Моё внутреннее «я» заражено демонами Надеюсь, они подавятся дымом, которым я выкуриваю их из своего подсознания One Pilots — Heavydirtysoul
Начался второй год учёбы в Неверморе. Уэнсдей немного опаздывала к началу семестра, ей пришлось задержаться дома, потому что их дальняя тётушка Селин, которую Уэнсдей никогда в жизни не видела, собиралась умереть к 4-му сентября. Она писала, что сильно заболела простудой и уверяла, что точно умрёт до четверга, поэтому заранее рассылает приглашения на похороны всем родственникам. Уэнсдей любила похороны, и родители позволили ей задержаться на неделю. Ко всеобщей досаде, похороны так и не состоялись, потому что тётушка Селин, как бы ей того не хотелось, так и не отдала душу Люциферу до 4-го сентября, более того она пошла на поправку, чему была ужасно расстроена. Уэнсдей тоже чувствовала себя обманутой. Не то, чтобы ей так уж хотелось в школу, ведь за последние полгода в Неверморе было до тошноты спокойно, напротив, возвращаться туда было пыткой, но и в каком то смысле новой возможностью. У неё вновь стали появляться мысли о побеге, на этот раз она не стала совершать свою прошлую ошибку и говорить об этом матери с отцом. Эти двое точно попытаются вмешаться, настроить нового директора против неё, а ей это было не нужно. Раньше она бы почла за честь дополнительные испытания, но сейчас апатия была такой сильной, что Уэнсдей просто хотелось убраться без лишних проблем, лишь бы поскорее. К счастью, и Вещь решил остаться дома до Рождества. Это тоже радовало, меньше слежки и больше свободы. Чёрный автомобиль медленно заехал в ворота Невермора. День был солнечный и ясный, как раз под стать отвратительному настроению Уэнсдей. Девушка нехотя выбралась из машины и разочарованно вздохнула. Он даже не сгорел! Какая досада! Впрочем, жизнь часто её разочаровывала, она привыкла к разочарованию точно так же, как к тому, что ей нужно дышать для поддержания жизни. Ларч выбрался из машины, собираясь помочь ей с багажом, но Уэнсдей, не расположенная принимать сегодня помощь даже от дворецкого, отказалась. Ей надо будет трижды подняться по лестнице в её башню, и соответственно спуститься, чтобы унести все вещи. «Страдать, так страдать!» — Подумала Уэнсдей и с энтузиазмом подхватила первые два чемодана, один с пишущей машинкой, второй с одеждой. Опустив первые чемоданы на пол своей старой комнаты, Уэнсдей осмотрелась. Её мрачная половина была на месте, соседняя тоже пестрила привычным буйством красок. Энид где-то пропадала, возможно, что с Аяксом, ведь сегодня была суббота, а они наверняка не виделись целое лето и сейчас целуются где-нибудь в лесу под деревом, как последние идиоты. Уэнсдей поморщилась, представив это тошнотворное зрелище и заодно вспомнила своих собственных родителей и их вечные ласки, от которых Уэнсдей сразу начинало мутить. У неё тоже был свой поцелуй, но она бы вряд ли рискнула его повторить, уж лучше пусть ей сразу влепят пощёчину, чем она переживёт это «счастье» снова. Пока Уэнсдей Аддамс несла последнюю партию чемоданов со двора, Энид успела вернуться в комнату. — Уэнсдей, ты наконец приехала! — Пропищала подруга, подбежав, к девушке и, не спрашивая, захватила её в тиски своих тоненьких, но сильных рук. Уэнсдей даже чемоданы выронила, не готовая к такому зверскому нападению оборотня. Совсем забыла насколько сильно Энид любит обниматься! — Энид! — С укоризной прошипела Уэнсдей. — Прости, прости! — Тут же отпуская, ответила Энид. — Я тоже ужасно рада, что ты ещё не слегла от Тифа. Энид удивлённо выгнула брови. — Но я не болела Тифом. — А могла бы. — Загадочно ответила Уэнсдей. Подруга с улыбкой