Право на счастье

İki gün sonra.. За окном была глубокая ночь, но не кромешная темнота. Ведь это Нью-Йорк. Омер не спал. Вот уже долгое время,стоя у окна отеля, он составлял в голове план возвращения любимой. Мужчина прекрасно осознавал насколько изменилась Дефне. Всю жизнь Омер небезосновательно считал себя хорошим стратегом, но сейчас понимал всю бесполезность любых возможных действий. Два дня назад, прощаясь, Дефне чётко дала понять, что никакое дальнейшее общение невозможно. Умом Омер прекрасно понимал все её доводы, но вот сердце.. Оно хотело только одного- быть наконец с любимой, стать наконец счастливым. Вот только как? Что он может сделать? Уснувшего только под утро мужчину разбудил стук в дверь. Это был Синан. -Брат, ты не представляешь как я ждал твоего прилёта! - У тебя был такой странный голос, что я решил прилететь первым же рейсом. Брат, ты скажешь наконец что случилось? - Проходи, всё расскажу. Послушав друга, Синан словно вынес приговор. - Омер, ты ведь и сам понимаешь, что у тебя нет никакого права нарушать покой Дефне. Ты тогда практически убил её. Она смогла возродиться и начать жизнь заново. Да, она, точнее мы все были тысячу раз виновны перед тобой и ты вправе был сделать именно такой выбор. Происходящее сейчас это его последствия, как ни грустно мне это говорить, брат. И, Омер, тебе стоит вернуться в Турцию. Делами филиала займусь я. - Нет и нет, Синан. Всё можно исправить пока мы живы и в Турцию я пока не вернусь. - Понятно, меня ты не слышишь. Что в таком случае собираешься делать? Станешь другом семьи? Ведь у Дефне теперь есть её маленькая дочка, её семья. От этих слов друга, Омер, мерявший длинными шагами комнату, остановился и на его лице появилась улыбка, которой не было уже столько лет. - Брат, а ты прав. Возможно в этом качестве Дефне и примет меня. Хмм.. Друзья.. А там посмотрим. - У меня один вопрос, Омер. Только один. Ты сможешь это выдержать? Быть другом женщины, которую безмерно любишь и любил все эти годы и искал. Как? - Незнаю как, Синан, и где возьму силы, но смогу. Иначе нет жизни, нет ничего.