***
Наконец я стояла в трепетном ожидании поезда на Главном Вокзале Цюриха. Всё убранство вокруг конечно же уже было пропитано ожиданием новогодних праздников. Это было не так заметно в районе аэропорта, но в городе, здесь… разве что не хватало музыки из Гарри Поттера. В эти дни цены, конечно, взлетели. Такси обошлось мне порядка ста франков за одиннадцать километров! Но плевать, я наконец смогу осуществить свою детскую мечту — встретить Новый Год в каком-нибудь уютном месте возле камина, глядя на укрытые белым покрывалом горы. Цюрих подходил для этого как нельзя лучше. Конечно, можно было бы рассмотреть и более бюджетные варианты, но… меня словно тянуло сюда, как тянет в Питер, когда грустно и кажется, что ты разбит.***
Поездка оказалась чуть дольше, чем я ожидала. Под замечательную песню Эда «Perfect» поезд уносил нас туда, к горам. Когда мы выехали из черты города, всюду лежал снег, белый, чистый. В этот час на него было больно смотреть, он ослеплял своей красотой. Редкие кучки сосен прятались под его покрывалом от ненужных глаз. А в это время мой внутренний ребенок бился в истерике от радости, оттого усидеть на месте было непросто и я крепче прижимала к себе небольшую спортивную сумку, словно пытаясь задушить ту в объятиях. Где-то через час после того, как поезд тронулся, меня немного отпустило. Великолепный, но однотипный вид стал понемногу надоедать, поэтому надев наушники я погрузилась в просмотр первой части излюбленного мной Хоббита, заранее скаченного на телефон. Найти нужный мне автобус не составило особого труда — проводник, который помогал с багажом, услужливо подсказал дорогу. И вот, последний виток этого путешествия: автобус до Саас-Фе тронулся, так и не набрав полной загрузки пассажиров. Несколько часов и я буду в отеле. Можно будет чем-нибудь поживиться наконец, так как голод, пусть и не столь настойчиво, но всё же напоминал о себе временами. Прибыли мы в девятом часу вечера. Улочки уже были освещены фонарями, тут и там сновали люди в горнолыжном обмундировании, кто со сноубордом, кто с лыжами. За редким исключением можно было встретить парочек, не спеша прогуливавшихся в повседневной одежде. Тащиться от автобусной остановки до отеля пришлось ещё минут 30 из-за темноты, незнакомой местности и тяжёлых сумок. Такси найти было не то, чтобы просто, да и мне хотелось проветриться после трясучки в автобусе. Заходить в кафе с кучей вещей мне очень не хотелось, да к тому же многие из тех, что встретились мне на пути, и так были забиты людьми, поэтому я упорно продолжала взбираться чуть выше, проклиная себя, что не посмотрела отель поближе к остановке автобуса. К моменту, когда я добралась до своего номера, успешно миновав процедуру заселения на иностранном языке, усталость одолела меня целиком, предоставив управление мозгом Гринчу, что ненавидит Рождество и весёлых людей, ибо к чему так орать и смеяться, когда на дворе уже, считай, ночь?! Голова раскалывалась после долгой дороги и внезапного интервального голодания. Но сил идти есть уже не было. Благо отель оставил какую-то миску с сладостями собственного приготовления на столе. Закинув в себя пару штучек, похожих по вкусу на пирожное картошка, я кое-как стащила с себя верхнюю одежду и завалилась на мягкую кровать. Главное — успеть поймать момент, когда всё тело требует сна в той же степени, что и мозг.***
Будильник… чёртов будильник на отдыхе! Всегда поражалась, с какой скрупулёзностью телефон выполняет эту функцию, когда не надо, и как безалаберно — когда надо. Дребезжащий звук порядком нервировал, поэтому мне ничего не осталось, кроме как встать. Я усмехнулась, на последнем проценте ведь держался, зараза. Могла пролежать, того гляди — он бы заткнулся и без меня. Часы показывали пять утра. За окном кромешная темень, а значит самое время разобрать вещи, что ожидают своего часа с прошлого вечера. Пара минут ушла на поиск переключателя, так как спросонья глаза ещё не привыкли к темноте, да и комната малознакомая. Разобравшись с этой проблемой, я перешла к следующей. Первым делом откопала в боковом кармане зарядку. Следом решила вытащить гардероб, и только потом мелкие туалетные принадлежности. После утренних процедур стало полегче, остатки сна как рукой сняло. Ещё бы кофе… Но, думаю, отель проснётся не раньше 7-8, в лучшем случае. «Ну что ж, отдых начался! Надо посмотреть ближайшие кафе, затем написать некоему