покачала головой. Уэнсдей окинула придирчивым взглядом свою половину комнаты на предмет чего-нибудь цветного, проникшего на её территорию незаконным путём, но из нового обнаружила только чёрную плюшевую игрушку-монстра на кровати. Девушка нахмурила брови. — Что это? — О это для тебя! Я увидела её на ярмарке и не смогла не купить. Правда милая? — Правда. — Солгала Уэнсдей. На самом деле страшное пучеглазое существо на её кровати напомнило ей Тайлера, и у Уэнсдей сразу упало настроение ещё на пару градусов по шкале безысходности. Но Энид похоже действительно старалась, и девушка решила ей подыграть. — Назову его Бьянкой. Энид хихикнула. — У меня так много игрушек, и я подумала, пусть и у тебя будет одна! Тем более, если уж ты со мной не обнимаешься, то может быть с игрушкой тебе будет комфортнее, потренируешься, так сказать. Мне показалось она в твоём стиле. Уэнсдей молча смотрела на Энид, не понимая, что ей на это ответить, но Энид так ждала, её глаза блестели от нетерпения, и Уэнсдей стала чувствовать себя некомфортно. — Спасибо, Энид. — Наконец выдавила она из себя. Слова благодарности давались ей с трудом, особенно там, где она её не чувствовала, но ради подруги приходилось идти на жертвы. Дружба вообще ужасно выматывала порой! Энид тут же просияла как рождественская ёлка и в этот момент Уэнсдей поняла, что её усилие над собой действительно того стоило, ведь кто ещё будет радоваться так искренне и эмоционально как Энид на столь сухую благодарность? Практически никто, кроме её собственного семейства. Иногда Уэнсдей казалось, что она её не заслуживает… И всё же, несмотря на это, подарки Энид выбирать не умела… Когда подруга отвернулась, Уэнсдей окинула игрушку скептическим взглядом. Уродливая, чёрная, несуразная и… Грустная, так что, несмотря на свой непривлекательный вид, её всё-равно хотелось пожалеть… Возможно похлопать по голове, но обниматься? С плюшевыми игрушками? Вот ещё! Скривив губы в неприязни, Уэнсдей пересадила бедное существо с кровати на стул. Что ж, в отличие от прошлого подарка Энид, этот хотя бы носить на себе не нужно, только мрачно лицезреть. — А у нас новый директор, знала? Уэнсдей не знала. Прошлое полугодие кресло директора временно и неохотно занимал их учитель фехтования. Должность директора в школе изгоев на самом деле не привлекала учителей, а уж кого-то со стороны тем более. Первых отпугивали обязанности и возня с нормалами, вторых сами ученики. — Изгой? — Уточнила Уэнсдей. — Неа, нормал! Представляешь? Уэнсдей нахмурилась. — Но он вроде ничего. Добрый. — Увидим. — Мрачно ответила Уэнсдей. Девушка посмотрела на свою гору чемоданов, нашла в этой куче черный рюкзак и направилась к выходу из комнаты. — Ты куда? — Удивилась Энид. — Не будешь разбирать вещи? — Позже. — Бросила Уэнсдей. А может быть и никогда. — Подумала девушка уже про себя. Сейчас она хотела поехать на станцию, чтобы посмотреть расписание поездов. Но сначала нужно было добраться до Джерико. Уэнсдей даже словила небольшое дежавю. Так иронично, что второй год в Неверморе начинался так же как и первый — с её попытки сбежать отсюда куда подальше. Не хватало только встретить баристу со сломанной кофемашиной, который предложил бы ей подвезти её до станции. К счастью, этот бариста находится где-то очень далеко в цепях или смирительной рубашке. Да и в кафе она сегодня заходить не собиралась, значит должно обойтись… Когда Уэнсдей выходила со двора, её окликнул знакомый голос. — Уэнсдей, ты приехала? — Ксавье Торп отвлёкся от порчи стены и подошёл к девушке. — Рад тебя видеть здесь! — Улыбнулся одноклассник. — Я предпочла бы находиться в преисподней. Но