Омела

      Праздники с Уизли Гарри всегда считал замечательными. Однако первое Рождество после поражения Волдеморта было особенным во многих отношениях.       Одной из них была Луна, в которой Гарри нашёл свою вторую половинку, и он не мог припомнить случая, когда бы он был счастливее, чем после того, как запинаясь и заикаясь, пригласил её на свидание. В данный момент она сидела рядом с ним в воздушной серебристой мантии и с мечтательным взглядом объясняла Гермионе и Снейпу, что такое нарглы. При обычных обстоятельствах они были бы последними людьми в кругу Гарри, которые терпеливо слушали бы лекции Луны, но в этот раз Снейп был искренне увлечен тем, что она говорила, и периодически кивая, даже задавал вопросы. Это было не в его стиле. Как и сидеть на коленях у Гермионы, которая время от времени подавала ему шоколадное печенье, тут же им поедаемое, не обращая внимание на свои покрытые шоколадом руку и лицо.       Говоря об уникальности этого Рождества, упоминал ли Гарри, что Северусу Снейпу было шесть лет?       За два месяца до этого, в начале октября, Снейп помог группе авроров выследить одного из Пожирателей Смерти. Последний, видимо лично оскорблённый его предательством, поразил его проклятием, и вот на месте мрачного волшебника появился растерянный шестилетний мальчик. Вышеупомянутый Пожиратель Смерти был либо выдающимся олухом, либо им двигало отчаяние, потому что вместо того, чтобы взять ноги в руки или убить щенка, он вежливо ждал авроров, чтобы попросить их вернуть Снейпу его прежний облик. Он явно не хотел убивать того, кто не знал, за что его наказывают. Пожиратели Смерти и их приоритеты.       Дитя из ада родом было подкинуто Дамблдору, который, в свою очередь, тут же передал ответственность дальше, отправив маленького Северуса (который объявил, что не будет откликаться на «Снейп») в Нору, где его с порога подхватила Молли, привыкшая к маленьким демонам. К несчастью, после разрушения дома на Площади Гриммо и магазина близнецов во время войны, Нора была переполнена. Таким образом, всей семье Уизли, включая Гарри и Гермиону, пришлось терпеть капризность мальчика.       Святая Троица окончила Хогвартс более десяти лет назад, но война длилась так долго, что никто из них не мог ни похвастаться постоянным местом жительства, ни работой. Гарри как раз взвешивал свои возможности — он разрывался между восстановлением дома на Площади Гриммо или тем, чтобы бросить всё к чёрту и найти тихий коттедж в волшебном районе Лондона, откуда он мог бы аппарировать на работу. Как Гарри, так и Рон вскоре должны были начать обучение на авроров, хотя им хотели присвоить звания просто так, без обучения, за «заслуги перед миром». Они единогласно отказались.       Насколько Гарри было известно, Рону прекрасно подходила Нора, он хотел быть как можно ближе к своей семье, и кроме того, он надеялся, что Гермиона останется с ним, впрочем, последнее было маловероятным, если бы вы хотели знать мнение Гарри. Гермиона говорила «нет», а Рон пропускал её «нет» через свой личный переводчик и слышал «может быть». Сама Гермиона приняла приглашение профессора Флитвика и намеревалась вскоре начать свою карьеру в качестве его ассистентки, а затем и постоянного заместителя. Чем дольше Гермиона жила в Норе в дальней от Рона комнате, тем чаще Молли подавала ей меньшие порции сладостей в сравнении с другими. Атмосфера постепенно становилась напряжённой.       Однако, нахождение Гермионы в Норе было благословением для всех присутствующих, поскольку чертёнок слушался только её, и только она держала его подальше от близнецов, которые хотели с ним подружиться. Некоторые садистские идеи Снейпа пришлись им по душе, чего нельзя было сказать об остальных. Большая часть из них молилась о скорейшем возвращении старого нетопыря, даже если они не могли поверить, что хотят этого. А дело затягивалось. Дамблдор разослал сов ко всем авторитетам магического мира и до сих пор не получил никаких положительных новостей. Никто не имел ни малейшего представления о том, какое проклятие могло вызвать регресс не только физический, но и психический. Все советовали допросить того, кто наложил заклинание. К сожалению, Пожиратель смерти, уже поцелованный Дементором, был бесполезен. Министерство, как обычно, не считалось ни с кем и ни с чем.       Луна закончила свою лекцию к облегчению друзей Гарри и веселью маленького мальчика, который подытожил более чем часовое объяснение женщины тремя предложениями. — Идиотизм. Ты действительно в это веришь? Сколько тебе лет?       Гарри был в ступоре, потому что, хотя его самого иногда посещали подобные мысли, одно дело — подумать, а другое — произнести это вслух. Гермиона дипломатично спряталась за спину Северуса. Тот факт, что мини-Снейп был почти постоянно приклеен к ней, был источником шуток для близнецов и причиной постоянного раздражения Рона. Луна, как и подобает Луне, переносила эти ситуации лучше всех. Она погладила его по голове и улыбнулась при виде его возмущённой мордашки. — Когда вырастешь, тогда поймёшь. — Надеюсь, я не буду настолько глуп, чтобы поверить в это.       Никто не сказал ему, что на самом деле ему сорок семь лет. Дамблдор заявил, что для человека, у которого было такое несчастливое детство, это может стать вторым шансом. Все понимали, что Мастер Зелий не был бы в восторге от нынешнего положения дел, если бы у него был собственный рассудок.       Тедди Люпин, сын Ремуса и Тонкс, которые сидели в углу с МакГонагалл и слушали её жалобы на учеников, подбежал к Снейпу и потянул его за рукав. — Полетаем на мётлах?       Когда Северус появился на кухне Норы, маленький Люпин был в восторге. Наконец-то кто-то его возраста! С дядей Роном было весело, но совсем другое дело играть с кем-то своего возраста. Услышав сына, Ремус поднял голову. — Тедди, идёт снег. Забудь о мётлах. — Мы можем поджечь ёлку, — восторженным тоном бросил Снейп, заставив всех собравшихся за столом замолчать. Как всегда, когда у него проскакивала какая-то идея. — Никакого поджигания ёлки, — твёрдо сказала Гермиона. Мелкий лишь скрестил свои тощие руки на такой же тощей груди и пробормотал что-то похожее на «ты всегда должна испортить веселье». — Но вы можете повесить несколько окаменевших гномов. НО НЕ НА ВИСЕЛИЦЕ! — крикнула она, когда двое обрадованных мальчиков побежали в большую комнату, громко гадая, сколько времени понадобится существам, чтобы задохнуться.       