Ульриху» — промелькнула мысль. В самом деле, навряд ли с утра будет так же много посетителей, как и вечером. Ульриха мне порекомендовала коллега из юридического отдела, с коим нам часто приходилось работать вместе. Ули, согласно описанию Ани, первоклассный тренер, отличный психолог, незаменимый любовник и просто хороший человек. От такой рекомендации отказаться было просто невозможно, учитывая и тот факт, что знакомым моей коллеги Ульрих предоставлял хорошую скидку. У меня однако его имя ассоциировалось с чем-то мистическим, чего стоит избегать и что предвещает беду, так что я бы не очень расстроилась, если бы в итоге он скрылся с предоплатой в неизвестном направлении. У меня был бы шанс пролежать все эти семь дней на мягкой кровати с видом на заснеженные горы Швейцарии, играя в игру на телефоне и просматривая ютуб, изредка прерываясь, чтобы заказать еды в номер. Мне повезло найти приличную работу, которая предполагает не только достойный заработок, но и постоянное развитие в интересной мне сфере, однако не повезло приобрести столь важный навык, о котором взрослые твердят с детства, — «ценить деньги». Беды с башкой нередко выигрывали споры с разумом, потакая в итоге сиюминутным желаниям. Хотя психологи же рекомендуют баловать своего внутреннего ребёнка, так что, я просто не жалею денег на своё ментальное здоровье, ибо оно у меня одно. Но не всё потеряно, ибо как сказала моя мать, услышав куда я собралась: «Жизнь там тебя и не такому научит». Звучит, конечно, как угроза, да и не то чтоб я тут жить собиралась… впрочем, не важно, жаба не задушила меня в первый же день, в этот же первый день я не спустила все заложенные на поездку деньги на импульсивные покупки и не умерла, так что можно считать, начало положено хорошее! Полюбоваться видом из-за темноты было не суждено, поэтому я решила отложить сие занятие до рассвета. Почта порадовала отсутствием тревожных сообщений о внезапных проблемах на работе, проверка общей доски в личном кабинете — серым цветом блокировки: заданий нет и быть не может до 5 января. Впрочем, надо отметить, что наш руководитель придумал гениальную уловку: заинтересовал нас проектом и отправил в отпуск. Как бы, думать и вынашивать идею вы будете за свой счёт, раз это занимает столько времени у вас на работе. Хитро, нечего сказать. Поэтому, на всякий случай, я ещё заглянула в чат проекта. Тоже пусто, лишь поздравления с отпуском и пожелания всего наилучшего от нашего дражайшего гения. Гугл подсказал адрес небольшого кафе неподалёку, готового открыть двери для посетителей уже в 7 утра.***
В предрассветной темноте, подсвечивая дорогу фонариком, я довольно скоро добралась до места назначения, где меня встретил умопомрачительный запах свежей выпечки. Кафе и впрямь оказалось небольшим, скорее даже из разряда семейных. За прилавком стояла женщина, осторожно выкладывая выпечку на витрину. Стоило мне войти, как её отвлек переливающийся звон колокольчиков. Она ловким движением отряхнула руки и поздоровалась со мной на немецком, затем вышла в небольшой зал, указывая рукой куда можно присесть. Мы здесь были одни. Я неловко улыбнулась и пробормотала про себя ответное приветствие, стараясь как можно тише прикрыть дверь. Ненавижу такие вещи, вот к чему эти побрякушки на дверях?! Ну не люблю я привлекать к себе столько ненужного внимания… Устроившись поудобнее за небольшим, но очень уютным столиком, я принялась рассматривать меню. — С утра советую попробовать вот это блюдо, — женщина указала на блюдо, что представляло собой круглую буханку хлеба, на которой были сделаны два ровных надреза крест накрест, являя содержимое наружу: сыр, зелень, вяленные помидоры. — Давайте его, и чашечку американо, — улыбнулась я, отдавая ей в руки меню. Женщина ушла, напевая себе под нос какую-то мелодию. В самом кафе горел приглушенный свет. Можно было подумать, что сейчас вечер, но солнце уже начинало потихоньку выкатываться из-за могучих хребтов, чтобы явить этой заснеженной долине свой свет. От поэтических раздумий меня отвлекло оповещение. Мой телефон услужливо напомнил мне о необходимости написать инструктору сегодня же, чтобы не откладывать это дело весь отпуск. В принципе, мы списывались до этого и заранее обговорили тот факт, что начать занятия я хочу сразу же по приезду. Придумывать текст порой так тяжело. Вроде знаешь, что нужно написать, но вроде и слова все не те и ты вообще не то