спасибо. — Сдержанно ответила Уэнсдей. — Думаю ты ещё успеешь. — Пошутил тот. — Как прошли каникулы? Честно говоря, Уэнсдей так и не привыкла к подобному роду вопросам, никак не удавалось отделаться от ощущения, что они фальшивые. По мнению Уэнсдей людям на самом деле было не интересно знать ответ, игра вежливости и не более, а играть в это она не любила. Но с Ксавье была проблема, после случившегося в прошлом году, на эти вопросы приходилось отвечать, ведь Уэнсдей всё ещё ощущала себя обязанной перед ним. — Мрачно и безнадёжно. Мне понравилось. — Ответила Уэнсдей. Девушка посмотрела Ксавье за спину на граффити, которое он рисовал, пока она не появилась. — Рисуешь очередного монстра? — Не нравится? — Спросил тот, заметив на лице Уэнсдей недовольство. — Могу тебя нарисовать. — Нет, спасибо. Он снова улыбнулся, как будто она сказала что-то милое или забавное. И этого Уэнсдей тоже не понимала, хоть и привыкла за прошлый год. — Ты ни разу не написала. — Я же говорила, что не пользуюсь телефоном. — Жаль. Я думал увидеться с тобой на каникулах. В августе я был недалеко от вашего городка. Уэнсдей тихо выдохнула. С облегчением. — В Августе я была в Голландии, так что всё равно бы не вышло. Ксавье поджал губы. — Что ж, видимо, не судьба. После этих слов Уэнсдей отвернулась, и успела сделать несколько шагов, считая разговор законченным, но Ксавье прокашлялся, и ей снова пришлось остановиться. — Не хочешь сходить в кино? — Спросил Ксавье. Уэнсдей тяжело вздохнула, перед тем как нехотя обернуться. Ксавье немного замялся. — На ужастик. Называется «Кровавая гончая». — Комедию, ты хотел сказать? — Переспросила Уэнсдей. — Не люблю этот жанр. Ксавье приоткрыл рот, собираясь сказать что-то ещё. — Мне надо идти. — Тут же ответила Уэнсдей, пока он не придумал ещё какое-нибудь предложение. — Да. Конечно. Не буду тебя отвлекать. — Ответил тот, неумело пытаясь скрыть разочарование. Уэнсдей почувствовала себя немного виновато. Это была её извечная проблема. Когда она что-то задолжает, то всегда чувствует себя обязанной, а если этому человеку приходится отказывать, то всё сводилось к угрызениям совести. Попросил бы Ксавье чего попроще! Например, ограбить банк, достать смертельный яд или сжечь кампус! Да что угодно, мало ли на свете того, что можно попросить? Но все его просьбы, как назло, были слишком личными. Она не хотела давать надежду. Он был хорошим, но только как друг. К тому же, она абсолютно не создана для отношений! В прошлом году она в этом убедилась окончательно. Добравшись до города, Уэнсдей всё же удалось выкинуть мрачные мысли о Ксавье. В конце концов, на днях она уедет и больше никогда его не увидит! Бредя по непривычно солнечным осенним улицам Джерико, Уэнсдей надеялась нарваться на такси. Должно же здесь быть такси в самом деле! Свернув на светофоре, она попала на одну из центральных улиц. Здесь Уэнсдей увидела знакомое кафе. Она больше не заходила туда, только один раз в прошлом году, перед самым отъездом домой на летние каникулы. Тогда она просто шла из городского универмага обратно в школу, задумалась и не заметила, как ноги сами принесли её во Флюгер. Какой-то незнакомый бариста сделал ей эспрессо, не такой, какой делал Тайлер, но Уэнсдей не особо обратила внимание на недостатки напитка. Ощущая полную пустоту, она просидела на своем старом месте около тринадцати минут, а потом ушла и не обернулась. Так она попрощалась с этим местом и воспоминаниями в нём. Попрощалась с Тайлером, с его сломанной кофе-машиной, напитком на день рождения и их первым поцелуем и… Последним, как оказалось. Ей было неинтересно, что там случилось с