Рон появился возле стола в ту же секунду, как затих звук маленьких ножек, и занял один из свободных стульев. — Клянусь, у меня никогда не будет детей. — Приятно слышать. Тебе лучше не передавать свои гены.       Близнецы выглядели растерянными. Пойти за маленькими чертятами или посмеяться над своим братом? В конечном счете, принять решение было не так уж сложно. В их озорных умах насмешки над Роном всегда были в приоритете. В конце концов, семья превыше всего и всё такое. — Мы другое дело. — О, да. Наши гены настолько ценны, что… -… женщины выстраиваются в очередь, умоляя дать им хотя бы немного. — Я в этом искренне сомневаюсь. — Гермиона прервала их и махнула рукой. — Идите отсюда. Мне нужно сосредоточиться на этих бумагах, а я только сейчас получила такую возможность. — Неужели так трудно читать через плечо? — Знаешь, Джордж… Эти сальные волосы могли бы заклеить глаза даже тебе. — Особенно, если бы они все время были приклеены к тебе. Можешь себе это представить? — О, спаси меня, братишка! Я не хочу этого!       Они поставили пантомиму, в которой Фред был одновременно сальными волосами и спасителем, а Джордж — несчастной жертвой, которая ослепла. Гермиона плотно сжала губы и мрачно посмотрела на них, а Полумна начала размышлять вслух. — Мне интересно, что бы профессор Снейп сказал на это… — Тогда он вряд ли стал бы клеиться к нашему любимому книжному червю. — А если бы он клеился, то точно не ради шоколадного печенья, но тогда охрану её чести пришлось бы доверить Рону. — Хотя я не знаю зачем, если он не хочет иметь детей. — И если Гермиона так хорошо справляется с маленьким Снейпом… -… она сможет справиться и с большим их количеством.       Гарри с весельем, смешанным с тревогой, наблюдал, как на лице Гермионы расцветает яркий румянец. Он давно подозревал, что её интерес к Снейпу выходит за рамки академических дискуссий. На собраниях Ордена они могли часами обсуждать темы, которые никто не мог или не хотел понять (в конце концов, что это за «трансцендентный метод Ходжеса, касающийся межвидовой диатрибы по молекулярной магии»?!). Они нередко вступали в споры, хотя, если прислушаться к ним, это были просто научные перебранки.       Маленький Люпин подошёл к Ремусу и спросил грустным голосом: — Папа, это правда, что ты ешь маленьких детей каждое полнолуние? И однажды ты съешь и меня?       Наступила тишина, в которой тихий плач мальчика звучал тревожно громко. Северус предусмотрительно спрятался за Гермиону, прижался к её боку и злобно усмехался в сторону своего врага. Его ненависть к Мародёрам была настолько сильна, что устояла даже перед этим заклинанием. Северус ненавидел Люпина, хотя и не мог сказать почему. В данный момент выражение растерянности и грусти Ремуса вызывало у него откровенную радость.       Неловкая ситуация была прервана входом Дамблдора, который крикнул с порога: — С Рождеством, дорогие мои!       Отсутствие ответа немного обеспокоило его, но он быстро взял себя в руки, оглядел всех собравшихся и через мгновение тяжело вздохнул. — Что Северус опять натворил? — То, что он больше не повторит. — Голос Гермионы был настолько твёрд и сух, что рядом с ним камни в Сахаре казались бы морскими водорослями.       Снейп неуверенно посмотрел на неё, но через мгновение уже сам опасно щурился. — Я сказал правду. — Действительно? Откуда ты знаешь, как Ремус ведёт себя в полнолуние? — Я прочитал в одной книге. Оборотни — плохие. Они едят детей. И ты сама говорила, что книги не ошибаются. — Некоторые ошибаются. — И кто теперь лжёт?       Гермиона вздохнула и продолжила свою безнадёжную попытку морализировать своего бывшего Мастера Зелий, чья нравственность, очевидно, была расшатана с детства. — А если я скажу тебе, что есть книги, в которых говорится, что волшебники опасны и их нужно убивать, ты сочтешь это правдой? — Почему бы и нет? — Потому что я — ведьма, а ты — волшебник. Ты посчитал бы нужным убить меня?       Он пристально посмотрел на неё и покачал головой. — Нет. — Значит, эта книга ошибается? — Нет. — Значит, ты бы убил меня? Профессора Дамблдора? Уизли? Гарри? Луну? — Нет. Не тебя. И профессора Дамблдора тоже нет. Уизли, Гарри и Луну — да. — Почему?       Голос Гермионы звучал испуганно. Мальчик, видимо, почувствовал, что сказал что-то не то, потому что начал объясняться, сложив руки в замок. — Потому, что они мне не нравятся. — Все? — Ну… Не все. Мне нравятся Фред и Джордж. — Близнецы на заднем плане радостно дали о себе пять. — Но другие мне не нравятся. — И это является достаточной причиной, чтобы убить их?       Он серьёзно задумался, и после долгой минуты, в течение которой напряжение на кухне стало почти невыносимым, кивнул. — Да. Это весомая причина.       И решив, что всё хорошо, и не обращая внимание на молчание и недоверчивые взгляды, он самым спокойным образом вырвал свою руку из пальцев Гермионы и начал есть печенье       Женщина растерянно заморгала. — Как это? То есть, убийство — это хорошо? — Да. Убийство — это хорошо.       Сказав это предложение весёлым тоном и с ангельской улыбкой на своей невинной мордашке, он счёл вопрос закрытым и потянулся за очередным печеньем. Гермиона остановила его руку.       Дамблдор очнулся первым. — Северус, убивать нехорошо. — Мелкий лишь пожал плечами. — И поэтому вы все рады, что убили Волдеморта и этих… ну… его друзей? Это же… это… Гермиона, как называется человек, который говорит одно, а делает другое? — Лицемер, — слабым голосом произнесла она и с потрясением посмотрела на Гарри.       Действительно ли они были лицемерами? Гарри знал, что убивать неправильно, но он также радовался смерти каждого из Пожирателей Смерти. Он каждый год праздновал смерть Волдеморта и падение его приспешников. Неважно, что они были злодеями. Они не должны получать такое моральное удовлетворение от убийства. Хорошие люди так не поступали, не так ли?       Северус, не понимая, какую моральную дилемму он создал, обнял Гермиону, жалуясь, что печенье закончилось. Атмосфера стала исключительно некомфортной. Даже Альбус, казалось, не знал, как реагировать на это замечание.       