хотел сказать, а насколько уважительно ты это сделал, а уместно ли всё это было. Стоило ли вообще писать такое длинное полотно? Спустя каких-то минут десять, а то и пятнадцать бессмысленных метаний от слова к слову, к этому моменту мне уже успели принести заказ, я закончила формировать свои мысли в сообщение и нажала на заветную стрелочку, чтобы отправить. Самосаботаж вещь весьма паршивая. Мешает делать то, что ты любишь, уверяя тебя, что на деле это причиняет боль, а всё из-за каких-то там убеждений, что тебе навязали ещё в детстве. Зачастую он мешает выполнить даже самое простое дело, как, например, договориться о встрече с незнакомым человеком. По сути, дело то на минуту, не больше, а я угробила на это шестую часть часа. Я без энтузиазма ковырялась вилкой в хлебе. Стоит признать, мякиш был мягким, на вкус — вообще божественно! Потихоньку кафе стало заполняться людьми. Курорт оживал прямо на глазах, хотя и в весьма медленном темпе. Мимо кафе вальяжно растянулась группа туристов, во главе с гидом, что пытался собрать всех воедино и уследить за каждым. Немецкая речь вскоре заполонила этот уютный мирок тишины. Я абсолютно не понимала о чём кто говорит, возможно разве что только обрывки, по большей части разговоры незнакомцев казались мне белым шумом, среди которого слов не разобрать. Я спокойно могу общаться, когда человек говорит непосредственно со мной, но обрабатывать информацию, вырванную из контекста или недослушанную на немецком я не могла. Удивительно всё-таки устроен наш мозг. От раздумий, куда приведёт нас ИИ и как к нему прийти, да и вообще, что можно считать искусственным интеллектом, не слишком ли низкие у нас планки для того, что существует сейчас, меня отвлек телефонный звонок. Это оказался Ульрих. По голосу казалось, что он уже давно встал. Мужчина предложил не откладывать занятия в долгий ящик и начать уже сейчас: сходить в зал, чтобы сделать разминку, затем инструктаж и вот, наконец, лыжи. Договорились мы встретиться через час возле клуба, в котором работал Ульрих, чтобы было время переодеться и взять одежду.***
К моему удивлению, первоначальная тренировка оказалась изнуряющей. Я ожидала чего-то мягенького из серии: головой покрутили, плечевой пояс размяли, потянулись-растянулись, немного на беговой дорожке и парочка силовых упражнений; но Ульрих так не думал. Начали мы с интенсивного кардио: скакалка пять минут без остановки, затем бёрпи, снова скакалка, бег. Прошло только полчаса, а я уже задыхалась так, словно у меня отказали лёгкие. Тренер только качал головой, давая новые упражнения. Потом пошли руки, несколько заданий на тренажерах, затем отжимания в разных вариациях и планка. Легкие вроде пришли в норму, но из нормы вышли руки. Финальная часть отводилась ногам и прессу. В качестве завершения, Ульрих объяснил позицию и движения, важность работы как рук, так и ног, в общем, основы правильной техники. Под конец у меня была одна мысль: «Умереть на второй день отдыха… Не отлично, но и не ужасно». После тренировки мой мучитель посоветовал сходить на массаж, затем сразу на лыжи. Да уж, не об этом я думала, когда подруга говорила, что он-то поставит на лыжи сразу. Но расслабиться я была рада, вечное напряжение в плечах в итоге спало под мягкими руками массажистки. К сожалению, длился этот рай недолго. На лыжах мы начали кататься по протоптанной тропинке для начинающих. Лыжня была ровная, хотя и была немного присыпана ночным снегом. Ульрих шёл впереди, снова объясняя базовые принципы. Как держать равновесие, не махать палками во все стороны, как поворачивать, на склоне, где лыжни не будет, на самом деле это было очень полезное занятие: теорию мы совместили с практикой, ноги и руки не тряслись, даже наоборот, я чувствовала себя крепче что ли, сил прибавилось, а морозный горный воздух в лесу опьянял своей свободой. Вокруг не было никого. Отличное место для прогулки на лыжах. С каждым новым кругом мы набирали скорость. Теперь было понятно, к чему тренировка, дыхание снова сбилось. Вот что за чёрт, мне 28, пью я редко, запах сигарет на дух не переношу, периодически стараюсь следовать правильному питанию, а в итоге все равно здоровье как у умирающего лебедя! — Значит так, план такой, — Ульрих сошёл с лыжни вслед за мной, чтобы не загораживать дорогу другим. Пока я пыталась отдышаться и прийти в себя, он стал вкратце излагать мне план тренировок. — думаю, на сегодня