Тайлером, по крайней мере, она пыталась себя в этом убедить и у неё это неплохо получалось, но увидев кафе снова, что-то заныло под ложечкой и Уэнсдей решила не идти в эту сторону. Возможно, это была попытка избежать прошлогоднего сценария, который всё ещё бывало неприятно зудел где-то то глубоко в подсознании. Она бродила и бродила по улицам, но такси всё никак не попадалось в поле её зрения. В конце концов, Уэнсдей это осточертело, наверное, она бы уже пешком дошла до станции, но теперь ей уже из принципа необходимо было найти машину! «Серьёзно, хоть одно долбаное такси есть в этом городе?» — Начинала негодовать девушка, уже в четвёртый раз заканчивая обходить эти несчастные пять улиц мерзкого захудалого городишки. Уэнсдей развернулась на 180 градусов, выискивая взглядом жёлтое авто или световой короб в чёрно-желтый квадратик, и тут же замерла. На противоположной стороне улицы, стоял Тайлер. Он был с отцом, осунувшийся, похудевший и, кажется, он немного подрос за последние пол года, хотя возможно он всё-таки казался выше из-за худобы. Уэнсдей не могла пошевелиться, в ступоре уставившись на своего врага. Что он делает в городе? Неужели его выпустили? Как вообще такое могло произойти? Он должен сидеть за решёткой в цепях, а не разгуливать по городу! В Джерико, что всегда отпускают убийц? Она не понимала что чувствует больше — возмущение или тревогу, но лёгкие будто сжали в тиски на пару секунд, за которыми последовала немая паника. Тайлер посмотрел по сторонам и его взгляд тоже наткнулся на Уэнсдей. Сердце Уэнсдей пропустило тяжёлый удар, словно кровью подавилось, она не ждала такой подставы от собственного организма. Каждая клеточка её тела напряглась в ожидании чего-то. Чего? Тайлер лишь нахмурил брови, но не прошло и нескольких секунд, как он отвёл взгляд. Ни ухмылочки, ни подмигивания в злодейском стиле, даже фак ей не показал, как будто она совсем чужая. Уэнсдей это даже задело. Тайлер спокойно ждал, пока его отец говорил с каким-то мужчиной. Повезло им, что горожане так и не узнали кто был убийцей и монстром. Об этом вообще мало кто знал даже в школе изгоев, только она, Инид и тайное общество Беладонны, разумеется, хоть и никто из них не видел воочию хайда. Для всех остальных главной и единственной злодейкой была Лорел и, конечно же, её воскресший прапрапрадед. По городской же официальной «легенде», убийцей вобще был беглый заключённый со своей огромной бешеной собакой, которая разрывала жертв на куски. Так же, по легенде, убийцу застрелили при задержании, настоящие материалы дела засекретили, а Тайлера и Лорел увезли в неизвестном для Уэнсдей направлении. Уэнсдей не сомневалась, что к скрытию реальных данных по делу приложил руку шериф Галпин, и она даже была не против, честно, тем более что сам шериф покинул свой пост после того, что случилось. Но вот то, что Тайлера освободили после всего произошедшего дерьма, Уэнсдей возмутило до глубины души. Галпин разгуливал на свободе как невинный из невинных, ещё и делал вид будто не знал её, какое лицемерие! Она проводила взглядом шерифа и Тайлера, когда они заходили в кафе, в котором Тайлер некогда работал и только после этого очнулась. У Уэнсдей пальцы заболели, так сильно она сжала лямку на рюкзаке от волнения, но заметила это только сейчас. Она расслабила руку, потерянно посмотрела по сторонам, скорее на автомате продолжая искать такси. Но какое уж теперь такси! — Мысленно чертыхнулась Уэнсдей, и поспешила обратно в школу.***