Первой очнулась Молли, отметив преувеличенно сладким голосом, что у Дамблдора нет питья. Чай, в конце концов, является лучшим средством для восстановления равновесия. — Альбус, чаю? — Да, Молли. Пожалуйста.       Его голос был серьёзным, и он с пристальным вниманием наблюдал за своим Мастером Зелий. Артур, отец пятерых взрывных детей (и двух относительно спокойных), быстро осознал риск возникновения катастрофы и присоединился к своей жене в попытке создать дух Рождества. — Мы не знали, что ты присоеденишься к нам, Альбус. Надо было дать нам знать. — Ах, нет… Это незапланированный визит. Я здесь, потому что сегодня получил сову от Мастера Чжоу. — Мы говорим о китайском мастере по защите от тёмных искусств, верно? Я слышал, он хорош. — Самый лучший. Он уже сталкивался с подобными случаями и появится через три дня, чтобы обратить проклятие, наложенное на Северуса.       По кухне прокатился вздох облегчения, и все с радостью вернулись к прежним делам, прерванным, когда Снейп начал изрекать свои мудрые мысли.       Через два часа они уже почти забыли об инциденте, и вечеринка была в самом разгаре. Все взрослые, кроме Гермионы («Я должна это прочитать!»), немного выпили, а дети (Тедди и Северус) в это время вовсю лакомились сладкими пирожными. Гарри пришел к выводу, что Снейп должен есть ещё больше. Как взрослый волшебник он был едва заметен, когда стоял боком, но в детстве он был настоящим скелетом. Тедди был в два раза больше него и он совсем не был толстым.       Гарри и Полумна уже были хорошо пьяны (Луна сидела на вращающемся стуле, уставившись в потолок), поэтому он заговорил с единственным абсолютно трезвым человеком в компании. — Гермиона, не могла бы ты принести мне воды? — У тебя сушняк? Не надо было пить. — Я плошу… Упс… Я имею в виду… Прошу.       Она закатила глаза, сбросила Снейпа со своих колен и через мгновение поставила перед Гарри полный стакан. — Спасибо… Ты спасаешь мою жизнь. — Надеюсь… Что происходит?!       Он посмотрел в её сторону и заметил, что она не может сдвинуться с места, хотя и пытается. Молли хихикнула и указала на потолок. — Это омела, моя дорогая. Ты встала под заколдованной омелой.       Это привлекло внимание собравшихся. Близнецы с улыбками, достойными акул, подтолкнули Рона к ней, который под воздействием алкоголя был немного смелее, но всё ещё достаточно застенчив, чтобы покрыться жарким румянцем. Тедди очень хотел знать, что происходит, поэтому рыдающая от смеха Тонкс начала объяснять ему. — Гермиона встала под омелой, а это значит, что какой-то парень должен поцеловать её, чтобы она могла сдвинуться с места. — А почему? — Старая традиция, но не спрашивай, откуда она взялась, потому что я не знаю. — А кто её поцелует? — Рон. Видишь, он уже близко.       Но в тот вечер рыжему не удалось получить поцелуй. Тонкс не говорила тихо, а Северус явно прислушивался к их разговору. Когда Рон был в двух шагах от Гермионы, мальчик вскочил на ноги и с криком махнул рукой: — НЕТ!       Рона отбросило через всю комнату к стене, и Молли тут же побежала к нему, чтобы проверить, все ли с ним в порядке. Мальчик тем временем излучал ярость, а его магия разбушевалась. Столы начали трястись, бокалы потрескались, а тарелки опасно вращались в воздухе. Гарри чувствовал себя так, словно находился в эпицентре тайфуна. Луна, как это свойственно Луне, усмехалась и крутилась дальше.       Тем временем Снейп подбежал к Гермионе, схватил её за руку и объявил во всеуслышание: — Убирайся! Гермиона моя!       И — к неописуемому потрясению всех присутствующих — он поднялся на цыпочки, потянул Гермиону за воротник и поцеловал её прямо в губы. Освободившись от заклинания, Гермиона сделала несколько шагов назад, с изумлением вглядываясь в мальчика.       Рон оправился от падения и в справедливой ярости двинулся к мальчишке ростом по его локоть, который заметил его и прошипел: — Только попробуй.       Кружащаяся посуда собралась над головой Рона, который, вероятно из-за выпитого алкоголя, забыл, что у него есть волшебная палочка.       Удивлённый тем, что никто ничего не делает, Гарри посмотрел на Дамблдора, который, что удивительно, улыбался. С удовлетворением. Если бы Избранный был немного трезвее, он бы задумался, почему омела, под которой за день благополучно прошло столько людей, так отреагировала на Гермиону. Однако, он уже был близок к тому состоянию, когда обычно начинает снимать рубашку и петь, поэтому он выбросил всё это из головы, особенно, когда Гермиона наконец пришла в себя и положила руку на плечо Снейпа. — Достаточно. Положи всё на место и успокойся. — Но…! — ВСЁ!       Он скривился и неохотно отправил все тарелки обратно на столы. В наступившей тишине был слышен лишь скрип вращающегося кресла Луны. Гарри протянул руку, чтобы остановить её. Что-то подсказывало, что она не захочет пропустить то, что должно произойти. Что бы это ни было.       Гермиона упёрлась руками в бока. — Нельзя бросаться людьми только потому, что тебе не нравятся их намерения. — Я разозлился. — У тебя есть право сердиться, но у тебя нет права причинять боль другим под влиянием эмоций. Ты должен контролировать себя. Кроме того, ты не спросил меня, была ли я против того, чтобы Рон меня целовал. Ты слишком мал, чтобы понять некоторые вещи.       Северус опасно прищурился и ткнул женщину пальцем в плечо. — Ты моя. И когда я вырасту, я женюсь на тебе!       Гермиона застыла, а все остальные пришли в себя. Близнецы рухнули на стол от смеха, а Билл и Чарли держались друг за друга, чтобы не упасть. Рон и Джинни позеленели. Ремус изо всех сил старался не хихикать, но у него ничего не получалось, а Тонкс и Тедди так веселились, что их волосы не могли удержать один конкретный цвет. Луна прислонилась к плечу Гарри и сказала, что это мило. Гарри и сам не знал, что и думать — он был слишком пьян, чтобы полностью осознать тот факт, что шестилетний Мастер Зелий только что сделал предложение его подруге.       Когда Гермиона наконец обрела дар речи, она прикрыла глаза рукой, вся красная, и сказала: — Что ж… Можешь быть уверен, что когда ты… э… вырастешь, я не буду держать тебя за слово.