можем уже заканчивать. Предлагаю попробовать себя на начальном склоне, он вообще не крутой, считай равнина. Я, если что, буду рядом. Сделаешь пару прокатов от начала и до конца и можем на этом завершать. Скоро уже начнёт темнеть, — он посмотрел куда-то наверх и вновь повернулся ко мне. — Ну что, готова? Последний рывок, давай! Он быстро вернулся на лыжню и помчался вперёд. А я была не готова. Абсолютно. Но оставаться одной в лесу не хотелось. Да и к тому же он прав: последний рывок, стоит выложиться по полной. Но уже сейчас я думала, насколько я захочу продолжить эти тренировки. Мне вполне будет достаточно кататься по утрам тут, на протоптанной лыжне… Склон, о котором говорил тренер оказался не так далеко от нас. И хотя выглядел он не так страшно, я отчетливо поняла, сколь сильно разнятся наши понимания равнин. Здесь был склон. Возможно угол его наклона был не столь впечатляющим для бывалого лыжника, но в данный момент, мне он казался целой горой, с которой я покачусь разве что кубырем. Что-то внутри меня истошно кричало остановиться и отложить до завтра, но другая часть, та, что жаждет приключений и уже уверовала в себя, была готова действовать и покорять любые вершины. Ульрих сказал мне ещё парочку подбадривающих слов и указал место где было меньше всего людей. — Если что, укатишься в чащу, оттуда я тебя достану, — пошутил он, подъезжая к краю спуска, что находился возле деревьев. — Ничего страшного тут нет, далеко не уедешь в любом случае, главное не заваливайся, не тряси головой по сторонам, не старайся тормозить палками перед собой на спуске, сначала уезжай вбок, осторожно сбавляя скорость. Ну всё, давай, смотри как я делаю и повторяй, здесь съехать метров 20, ты справишься! Но лучше лишний раз не отталкивайся, чтобы ускориться, сейчас нужно научиться держать равновесие и лавировать, поэтому сделай несколько объездов, словно перед тобой камень, палками помогай себе осторожно, внизу если что, я тебя подхвачу, ничего страшного, если упадёшь, но старайся падать на бок и осторожнее с ногами. Лыжи не жалко, но конструкция может легко тебе ноги вывернуть, если они наедут друг на друга! — вероятно, увидев мои испуганные глаза, он улыбнулся и добавил, — я шучу, тут, чтобы ноги свернуть, нужно сильно постараться: склон небольшой, скорости тоже почти не будет, но всё же не отрывай ноги от земли, тем более высоко. Нам тут не нужны трюки на одной лыже, — он ободряюще улыбнулся ещё раз и легко, точно паря, направился вниз, сделал пару крюков и вскоре уже стоял внизу, смотря на меня и кивая, что пора начинать. Вот тут мне стало страшно. Он меня оставил, что если сейчас что-то пойдет не по плану. Я ещё раз огляделась по сторонам, рядом особо никого, внизу тоже: люди стоят чуть поодаль, понимая, что скатывающимся лучше не мешать, каждый занят своим делом, так что в случае чего, на меня особого внимания не обратят. Ульрих нарочито-угрюмо посматривал на воображаемые часы, притоптывая ногой. И всё же мне было страшно: лыжня в лесу была протоптана в единственном направлении, а тут ездили тысячи! Не было ни единой ровной дорожки. Ладно, была не была! Я покрепче схватила палочки и, сделав глубокий вдох, оттолкнулась, сгибая колени. Меня тут же понесло в сторону леса, но я боялась выровнять положение. Кажется, я начала неправильно, баланс был потерян с самого начала. Я попыталась осторожно повернуться корпусом, чуть отталкиваясь левой палкой, но результат был ничтожен, в итоге меня снова несло в гущу деревьев. Моя вторая ошибка — я от страха выпрямила ноги, отчего лыжи окончательно потеряли направление, и готовы были разъехаться в разные стороны. Третья, но это скорее полуошибка, я попыталась было затормозить палкой, но не прям перед собой, а где-то сбоку возле начала лыжи, в итоге лыжа наехала на палку, а у меня чуть не встало сердце. Не так страшно, ибо я не навернулась. Конец был близок, когда меня вновь понесло в сторону леса. Краем глаза я заметила, что Ульрих перестал стоять истуканом и направился ко мне, но вид того, что я уезжаю куда-то не туда окончательно ввёл меня в панику, и тогда я совершила ещё одну ошибку: я повернула голову полностью в сторону тренера, надеясь на спасение, что он где-то рядом, но потеряла его из виду среди других лыжников. Самое главное в этом деле — смотреть на дорогу перед собой. В тот же момент мгновенная карма настигла меня как гром среди ясного неба, хотя