— Я видела в городе Тайлера! — Заявила Уэнсдей, прямо с порога, так, что Энид даже подпрыгнула на кровати от неожиданности. — Ааа даа…. — Протянула Энид. — Он вернулся, забыла сказать тебе. Энид явно соврала о своей забывчивости, потому что следующее, что она сделала, это выпустила свои розовые коготки, и стала придирчиво рассматривать каждый их дюйм, выдавая тем самым свою нервозность. Уэнсдей нахмурилась из-за реакции подруги. Почему она ей не сказала? — Как это произошло? Девушка пожала плечами. — Видимо, шериф Галпин приложил немало усилий, но добился домашнего лечения. Не волнуйся, насколько я знаю он на таблетках и ему запрещено выходить из дома. — Я не волнуюсь. Но едва ли ему что-то помешает выйти из дома, он разгуливал по улицам Джерико как у себя дома! На этих словах Энид отвлеклась от своих ногтей и внимательно посмотрела на Аддамс. Её взгляд быстро изменился, став обеспокоенным и… Жалостливым? Уэнсдей покосилась в зеркало на стене, пытаясь найти причину по которой она могла бы так глазеть на неё, но ни паука на голове, ни торчащего из её затылка кинжала не обнаружила. — Ты в порядке? — Спросила Энид, беря в руки своего большого плюшевого медведя. Уэнсдей непонимающе посмотрела на соседку. — В порядке? — Уточнила Уэнсдей. — Ну… — Энид качнулась в обнимку с игрушкой. — Вы же типа встречались, а потом он хотел тебя убить, а потом… — Я не понимаю о чём ты. — Отрезала Уэнсдей. — Ладно. — Пожала плечами Энид, как всегда не настаивая. — Если тебе нужно будет поговорить, я готова побыть твоей жилеткой. — Не интересует. — Ответила Уэнсдей, не совсем поняв фразу про жилетку. У неё есть своя жилетка, зачем ей чужая? Тем более у Энид она, наверное, розовая… Ладно. Уэнсдей надо это обдумать самой, раз Энид решила нести какую-то чушь. А впрочем… Лучше вообще отвлечься и забыть об этом! В последнее время со всем, что касалось Тайлера, Уэнсдей так и поступала. Подумаешь, вернулся монстр, который убил 6 человек в прошлом году. В мире таких не один десяток гуляет на свободе! Какая ей вообще разница в городе он или нет? Она ведь собиралась бежать из Джерико, так какого черта не доехала до станции? Теперь опять придётся возвращаться! Уэнсдей зло обшарила взглядом комнату и наткнулась на чемоданы. Надо их разобрать, хотя бы для вида, не потащит же она их все на станцию! Когда Уэнсдей закончила был уже поздний вечер. Это действительно помогло отвлечься и даже немного измотало и всё же… Лёжа на кровати как труп, и, глазея в потолок, Уэнсдей мысленно прокручивая главное событие дня — их встречу с Тайлером, а именно то, как он на неё посмотрел. С таким же выражением лица она лежала сейчас, недоумевая, и пытаясь понять что бы значил этот его взгляд. Ей действительно хотелось заглянуть в его голову и покопаться в мыслях, перебрать каждую, и рассмотреть под микроскопом, жалко, что этого сделать нельзя. Жалко, что с мыслями не как с внутренними органами, ведь их нельзя вскрыть тонким лезвием скальпеля и изучить до миллиметра, вот поэтому у Уэнсдей с этим проблемы. Мысли это тебе не органы, да и чувства тоже, и это то, почему она их так плохо понимала. Ей прекрасно давались точные науки, а люди и их внутренний мир, состоящий из месива чувств, казались для неё загадкой. Может быть, поэтому Уэнсдей ещё окончательно не поняла, что и её собственное сердце разбито, ведь в материальном мире оно продолжало стучать в груди, разгоняя кровь по венам как часы. Да, она не понимала Тайлера, не понимала как ловко он мог играть чувствами и эмоциями других. Даже её смог обставить, чёртов профи! Её и злило это и восхищало одновременно. А теперь это чудовище вернулось… И хоть она была взволнована произошедшим, что-то внутри неё наконец успокоилось, заняло своё положенное место и сам город как будто перестал быть пустым.