Два взрослых, один детский

Прорезывающий, словно лезвие клинка, мерзкий кошмар заставил Аннабет распахнуть глаза. Фланелевая ткань пижамы неприятно липла к вспотевшему телу, и она чувствовала влагу, скопившуюся на едва ли заметных морщинках в уголках ее глаз. «Поистине прекрасное начало выходного», — язвительно отметила про себя она, с лёгкой дрожью отбрасывая одеяло в сторону. На протяжении последних 20 лет, Аннабет не могла припомнить ни одного спокойного месяца без этих чёртовых кошмаров. И хотя со временем воспоминания плавно растворялись в забытье, Кронос и Тартар всё ещё сидели глубоко в её подсознании, как гадкий ленточный червь, паразитируя на счастье, которая она всеми силами старалась выстроить из своей жизни. За окном светало, и под пробивающиеся лучи солнца девушка, хотя теперь уже больше женщина, отправилась в душ, намереваясь смыть остатки безобразных грёз. После, обвязав своё тело мягким сухим полотенцем, она вернулась в кровать, где сном безмятежного бульдога спал её дорогой муж, вымазывая в своих слюнях любимый комплект постельного белья. За продолжительное время совместной жизни она научилась относиться к этому без скрежета зубов и желания переселить его на отдельную постель. Хотя, нет, подождите. Иногда это желание всё же присутствовало. Аннабет расчесала светлые волосы, постриженные в каре и едва ли касающиеся её обнажённых плеч, взяла книгу с прикроватной деревянной тумбочки и принялась за чтение в ожидании пробуждения Перси. Сквозь полудрёму, где-то между снившимися ему подводными дворцами и летающими фиолетово-зелеными пегасами, Перси растекался по простыням с одним лишь осознанием: «Выходной». За последний месяц на него свалилось столько работы во дворце Посейдона, да ещё и Гермес любезно попросил его разобраться с почтовыми отправлениями в Индийский океан, что было истинной пыткой, с его-то дислексией. Проморгавшись, он перевёл взгляд на свою спутницу жизни, которая увлечённо читала, закусив губу, сосредоточенно бегая глазами по страницам. Под одеялом он нащупал её прохладное бедро. — Опять кошмары? — хриплым заспанным голосом интересуется он, конечно, уже зная ответ. Она сдержанно кивает. — 20 дней с прошлого раза. Рекорд! Перси тянет ее к себе, заставляя убрать книгу, и, утыкаясь колючей щекой в ложбинку между ее грудей, мычит: — Доброе утро, рекордсменка… Он знает, что она улыбается, так мило и расслабленно, в его руках. — Сегодня наш чертов день. Наконец-то, — продолжает он, но она прерывает. — И это не значит, что мы проведем его в постели, Перси, — полная уверенности заявляет Аннабет, отмечая, что ему бы не мешало побриться, а еще почистить зубы. — Вообще-то именно так, и именно с тобой, я и собирался его провести, — признаваясь в своих намерениях, тянет он. — Мне нужно забежать на Олимп, забрать чертежи. Хирон уже второй месяц ждет от тебя мастер-класса по битве на мечах в Лагере. И нам все еще нужно определиться с подарком на свадьбу твоей сестры, — напоминает сероглазая, задумчиво водя пальцами по твердым волоскам на руке мужа. — Подарим им то крутое зелье от Афродиты, — хмыкает мужчина, как будто не видя никаких проблем, — делов-то! Аннабет щипает его руку, и выслушивая его возмущенное шипение, поистине негодует: — Годы идут, а твоих мозгов не прибавляется! Они смертные. Мало ли что может случиться… Она чувствует как горячая рука Перси пробирается вверх по ее бедру, медленно сползая к трусам. — Подумаешь, проведут весь медовый месяц, не выходя из своего отеля на Бали, — хитро ухмыляется зеленоглазый. — Тебя вот на неделю хватило, — со смешинкой в голосе бередит старые воспоминания Аннабет. — Извини? — нагло переспрашивает Перси, лениво подцепляя пальцами кромку ее белья. — Видимо, мы с тобой по-разному помним это время. Я удивляюсь, как я продержался неделю с вашими ненасытными запросами, Воображала. Аннабет тряхнула головой, пытаясь выкинуть воспоминания о чертовом подарке Афродиты на их медовый месяц. Ее злость с годами сменилась на притворное негодование, а глаза сами собой закатывались от малейшей мысли о том, что они творили под действием чар богини любви. И как Чейз, при всем своем уме, могла купиться на ту ловушку? Ответ не находился в ее светлой голове до сих пор, но иногда (пусть она и никогда не сказала бы об этом Перси) ей хотелось повторить эти беспечные и шалопутные ночи, полные эйфории, когда все их болезненные, психологически испорченные геройские жизни были забыты и растворены в небытии. — Что на завтрак? — почти буднично спрашивает