Ночной гость

             Он всегда приходит ночью. Как будто другого времени суток не существует. Ее это раздражает. Она-то ночью спит. А значит не может провести с ним время должным образом. Поэтому вслед за раздражением приходит грусть. Ведь они так редко видятся из-за его напряженного графика и ее бесконечной учебы.              Еще одна причина для раздражения: то, что он делает, когда приходит. А именно — ничего. Он ничего не делает, просто сидит у ее окна и ждет, пока она проснется, тратя впустую драгоценные минуты и часы, которые они могли провести вместе.              Он не будит ее. Знает, что у нее наверняка завтра очередной экзамен или важная пара, перед которой нужно выспаться. Он понимает, что учеба не всем может даваться так же легко, как ему. Особенно кому-то такому неусидчивому и энергичному, как Куросаки.              Молодой капитан шинигами старается пробраться в комнату как можно тише. Что довольно трудно из-за старой оконной рамы, которую никто не смазывал, кажется, со времен эпохи эдо. Не то чтобы здание было таким древним, но впечатление создавалось именно такое. Конечно, вариант воспользоваться дверью даже не рассматривался.              По секрету будет сказано, его попытки пробраться незаметным бесполезны. Он все равно будит ее каждый раз. Не специально, разумеется. Она сама просыпается, стоит только Хитсугае появиться поблизости. Будучи духовно-одаренным человеком, Карин всегда чувствовала чужую реацу. Особенно остро она реагировала на духовную энергию одного беловолосого капитана. Даже когда шинигами скрывает свою реацу, Куросаки все равно может найти его по маленьким, заряженным духовным частицам в воздухе. И так уж вышло, что как бы сильно Тоширо не старался быть незаметным, по итогу, всегда будил ее одним своим присутствием. Но Карин ни за что ему об этом не скажет. А то он еще начнет чувствовать себя виноватым и ночью приходить перестанет.              Кое-как преодолев скрипучее нечто, как он думал, незамеченным, Хитсугая поудобнее устроился на подоконнике и занялся любимым делом — он стал наблюдать за девушкой. Он наблюдал, как ее волосы цвета ночного неба рассыпались по подушке, как забавно она спала, раскинув руки и ноги в стороны, как слегка приоткрылись ее губы во сне, как трепетали ресницы от холодного ветерка, попавшего в комнату из открытого окна. Он не мог оторвать глаз от ее восхитительной мраморной кожи, которая почти сияла в свете луны, резко контрастируя с чернильно-черными волосами. Тонкие лямки майки спадали с женских плеч и показывали соблазнительные ключицы. Одеяло она давно отбросила в сторону, а ночнушка слегка задралась, оголяя подтянутый живот с небольшим холмиком внизу. Короткие ночные шортики открывали вид на округлые бедра и стройные ноги, перед которыми, Хитсугая уверен, сотни мужчин были готовы пасть на колени. И он был одним из них.              На самом деле, любой вид Куросаки Карин пробуждал в Тоширо бурю эмоций, так ему несвойственных. И ему потребовалось слишком много времени, чтобы понять, почему же он так странно реагирует на взбалмошную девушку, лишенную всяких манер.              Но этап принятия давно пройден, как и начало самых странных, по его скромному мнению, отношений. Так что теперь Хитсугая без всяких угрызений совести наблюдает за спящей возлюбленной, пытаясь запечатлеть в своей памяти каждую деталь, за какую зацепится глаз.       Наблюдение за ней уже вошло в привычку. Ведь, несмотря на то что Тоширо более чем заслуженно носит звание одного из самых сильных капитанов Готей 13, это не отменяет того факта, что каждый день может стать для него последним. Шинигами всегда ходят под руку со смертью, ведя ее за собой. Но когда смерть решит увести жнеца душ по своей собственной дороге — лишь вопрос времени.              Возможно поэтому Тоширо так трепетно относился к каждому мгновению, что ему удавалось разделить с Карин. Хитсугая не отличался верой в судьбу или волю случая, но всегда благодарил кого-то там наверху за возможность просто любоваться ею.              