Синдром Гюнтера

Гюнтеру не спалось. Черти что, а не комната. Стены толстые, дверь железная, окно сбоку и то с железными ставнями. Хреновое какое то будущее получается если тут в каждой квартире личное бомбоубежище. Еще и прибор этот, которые воздух охлаждает стрекочет над ухом. Заснешь тут, конечно. Гюнтер прислушался, вроде тихо, дом спал. Содрав простынь и прихватив подмышкой подушку разъяренный роттенфюрер направился в сторону запримеченного ранее балкона. Каменный пол приятно холодил босые ноги. Сдвинув кактусы в одну сторону, а все что не кактусы в другую Гюнтер блаженно вытянулся на прохладном полу. Чего то недоставало. Открыл окно. И вот, спустя минуты раздался мерный комариный писк. — Даже простыни нормально сшить не могут, унтерменши косорукие, — подумал Штерн разглядывая простынь на резинке и прикидывая каким образом сможет завернуться в это скукоженное швейное изделие, чтоб не стать легкой добычей комаров. Завернувшись в нее на манер плащ-палатки он наконец-то заснул. О боги, как приятен летний дождь. Гюнтер блаженно улыбнувшись открыл глаза и заорал от ужаса. Над ним нависал сам рейхсмаршал Геринг в странном халате расцвеченном какими фантастическими цветами и при этом вопрошал что то на каком то варварском, судя по звукам славянском наречии, потрясая бутылочкой- разбрызгивателем. — Что за шум, а драки нет, — в проёме за рейхсмаршалом появился разбуженный криком и от этого не блещущий дружелюбием Макс, — ты чего орёшь, блаженный, — обратился он непосредственно к Гюнтеру. — В смысле что? Куда я теперь снова попал, почему у тебя в квартире он да ещё в таком виде? — Максим, деточка, это кто? И я решительно протестую против того, чтоб этот незнакомец сдвигал моих деточек. И пускай перестанет орать, он же испугает мои орхидеи и они откажутся цвести. — Теть Фаня ты наверное забыла, это Гюнтер, мой одноклассник. Я же тебе говорил что вчера он прилетел. Ты как всегда забыла, просто у него это лунатизм и ночные кошмары. Давай, ты пойдешь на кухню и приготовишь свой знаменитый завтрак. Ммм, сырники — Сырники? А кто на той неделе заявил, что будет есть исключительно корнфлекс? А? А Фаня обиделась, ешьте теперь свои кошачьи хрустики. — Ну Фаиночка, ну был не прав, ну пожалуйста — Ладно, что не сделаешь для ребенка, — продолжая ворчать рейхсмаршал Фаина удалилась на кухню. — А ты чего разорался, я тебя где спать устроил? И где ты сейчас, а? — Потому что спать в этом каменном мешке я не намерен. И вообще лучше скажи это кто сейчас тут был. У меня чуть сердечный приступ не случился — От кого? От Фаины? Она не в себе немного, но по сравнению с тобой можно сказать вообще нормальная. — Это Фаина? — присел на пол Гюнтер — А по твоему это кто? Фюрер что ли, — хохотнул Макс, вспомнив что в прошлой жизни тетя Фая была завучем и учителем математики и именно такой кличкой наградили ее ученики — Нет, рейхсмаршал, — не распознав юмора ответил немец. Макс не нашел, что ответить, только покрутил пальцем у виска — Максим, Максимка — раздался требовательный голос с кухни, сходи вниз и купи кислых яблок — Фаина, ну зачем. Ты же сырники собиралась. — И яблочный пирог. Не спорь мне тут. Яблоки, кислые. И смотри не перепутай, а то пойдешь возвращать. Да, что что, а возвращать чужими руками Фаина Борисовна умела. Муж, купивший ей в Москве дорогое ламовое пальто, был отправлен утренним поездом из Самары обратно — обменять размер. Куда там яблокам. Вернувшись Кляйн застал идиллическую картину: сидевший на табурете роттенфюрер улыбался в тридцать два зуба и молол кофе на ручной мельничке, бывшей особой гордостью Фаи, которая в бешеном азарте выторговала ее у арабского торговца на рынке у Шхемских ворот, к собственной радости и к ужасу араба, который пожалуй впервые продал что то в половину себестоимости. А Фаина, что то довольно мурлыкая, дожаривала целую гору сырников. — Молодец, давай яблоки гостю, а сам иди варить кофе, — отдавала Фая распоряжения продолжая напевать что то под нос. От этой пасторали Максу стало не по себе. Грохнув яблоки на стол, он вытащил Гюнтера почти за шкиряк в коридор. — Слушай ты, какого хрена ты тут разулыбался, а? Что вообще происходит? — Ну, что происходит ты можешь у этого, Багеля или как там его спросить. А мне нормально все, вот глаза закрываю и представляю будто у мамы на кухне. Что и этого нельзя?! — У мамы на кухне, — передразнил его Макс. Фая вообще в сорок третьем родилась, в эвакуации, какая мама — Dummkopf , у тебя фантазии вообше нет? Я же говорю тебе, представил — Гюююнтер, яблоки. Вперед, тесто уже заждалось, — донёсся из кухни требовательный голос Фаи. — Скажи-ка мне дорогая тетушка, а с чего ты решила что он русский понимает? Он же немчура чистопородная, ты не заметила? — вкрадчиво проговорил Макс — В смысле? Раньше же понимал немного, думаешь забыл? — растерянно проговорила тетушка, уставившись в племянника наивным взглядом голубых глаз. Макс сел на табурет, обхватив голову руками. Два сумасшедших в одной квартире уже перебор.