***

      На первый взгляд Мастер Чжоу был настолько непримечателен, что Гарри с трудом узнал бы его, если бы они встретились снова. Невысокий, морщинистый, с длинной чёрной косой, он ничем не отличался от множества других дедушек. Однако, когда их глаза встретились, Гарри был поражён силой и мудростью, которые увидел в них. Он не мог сказать, сколько этому человеку лет, но готов был дать руку на отсечение, что он старше Дамблдора. Движения Мастера были медленными, грациозными и находились в полной гармонии с окружающим миром. Казалось, он так же хорошо смотрелся в императорских дворцах, как и на кухне в Норе. Сказать, что маленький Снейп был им очарован — всё равно что ничего не сказать. Мальчик не мог оторвать от него глаз. Он покинул своё постоянное место под боком у Гермионы и ходил за Мастером, как послушный щенок.       Дамблдор спокойно потягивал свой чай, пока Мастер рассматривал стоящего перед ним Северуса. Он положил руку на голову мальчика и тепло улыбнулся. — Я чувствую в тебе много любопытства и жажду знаний, мальчик. А также силу. Тебя интересуют сила и знания, не так ли? — Северус кивнул, не говоря ни слова. Он был так спокоен. На него это совсем не похоже. — Я чувствую в тебе необыкновенный потенциал. Ты уже умеешь пользоваться магией? — Когда я злюсь, Мастер.       Старик кивнул и достал палочку. — Я очень надеюсь пообщаться с тобой в твоём настоящем облике. — Я не понимаю, Мастер.       Обычно, когда Северус чего-то не понимал, он винил в этом собеседника. Однако, на этот раз он был полон смирения. Гарри боялся, что ещё мгновение, и его глаза выпадут из глазниц. — Ты находишься под влиянием проклятия, мальчик. Тот, кто хотел навредить тебе, действовал под сильным эмоциональным давлением и совершил ошибку при наложении Непростительного. Такое случается, хотя и очень редко, и обычно проклятого оставляют расти снова. Однако, я думаю, что в твоём случае это было бы нецелесообразно. — Он огляделся по сторонам, пока его взгляд не остановился на Молли. — Дорогая миссис, если это вас не затруднит, мы сейчас перейдём в уединённую комнату. Профессор Дамблдор, пройдёмте с нами. И… — Он посмотрел на Гарри. — И вы, молодой человек. Мне понадобится ваша помощь.       Глаза и голос Мастера Чжоу были такими тёплыми и терпеливыми, что Гарри даже не подумал отказываться. В нём было что-то такое, чему он не мог дать определение. Какая-то сила личности или что-то, выходящее за рамки магии. Его спокойствие было заразительно.       Северус без раздумий отправился вслед за Мастером и только у двери он остановился и посмотрел через плечо на Гермиону. — Мастер, можно Гермиона пойдёт со мной? — Боюсь, будет лучше, если она останется здесь. — Но… — Иди. — Женщина грустно улыбнулась и махнула ему рукой. В качестве прощального жеста, догадался Гарри. — Я никуда не уйду.       Снейп кивнул, и Гарри заметил, что в его глазах появилось что-то похожее на неуверенность. — Всё будет хорошо.       Он удивился, когда эти слова сорвались с его языка. Мальчик мрачно посмотрел на него, вся растерянность и трогательность улетучились из него меньше, чем за секунду. — Я не нуждаюсь в утешении. Я не ребенок. Мне уже шесть лет. — Знаешь, в теории… — Это ты глупый. Я знаю.       Гарри втянул воздух и начал молить Мерлина о терпении, прежде чем он уберёт своего Мастера Зелий с лица земли.       Молли открыла перед ними дверь в комнату, которая раньше принадлежала Перси. Мастер Чжоу поставил Дамблдора и Гарри рядом друг с другом на расстоянии нескольких шагов, а сам встал напротив них.       Снейп должен был стоять между ними в самом центре треугольника. Он с любопытством наблюдал за Мастером, когда тот начал рисовать рукой сложные узоры и спокойно объяснять, что он будет делать. — Во-первых, я объединю свои магические резервы с резервами профессора Дамблдора и… простите, как вас зовут, юноша? — Гарри Поттер, Мастер.       Волшебник на мгновение задержал на нём взгляд. Гарри чувствовал себя настолько высоко оценённым, как никогда раньше.       Ему казалось, что под взглядом Мастера он вырос на пять сантиметров. — А… знаменитый мистер Поттер. Рад познакомиться. Я соединю свою магию с твоей, ибо античары требуют сил, которых у меня одного нет. Вы будете чувствовать себя немного уставшим, и вы, мальчик… — обратился к Северусу, который внимал каждому слову из его уст. — Ты будешь чувствовать себя некомфортно. Как будто тебя кто-то растягивает. Это может причинить небольшую боль. Когда мы закончим, у меня есть просьба, чтобы ты никуда не уходил. Твоему сознанию нужно будет стабилизироваться и это может занять некоторое время. — Я понимаю, Мастер. — Хорошо. Теперь ты должен раздеться. — Зачем? — Я полагаю, что ты немного подрастёшь, а эта одежда определённо не готова подстроиться под тело взрослого мужчины.       Гарри даже не особенно удивился тому, что мальчик без единого протеста начал выполнять приказ. Обычно у него была тысяча вопросов, но в этот раз его даже не интересовало, превратит ли Мастер его в человека или тритона. Он безоговорочно доверял Мастеру. Гарри пришел к выводу, что если Мастер попросит его самого что-то сделать, то он тоже сделает это без вопросов. И, что удивительно, это не вызвало в нём никаких плохих воспоминаний о том времени, когда Волдеморт применил к нему Империус. Может быть, Мастер Чжоу согласился бы привить Гарри немного этой гармонии?       Погружённый в свои мысли, он даже не обратил внимания на тот момент, когда Снейп разделся, а Мастер Чжоу начал бормотать себе под нос. Только когда он почувствовал лёгкое посасывание в области пупка, он понял, что происходит. Золотой свет окружил их треугольник по кругу и медленно тускнел. Дамблдор погладил свою бороду и пробормотал, достаточно громко, чтобы Гарри услышал, но не настолько, чтобы отвлечь Мастера: — Ну, да… Я мог бы догадаться.       