Тоширо мог сидеть так часами — с терпением у него проблем не было. Чего нельзя сказать о Карин. Ведь проснувшись по утру, она будет невероятна зла на него. Так что капитан десятого отряда принимается за второе свое любимое занятие. Он начинает делать подарок, который может задобрить злую девушку. Это всегда что-то небольшое, но со множеством деталей, поражающих своей проработанностью. Иногда это что-то до омерзения сентиментальное. Ну ладно, в большинстве своем это какая-то сентиментальность, и Тоширо не перестает удивляться этой своей чертой, открывшейся в нем резко и неожиданно, стоило упрямой девчонке появиться в его жизни. А с утра Карин всячески будет пытаться скрыть свои смущение и заинтересованность его подарком за усмешками и пацанскими шутками. И как бы сильно она показательно не ругалась, они оба понимают, что Тоширо прощен, а этот подарочек займет свое место в сердце Карин, как и множество других до этого.       Кстати, о прошлых его подарках. Хитсугая с удовольствием замечает, что в комнате есть целая полка, уставленная ими. Различные фигурки изо льда, со множеством деталей, поражающих воображение. Статуэтки стояли, загадочно поблескивая в лунном свете, который играл на бесчисленных гранях маленьких ледяных скульптур. Его мастерство явно улучшалось с каждым разом.              Приятно было отметить, что она хранит их все. Начиная с самой первой фигурки, которую он когда-то подарил Йосуке, а бабушка Хару потом отдала ей, когда Карин было одиннадцать. Это был по-детски простой и невинный, еще не так умело сделанный снеговик изо льда. Тоширо уже не помнит, почему именно снеговик. Но, возможно, с этого прощального подарка и начались все приветственные.              За этими размышлениями Хитсугая закончил с очередной фигуркой. На этот раз — цветок нарцисса, символ его отряда. Он бы сделал что-то более романтичное, если бы Карин это нравилось. Но шинигами знает, что она не любительница цветов и прочей розово-сопельной ерунды. Что ж, это не значит, что Тоширо не будет делать что-то сладко-ванильное, лишь бы немного позлить ее. Но в другой раз. Сейчас он просто хотел порадовать любимую девушку, извиниться за долгое отсутствие и напомнить, что бесконечно предан ей также, как и своему отряду.              С подарком Тоширо управился быстрее, чем ожидал и теперь не знал, чем еще себя занять. Он уже собирался оставить ледяной цветок на подоконнике и уйти в ночь, но заметил, что кровать пустует. Хитсугая спустился на пол, чтобы проверить, не показалось ли ему в темноте какое-то движение. Но не успел он среагировать, как чьи-то руки расположились на подоконнике по бокам от него, перекрывая все пути отступления. Снизу вверх смотрела пара черных глаз с отражающимися в них звездами. Судя по нахмуренным бровям и поджатым губам, этот взгляд не сулил ему ничего хорошего.              — И куда это вы собрались, капитан Хитсугая? — язвительность просачивалась сквозь каждое слово, выдавая ее негодование.              Ох, она зла.              — Собирался патрулировать город. Пустые не спят, в отличие от людей, — непоколебимость в его голосе любого бы осадила, но только не Карин. Нет, с ней это никогда не работает.              — Вот именно, что людям нужно спать. А некоторым еще и к экзаменам по патологической анатомии готовится. А тут ходят всякие, в окнах сидят, а потом уходят, ничего не сказав, — трудно было догадаться, действительно она злится или просто делает вид, чтобы Тоширо не расслаблялся. Вероятно, второе, потому что оба знали — долго обижаться друг на друга они не могут.              — Мне жаль, что разбудил тебя. В этом районе было много пустых. Мне даже пришлось использовать шикай. И я не удивлюсь, если окажется, что причина их появления сейчас стоит прямо передо мной, — он перешел в наступление, показательно поднимая бровь. Ни для кого не секрет, что пустые слетаются на всех членов семьи Куросаки, как мухи на мед.              — Ах, вот оно что. Тогда что вы забыли в моей комнате, капитан? Хотя нет, подожди. Не уж то многоуважаемый дракон решил спуститься с ледяных небес и почтить смертную своим присутствием? — сказала Куросаки, сокращая расстояние между ними.       Язвительность в ее голосе сменилась ехидством. Не так давно она нашла новое прозвище для Тоширо и всячески отрицала, что это было связано с его дзампакто. Просто ей казалось, что в нем действительно было что-то драконье. Возможно, это была игра света или ее воображение, но она могла поклясться, что иногда его зрачки были слишком вертикальными для человеческих.              — Нет, я лишь хотел проведать свое самое ценное сокровище, — подыгрывая ей, ответил Хитсугая, соприкасаясь с ней носами и вызывающе смотря своими чистыми бирюзовыми глазами в ее, глубокие и черные.              — О, и что же это за сокровище? — тихо прошептала Карин.              — Ты, — с этими словами Тоширо мягко накрыл ее губы своими. В этом соприкосновении было столько нежности, любви и тоски. Он словно просил у нее прощение за почти месяц отсутствия. Но Карин не злилась, не могла себе позволить. В их встрече после столь долгой разлуки не было места злости. Поэтому она с несвойственной ей нежностью приняла его губы, отвечая на такой долгожданный поцелуй.              Но спустя мгновенье Тоширо отстранился, не желая заходить слишком далеко. Он пытается сохранить почти детскую невинность их поцелуя, прижимаясь своим лбом к ее и самозабвенно смотря в бездонные обсидиановые глаза.              — Я скучал.              — Я тоже, первоклашка.              — Эй, тебе не кажется, что я уже вырос из этого прозвища? — недовольство моментально отразилось на его лице в виде нахмуренных бровей и так по-детски надутых губ — его старая привычка, о которой он даже не догадывается.              — Вырос? Ничуть.              — Врешь.              — Вру, — конечно врет. Разницу между маленьким мальчиком и взрослым мужчиной, которым этот ребенок стал, не заметит разве что слепой. Вместо этого она говорит совсем другое: — Но подкалывать тебя — мое любимое занятие.              Сказав это, Карин резко отходит, выхватывая фигурку цветка из рук шинигами. Она, посмеиваясь, подносит ее к лицу, словно хочет почувствовать аромат ледяного нарцисса и посылает ему красноречивый взгляд, полный решительности и вызова.              Куросаки хочет поиграть, и Хитсугая не в силах ей отказать.              Он начинает подходить к ней, заинтересованно склонив голову вбок и позволив наглой улыбке блуждать на губах. Но стоило ему приблизиться, как Карин обогнула его, не забыв игриво чмокнуть в ушко, снова подошла к окну и облокотилась на многострадальный подоконник.       Лунный свет обрамлял ее восхитительную фигуру, обволакивая и подсвечивая. Наблюдая за следующими действиями Карин, Тоширо всерьез задумался, не хочет ли она свести его с ума. Потому что, когда ее тонкая рука медленно стянула лямку с плеча, оголяя его и открывая вид на ложбинку между полных грудей, он почувствовал, что он на грани.              Соблазнительница поманила капитана пальчиком и прикусила пухлую нижнюю губу.              Это стало последней каплей.              До этого момента вела Карин, но Тоширо не собирается и дальше играть по ее правилам.              Через долю секунды мужские руки легли на женскую талию, прижимая ее к крепкому телу. Карин снова поднесла цветок к лицу, будто защищалась им. Хитсугая решил устранить препятствие, стоящее между ним и такими желанными губами. Он, резко наклонив голову, обхватил тонкий стебель зубами и вырвал его из рук опешившей Куросаки. Не ожидавшая этого Карин стояла с широко раскрытыми глазами и недоуменно смотрела то на руку, где только что был хрупкий подарок, то на любимого, который этот подарок забрал, толком не подарив.              Но когда Тоширо, с ледяным нарциссом в зубах, подмигнул ей, обворожительно улыбаясь, Карин почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. Сейчас ее прославленный ледяной капитан в очередной раз предстал перед ней во всей своей красе. Его взъерошенные, белые, словно девственно-чистый снег, волосы отражали лунный свет. В кристально ясных глазах, цвета самых холодных ледников, плясали звезды. Эти глаза, что на всех смотрели с холодом и отрешенностью, перед ней, и только перед ней, открывали дверь в его занесенную снегом душу. Искренняя улыбка, которую он дарил лишь ей одной, была столь редкой и такой непривычной на вечно серьезном лице. На высоких скулах проступил небольшой румянец.              И снова Карин отмечает про себя, что только он может с такой естественностью сочетать в себе детскую очаровательность и приобретенную с возрастом мужскую привлекательность. Высокий рост и атлетически сложенное тело, очертания которого проглядывали даже через мешковатую черную униформу шинигами, никак не укладывались в голове с тем, как он выглядел раньше. Теперь его капитанское хаори идеально сидело на широких плечах. Не как при их первой встрече, когда белое одеяние казалось смехотворно большим для такого маленького мальчика, больше похожего на младшеклассника, чем на капитана. Определенно, это уже не тот хмурый ребенок с глазами, слишком мудрыми для того возраста, на который он выглядел, и плечами, слишком хрупкими для той тяжелой ноши, что он на себя взял.              Глядя на него, Карин моментально краснеет. Но взгляд она не отводит, продолжает уверенно смотреть в такие родные и теплые глаза.              