Чейз, старательно игнорируя его руки, настойчиво блуждающие по ее телу. — Закажем бургеров? — вбрасывает предположение он, не особо думая о разнице между завтраком, обедом и ужином. Она ругается на древнегреческом, называя его неразбирающимся в жизни идиотом в то время, как с кухни доносится глухой стук открывающегося окна. Спустя мгновение все стихает, погружая их квартиру в настороженную тишину. — Какой бы монстр это ни был, я пойду и скажу ему, что у нас выходной. Пусть приходит завтра, — фыркает Перси, словно хоть одному монстру есть дело до их редких выходных. Джексон нехотя убирает руки с любимой кожи и тянется за джинсами, где в кармане, кажется, уже целую вечность покорно ждет Анаклузмос. Аннабет стягивает и без того короткие волосы резинкой и достает из тумбочки кинжал. Кто бы это ни был, он действительно пожалеет об этом. Но прежде, чем оба успевают одеться, в приоткрытую дверь вваливается фигура. Колчан со стрелами полон, а лук лениво свисает с плеча пятнадцатилетней персоны, чей лоб украшен светло-серебристой полоской охотницы. Черная ветровка окутывает ее не по-девичьи сильное тело, а пронзительные голубые глаза пришпиливают Перси и Аннабет к кровати. — Какие же вы отвратительные, — комментирует Талия Грейс суматошные попытки Персабет спрятать свои обнаженные тела под одеялом. — Тебе сколько лет? Все еще пятнадцать? А это комната 18+, тебе сюда нельзя, — щурит глаза Перси, выкидывая ручку обратно к джинсам и откидываясь на подушки. — Талия? — с легким румянцем уставилась на нее Чейз, держа одеяло у груди. — Что-то серьезное? — Нужна помощь, — объявляет она таким тоном будто они встретились на арене битвы, а не в скомпрометированной спальне. Талия Грейс едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться на весь Манхэттен. Видеть, как медленно стареют её друзья, должно было быть очень болезненно для неё, но до тех пор, пока они не собирались умирать, она находила это больше забавным, нежели грустным. Взять хотя бы Джексона. Она помнила потасовку с ним на захвате флага, когда ему было 13, а ей где-то 15. Теперь ей всё ещё 15, а он почти сорокалетний мужик — всё с тем же гнездом на голове и раздражающими, по скромному мнению охотницы Артемиды, маскулинными привычками. Ну а Чейз она знала с 7 лет, когда та была маленькой потерянной девчушкой, сбежавшей из дома. А теперь из угла комнаты на неё смотрела зрелая женщина со знакомым хитрым огоньком в серых глазах. — У вас 5 минут, чтобы одеться, — бесцеремонно оглашает Талия, — жду на кухне. — Могла бы и завтрак принести, раз уж заваливаешься без приглашения, — кричит ей вслед Перси, прерываемый грохотом закрывшейся двери, и вопрошая, — она в своем уме вообще? Наглость Грейс просто вымораживала его. И иногда он жалел, что они не жили на каком-нибудь необитаемом острове. Хотя вряд ли у божественной охоты возникли проблемы с таким поиском. — Где твои серебряные подружки, Талия? — бурчит Джексон, уже в одежде, привычно заваливаясь на кухню спустя несколько минут. Он явно не скрывал раздражение от, очевидно, испорченного выходного, и единственное, что ему хотелось, — создать струю воды и вышвырнуть охотницу из своего дома, желательно без возможности вернуться назад. — Остынь, — мягко кладет руку на его плечо Аннабет. — Все мои подружки, — саркастически замечает Грейс, — на задании. Монстров никто не отменял. — Что нужно от нас? — озабоченно осведомляется Аннабет, отворачиваясь, чтобы поставить кофе на плиту. В это время Перси призывает воду из стоящего у холодильника кулера и запускает тонкую, но мощную струю в Талию. Она ловко уворачивается, и вся жидкость беззвучно улетает в открытое окно, явно осчастливливая прохожих, удачно оказавшихся под окнами. — Я выслеживаю одного монстра довольно долгое время, но, чтобы подобраться к нему ближе, мне понадобитесь вы. Никаких битв, обещаю, вам просто нужно провести меня к нему. — Без проблем, — пожимает плечами Аннабет. — Ну уж нет, — одновременно с ней бросает Перси, в попытке сохранить желанный выходной. Они уставились друг на друга в молчаливой борьбе взглядов, и на мгновение Талии кажется, что едва ли что-то изменилось с их совместных недолгих приключений в детстве. — Ладно, — цедит сквозь зубы Джексон, — куда направляемся? — Нью-Йоркский парк аттракционов, — многозначительно отвечает охотница. — Мне нужно попасть к VIP-зоне Гефеста, рядом с главным входом. Аннабет молча уставилась на девушку в ожидании продолжения, ведь, конечно, здесь чувствовался подвох — это не могло