Fight!

Взгляды пересекаются. Тёплые, ласковые, нежные взгляды — на такие не должны быть способны нелюди, ненавидимые всей чёртовой Короной. Радость и сумрачное волнение в груди расцветают невесомо. От грядущей победы. От наконец-то наступящей мести. Не так Вэриан представлял их считанные минуты перед заключительным боем с принцессой. Не думал, что Кассандра, вместо того, чтобы нервно что-то повторять себе под нос напоследок, будет просто стоять, наслаждаясь фарфоровой тишиной, и так же глупо, расслабленно улыбаться. В последний раз, когда она так смотрела, так живо и легко, они ещё не совершали своих злодеяний, не теряли близких, не предавали друзей и от предательства не страдали, а просто наслаждались обществом друг друга на научной выставке. Алхимику даже в самых смелых фантазиях не думалось, что они с Кэсси снова будут на пару в таком зачарованном покое, особенно в столь ответственный момент. В воистину судьбоносный, важный, как ничто иное, в момент, когда они вновь, уже вместе, переступят финишную черту, разделят свою жизнь на "до" и "после". Слова не нужны. Хватит и призрачного, едва ощутимого, ободряющего прикосновения холодной руки в каменной чёрной броне, дабы выразить все чувства, всю истинную поддержку. О большем мальчишка подумает после блистательного их выйгрыша – сомнения в нём тают, подобно снегу под апрельским солнцем.