Вокруг Снейпа начали кружиться золотые искры. Кольцо остановилось на высоте его талии и начало расходиться вверх и вниз, и по мере того, как все новые и новые круги тянулись выше, Снейп тоже рос. Его руки начали удлиняться, как и ноги и туловище. Это напомнило Гарри тот момент, когда он впервые увидел анимага возвращающегося в человеческую форму. Как Петтигрю медленно рос и начал походить на человека. За исключением того, что там он видел крайне тревожные промежуточные стадии между человеком и крысой, тогда как здесь он мог наблюдать Снейпа на всех стадиях развития. От истощённого ребёнка, долговязого подростка, до того самого угрюмого волшебника, которого они все знали и [не]любили. По правде говоря, Гарри видел своего бывшего мастера зелий больше, чем ему хотелось бы. Оглядываясь назад, можно было бы дать ему огромный халат, в который он бы просто поместился.       В тот момент, когда Мастер Чжоу разорвал связь, Гарри почувствовал огромную усталость, и его ноги подкосились. Дамблдор тоже, за исключением того, что Снейп, возможно рефлекторно, подхватил директора прежде, чем он упал на пол, и усадил его в ближайшее кресло. Гарри, конечно же, позволил себе уткнуться носом в пол.       Мастер Зелий казался глубоко озадаченным. Он неуверенно огляделся вокруг, пока его взгляд не упал на Гарри. — Поттер.       Гарри должен был признать, что он часто недоумевал, как можно превратить чью-то фамилию в ругательство, и он даже сам пробовал это делать с разными фамилиями, но у него никогда не получалось так хорошо, как у Снейпа с его фамилией. — Профессор, — пробормотал он в пол. — Приятно вас видеть вновь. — Где моя палочка?       Дамблдор фыркнул и вытер пот со лба. — В замке. Я не мог оставить её тебе, когда ты был шестилетним ребёнком. Как ты хорошо помнишь, у тебя был довольно… интересный подход к жизни.       Снейп нахмурил брови и посмотрел на старого волшебника так, словно тот лишился рассудка. — Шесть лет? Альбус, о чём ты… Ох… — На мгновение он снова выглядел растерянным, но затем сардонически улыбнулся. — Тупой Мальсибер. Даже убить меня не смог. И кто бы мог подумать, что Авада… Чёрт! — В его глазах появился ужас, и он посмотрел прямо на Гарри, затем снова на Дамблдора. — Я ведь не делал Грейнджер предложение, правда? И я не ходил за ней по пятам, как какая-то послушная псина!       Гарри засмеялся в доски под носом. О, это будет великолепно. С усилием он перевернулся на спину. — Ох, вы не только ходили рядом с ней, но и отказались спать в одиночестве и протиснулись в её постель. Да, и вы швырнули Рона об стену в приступе необузданной ревности перед предложением руки и сердца. Ну и сказали, что Гермиона — ваша. Кроме того… — ДОСТАТОЧНО! — прорычал Снейп и из кухни раздался крик одного из близнецов: «Они уже закончили! Я слышу сладкое щебетание нашего Мастера Зелий!». Мастер Чжоу, сидевший забытый на полу, выбрал этот момент, чтобы кашлянуть. Снейп обернулся, намереваясь, очевидно, накричать на очередного человека, когда заметил, кто перед ним. — Я тебя откуда-то зн… Мастер Чжоу!       Он поклонился в пояс, положив правую руку на сердце. Гарри никогда не видел в нём такого смирения. Ад замёрз, или что? Снейп-ребёнок мог быть с лёгкостью очарован, но старый Снейп?       Старший волшебник поднялся с явным усилием (но по-прежнему смущая всё ещё лежащего Гарри) и положил руку на плечо Мастера Зелий. — Полегче, юноша. Пылкий темперамент хорош только в том случае, если ты можешь его обуздать. — Конечно, Мастер. Я немного… Я немного увлёкся. Я несколько растерян. — Понятно. Прежде, чем выместить свой гнев на других, обдумай всю ситуацию. Все происходит не без причины, в том числе и твоё поведение по отношению к этой очаровательной женщине. Если я могу дать совет… Найди что-нибудь, что можно надеть. Вряд ли ты можешь появиться среди знакомых лиц в своём нынешнем состоянии.       В его голосе прозвучало лёгкое веселье. Со своего места на полу Гарри смог увидеть нечто, что противоречило его представлениям о Вселенной. Снейп покраснел так сильно, что румянец почти перекинулся на его грудь. Он бросил на Дамблдора взгляд, который почти кричал: «Помоги!» — и терпеливо ждал, пока тот перестанет хохотать. Альбус наконец махнул рукой и наряд маленького мальчика сменился на стандартную чёрную мантию, которую обычно носил Снейп. Он оделся, на взгляд Гарри, слишком быстро для такого количества пуговиц. Затем снова поклонился всё ещё улыбающемуся старику. — Мастер Чжоу, я искренне благодарен за помощь. Ты останешься в Англии на какое-то время? — Да. Думаю, да. Если, конечно, профессор Дамблдор не возражает, я думаю, что проведу здесь около двух недель. — Он посмотрел на Снейпа со странным блеском в глазах. — Я много слышал о тебе, ты интригующий человек, и я бы хотел узнать тебя получше. Тебя и ту очаровательную леди, к которой ты так привязан.       Гарри заметил, как вздулись все вены на лице Снейпа, и как он изо всех сил сдерживался, чтобы не заорать. У него возникло странное подозрение, что Мастеру доставляет удовольствие дразнить младшего волшебника. — Конечно, Мастер, — пробормотал он наконец. — Тогда, я думаю, мы можем встретиться завтра или послезавтра. Я уже не так молод, мне нужен отдых после такого изнурительного заклинания. Профессор Дамблдор, если вы не возражаете?       Директор кивнул, встал, помог Гарри подняться и только после этого заговорил. — Сейчас в Хогвартсе немного студентов, но недостатка в месте никогда нет. — Я с удовольствием посетил бы вашу школу. Захватывающий кусочек магии.       Он поклонился, а Гарри почувствовал, как рука схватила его за шиворот и согнула чуть ли не пополам. Его спина и лёгкие громко запротестовали против такого обращения. — Прояви уважение, Поттер, — шипел знакомый голос. Когда смертоносное давление ослабло, мальчик выпрямился, но теперь в комнате были только он и Снейп. — Не нужно было вам этого делать. Достаточно было просто сказать. Почему я должен так сгибаться? — Мастер Чжоу — могущественный старый волшебник. Такой человек заслуживает уважения. Однако, меня не удивляет, что ты понятия не имеешь, как следует себя вести.       Они сверлили взглядом друг друга, оба были в ярости, но Снейп первым взял себя в руки. Он обошёл Гарри (который очень, очень хотел поставить ему подножку) и вошёл в кухню. Избранный нехотя двинулся за ним. — Северус! Как мы соскучились по твоему милому личику! — Уизли, еще одно такое высказывание, и Фреда можно будет узнать по тому, что он один. — Близнецы посмотрели друг на друга с дьявольскими ухмылками. — Я не знаю, как ты всегда распознаешь нас, но… — … мы хотели узнать, есть ли у тебя ещё какие-нибудь интересные идеи.       