Довольный произведенным эффектом, Хитсугая вытащил нарцисс и аккуратно положил на подоконник, быстро отворачивая голову. И кое-что в этом действии от Куросаки не укрылось. Бесспорно, Хитсугая Тоширо — невероятно сексуальный мужчина. Все это знают. Карин это знает. Он сам это знает. Но это не означает, что он знает, что делать с этой привлекательностью. Иногда Карин забывает, что Тоширо до сих пор не привык к своему повзрослевшему телу: слишком долго все смотрели на него свысока.              Поэтому Куросаки не сильно удивилась, когда она, обхватив лицо любимого ладонями и мягко повернув его к себе, увидела, как щеки Хитсугаи залил яркий румянец от его же собственных действий. Кажется, роль Дон Жуана с нарциссом в зубах заместо розы не пришлась ему по вкусу. Но если бы только он знал, как великолепно выглядел в тот момент. Если бы мог увидеть себя так, как его видела она. Но у Карин всегда было плохо с выражением своих мыслей и чувств через слова. Она всегда предпочитала действовать.              Она просто притянула его к себе и поцеловала. Губы Тоширо теплые, несмотря на ледяную стихию его дзампакто, и немного обветренные после длительной беготни по городу за пустыми. Ее губы мягкие и податливые, что совсем не сочетается с ее непокладистым характером. Поэтому неудивительно, что поначалу нежный поцелуй быстро перетек в страстный, после того как Куросаки, обхватив нижнюю губу Тоширо, слегка прикусила ее. Это всегда сносит ему крышу, и она активно этим пользуется. Карин переместила руки с его лица на затылок, зарываясь пальцами в белоснежные волосы. А он еще крепче обхватил ее талию, сильнее прижимая к себе. Когда Хитсугая провел языком по ее нижней губе, слегка надавливая и углубляя поцелуй, Карин охотно приняла ласки, впуская его в теплый рот. Он прошелся по ее зубам и нёбу, словно исследует ее впервые. Она нашла его язык своим, завлекая в пылкий танец.       Темп поцелуя нарастает, воздуха катастрофически не хватает, но они не могут оторваться друг от друга, не хотят, продолжая жадно впиваться губами в чужие губы и терзая языки. Кажется, разлука была слишком долгой, чтобы сдерживаться в момент такой желанной и долгожданной близости. Всего пара недель казалась годами, проведенными порознь. Так что сейчас они даже не пытались остановиться, желая лишь удовлетворить изголодавшиеся по любви сердца и жадные до поцелуев губы.              Одна рука Хитсугаи спустилась на женское бедро, слегка сжала его. С уст Карин сорвался судорожный вздох, она немного отстранилась от Тоширо, пытаясь отдышаться. Но один поцелуй завершился, и они уже тянутся за следующим, им все мало.              О великий Король душ, как же мне этого не хватало.              Неохотно отстраняясь от губ любимой, Тоширо хочет что-то сказать, но успевает лишь рвано вздохнуть, когда Карин спускается поцелуями к своему излюбленному месту — его шее, — одной из немногих эрогенных зон, которые она успела выявить за все время их отношений. Ее горячие губы обжигали словно раскаленный металл, с каждым поцелуем посылая волны жарких мурашек по всему телу. Он поднял ее голову за подбородок, пытаясь избежать сладостной пытки, и начал невесомо касаться губами ее носа, век и скул, пытаясь утихомирить жар, разливающийся по собственному телу.              — Кажется… кто-то хотел… выспаться… перед экзаменом, — ехидно заметил Хитсугая, прерывисто дыша между поцелуями.              — Ну знаешь… зачем ты тогда… пришел…? — глотая воздух ответила Куросаки.              — Хотел пожелать удачи, — он остановился и чуть смущенно посмотрел ей в глаза. — Прости, я правда не хотел тебя будить. Полагаю, нам лучше остановиться сейчас, чтобы ты могла набраться сил.              — Ну нет уж, капитан, воину пристало заканчивать начатое, разве нет? — протянула Карин.              — Куросаки, иди спать, — Тоширо прикрыл глаза. — Никому из нас не нужно, чтобы ты получила незачет. То, что ты на последнем курсе, не дает тебе никаких привилегий, насколько я знаю, — серьёзный тон мужчины совсем не вязался с его охрипшим голосом и тяжелым дыханием.              — Фу, какой ты правильный. А если я скажу, что не пойду спать? Что тогда?              — Тогда я привяжу тебя к кровати.              — Боюсь, если к кровати меня привяжешь ты, то о сне я буду думать в последнюю очередь.              — С тобой бесполезно спорить, не так ли? — он пропустил намек мимо ушей.              — Конечно. Я же Куросаки! — она бросила на него решительный взгляд, дерзко улыбаясь.              Хитсугая вновь взглянул на Карин. Растрепавшиеся волосы цвета воронова крыла каскадом ниспадали на, только на первый взгляд, хрупкие плечи. Мягкая грудь медленно вздымалась в такт ее дыханию. Раскрасневшиеся щеки, блестящие черные глаза, обрамленные густыми ресницами, и припухшие от поцелуев губы. Тоширо понимал, что стоит ей сказать хоть слово, и он сдастся, не устоит. Вновь попадет под ее чары и будет совершенно не против. Сделает все, что она попросит.       Он уже знал, что ответит ей, когда Карин, одной рукой играя с завитками его волос на затылке, а другой вырисовывая причудливые узоры в основании шеи, прошептала ему прямо в губы:              — Останься, Тоширо. Пожалуйста.              Ничего не говоря, он просто поддался вперед и вовлек ее в поцелуй, давая Карин именно тот ответ, на который она надеялась. В голове что-то щелкнуло, и Хитсугая уже жадно сминает мягкие губы, а их обладательница охотно отвечает на его действия.              Это головокружительное ощущение, когда исчезает понимание, где кончаются собственные губы и начинаются губы любимого человека, потому что уже сейчас вы становитесь одним целым, сливаетесь друг с другом, растворяетесь без остатка. И здесь нет больше «я» и «ты», есть только «мы». Это единение тел и душ, растворение друг в друге сметает все вокруг, оставляя после себя лишь животное желание обладать любимым человеком, взять все, что есть у него и отдать все, что имеешь, взамен. Это чувство заставило колени Карин подогнуться, прежде чем Хитсугая подхватил ее на руки и усадил на подоконник, отрываясь от женских губ. Дойдя невесомыми поцелуями до виска Куросаки, он резко провел горячим языком по ее ушной раковине и слегка прикусил мочку, вызывая у нее сдавленный стон. Карин только успела покрепче ухватиться за его плечи, когда Тоширо, оставляя влажные поцелуи на бледной шее, спустился к ее ключицам. Шинигами нежно кусал чувствительную кожу и тут же обводил языком, словно извиняясь за оставленную отметину.              Этим, быстро краснеющим следом, и многими другими, которыми Хитсугая вскоре покроет женское тело, Карин будет ехидно попрекать его, пока они не сойдут. Но никто из них сейчас об этом не задумывается. Последние капли сознания быстро утекают, оставляя после себя лишь жгучее желание, оседающее внизу живота.              А в это время его горячие руки уже забрались под тонкую майку, каждым касанием обжигая ее чувствительную кожу. Карин покрепче обхватила его ногами, дразняще прижимаясь к его бедрам своими. Что-то сдавленно прорычав в основании ее шеи, Хитсугая рывком снял с Карин белье, с упоением припадая губами к груди любимой женщины. Он покрывал поцелуями каждый миллиметр ее кожи, намеренно избегая уже затвердевших сосков, лишь слегка касаясь ареолов вокруг них. Его свободная рука спустилась ниже, его пальцы закружили по ткани ее шорт вокруг чувствительной точки, едва задевая ее.              — Нгх… Тоширо…черт тебя дери… Тоширо! А ну перестань дразнить меня! — нетерпеливое поскуливание Куросаки ей ничего не дало. В ответ она лишь услышала отрицательное мычание. Она чувствовала, как Хитсугая самодовольно улыбается, уткнувшись в ложбинку меж ее грудей. Карин прекрасно знала, что, если Тоширо захочет подразнить ее, она ничего не сможет с этим поделать. Не захочет. Потому что Куросаки искренне ненавидела и также искренне обожала, когда он, лаская все ее тело, намеренно не касался самых чувствительных мест, и тем не менее, каждый раз подводил ее к краю. Но в этот раз Хитсугая, все же решив сжалится то ли над Карин, то ли над самим собой, накрыл теплыми губами сосок, пока умелые пальцы принялись ласкать другой. Наградой ему тут же послужили довольные женские стоны, разнесшиеся по ночной тишине комнаты.              Трясущимися от возбуждения руками Карин попыталась стянуть с крепких плеч белое хаори. Ей показалось вопиющей несправедливостью то, что она уже осталась в одних шортах и медленно плавилась под действием знающих рук и губ Хитсугаи, в то время как он сам до сих пор был полностью одет. Отстранившись от женской груди, он помог Куросаки снять с себя капитанское одеяние и вновь вернулся к припухшим губам, не заметив, как она потянулась к поясу. Пока он самозабвенно целовал ее, юркие женские руки уже забрались под косоде, быстро спускаясь вниз по рельефному животу и слегка царапая кожу короткими ноготками. Тоширо опомнился лишь когда не смог сдержать удивленного вздоха от того, что одна рука Карин скользнула еще ниже и уверенно обхватила налившуюся кровью плоть.              — Надеюсь, ты не успел забыть, что я тоже умею дразниться, — обжигающий шепот девушки достиг уха Хитсугаи, отчего шинигами нервно прикусил губу, чтобы не дать сорваться очередному стону.              Довольная реакцией, Карин начала медленно водить ладонью по всей длине, наслаждаясь тем, что ледяной капитан, известный своими хладнокровием и выдержкой, сейчас не стонал лишь по той причине, что каждый его вздох был заглушен ее жарким поцелуем. Она нежно провела большим пальцем по возбуждённому кончику, вынуждая Хитсугаю сильнее впиться в ее губы своими.       Связь между сознанием и телом давно оборвалась. Тоширо, желая получить больше, накрывает маленькую, по сравнению со своей, руку на его коже и начинает двигаться вместе с ней, задавая новый темп. Карин охотно подстраивается под него, отстраняясь от теплых губ и желая услышать его тихие стоны, которые он не в силах сдерживать от интенсивных ласк.       Осознание того, что так он может закончить быстрее, чем хотелось бы, немного отрезвило Хитсугаю. Он, к удивлению Карин, быстро убирает их руки и, подхватывая ее под бедра, идет к кровати, не желая иметь любимую женщину на неудобном подоконнике.              Аккуратно положив ее на постель, Тоширо сразу нависает сверху, устраиваясь у нее между ног и проходясь горячим языком вдоль женской шеи. Очередной стон вырвался из горла Карин, когда она запрокинула голову, давая ему больше возможности для действий. А пока его губы нещадно терзали ее кожу, одна рука уже скользнула на внутреннюю сторону бедра. Едва касаясь, его пальцы медленно поднимались к самому сокровенному.              Но стоило Карин приветственно качнуть бедрами навстречу мужской ладони, как Хитсугая быстро провел рукой по линии шорт и вернулся к груди.              Ну что за издевательство.              Куросаки быстро обхватила сильными ногами талию Тоширо и опрокинула его, по-хозяйски усевшись на его бедрах. Она с ликованием взглянула на него, ожидая увидеть хоть каплю удивления или недовольства нижней позицией, но, кажется, его все более чем устраивало. Если бы он был против, то не смотрел бы на свою женщину с таким восхищением и диким желанием, плескавшимся на дне бирюзовых глаз. То, как Тоширо пожирал ее взглядом, заставило Куросаки вспомнить о своей ничем неприкрытой груди. Теперь ясно, почему он не сильно расстроился, оказавшись снизу: разве можно скрыть свое ликование, когда на твоих бедрах сидит самая прекрасная и глубоко обожаемая тобой голая женщина, которую ты не видел почти месяц? Определенно, это было не по силам Хитсугае. Он самодовольно ухмыльнулся, зная, что это еще больше раззадорит Карин и побудит ее к действиям. Он откинул голову на подушки с довольным стоном, впиваясь пальцами в ее бедра и помогая ей двигаться. Вверх и вниз, вверх и вниз.       О, черт возьми.              Ответ не заставил себя долго ждать. Она наклонилась вперед, прижимаясь к крепкой мужской груди своей, мягкой и округлой. Соприкосновение кожи с кожей обжигало нервы. Карин трепетно прикусила мочку его уха, слегка посасывая ее, срывая с губ Тоширо слабый стон. Он быстро спустил руки по женской спине, обхватывая ее ягодицы. Решив, что это знак, Куросаки стала извиваться на нем, создавая такое желанное трение.              Он снова находит ее губы своими. Жадный поцелуй, крадущий последний воздух из легких. Отвлекая Куросаки, Тоширо переворачивает их и снова нависает над ней. На этот раз он не медлит: сразу цепляет пальцами резинку шорт, стягивая их вниз. Карин охотно приподнимает таз, помогая избавить себя от мешающейся одежды. Но вместо того, чтобы и самому наконец раздеться, он мягко раздвигает ее ноги и быстро спускается вниз, обжигая ее живот и бедра легкими поцелуями. Понимание того, что Хитсугая намерен делать, заставляет нутро Карин трепетать от восторга и предвкушения. Она не может сдержать сладостный стон, когда его губы находят ее клитор, а дыхание опаляет чувствительную кожу.              Если бы пару лет назад кто-то сказал Карин, что в ее жизни будет мужчина, готовый опуститься перед ней на колени, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. А в глубине души пыталась бы смириться, что никогда не будет достаточно женственной и привлекательной, по сравнению со своей близняшкой, чтобы склонить кого-то перед собой.              