• • •

Глаза встречаются. Гордые, искрящиеся, решительные глаза. Ни капли слабины и колебания Рапунцель. Насмешливая холодность и уверенность в ответ. – Вы не оставляете мне выбора. Я убью вас. – серьёзность, безысходность и сожаления сквозят в голосе. – Воу, уже перестала петь оды нашей былой дружбе? Впечатляет. – наигранно-радостно, с нотками неизменной стали. Под ногами вырастают чёрные камни, а вокруг раздаётся их главный сигнал тревоги – последнее заклятье. Платформа удачно спасает от удара сияющими волосами, а босые ноги их хозяйки в момент оказываются обездвиженными, но этого недостаточно для того, чтобы убить противницу шипами – золотая стена пресекает эту попытку и, разлетаясь во все стороны, рушит имровизированное укрытие. Кассандра не даёт удариться о пол своему напарнику, отчаяно кидаясь в бой вновь. Бесконечные удары игл разбиваются о чужую силу. Берут за горло сомнения. Взмах руки – камни вырастают вновь. Удары копыт, мечей и прядей пролетают мимо, но заставляют отступать и бить реже. Реактивы замедляют приближение врагов, но оно всё же неумолимо. Уши закладывает от скрипа вновь появляющихся шипов, делящих комнату на две части, оставляя девушек один на один. Ненадолго – Максимус преодолевает препятствие мгновенно. Злодейка сыплет ругательствами. Двое на одного. Бывшие воры смотрят презрительно, близясь. Видимо, не воспринимают всерьёз – мальчишка один, без автоматонов, как когда-то, и напарницы, способной прикрыть в ближнем бою. Очередной шарик с препаратом уходит в молоко. Одолевает паника. Спина упирается в стену. Рука судорожно нащупывает нужный реагент. Раздаётся чужой болезненный вопль. Холодные своды освещаются зелёным пламенем. Плавятся от чудовищной температуры смертоносное железо и правая кисть Стронгбоу. Большая удача. Глухой удар– стены будто и не бывало. Сияние озаряет бледное лицо союзницы, испещрённое собственной кровью, и что-то внутри вздрагивает. Принцесса цела, зато конь заметно хромает, и оскал на губах обоих расплывается сам собой – прошло не бесследно. Голубые глаза смотрят яростно, но упираются в раненого и нежданно становятся гордыми. Оскал превращается в уверенную улыбку, предназначенную лишь алхимику, но вновь возвращается, стоит только вновь взглянуть на Юджина. Шипы рассекают тяжёлый воздух с птичьим свистом, но не достигают цели. Царапают ощутимо, но всё ещё недостаточно, противник кривится и что-то цветёт внутри. Камни окончательно выбивают воздух из воровских лёгких, отталкивают вдаль, прежде чем прилетит новый удар золотыми патлами. Дышать становится легче. Реактив попадает точно в цель, слепя Макса и заставляя его биться в ничтожных конвульсиях, мешаясь владелице. Они близятся к сладкой победе, и Вэриан чувствует её приятный привкус на языке. Боль, резкая и неожиданная, затмевает все чувства разом, пьянит и обескураживает. Пальцы судорожно впиваются в сумку. Окровавленный кинжал вытаскивают из тощего бока. Запыханный Фицерберт смотрит сверху вниз, с невиданным отвращением, пока его противник оседает на пол в мертвецкой тишине, корчась и проклиная себя за невнимательность. Иглы пригвозждают мужчину к стене намертво, разрывая плоть на плечах, но жертва держится достойно, не издавая не крику, ни стону. Стремится прекратить агонию заключительный, направленный уже к шее камень, и видно всю ту испытываемую обречённость. Видно злобу и страх за союзника на лицах Кассандры и Рапунцель. Последняя атакует. Сбивает с ног и не даёт закончить начатое. Перед глазами всё плывёт, невыносимо сандит рана, мысли сворачиваются в единый неразличимый комок. "Помочь. Не стать баластом. Только не это. Только не вновь." – отчаяно бьётся о стенки черепа штормовыми волнами, заставляет сквозь силу продолжать сражаться – потому что сидеть в стороне Вэриан попросту не может, никогда не мог. Он твёрдо знает – Кэсси справится, но невыносимо это желание разделить победу, прикоснуться к ней. Заслужить толику уважения от последнего дорогого его сердцу человека. Рука тянется к реагентам почти что неосознанно. Картина происходящего смазана настолько, что алхимик видит только цветные пятна – последние его проводники, и по ним едва различает, кто свой, а кто чужой. Почти наобум летят химикаты. Дрожит рука, но всё ещё рассыпаются искры и подымается дым. Промах. Промах. Промах. "Ничтожество." – ругается про себя, пытаясь сносно прицелиться. Картинка медленно, но верно собирается воедино, и теперь ожесточённую битву девушек он видит более или менее отчётливо. Цель его далеко не статична, что создаёт лишние трудности, но снаряд всё же летит. Вовсе не в принцессу. Вэриан выдыхает с облегчением, когда понимает, что напарница среагировала, в последнюю секунду выставив меч перед своим лицом и не допустив его поджога. Но не радуется. Не успевает. Рапунцель пользуется заминкой и сбивает Кэсс с ног, забирая преимущество моментально. Шею сжимают смуглые чёрствые пальцы. Придавливают к стене крепко, и жмут на беззащитное горло. Глаза слезятся, едва замечая отброшенную в сторону сумку с реагентами, а в голове проносятся всевозможные проклятья своей слабости. Неизвестно, что душит лучше – Ланс, нашедший силы вновь вступить в битву, или это чувство бесполезности. Ослабшие ладони, как могут, отбиваются – тщетно. Противник жмурится, но только крепче впивается, царапает светлую кожу. В груди взрывается что-то, разлетается по сторонам, а после вновь сбивается в единый тугой ком, и тело окончательно обмякает во вражеских руках. Перед остекляневшими глазами пролетает вся короткая жизнь. Что ж, этого следовало ожидать. Глупая, глупая самонадеянность. Раздаётся пронзительный, болезненный и отчаянный крик. Сияние ослепляет – когда становится хоть малость чётче, видно продолжение боя. Только вот камней нет. Опал, вырванный из груди, просто валяется под ногами, светясь синим. Союзница парирует удары, пытаясь не спотыкаться о свой же нагрудник, отлетевший в пылу битвы, тяжело дышит, но борется. И не намерена заканчивать всё так просто. То ли секундное отвлечение противника, то ли подступившая ярость помогают оттолкнуть его, и вздохнуть наконец. Лёгкие, кажется, воспламеняются от кислорода, но времени на это нет. Напарнице его приходится тяжко в неравной борьбе. И Вэриан рвётся помочь. Защитить. Химикаты находятся преступно далеко, и он знает – до них не дотащится, потому, облакачиваясь идёт так, неведомо на что расчитывая. Не успевает. Снова. Сильным пинком под рёбра Максимус отправляет злодейку в нокаут, выбивая из цепкой хватки чёрный меч, и тело её падает в шаге от алхимика. Кассандра хрипит, пытаясь подняться после удара о стену, опираясь на неё плечом и сгибаясь в три погибели, обхватив себя одной рукой, будто пытаясь не развалиться, подобно собственным доспехам. Даже сейчас – безоружная и измотанная, девушка готова сражаться хоть голыми руками, готова противостоять целой орде врагов, и это не может не восхищать даже в роковые минуты. Союзница надеется. Надеется до последнего, так безрассудно и бессмысленно, что даже притягательно, и эту надежду хочется подхватить. Хрипит и Фицерберт – раненый тяжело, но теперь не прикованный к стенке, отступая за чужие спины и явно не жаждя продолжения банкета. И конь, подтаскивающий за собой ногу. И Ланс, обзавёдшийся ожогом рабочей руки. –Я уничтожу всё последним заклинанием, уходим! – громогласная команда, которой противники не могли дождаться. Они исчезают где-то в глубине хладных коридоров и лестниц, увы, не бесследно и не навсегда. Надежда раскалывается. Рассыпается на мелкие осколки, почти что пыль. Обваливается с сердца тяжёлым грузом, позволяя ощутить блаженную пустоту. Кэсси смеётся. Отчаяно, горько, с надломом в голосе, безумно хохочет. Срывается на надрывный кашель, окончательно складывается пополам и падает на пол с глухим звуком. Взгляды их снова пересекаются. Сожалеющие и усталые, но всё ещё тёплые взгляды. Возможно, такими они и должны быть.