Молли откашлялась и бросила на них такой взгляд, что через полсекунды они заинтересовались собственными туфлями. — Молли, могу я воспользоваться каминной сетью? Альбус оставил меня без палочки. — Конечно, Северус. Я сейчас принесу порошок, подожди минутку.       Если бы Гарри не знал большего, он бы подумал, что в камине Уизли хранятся все тайны мира. По крайней мере, так напряжённо в него всматривался Снейп. Вероятно, чтобы не смотреть на Гермиону, которая с того момента, как они вошли, постоянно подносила чашку к губам и была настолько поглощена чтением, что забывала переворачивать страницы. Гарри закатил глаза от этого взаимного демонстративного игнорирования друг друга.       Наконец Молли вернулась с летучим порохом, Фред взял его у неё и отнес Снейпу. Передавая сумку из рук в руки, он прошептал таким театральным голосом, что его услышали все: — Так когда мы можем ожидать свадьбу?       Увидев лицо Снейпа, он быстро спрятался за Билла, который довольно безуспешно пытался сдержать смех. Если Гарри и не был уверен, что Гермиона знает, что происходит вокруг неё, то теперь он бы уже знал — её лицо приобрело цвет спелой свёклы. Это был уже не красный, а фиолетовый цвет. Её рука так сильно дрожала, что она даже не заметила, как пролила чай на бумаги.       Тем временем, близнецы пытались сгладить ситуацию, но как водится, только усугубили её. — Да ладно, не убивай нас… — … мы ведь нравимся тебе! Ты сам так сказал! — Прямо перед тем, как ты решил, что… — … Гермиона — твоя, и когда ты… хе-хе… вырастешь… — … ты женишься на ней. Мы просто хотим убедиться, что… — … ты благородный и сдержишь свое слово! — Ещё одно слово и я приглашу вас обоих на благородную дуэль, — прорычал Снейп и бросил порошок под ноги. — Хогвартс.       И исчез в зелёном пламени. Гермиона, видя, что близнецы смотрят на неё и явно готовят новые остроты, вытянула палочку и почти таким же тоном, как и её потенциальный жених, сказала: — Вы бы не хотели мешать мне читать, не так ли?

***

      Северус был в ярости. Нет, в ужасе. Нет, всё-таки зол. Это было ближе к его сущности. Ситуацию не улучшал тот факт, что единственный во всём замке камин, подключенный к каминной сети, находился в кабинете директора. Там, где сейчас находился Дамблдор, широко улыбаясь и зажигая стоваттные лампочки в глазах. Не было похоже, что он собирался отпустить его без дружеской беседы, помилуй Мерлин. — Я соскучился по тебе, мой дорогой. — Не сомневаюсь. Где Мастер Чжоу? — Спит в гостевой комнате. Он очень устал после того, как бросил античары. — Тебе также следует лечь спать. — Ох, он намного старше меня. Я уже восстановился, моя магия регенерирует быстрее, чем его. Как твоя голова, мой дорогой? Все воспоминания собраны воедино? — Более-менее.       Его воспоминания были фрагментарными, он не мог чётко определить временные рамки некоторых событий. Особенно в период детства. Одновременно он помнил тяжелую руку отца и слёзы матери, оживлённых Уизли, смех Тедди и сладкий запах волос Грейнджер. Второй набор воспоминаний был, конечно, связан с чарами, но настолько глубоко вложенными, что он не смог отличить их правдивость от реальных воспоминаний. Он был сбит с толку и горел необъяснимой симпатией к близнецам и Гермионе… То есть, Грейнджер. И к шоколадному печенью.       Альбус посмотрел на него поверх очков. — Знаешь… Мастер Чжоу может быть прав. Всё происходит не просто так, и дети в своей невинности гораздо честнее нас, взрослых. — Да ладно! — выпалил он, потому что это было проще, чем пытаться просеять воспоминания. Кроме того, у него начала болеть голова. — Если в щенячьем возрасте я думал, что Грейнджер предназначена мне — это не значит, что я так думаю сейчас. Ты сам говорил, что когда был маленьким, хотел жениться на собственной бабушке! — И по-прежнему очень её люблю. — Я нет…! — Подумай обо всём этом, когда будешь более спокойным. Я не прошу ничего более, хотя думаю, что было бы хорошо, если бы ты поговорил с ней. — Выбрось это из головы. Я не собираюсь говорить ей ни слова. — Жаль. Я думал, что между вами возникло взаимопонимание и общение с ней доставляет тебе радость. Очевидно, я ошибался.       Северус стиснул зубы до боли в челюсти. Да, девушка была умной и начитанной, но… Был ли в этом потенциал для чего-то большего? В отношениях нужно, интересоваться тем, что делает другой человек. Отдавать много себя. Северус не был уверен, что у него есть что-то внутри, чем он мог бы поделиться. Ему также не хватало опыта. Все его прошлые отношения с женщинами были поверхностными и обычно ограничивались сексом по вызову. Одна из его любовниц всегда была свободна и готова. Они использовали друг друга для получения удовлетворения. Именно. Он использовал их. Он не способен относиться к женщинам по-другому и вряд ли хотел начинать. Отношения с этими женщинами были простыми и незамысловатыми, что было полной противоположностью всему, что представляла собой Грейнджер. Он не намеревался ввязываться в это. Он и не собирался… или?       Он вздохнул. У Слизеринцев был один большой недостаток. Они очень хорошо умели лгать всем вокруг, но в их собственных интересах было знать свои сильные и слабые стороны, что требовало жестокой честности и самоанализа. — Хорошо, я признаю это! — наконец пробормотал он, скорее в сторону своих ботинок, чем Дамблдора. — Она мне нравится. Доволен?       Альбус, если это возможно, улыбнулся ещё шире. — Однако, я не ожидал от тебя никаких заявлений. Хотя я подозревал… — Прекрати. — Как давно, если позволишь поинтересоваться? — Как давно ты можешь прекратить? Думаю, с того момента, как я ступил на порог этого проклятого замка. Хорошо, что ты начал слушаться. — Мой дорогой, я спрашиваю, как давно ты так себя чувствуешь?       Северус послал ему яростный взгляд, но старик был совершенно невосприимчив к нему. Может быть, в течение первого года или двух кинжалы, мётанные из глаз Мастера Зелий, могли его уколоть, но после стольких лет это скорее забавляло, чем пугало. — Уже год. — А… Значит, с того момента, как ты очнулся в Больничном Крыле? — Нет. Когда я упал на неё с дерева, — ехидно заметил он. — Если только я не упустил что-то, чем занимался год назад, кроме лежания в постели, но я бы точно знал об этом.       