Но вот он, ее любимый мужчина, гордый и сильный воин, склоняет свою голову, чтобы передать всю имеющуюся у него любовь и страсть в действиях своих языка и пальцев, так знающе ласкающих ее сейчас. Одна рука крепко держала ее за бедро, пока пальцы второй уже проникли внутрь, а горячий язык и мягкие губы терзали клитор.              Он просто обожает запах ее тела, который здесь чувствуется сильнее всего, когда он врезается в сознание и одурманивает, полностью отдавая во власть любимой женщины. Но Тоширо никогда ей этого не скажет. Как и не скажет того, что ему чертовски нравится, когда она впивается короткими ногтями в его кожу, словно пытаясь содрать скальп, и направляет туда, где она его хочет. Поэтому, когда Карин хватает его волосы на затылке и тянет еще ниже, требуя большего, он с почти животным голодом проводит языком по нежным складкам, проникая глубже.       Ее кровь пульсировала между ног, сердце грохотало в груди, и желание горячей смазкой стекало по пальцам Тоширо.       Ее восхитительные стоны, разрезающие ночь, ласкали слух Хитсугаи. Уже чувствуя себя на грани, Карин посмотрела вниз и встретила томный взгляд из-под полуопущенных густых ресниц. Тоширо самодовольно наблюдал за ее реакцией, сверкая в ночи бирюзовыми, переполненными вожделением глазами. Это довело ее до истомы. Она почувствовала, как тугой узел желания начал быстро распутываться, снося все вокруг словно маховик. Карин выгнулась в спине, начиная хватать ртом воздух. Оргазм накрыл ее бурной лавиной: дрожь прокатилась по всему телу, пальцы мертвой хваткой вцепились в белоснежные волосы, прижимая Хитсугаи к себе еще сильнее, а ноги свело сладостной судорогой.              Пока Карин приходила в себя, Тоширо покрывал невесомыми поцелуями внутреннюю сторону ее бедер, успокаивая разгоряченное тело. Затем он резко отстранился, оставляя после себя лишь холодящий кожу воздух. В ответ на это Куросаки недоуменно посмотрела на него и недовольно поерзала бедрами, всем своим существом спрашивая, почему он остановился. Но ее взгляд зацепился за отлетающие в сторону черные хакама, и все возражения сошли на нет. Страсть вновь разлилась по венам, сжигая Карин изнутри, когда она увидела своего мужчину наконец полностью обнаженным.              Стоя на коленях и давая ей возможность с вожделением в глазах рассматривать его, Хитсугая потянулся к тумбочке и открыл первый ящик, сразу направляя руку в дальний угол и хватая знакомый тюбик и заветную упаковку. Он бросил на Карин многозначительный взгляд. Недолго думая, она взяла презерватив в руки и с почти ощутимым благоговением раскатала по всей длине.              От нежных прикосновений женских рук по телу Тоширо прокатились волны удовольствия. С тихим вздохом он слегка толкает ее, опрокидывая на спину. Облизав пересохшие, заждавшиеся поцелуев губы, Карин поудобнее устроилась на мягких простынях, приглашающе проводя ладонью вдоль тела. Не заставляя себя долго ждать, Хитсугая нависает над ней. Она затягивает Тоширо в долгий поцелуй, чувствуя вкус своего желания на его губах и языке. Он перемещается к ее уху, мягким шепотом спрашивая, готова ли она. Тихо и невнятно что-то простонав, Карин лишь крепко ухватилась за мощную спину и прильнула к нему всем телом, нетерпеливо покачивая бедрами. Приняв ее действия за положительный ответ, Тоширо медленно проник, срывая с зацелованных губ тихий стон и не сдерживая своего собственного.              Он дал ей привыкнуть. Вышел и вошёл снова и снова, постепенно погружаясь во всю длину, растягивая ее для себя. Она довольно вздохнула, чувствуя себя заполненной. Первый толчок, и он уже умело нашел чувствительное местечко в жаркой глубине. Карин громко вскрикнула, не сдерживаясь. Она обвила его талию ногами, вжимая в себя и требуя большего. Тоширо со сдавленным стоном начал медленно двигаться, постепенно ускоряя темп. Одна его рука заблуждала по разгоряченному телу, пока вторая вцепилась в бедро. Губы Хитсугаи порхали над лицом Карин, периодически задерживаясь на порозовевших губах и ловя каждый ее стон. Карин шептала, молила, благодарила и Тоширо не мог понять, чье имя она пытается вымолвить: кого-то всевышнего или его собственное. Но это было неважно. Потому что сквозь шум бурлящей, наполненной желанием кровью, бьющей по ушам, он смог разобрать лишь одну ее просьбу:              «Еще»              И это «еще» могло означать все, что угодно. Это одно, еле сказанное дрожащими губами слово давало ему полную свободу действий, главное — доставить ей удовольствие.       