Был ли то крик из могилы?

Думы печальные, думы глубокие, Горькие думы, думы тяжелые, Думы, от счастия вечно далекие, Спутники жизни моей невеселые! Думы — родители звуков мучения, Думы несчастные, думы холодные, Думы — источники слез огорчения, Вольные думы, думы свободные! Что вы терзаете грудь истомлённую, Что заграждаете путь вы мне мой?.. Что возбуждаете силу сломлённую Вновь на борьбу с непроглядною тьмой? Не поддержать вам костра догоревшего, Искры потухшие... Поздно, бесплодные. Не исцелить сердца вам наболевшего, Думы больные, без жизни, холодные! С.А.Есенин

      Вокруг меня лишь толща холодного камня. Так тихо, да и не удивительно, в замке кроме меня ни одной живой души. Медленно иду по залу, цокот собственных каблуков безумно раздражает, было так тихо. Как только сел на трон, снова наступила блаженная тишина. Сколько лет я уже живу? Ай, сбился со счета. В это время года всегда накатывала хандра. Может погода так влияет? Или я просто старею? Да нет, бред какой-то! Боже, когда же все это закончится. Хотя, мне ли упоминать богов? Но все равно чувствую себя омерзительно, так пусто и холодно, что внутри, что снаружи. Я уже сам похож на свой собственный замок, такой же темный, пустой и холодный...А был ли я другим? Не помню, честно. Наверное и не был никогда. Как давно длится это самое никогда? С тех пор, как вступил в ученичество к Чернобогу? Нет, думаю гораздо раньше. Сейчас все так просто, все боятся меня, ненавидят, презирают, считают врагом всего рода человеческого. Хотя сколько лет я уже ничего толком не делал? Эти глупые девицы стекаются в мой замок, как мотыльки на свечу, каждой надо чтобы из спас какой-нибудь очередной царевич. Хоть бы кто меня уже спас.       Я свернулся калачиком в собственном троне, завернувшись в плащ, словно в кокон. Но теплее не стало. Чувствую себя гнилым яблоком, у которого черви уже сожрали всю сердцевину и осталась только красивая оболочка. А может и правда?.. Подскакиваю, чуть не пересчитав носом ступеньки. Подбегаю к зеркалом, резкий взмах и лязг стали. А это все еще больно, очень больно. Иссиня черная кровь скатывается по распоротой груди вниз, пачкает брюки. Плевать, они все равно черные, на них ни своей, ни чужой не заметить. Чуть раздвигаю пальцами края пореза. Нет, вот оно, такое же мертвое, как и прежде. Ну хоть на месте, уже что-то. Смыкаю их обратно, прижав поплотнее, чтобы быстрее срослось обратно. Возвращаться на трон не хочется, на что мне уже эта власть? Медленно бреду по коридорам в собственную спальню. Иногда так хочется просто лечь и заснуть, навсегда заснуть, чтобы никто разбудить не мог. И народ порадуется и я успокоюсь, все равно плакать обо мне некому. Горе-племянничек погорюет, да у него сестрица есть, быстро забудет.       Некому скорбеть по Бессмертной душе, некому любить. Любить так, чтобы вдруг жить захотелось. Нет, нет таких. Да и с чего бы? Злодеев никто не любит, это ясно как день. А если и полюбят? Что толку, я бессмертен, любящий умрет, а я останусь и все по новой...Падаю на мягкую перину, в воздух взметнулось облако пыли. Сколько я здесь не был? Давненько, сплю на стульях и в креслах, но никак не на кровати. Может это поможет, надо бы отвлечься, не хочется превратиться в безнравственную амебу...Но слишком тяжело удержаться, велик груз совершенного. А этого ли я хотел? Я ведь хотел чтобы меня любили...Уважали...Где я свернул не туда? Хотя, уважение есть, хоть и построенное на страхе...Это не уважение, кого я обманываю, это просто страх. Слышу тихие шаги по коридорам замка. Горе пленители, ну да все равно. Здесь, в тюрьме, на плахе, я слишком устал от всего этого. Закрываю глаза. С моих губ сорвался тихий шепот, едва различимый, но для меня звучащий словно гром среди ясного неба. —Я так устал...Спасите меня, прошу...