За полгода до окончательного поражения Волдеморта кто-то предал Орден и выдал Северуса тёмному волшебнику. Ему едва удалось спастись, но состояние было настолько критичным, что Поппи решила ввести его в состояние магической комы, чтобы тело и магия могли как следует восстановиться. В это время Гермиона часто помогала Поппи с её обязанностями и по собственному желанию взяла Северуса под свою опёку. Она приходила к нему каждый день, чтобы поговорить с ним или почитать ему книги. Он слышал каждое слово, и со временем раздражение, возникавшее при одном только звуке её шагов, превратилось в тоску, когда её не было рядом. Когда он наконец очнулся, то был уверен, что эти чувства возникли от скуки, одиночества. Однако, проходили месяцы, а его чувства, столкнувшись с реальностью Гермионы Грейнджер, только становились глубже. Когда он осознал свои чувства — понял, что упал, как карликовый пушистик в котёл с кислотой. Грейнджер разговаривала с ним, да, но почти всё время избегала смотреть в его сторону и время от времени поправляла волосы, словно искала повод отойти в сторону и «расчесать их», хотя возвращалась ещё более лохматой и с красным лицом. Кроме того, он предполагал, что она всё ещё ждёт, когда Уизли повзрослеет. Хотя, вероятность того, что Уизли повзрослеет была близка к нулю, Северуса больше всего удручало его собственное поведение. У него не было ни единого шанса с Грейнджер, но он всё равно искал встречи с ней — хотя бы на мгновение, на несколько минут. — Поговори с ней. — О, да ладно. И что я скажу? — «Знаешь, я говорил правду. Ты моя, и я женюсь на тебе. Что скажешь?» — Ты с ума сошёл?! Она проклянёт меня, выбросит из окна и расскажет остальным, что я приставал к ней! — О, ты ничего не говорил о домогательствах. Я что-то пропустил? — Альбус! — Хорошо, хорошо… — Улыбка сошла с его губ. Если ему хотелось, он мог выглядеть вполне серьёзным. — Если ты хоть немного доверяешь мне, то пойди и поговори с нею. — Ты знаешь что-нибудь, что должен сообщить мне? — Это не в моей компетенции. Могу лишь сказать, что если ты этого не сделаешь, то можешь многое потерять.

***

      Утро после исчезновения Снейпа застало Гермиону ссутулившейся над толстой книгой, рекомендованной ей профессором Флитвиком. Однако, она не могла сосредоточиться на тексте, поскольку воспоминания о предыдущем дне снова и снова всплывали в её памяти, повышая давление. Сначала Рон обиделся на её молчание и выразил это в двухчасовой тираде о бесчувственных женщинах и мерзких летучих мышах, которая закончилась лишь потому, что у него село горло. Затем Молли пыталась убедить её, что её сын «действительно прекрасный материал для мужа, но если ты предпочитаешь непослушных мальчиков, то всегда есть Чарли». Это вызвало панический шёпот за стаканами огневиски от её предполагаемого жениха № 2, что он извиняется за свою мать, и да, Гермиона очень милая и красивая, но он предпочитает таких, которые бреют лицо каждое утро и поэтому он умоляет не вовлекать его в это. Она надеялась на то, что после довольно неожиданного сообщения Чарли о ней забудут, но она и не думала о близнецах. Фред и Джордж так долго утешали её после того, как Снейп якобы бессердечно бросил её без чести, что она не выдержала и превратила их в ласок, а потом натравила на них Живоглота и спряталась в своей комнате.       В пятый раз она пыталась прочитать один и тот же абзац, но её мозг отказывался воспринимать информацию, цепляясь за воспоминания о маленьком мальчике, кричащем, что он женится на ней. Её воображение превратило мальчика в мужчину, на которого она обычно старалась не смотреть, поскольку тут же путалась в словах и тонула в грёзах, которые прервал лишь стук в дверь. Она застонала и спрятала лицо в ладонях, делая вид, что её здесь нет. В прошлый вечер не у всех была возможность высказаться, поэтому, вероятно, это был Гарри. Или Джинни. Или сам Мерлин в кальсонах. — Я занята! — крикнула она в сторону двери, но стук повторился. — Занята! — Стук. — О, чёрт! Сколько можно говорить?!       Резким рывком она открыла дверь, чтобы накричать на того, кто стоял по ту сторону, так, что это наверняка разбудит страдающих похмельем Уизли. Она едва не подавилась втянутым воздухом, так как прямо перед ней стоял Северус Снейп, который с язвительной усмешкой смотрел на её лицо. Каким бы оно не было. — Профессор Снейп.       Фух… По крайней мере, её голос звучал ровно. Она сняла очки (чтение по ночам, наконец-то, принесло свои плоды) и постаралась говорить нормально, хотя её взгляд был устремлён куда-то в район его локтя. — Чем я могу вам помочь? — Я бы хотел поговорить. — Поговорить? О чём?       Ну, да. Вероятно, она сейчас услышит, что всё это было ошибкой и чтобы она себе ничего не придумывала, и уж тем более не думала, что он заинтересован в ней. А потом, возможно, выяснится, что он всё знает и высмеивает её, а она будет хотеть провалиться сквозь землю, и… Стоп. Стоп. Успокойся.       Не обращая внимание на колотящееся сердце, она подняла голову, чтобы сказать ему в лицо, что она занята, и пусть придёт как-нибудь никогда и тогда они поговорят. Однако взглянуть ему в глаза оказалось ошибкой. Она не могла перестать, и её ноги начали подкашиваться, когда он поднял бровь таким образом, который неизменно вызывал мурашки по коже. — Не пригласишь меня войти?       Она покраснела и отошла в сторону, чтобы он мог войти. Она огляделась вокруг, чтобы убедиться, что нигде не валяются забытые лифчики или трусики, но к счастью, всё было относительно чисто. Она закрыла дверь и указала ему на стул, а сама села на кровать, одновременно задвинув ногой под кровать живущий дикой жизнью носок.       На протяжении некоторого времени они сидели в тишине. Она всё больше напрягалась, уставившись на собственные ноги, а он, как всегда невозмутимый, пристально всматривался в неё. Наконец, она не выдержала. — Вы собираетесь что-то сказать или мы так и будем сидеть весь день? — Ей показалось, что он почти улыбнулся. Зараза. — Я пришёл извиниться за своё поведение, когда я был ребёнком. Я доставил тебе хлопоты.       