быть так просто, иначе Грейс бы запросто справилась в одиночку. Но Талия заговорщически молчит, как будто сказала все, что хотела сказать, и следующее действие в их списке — стремглав нестись в Нью-Йоркский парк и искать монстра. — На входе стоит система пропуска, которую я не могу обойти, — сконфуженно поясняет девушка. — Остальное увидите сами. Перси чувствует странный подъем авантюризма в душе, хотя всеми силами старается этого не показывать, прячась за напряженно поджатыми губами и недовольным взглядом своих зеленых глаз. — Надеюсь, это не будет как в прошлый раз, — иронично отмечает он, припоминая предыдущую просьбу охотницы, — у нас с Аннабет вообще-то были планы на сегодня. Талия закатывает глаза в стиле «да-да, знаю я ваши планы». — Может быть, стоило делать то, что я говорю, а не лезть на рожон? Придерживайся ты плана, никаких проблем бы не возникло. — Я спасал твою глупую задницу, которая бы взлетела на воздух благодаря твоему дурацкому плану… Чейз, скрестив руки на груди, весело наблюдает за перепалкой с ноткой какой-то… ностальгии. Бывало, Талия просила их помощи, и каждый раз эти приключения превращались в неизбежный цирк — хотя, ничего другого и нельзя было ожидать от упертой дочери Зевса и импульсивного сына Посейдона. Перси раздражало получать приказы от подростка, в то время, как Грейс зачастую не хотела признавать, что даже будучи не в лучшей геройской форме, Перси все еще мог спасти ее жизнь. Подколы не прекращаются всю дорогу до парка аттракционов. Горки пестрят обилием разноцветных огней и броских вывесок. Выходной день привлек в парк, не соврать бы, кучу посетителей. Дети бегают в разные стороны, размахивая сахарной ватой, а взрослые морщатся от яркого майского солнца в ожидании своей очереди на следующий по списку аттракцион. Троица приблизилась к билетной кассе на входе в парк, рассматривая месиво из людей за главными воротами. — Ну, — требует Перси, лениво осматриваясь по сторонам, — где? — Нам нужно купить билеты, — раздраженно командует Талия, очевидно, раздумывая какой подкол в сторону Джексона выдать следующим. Кивая, мужчина вальяжно направляется к кассе. — Мне, пожалуйста, 2 взрослых билета и один детский. Аннабет позади него поперхнулась. Кассирша средних лет бросает недоверчивый взгляд на Талию, в прямом смысле метающую молнии глазами, а затем обращает свой подозрительный взор на Перси. — Дочка просто мечтает прокатиться на самых высоких горках, — сияя, объясняет Джексон под испытующим взглядом кассирши, которая явно провалилась в своих попытках найти семейное сходство. При упоминании высоты Талия напряглась. — Детские билеты у нас только до 14 лет, — скептически отвечает женщина. — Сколько вашей? Этот вопрос выбивает Перси из колеи. Талии было пятнадцать, когда она стала бессмертной, плюс, накинуть пару-тройку лет за пребывание в виде сосны, плюс, сколько лет прошло с того момента… Мужчина бесповоротно потерялся в расчётах. — Тринадцать, — заверяет кассиршу он. Однако видя, как щурятся ее глаза в попытке оценить реальный возраст нерадивой посетительницы, Перси спешит тихо добавить (ну, не мог же он сказать, что ей все 45): — Вы видели сколько у нее косметики на лице, — воскликнул он, невзначай махая рукой в сторону Талии, — подростки нынче такие пошли… никакой управы на них нет! Он неодобрительно качает головой в подтверждение того факта, что молодое поколение совсем отбилось от рук. А Талия в своей черной одежде, с ехидным, подростково-недовольным выражением на лице была тому живым примером. Казалось, этот аргумент подействовал на кассиршу. Без комментариев, она спешит напечатать им билеты, очевидно, посылая эту троицу к черту и надеясь не получить выговор от руководства за не-по-возрасту проданный билет. — Тринадцать? — сквозь неконтролируемую улыбку, уточняет Аннабет. — Аид тебя побери, какая я тебе дочь? — шипит Талия, словно до сих пор не может поверить, как такая чушь могла взбрести Перси в голову. — Ты сдурел? — Так значит эта та самая система, которую ты не могла обойти? — игнорируя ее недовольство, хохотнул Джексон, потирая руками подбородок. — Что, без родителей в парк не пустили? Талия тянется за своими стрелами, одновременно встречая глаза Аннабет, которая, едва ли сдерживается, чтобы не рассмеяться. — Как ты живешь с ним? — причитает она, обращаясь к подруге, — с этим несносным, бесцеремонным… — И ты мне тоже очень нравишься, — бормочет Перси задумчиво, ощущая прилив ностальгии от этих слов. Разве он когда-то говорил что-то похожее?