Улыбка в подарок

   Из ртов зомби падает кусок кровавой плоти, окршивая снег под ними в яркие, словно рубины, оттенки. Только камни  холодны, величественно блистательны, а облитое кровью белоснежное пространство, гнилое и грязное. Мертвенно порочная земля, с лежащим на ней трупом, издает звуки слякоти, как грязь, пока твари смакуя чавкают, откусывая всё больше и больше. Жертва уже не кричит и не брыкается. Не молит Бога о спасении, как делал это ранее. Теперь он полностью мертв и вынужден глазами рыбы пялиться в пустоту. Если, конечно, их не съедят.    Лоуренс наблюдает за этой картиной, скривив рот. Он хотел помочь незнакомцу, но вовремя заметив окрававленно разорванную куртку, смекнул в чем дело.      Ему уже ничто не поможет.      Глупец, крича определил  себе более страшный и мучительный конец, чем стать гнилым мясом,  желающим вцепиться здоровому, живому человеку в шею. Если бы сам парень не забежал  в здание, разрушенную кондитерскую, то составил бы им компанию.     Изо рта вырвался вздох,  превратившийся в пар.     В помещении сыро и полутемно. Мрачно.  Белый снег, который подсознательно человеком воспринимается как символ чистоты, на полу казался необычайно грязным, почти как тот, что находился под местом растерзания.    Нужно уходить. Здесь нет ничего стоящего, а валяющиеся коробки с глюкозой, разбросанные по всюду, ему не интересны. К сладкому Лоуренс равнодушен. Но глаза зацепились за кое что интересное. Парень раздвинул коробки, мешающие обзору. — Хм, удивительно.        

