала, что он будет как его отец Рустем-паша, амбициозен и предан государству. — Фирузе-хатун не наглеет? Я планирую остаться в столице подольше, может помогу вам, матушка, — тонкий намёк дочери был принят, Джиханфер давно свыклась с мыслью, что её дети это члены династии и им придётся марать руки в крови, как это делала она, хоть все равно было больно от того, что они не познают спокойной жизни. — Фирузе-хатун… девушки донесли мне, что она насмехается над ними, рядом со мной и членами династии она этого не делает, но в гареме ведёт себя словно уже родила сына и стала госпожой, — медленно произнесла Джиханфер, качая головой. Поведение Фирузе не одобрялось, но никто ничего не делал, ведь она фаворитка султана и подарок Шах-и-Хубан. Перечить султанше династии никто не собирался, несмотря на её истинное происхождение, раскрывать его также не собирались. — Мне надо в гарем, матушка, хочу пообщаться с девушками, — хитрая улыбка на секунду промелькнула на лице Хюмашах, она поспешила удалиться, поклонившись матушке. Ни для кого не было секретом, что дочери Джиханфер-султан это отражение её самой, разные, но объединенные чем-то намного больше чем одна кровь. Это было единство, которого не было у дочери покойной Фюлане-хатун с Разие-султан, дочерью Махидевран-султан, которая воспитывала Фатьму Нур-султан после смерти её матери. Фатьма была тихим ребёнком, она не находила, да и не хотела находить, общий язык с другими детьми отца, единственная с кем она общалась по своему желанию была Разие-султан, с которой складывались почти сестринские отношения, хотя Фатьма считала её близкой подругой, но никак не сестрой. Мы дети разных женщин, так она говорила каждый раз, когда Разие напоминала о том, что они не подруги, а сестры. Разие мечтала о таких отношениях, как у Хюмашах-султан с младшими сестрами-близняшками, но Фатьма была холодной и отстраненной, она не шла на контакт с младшей сестрой, вскоре Разие бросила попытки стать для Фатьмы сестрой, довольствуясь статусом подруги. Дети Хюррем-султан после её смерти были отданы на воспитание Валиде-султан, которая с радостью нянчилась с ними, хоть иногда морщилась, когда видела во внуках отражение покойной славянской наложницы. Мехмед был спокойнее, покладистее чем Михримах, но иногда в нем проскакивали упрямство и хитрость, которой обладала его покойная матушка, что проиграла в войне с Джиханфер-султан, оставив после себя совсем незначительный след в виде двух детей. Хафса-султан пыталась исправить в детях то, что ей не нравилось, но они не поддавались её попыткам, в особенности Михримах. Джиханфер часто пыталась найти общий язык с детьми, но они активно отказывались от сближения с любимой женщиной своего отца, крича и начиная реветь, когда она пыталась взять на руки одного из детей любимого. Она не стала продолжать попытки, смирившись, что она не сможет с ними сблизиться, для неё это и не было важным, важнее было не допустить того, чтобы в будущем Мехмед не попытался стать султаном и не воспользовался законом Фатиха в отношении её сыновей. Будущее её сыновей было на первом месте, как и для любой матери. Джиханфер не была уверена ни в Мустафе, ни в Мехмеде, они были одинаково опасными для неё, и до ужаса похожими. Лишились матери с лёгкой руки Джиханфер, были шехзаде, и представляли опасность для своих единокровных братьев, хоть Мустафа и был близок со старшими братьями и Ахмедом. Это не давало гарантии, что в будущем он пожалеет их. Джиханфер на опыте знала, что султаном будет не старший, а тот, чья поддержка и мать будут сильнее. Она избавилась от обеих матерей шехзаде, но кто знал не устроят ли они бунт против неё, объединив силы? По этой же причине Фирузе-хатун подливали средство, чтобы она не забеременела. Ещё один шехзаде не нужен Джиханфер, но избавиться от соперницы она должна в любом случае, ведь она имела на султана влияние, которое могло вырасти, и, она не знала, что могла бы прошептать султану на ухо девушка. Ханзаде приехала из своего дворца, в котором жила с мужем и сыном, помощь матери стала для неё некой отдушиной. Сын остался во дворце со слугами, во главе которых был ответственный Сюмбюль-ага, приехавший помогать младшей дочери своей госпожи, которую обожал и воспринимал как собственного ребёнка. — Рустем-паша может нам помочь, он хорош в слежке, — выдвинула предложение Хюмашах, с которым все согласились, помимо амбициозности у Рустема-паши была отличная сноровка и целеустремлённость. По этому Джиханфер так настаивала на браке старшей дочери с бывшим конюхом. Он умел быть полезным и виртуозно обращал ситуации в свою пользу, будучи зятем династии и правой рукой главной фаворитки султана, от него было невозможно избавиться по-тихому. Вокруг него всегда была охрана, состоящая из опытных янычар, которые были готовы отдать голову за визиря. Его не любили в народе многие, но относились с должным уважением, ведь он был мужем дочери любимой народом Джиханфер-султан. Люди не шли против него, но и не выражали любовь к его личности, как это было с Увейсом-пашой, которого безоговорочно любили и почитали в народе за его личные качества. — Ибрагим-паша тоже мог бы помочь, — добавила Рукийе, зная о привязанности Великого визиря к их матушке и старшим братьям. Ибрагим также был против новой фаворитки султана, ему хватило Хюррем-султан, что выводила его своими выходками и поведением. Фирузе-хатун по слухам была не лучше, лично они не были знакомы, у него было много обязанностей, ему точно было не до знакомства с очередной фавориткой, заменить и превзойти Джиханфер-султан, по его мнению, не смог бы никто, слишком высока планка. Не прошло и недели, как Рустем-паша, предварительно объединив силы с Великим визирем, принес новости Джиханфер-султан. Фирузе была не арабского происхождения, как рассказывала Шах-султан, и не была знатного рода. Джиханфер выпрямила спину, внимательно глядя на зятя, что держал пергамент в руке. — Ее настоящее имя Хюмейра-хатун, она является лекаршей и ведьмой при Шахе Тахмаспе. Этот знак присущ известному в Сефевидском государстве шабашу ведьм, который активно поддерживается Шахом, — Рустем выглядел довольным собранной информацией, он сумел помочь госпоже, но озабоченность на ее лице в миг встревожила мужчину, неужели что-то было не так с докладом. Джиханфер развеяла его тревоги, она размышляла зачем столь полезную для Шаха девушку отправили в Османскую империю. Напрашивался лишь один вывод, она должна была навредить султану, но это предстояло выяснить. Фирузе-хатун кинули в темницу, где Рустем-паша принялся за допрос ведьмы.