Синдром Гюнтера

Пятый час бились инспектор Бузагло и архивариус Кляйн над неуступчивым роттенфюрером Гюнтером Штерном. Вышеупомянутый никак не признавал факта того, что отдал на хранение неким евреям, принадлежащую ему вещь. Более того, утверждал, что не имел с евреями вообще никакого дела, чем вызвал праведную вспышку гнева у Хаима. Но как и все южные люди, инспектор был отходчив и дал Гюнтеру возможность объяснить, что тот служил в блоке, где евреев не держали. Да и оказывается не так их много осталось к 42 году. В 40-м большинство отпустили, не забыв лишить имущества и с требованием покинуть пределы Рейха. Тех, которые поступали после войны в масштабах лагеря было не много да и их готовили к высылке в Аушвиц. По слухам, оставляли не более двухсот каменщиков. По крайней мере так он слышал от блокфюреров которые надзирали за евреями. Пошли по нисходящей. Оказалось в этом богом забытом Айбау евреев тоже не водилось. Чушь какая то. Оголодавший Хаим приготовил на всех шакшуку и достал из холодильника бутылку запотевшего арака. — Бред это все, бедуинские сказки для наивных туристов, — авторитетно заявил Макс. — Сам то веришь в то, что говоришь? — усмехнулся Хаим, — были бы сказки говорил бы про семью, про детей, про деньги, нет он не врал — А может я просто еще не успел до этого дожить? — внезапно изрёк Гюнтер. Две пары глаз с удивлением вперились в него. — Ну а что, — продолжал Штерн, — мы же не знаем когда я отдал эту вещь. Возможно это случилось позже. Тогда выходит человек, которому я ее отдал знает меня, но я не знаю, вернее пока не знаю его. И если подумать, что я здесь не случайно, то искомый человек должен сам меня узнать. Ну если моя теория верна. Какая то мысль зародилась у Макса, но он никак не мог ее поймать и раскрутить. Не помогла даже вторая рюмка арака. Время перевалило за полдень. Макс вспомнил, что ему забирать машину, но не рискнул сесть за руль после выпивки. Хотя никакого расслабляющего эффекта алкоголь на этот раз не принес. Равно как и новых мыслей о том, как поступить с нежданным гостем, который по своему бэкграунду оказался много хуже татарина. Гюнтер видимо тоже захандрил и всю обратную дорогу молчал, уставившись в окно. Внезапно телефон Макса «квакнул» входящим сообщением: " Я и Талька отбодались от дежурства, в 19 в подлодке. Прихвати друга для Тальки. Не занудного и достаточно чокнутого, чтоб был в ее вкусе». Лиора была почти девушкой Макса. Встречались они уже второй год, но Макс работал в полиции и несмотря на незавидную должность, не был освобождён от дежурств. А Лиора была медсестрой и дежурства также составляли неотъемлемую часть ее жизни. От этого они не торопились съезжаться. Да и радость от встреч, неомраченных бытом вперемешку с раздражением и усталостью неизменно возникающими на их работах, устраивала их обоих. Таль была подругой Лиоры еще с колледжа. Личностью была богемной, одевалась в стиле бохо и носила фамилию Ган, отчего Макс именовал ее не иначе как госпожой Блаватской. Подлодка, она же Yellow Submarine была клубом, где играли хорошую музыку от джаза и рок-н-ролла до тяжелого рока и местного этно. Но если с ними Таль, то сегодня играют джаз. А еще она провела два года альтернативной службы в какой-то еврейской общине в Германии, и довольно прилично знала немецкий. Хм, пожалуй вечер сложится. Чего не мог ожидать Макс, так это того, что пара Таль Ган и Гюнтер Штерн станут гвоздём этого вечера. Потому что так как танцевали они, в тот вечер не танцевал никто. — Послушай-ка Нуриев, ты вообще откуда такой взялся, — насел Макс на Гюнтера, когда девушки отошли к бару, — с утра у Хаима ты сам рассказывал, что вырос в таком захолустье, где кроме воскресной службы и развлечений не было. Это тебя падре так отплясывать научил? — Отцепись Кляйн, я в 16 бросил дом и смылся в Дрезден. И как видишь времени зря не терял. И не смотри на меня так. Там среди евреев я тоже не вращался. За все двадцать пять лет жизни пожалуй я впервые общаюсь с вами. Поэтому хоть сегодня не порти мне впечатление и не будь таким Klugsscheißer. Oh, Talchen herzchen, lass uns tanzen. — Макс, где ты откопал это чудо? По моему они прекрасная пара. — Что? Какая пара. Нет, Лиора. Нет. Они не могут быть парой. — Ой ладно. Мы же не в гетто. Сейчас уже никого не удивишь смешанными браками. Ммм, а я не знала, что ты у меня такой консерватор. — Я не консерватор, просто не в этом дело. - Именно, что ни в этом. И вообще я соскучилась. Эти двое обойдутся и без нас, а у меня утренняя смена. Не хочу терять время. Кляйн не долго сопротивлялся нарастающему желанию и вскоре первая парочка - Макс и Лиора, покинули субмарину. -Пошли отсюда, кажется мы немного засиделись да и голубки наши уже улетели, - со смехом изрекла Таль - И куда мы пойдем? - с интересом спросил Штерн - Ко мне, проверять хорош ли ты в остальном так же как в танце, - ответила Таль и поцеловала несколько ошарашенного от такого напора Гюнтера. Правда растерянным он был недолго. Благо девушка успела рассказать, что жила два года в Вормсе и что там у нее был парень. Пара осторожных, не вызывающих подозрения вопросов,позволили ему узнать, что парень был не из местных евреев, а вполне себе немцем. Выходило, что расовые законы уже не действовали. А сможет ли он вернуться - поди знай. Так стоит ли терять момент, если все так складывается? - А мне нравится твоя идея, зайчонок, проворковал девушке на ушко Гюнтер, только вот проблема. Нам нужна пара-тройка, а лучше упаковка парижан. На счастье ближайшая аптека была открыта и они довольно быстро нашли нужный стенд.Хотя какой стенд, это был целый ряд. Глаза разбегались. - Насчёт цвета мне без разницы, но у меня аллергия на латекс и я ненавижу те, что со вкусом жвачки. Надеюсь это для тебя не проблема, - заявила девушка. - Цвет и вкус?, - ошарашенно переспросил Штерн , не понимая к чему такого рода изделиям разница во вкусе и уж тем более в цвете. Поистине сумасшедший дом какой то, - возьми на свой вкус дорогая, но что нибудь безвкусное и желательно нейтрального цвета. Через минут пятнадцать они были уже дома у Таль. Впереди у Гюнтера была целая ночь, за которую он успешно прошел несколько проверок и доказал,что умеет не только хорошо танцевать.