Он резко отклонился назад и закинул одну ее ногу себе на плечо, а вторую все так же придерживал вокруг своей талии, меняя угол проникновения и резко входя до самого основания. От прокатившегося по телу наслаждения, из глаз Карин брызнули слезы, она заметалась на постели, не зная, куда себя деть. А Тоширо не останавливался, наоборот, продолжал вбиваться в тело любимой женщины с новой силой, не давая ни себе, ни ей ни секунды на передышку. Хитсугая яростно двигал бедрами, опошляя ночную тишину звуком соприкосновения влажных горячих тел. Он внимательно следил за каждым вздохом, стоном, вскриком Карин, ловил взглядом каждое ее движение, угадывая по выражению ее лица правильность собственных действий. Хитсугая был не в силах отвести от нее взгляд слишком надолго, все его мысли, все желания, все, что осталось от его одурманенного похотью сознания сейчас было сосредоточено лишь на ней одной.       Тоширо моментально понял, когда Карин оказалась совсем близко. Он немного поменял позу, чтобы освободить руку и направить ее к пульсирующей точке между ее ног. Пара движений его пальцев, и Карин задрожала вокруг его плоти, ее глаза начали закатываться, руки лихорадочно сжимали простыни. Ее рот раскрылся в немом крике, когда она подошла к самому краю. Но не желая прыгать в эту пучину одна, Куросаки сжала Тоширо в себе, напрягая мышцы таза, и утянула его за собой, заставляя его хрипеть от сладостной муки.       Стянувшееся внизу живота напряжение начало быстро распутываться, окуная их обоих в омут наслаждения. Найдя руку Карин своей, Тоширо в последний раз толкнулся ее и изо всех сил вжался в ее горячие бедра своими. Он со стоном откинул голову назад и достиг пика, позволяя оргазму выбить последний воздух из легких. Он не скрывал блаженства на своем лице, пока дрожь волнами прокатывалась по телу, сводя судорогами ноги и лишая его последних сил. Тоширо медленно вышел и устало завалился на бок, сгребая обмякшую Карин в объятия.              В глазах пляшут звезды, в ушах стоит белый шум, но все, на чем он может сосредоточиться — его женщина, сейчас лежащая рядом с ним. Он зарылся носом в блестящие черные волосы, пытаясь восстановить дыхание, пока Карин уткнулась в его грудь и прерывисто дышала, щекоча кожу. Она ласково поцеловала его ключицу и слегка отстранилась, чтобы взглянуть на него. Смотря на нее Хитсугая понял, что никогда и никому, кроме себя, не позволит видеть ее такой, как сейчас: уставшей, вспотевшей, но такой счастливой и довольной, с растрепавшимися волосами, зацелованными коралловыми губами, пару минут назад выкрикивавшими его имя в ночи, и искрящимися удовольствием черными глазами. И, судя по ее взгляду и удовлетворенной улыбке, сам он выглядел не лучше. Его, сильнее обычного, взъерошенные белые волосы, отдельные пряди которых уже начали завиваться от жара собственного тела, и полуприкрытые, сверкавшие счастьем и довольством из-под густых ресниц бирюзовые глаза были для Куросаки самой настоящей наградой. Карин переполняла радость и даже некое чувство собственничества, когда она понимала, что такого Хитсугаю Тоширо: раскрасневшегося, томно-дышащего и так мягко и искренне улыбающегося — видела только она.              Это чувство уникальности, осознание того, что для любимого человека ты — единственный, кому позволено то, о чем другие даже не мечтают, греет их сердца и наполняет души теплом, а долгая разлука лишь усиливает эти ощущения.              Тоширо нежно поцеловал ее в уголок губ, снова прижимая к себе и блаженно закрывая глаза. Карин сплела руки у него за шеей и уткнулась в крепкое плечо, слегка коснувшись его губами. Они лежали так еще некоторое время, пока Куросаки, уже довольно бодро, не произносла:                     — Надо в душ сходить.              — Мгм, — Карин этого не видит, но знает, что Хитсугая даже не удосужился открыть глаза, отвечая ей.              — Ты знаешь, я так устала. Думаю, мне нужна будет твоя помощь. Может, пойдешь в душ со мной, потрешь мне спинку? — на губах Куросаки снова заиграла озорная улыбка, Тоширо кожей это чувствовал, и будь он проклят, если не знал, к чему она ведет.              — Мгм. — Он незамедлительно ответил ей, как всегда коротко и ясно.              После этого Хитсугая прервал объятия, вызывая у Карин недоумение, и, привстав, вновь потянулся к тумбочке. Закончив там, Тоширо подхватил начинающую смеяться Куросаки на руки и пошел с ней в ванную с упаковкой презерватива, зажатой за краешек в зубах. На всякий случай.