скорее как льдина среди прокатанной дорожки. Правая лыжа наехала на неё, отчего раздался противный царапающий скрип, а следом щелчок крепления. Мозг отключился, предоставив телу самому решать как выбираться из этой ситуации. Отцепившаяся лыжа, разумеется, пересеклась с левой. На автомате я прижала ногу к другой, в надежде устоять на одной лыже, и закрыла глаза. Пусть меня останавливает уже хоть Ульрих, хоть дерево. До падения оставалось недолго, хотя время замедлилось. Я весьма удачно проехала долю секунды на одной лыже, поверх другой, но потом резко почувствовала как подкашивается ещё закрепленная нога, а правая балансирует где-то в пространстве вместе с корпусом. Затем глухой звук удара, чей-то кашель, и последний шлёп. Мне определенно повезло больше, чем человеку, на которого я наехала. Осознание пришло не сразу, а только тогда, когда меня настигла вторая мгновенная карма: сзади кто-то грубо схватил меня за руки, вырвав палки, и вздернул наверх, вынуждая встать на ноги; в этот момент я почувствовала неприятный хруст в локте, сильная боль разлилась в районе плечевых суставов, когда незнакомец резко поднял меня наверх, сначала даже чуть оторвав от земли. Соображала я из рук вон плохо. В ушах стучало после недавно пережитого приключения. Мужчина передо мной довольно быстро поднялся, потирая руку и прижимая к себе. По тёмным глазам, единственное, что было видно из-за одежды и горнолыжных очков, было понятно, что я влипла. Теперь придётся разбираться с этим немцем и, матерь божья, кто его знает, насколько я попала и насколько он пострадал. Боль в вывернутых руках стала невыносимой и я попыталась было осторожно выпутаться из захвата, но тот, кто был позади, очевидно, воспринял это как-то иначе, так как через секунду я уже была прижата к земле чьим-то коленом. Пришло время хрустеть спине, и я чуть не свернула себе шею. Холодный снег коснулся разгоряченного лица. От осознания всей ситуации хотелось заплакать. Лучше бы сидела в номере и никуда не выходила. Ненавижу эти чёртовы лыжи! Захват никуда не делся, а только усилился. — Прошу прощения, это моя ученица, первый раз на лыжах, — откуда то сверху послышался голос Ульриха. Да ладно, хоть в этот раз он меня не бросил, за что я сейчас была безмерно благодарна. — Вы не могли бы её отпустить, — я услышала нервные нотки в его голосе, видимо, он переживал не меньше меня. После этого мои руки наконец отпустили, и колено убрали, что было очень кстати. Первым делом я избавилась от второй лыжи, и наконец смогла стоять более менее ровно на своих двоих. — Эй, ты как? — затараторил тренер, помогая мне найти баланс. — В порядке, — буркнула я. Чёрт, чёрт, чёрт… Какая ж неловкая ситуация. Готова поклясться, что сейчас мою голову не отличить от помидора, из которого сделали человеческую рожу. Мне было стыдно посмотреть на того немца, что из-за меня пострадал, но в то же время я была страшно зла на того, что стоял чуть сбоку от меня. С другой стороны уже подкрадывалась истерика. Я совершенно точно не выспалась сегодня… Однако ситуацию надо как-то решать. Лучше, конечно, не здесь. Сначала надо прийти в себя, затем спокойно всё обсудить. — Я прошу прощения, что сбила Вас, я не специально, — от испуга я заговорила на английском. — правда, мне очень жаль, что так вышло, там сначала влево, потом вправо, затем камень какой-то, мне правда очень жаль, я не хотела Вам навредить, мы могли бы обсудить ситуацию в более спокойной обстановке, например, за чашечкой кофе, десертом, или что Вы любите, я знаю небольшое уютное кафе. Могли бы мы там обсудить, как бы я могла компенсировать Ваши страдания? — всё это я протараторила смотря куда-то в район солнечного сплетения пострадавшего. — Блять, какая же дура, — прошептала я на русском, осознавая какую ересь несла в конце и что всё это было на английском. Что если мне сейчас снова придётся повторять эту историю, если он не знает английского? — Всё в порядке, — начал он на русском с лёгким иностранным акцентом. Уже радует — с русским договориться может будет проще. — Я тоже хотел бы извиниться, мой охранник несколько превысил полномочия, — несколько это мягко сказано, но спасибо и на этом. Руки в верхнем отделе жгло огнём, но из-за страха перед неприятностями и подступающей истерики всё отошло на второй план. — Но от ланча я бы не отказался… — последние слова были сказаны уже мягче. Кажется, он не сильно злится.