Обещание

Сакура лечила бывшего учителя на всех совместных миссиях. Она десятки раз прикасалась к нему, а буквально два дня назад он в одних трусах ночевал в ее постели. Куноичи думала, что давно привыкла к телу джоунина. Но сейчас, стоя очень близко от него во время привала, ей было неловко касаться его груди. Что, если Наруто прав? По крайней мере, это объясняет, почему обычно верный своим ученикам джоунин игнорировал ее, когда она была совсем ребенком. А что касается ее самой... Когда их застали у нее дома, девушка в первую очередь начала переживать о реакции джоунина и только потом о реакции Саске. Возможно, бывший учитель действительно ближе ей, чем Учиха. А был ли Саске когда-нибудь ей по-настоящему близок? Может, девушка на самом деле начала страдать по красавчику только потому, что он нравился всем девочкам в их классе? Хотя, оказалось, что Какаши-сенсей был красивее. Ирьенин видела много красивых мужчин, но джоунин был первым, кого она сочла красивее Саске. Через светящиеся ладони, скользящие по груди копирующего, Сакура ощущала стук сердца Хатаке. Внезапно оно стало биться сильнее, и девушка невольно подняла на мужчину глаза.

***

Какаши сам не знал, почему начал паниковать, куда пропала Сакура, когда они искали Саске. Тогда что-то внутри заставило его броситься искать девушку. И он прибыл как раз вовремя. Несмотря на теплый яркий солнечный день, копирующий вновь ощутил мороз от страха, что тогда мог не успеть. Он переживал за всех своих бывших учеников, но рванул он только за Харуно. Прислонившийся к дереву Какаши все больше хотел ощутить запах розовых волос, но мешала маска. Мужчина настолько к ней привык, что ощущал ее частью себя. Без нее ему уже было неловко и неуютно, словно он был голым. Даже будучи раненым, он оставался в маске до тех пор, пока ее насильно не снимали врачи. Единственный раз, когда он сам стягивал ее в присутствии другого человека, был тот вечер у Сакуры. Тогда он впервые оказался наедине с девушкой у нее дома. И джоунин снял маску, даже не задумываясь. А ведь он не снимал ее, даже дома у Гая. Какаши внимательно смотрел сверху вниз на розовые пряди лечащей его девушки. Ирьенин стояла совсем рядом, почти прижавшись, и осторожно водила по нему своими руками. В этот момент Сакура внезапно подняла голову, и они встретились взглядом...       – Какаши-семпай, – деликатно кашлянул Ямато. Он старался подойти нарочито громче и намеренно ступал по хрустящим веткам на земле, но его не замечали. Наконец, на него обратили внимание, и мужчина продолжил. – Какаши-семпай, нам лучше пойти, чтобы до дождя успеть пройти как можно больше. При первых каплях Хашимото устроит истерику и откажется идти. Он как-то написал на меня три жалобы из-за того, что начался дождь. Какой дождь? Стоящий у дерева Хатаке недоуменно посмотрел вверх – все небо действительно заволокло низкими серыми тучами. Но ведь оно только что было чистым, только что ярко светило солнце. Сколько же они с Сакурой здесь стояли, что погода настолько изменилась? Коротко кивнув, джоунин выскользнул из рук девушки. Но едва он это сделал, как услышал противный визг:       – Я буду жаловаться! – Мерзкий возглас избалованного мальчишки разносился по всей поляне, на которой они сделали привал. – Я плачу за это деньги!       – Я уже сказал, что не рисую на заказ, – невозмутимо ответил Сай, убирая альбом в рюкзак. Не требовалось много времени, чтобы вникнуть в ситуацию. Видимо, во время привала художник сел рисовать. И все было хорошо, пока заказчик не увидел сделанные Саем эскизы и не захотел свой портрет. Хатаке вздохнул. Жалоба – а то и две – была неизбежной. В самих жалобах, если они не были серьезными, не было ничего страшного. Но ему, как капитану миссии, на каждую требовалось писать подробную объяснительную на несколько листов. И вот это уже очень тяготило.       – Хашимото-сама, вы платите за то, чтобы мы довели вас до Суны, – понуро начал копирующий, отлично осознавая безуспешность попытки. – Конечно, если вы не согласны, вы можете написать жалобу. Бумагу можете попросить у Сая. Как Хатаке и предполагал, избалованный мальчишка взял два листа, после чего начал их заполнять мелким убористым почерком. Еще раз вздохнув, копирующий забрал исписанные листы и, даже не читая, сунул в свой рюкзак.       – Сай и Ямато впереди, Сакура и Наруто замыкают, – джоунин вздохнул в третий раз. Очень не хотелось идти рядом с заказчиком, но пора было сменить Ямато, который уже сутки терпел неприятное соседство. Видимо, после вчерашней оплеухи Хашимото боялся идти на открытую конфронтацию непосредственно с копирующим. Поэтому во время пути парень не издавал ни звука, что несказанно радовало Какаши. Джоунин перестал напрягаться из-за рядом идущего мальчишки и невольно прислушался к тому, что происходит за его спиной. Бредущие позади Наруто и Сакура негромко болтали. Точнее болтал джинчурики, а Харуно лишь время от времени отвечала. Было заметно, что она почти не слушала Узумаки, который беспрестанно что-то рассказывал.       – Я точно стану Хокаге! Обещаю! Донеслись звонкие слова, которые все слышали уже миллион раз. Но, судя по голосу девушки, сейчас они действительно ее зацепили, потому что та впервые за весь разговор искренне поинтересовалась.       – Наруто, а ты не боишься, что не получится выполнить обещание? Какаши ощутил спиной внимательный взгляд куноичи. Спустя миг джоунин услышал, как джинчурики позади него остановился и притормозил идущую рядом с ним Сакуру. Узумаки явно был озадачен вопросом и усиленно его обдумывал. Когда парень наконец-то начал говорить, копирующий с Хашимото отошли уже слишком далеко, и Хатаке не услышал ответ. Но Какаши показалось, что взгляд Сакуры, сосредоточенный прямо на его лопатках, стал еще более пристальным.