Вау… Снейп извинился. Он вообще знал такое слово, как «прости»? Либо он что-то выпил, либо перед нею сидит один из близнецов под воздействием Оборотного зелья. Это было бы в их стиле. — Ничего страшного. Действительно. Скорее это перед Роном вам лучше извиниться. — Он скривился с недовольством. — Если наступит день, когда я извинюсь перед Уизли за что-либо, можешь объявить конец света.       Что ж, это раскрыло тайну. Определённо, перед ней сидел Снейп. К счастью, он не затронул тему, которую она хотела избежать. — Если это всё… — Она указала рукой на книги, которые ждали её. В его глазах появился странный блеск, который она видела у маленького Северуса, когда он чувствовал замешательство. Маленький Снейп выглядел восхитительно. Взрослый же… Она чувствовала, что придётся сменить нижнее бельё. — Не совсем. Я также хотел бы извиниться за то, что произошло в канун Рождества. Я не имел права так поступать.       Гермиона чуть не застонала со стыда. Нужно как-то выйти из этой ситуации, но в то же время нужно сохранить лицо. — Вы были ребёнком, профессор. Всё так, как и говорила. Я не буду ловить вас на слове.       Она попыталась сделать вид, что её это забавляет. В этот раз именно он нашёл что-то интересное на своих ботинках, и когда он заговорил, его голос был тихим и напряженным. — А что, если я хочу, чтобы ты поймала меня на слове?       Северусу захотелось дать себе оплеуху. Он только подумал это! Что заставило его произнести это вслух? Он посмотрел в сторону Гермионы и — несмотря на душевное состояние, в котором он находился — рассмеялся. Её лицо покраснело, глаза стали размером с галеоны, а её челюсть упала практически на колени. Удивительно, но он нашёл это весьма очаровательным. Ему захотелось поцеловать её. — Закрой рот, женщина. У тебя такой вид, будто ты растеряла всё своё серое вещество. Если это что-то заразное, что витает в воздухе в Норе, я постараюсь исчезнуть так быстро, как только смогу.       Это спустило её на землю, но совсем не прибавило красноречия. — Я… профессор… я имею в виду…       Снейп почувствовал трепет в животе. Она действительно была очаровательной.       Она не смотрела на него, и через мгновение на её лице появилось выражение, которое легко можно было интерпретировать как отвращение. Ну да, она искала способ отказать ему. Веселье и умиление исчезли. Вместо этого появились грусть и уныние. Он скомпрометировал себя. Очевидно, у Дамблдора тоже были моменты, когда он ошибался. Внезапная боль сдавила его грудь. Он встал и слегка поклонился. Он должен был это предвидеть. — Сделаем вид, что вопроса не было. До свидания. — Подожди! — Она схватила его за край мантии и начала стрелять словами, как очередью из винтовки. — Я не пытаюсь сделать вид, что ничего не произошло. Действительно. Это даже хорошо, что так произошло. Потому что, если бы этого не произошло, что произошло, то не произошло бы, что хорошо произошло. — Гермиона, ты путаешься в показаниях. — Он прервал её и смог увидеть, как румянец стал ещё сильнее. Всё-таки может быть? Луч надежды пробился сквозь густые тучи печали, и Северус почувствовал себя достаточно уверенно, чтобы наклониться и заправить прядь её волос за ухо. — Что ты пытаешься мне сказать? — Что… Хм… Если бы ты хотел, тогда… тогда я с удовольствием поймала бы тебя на слове.       Он посмотрел на неё с недоверием. Это звучало как насмешка, но вся её позиция опровергала это. Она заламывала пальцы, прикусывала губу, а её покрасневшие щёки с каждым мгновением становились всё румяней.       Он наклонился ещё больше, чтобы взглянуть ей в лицо. Она подняла глаза и робко улыбнулась. — Правда?       На её губах появилась неуверенная улыбка, а её рука нежно коснулась его щеки. — Правда…

ЭПИЛОГ

      Праздники с Уизли для Гарри-аврора казались чудесными, как никогда. После нескольких месяцев упорных тренировок он наконец сдал экзамены и мог отдохнуть с близкими. А причин для радости у него было много.       Одной из них была его жена Луна, которая сумела доказать существование нарглов и была завалена предложениями о научном сотрудничестве от ученых со всех уголков планеты. Гарри безмерно гордился ею. В данный момент она сидела рядом с ним в канареечно-жёлтой мантии, потягивала виски и объясняла Гермионе и Снейпу, как она выследила первую крупную стаю. Казалось бы, с тех пор, как Снейп снова стал взрослым, у него не хватит терпения выслушать рассказ Луны, но он, казалось, был очарован её словами. Гермиона, как обычно, читала что-то другое и игнорировала Луну. Возможно, эта ситуация была бы более нормальной, если бы Гермиона не сидела на коленях у Мастера Зелий, придерживаемая за талию его рукой, и не протягивала ему время от времени шоколадное печенье, которое он тут же съедал.       Говоря об уникальности этого Рождества, упоминал ли Гарри, что на безымянном пальце Гермионы виднелось изящное обручальное кольцо?       Гермиона нашла себя в преподавании и со следующего года должна была занять место профессора Флитвика на постоянной основе. В течение семестра её отношения со Снейпом наладились и Гарри было приятно видеть свою подругу счастливой. Единственное, о чём он сожалел, так это о том, что шутки о предложении маленького Снейпа перестали быть такими смешными после того, как взрослый Снейп повторил этот номер (в этот раз без вреда для Рона и в гораздо менее публичном месте).       Молли, которая некоторое время обижалась на Мастера Зелий за то, что он «увёл у неё невестку», быстро вернула себе хорошее настроение, когда Рон не только съехал, но и начал встречаться с девушкой, с которой познакомился на курсах авроров, и казалось, был доволен своей жизнью.       Жизнь была хороша, и Гарри закрыл глаза, наслаждаясь смехом, разговорами и теплом, которые окутали его, как тёплое одеяло.       Он ещё не знал, что под ёлкой на Площади Гриммо Луна оставила ему конверт, в котором сообщала, что следующее Рождество они будут встречать ещё с одним маленьким человеком, и он будет счастливее, чем когда-либо мог себе представить.