***

    На улице ветер завывал, ударяясь о стекло, желая попасть в не менее холодное помещение.  Снежинки крупными хлопьями падали на и без них глубокие сугробы, полностью в них растворяясь.     Обычно такая атмосфера делала зимнюю ночь похожую на сказку, но сейчас это всё напоминает хоррор, в котором нельзя предугадать, кто исчезнет первым.    Пол скрипел, нагоняя больше страха. Темнота полность поглотила пространство и если бы не разрывающийся желудок, ты бы ни за что не вышла из комнаты. Всё твои запасы шоколадок и всякой мелочи закончились, а заснуть никак не получалось. Поэтому пришлось затаить дыхание и вспоминать, где находится наполненная едой комната. Красть втихаря нехорошо, но разве станет кому-то плохо от отсутствия одной-двух шоколадок или пачки чипсов? Ты  вообще-то тоже в их поиске принимала прямое участие и полностью имеешь право на какой-то процент. Пусть и поздней ночью. — Что ты здесь делаешь так поздно?       Т/и подозревала, что кроме вурчания живота, её может окликнуть кто-нибудь ещё. Однако, в мыслях это было менее пугающе. Пол под ногами казался стеклянно хрупким, перед глазами даже мерещились появившиеся из неоткуда трещины.    Ты смотрела на того, кто застал тебя, ещё не успевшую совершить преступление. Силуэт Лоуренса вырисовывался из тьмы, подходя ближе. — Я хотела пройти в уборную, — пришлось закусить губу, в надежде, что тот не поймает тебя на лжи.    Логично, что девушка придумала для себя оправдание ещё в классе. Чисто мышинальное действие, которое может спасти тебя от выгона за кражу. — Да?— Ты буквально чувствуешь, что тот улыбается, не веря тебе, — она же находится этажом выше. А ты, — он наклонил голову налево, — идёшь в противоположную сторону.    Тишина застряла в висках. Оправдывать себя больше не хотелось, ведь это буквально прямая дорога ко дну. Оставалось только убегать с тонущего корабля. Т/и не смотрела на парня, всё также стоя боком. — Правда? Видимо, я не окончательно проснулась. Спасибо, что не прошел мимо, а то я тут точно заблудилась бы, — Т/и почесала затылок, прикрыв веки, немного криво улыбнувшись, — Что ж, тогда я пойду. Спокойной ночи.   Выяснять, что Лоуренс сам тут делал не хотелось. Компания парня практически всегда выбивала иголками кислород из лёгких. В нем светилось лишь сплошное лицемерие. Как можно быть добрым и обходительным, сохранять позитив и при этом быть идеальным боссом? Так не бывает. Вышестоящие всегда скрывают всю грязь, за своими вежливо сверкающими улыбачками. А в этом театре лжецов ты находилась с самого первого дня прибывания здесь. Надоело.  — Стой.   Тебя схватили за руку и ты обернулась. Он убрал свою конечность, стрятав ее обратно в карман. — Ты голодна, я прав? —...   И всё таки органы выдали с потрохами. От этого понимания, что собеседник может понять причину твоих скитаний, ты скривилась.  В некоторой степени неловко. Он, что, с самого начала всё знал? Не вышел ли сам из класса по той же причине? — Красть – не есть хорошо. Особенно, когда еда в дефиците. Понимаешь?   От этих красноречивых нравоучений твои уши готовы были в трубочку завернуться и отвалится. Как будто бы Т/и собиралась половину еды перетащить, ей богу. Лоуренс продолжил. — В последнее время у нас сильная недостача продуктов. Я, дабы не раздувать конфликты, умалчиваю об этом, но совсем скоро не смогу это покрывать. —... Это угроза? — Ты не собираешься отрицать свою причастность? — В его голосе проскользнуло удивление, а глаза чуть приоткрылись. — А мне поверят?— Усмешка заиграла на губах, а тон стал отдовать холодом,— Я честно могу сказать, что не делала подобного, но если подозрение падёт на меня, отвертеться будет сложно. Сам же знаешь, я многим тут неприятна. — Ладно. Иди за мной.     Лоуренс развернулся и подошёл к своей комнате, открывая дверь и жестом показывая тебе пройти. Хотелось воспротивится, но недовольное " А я ведь хочу просто поговорить. Но, в принципе, мы можем сделать это и на собрании. Думаю, нет смысла больше скрывать недостачу.", Заставило тебя пошевелиться.     В его комнате так же темно, но ощущение тревоги заглушает интерес разглядывания интерьера. Напряжённое  ожидание  заставляет чувствовать неестественную тесноту. Твой взгляд направлен на парня, который спокойно шёл к бывшему учительскому столу. Достав, что-то, он  разворачивается, направляясь обратно к тебе. — Держи. — Что это? —  девушка приняла неизвестный предмет в свои руки, чуть покрутив в разные стороны, дабы лучше разглядеть. — Торт. Я нашёл его на последней вылазке. Было жаль оставлять такую красоту, поэтому взял с собой. Правда, я не совсем понимал, что с ним делать. Не люблю сладкое. — А не лучше ли будет поделить его на всех? — Он слишком маленький.     Ты смотрела на Лоуренса и не понимала смысла всего происходящего. Если бы он не любил сладкое, то действительно поделил бы на всех, ему было бы всё равно, ведь сам есть не будет. Или бы оставил его в том месте, где нашёл. Зачем отдавать человеку, к которому сам относишься с подозрением? Пазл в голове никак не клеился.    А парень и сам объяснить это не мог, даже не хотел. Чем стоящая на против девушка ему стала интересна он понять не мог.  Просто от взгляда в эти глаза создавалось ощущение, что ты смотришь в кривое зеркало. Т/и притворялась спокойной и доброжелательной, дабы не вылететь в разгар зимы. Понятное дело, она просто не выживет в таких условиях. Но к удивлению парня, её присутствие вызывало мурашки  и приятно сковывало тело.  В животе появлялось странное ощущение. Бабочки? Нет, это не они. Эти насекомые давно погибли в ядовитой лжи от каждой её притворной улыбки. Его желудок терзали пауки, плетя свои липко-сладкие сети. Это напоминало испотревшуюся сахарную вату. Так же приторно и складно, но на удивление не противно.  До посинения пальцев на руках  важно.    Вначале это отталкивало и жаром бури выбивало из бронх кислород. Потом заставило жаждать пересечения взглядов и редких, не содержащих смысла фраз.    Лоуренс просто один раз увидел, что ты припрятала для себя еду. Выбор тогда пал на шоколадные конфеты, хотя из предложенного были и более сытные продукты. Поэтому он подумал, что сладкое тебе по душе. А на удивление уцелевший торт вызвал желание вызвать у тебя  хоть тень искренней улыбки. Ярко блестящей или  неловкой, с треском  натянутой. Настоящей. — Бери. Просто считай, что это мой тебе новогодний подарок, — он говорил тёплым и почти горячим, как юльский жар, голосом. Ты даже не думала, что он так умеет, — прости, что не под ёлку. Просто условия не позволяют.   Зрачки хищно сверкнули за стеклом очков, выискивая на твоём лице  малейшие изменения. Шипами вцепились в плоть, поглощая всё как губка.    Ты же в свою очередь с подозрением уставилась на сладость в руках. Хоть глаза немного привыкли к темноте, разглядеть дизайн торта не получалось, поэтому твой взгляд поднялся на Лоуренса. — Мне нечего тебе подарить в ответ. — Ничего, —  теперь его тон казался немного скучающим и не таким приятно тающим в перепонках, как до этого,— я ничего не жду в ответ. Лучше иди спать, а то скоро солнце встанет, а ты до сих пор на ногах. — Ладно, спасибо. — Спокойной ночи, найдешь сама дорогу?    На твоё равнодушное "ага", сказанное даже не развернувшись он опустил  улыбку, с которой стоял весь разговор. Приятное волнение отпустило тело, сделав его немного ватным.  Стало как-то грустно.   В его голове явным штормом крутилось негодование.  Помимо того, что ты практически никак не отреагировала на подарок, так ещё  поблагодарила и попращалась как-то сухо. Хотелось увидеть большего. — Глупость какая, —рука убрала чёлку со лба, закидывая ее назад, а нахмуренный взгляд  все так же был прикован к двери.     Лоуренс ненавидел романтику.  Без особых на то причин. Просто от неё  в голове были лишь бесполезные опилки, а с ушей свисала мерзкая лапша. Это всё сплошное преувеличение. Невозможно делать,  что-то не желая ничего взамен, даже если ты по уши влюблен. И только что он сам себе это доказал. Ведь так хотелось увидеть очертания улыбки, на вечно недоверчиво смотревшего  на его физиономию, лице. Ощутить бо́льшую и более яркую палитру эмоций. Увидеть как зрачки глаз в удивлении расширились, а губы в немом вопросе приоткрылись.  Глупо. Бесполезно.  Но так по детски наивно и сладко, что игнорировать назойливое желание невозможно.  — Ладно, — голос вернул былую заинтересованность,—Разберемся. В любом случае, уже некуда спешить.