There's a way
Everybody say
Do each and every little thing.
But what good does it bring
If I ain't got you?
Все говорят,
Что всё нужно делать должным образом.
Но что в этом хорошего,
Если у меня не будет тебя?
Nina Simone — To Love Somebody
Джаффар сидел в тишине своей служебной машины — заворожено смотря перед собой и отстукивая пальцами какой-то ритм, незнакомый даже ему самому. Теплые солнечные лучи то и дело проникали из облаков и заглядывали к нему через окна, из-за чего карие глаза мгновенно загорались медью. В таком ожидании Джаффару приходилось проводить немалую долю своего времени, причём, ежедневно. Он всегда повторял себе, что это часть его работы — что уж тут поделать. И если уж быть совсем откровенным, ему нравилось эта сторона работы — ждать свою хозяйку в машине, в госпитале, во дворе, у дома её сестры… И ещё больше ему нравилась другая часть — та, в которой ему удавалось быть рядом с ней. Следить за ней. Нет, охранять её. Джаффар помотал головой, отгоняя нелепый поток мыслей — в самом деле, думает о себе, будто он какой-то пёс на поводке. Телохранитель посмотрел в окно справа и увидел Ясмин, которая как раз выходила из особняка. Она стремительным шагом двигалась к машине. Оглянувшись по сторонам, Ясмин кивнула охранникам, которые стояли у ворот. На лице девушки не было ни намёка на улыбку — лишь какая-то сосредоточенность и слегка нахмуренные брови, которые незамедлительно заставили нахмуриться самого Джаффара. В голове пробежала догадка о возможных причинах настроения госпожи — наверняка состоялся очередной неприятный разговор с отцом. Ещё и эта свадьба, свалившаяся на неё… При мысли о свадьбе Джаффар неосознанно сжал руль перед собой — так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Доброе утро, Джаффар, — буднично, но вместе с тем мягко произнесла Ясмин, садясь на заднее сидение. — Как обычно, едем в госпиталь. — Да, госпожа, — кивнул он, привычным движением заводя машину. Когда они выезжали из двора, Джаффар сделал глубокий вдох и ощутил тонкий парфюм хозяйки. Пахла она не жасмином, как можно было бы предположить, а чистотой. Да, просто чистотой и прохладой свежевыстиранного белья. Джаффар не то, что разбирался, но точно знал: этот аромат был не похож на те восточные духи, которыми обычно пользуются другие женщины. Ясмин вообще была глотком чистого воздуха во всём — даже в выборе парфюма. И это ему очень нравилось. Телохранитель украдкой посмотрел на нее через зеркало заднего вида и заметил, что она задумчиво смотрит в окно, всё так же охваченная меланхолией. — Что-то случилось? — обеспокоенно поинтересовался Джаффар, снова бросив на неё взгляд. — Вас кто-то обидел? Джаффар тотчас подумал о Зейне — крайне неприятном типе, который не отказывал себе в дерзости отпускать завуалированные колкости в сторону Ясмин. Он как раз видел, как тот заходил в дом рано утром — пока Кадир был у себя. Наверняка этот слизняк успел подкинуть какую-нибудь гадость в сторону Ясмин. Впрочем, она отвечала ему с ещё более изощрённым остроумием, что всегда заставляло телохранителя тайно усмехаться. — Ничего такого не случилось, — вздохнула девушка, откидывая голову назад. — И я же просила тебя обращаться ко мне на «ты». — Прощу прощения, вырвалось по привычке, — добродушно отозвался Джаффар. — И всё же, с тобой явно что-то произошло. — Как раз наоборот, — ответила Ясмин. — У меня столько вопросов, ответы на которые я пытаюсь собирать по частям. И все равно не собираю — ничего не сходится. Так много вопросов, так мало ответов, — отрешённо протянула она, крутя кольцо на указательном пальце. — Иногда ответы приходят тогда, когда мы их совсем не ждём. Порой лучше отпустить ситуацию, чтобы понять, в какую сторону дует ветер. А потом потихоньку двигаться дальше. — А ты философ, — задорно улыбнулась Ясмин, посмотрев на него. — Ну, наконец-то, — ответил телохранитель, так же ухмыляясь. — Вот она, эта улыбка. А то была мрачнее тучи. — Тучи бы сейчас не помешали, — девушка мечтательно рассматривала улицы через тонированное окно. — Вот бы полил дождь. — Спешу тебя обрадовать — кажется, всё к этому и идёт, — ответил Джаффар, пытаясь взглянуть небо через лобовое стекло. — Это ли не чудо — почувствовать капли дождя посреди беспощадной пустыни, — задумчиво протянула Ясмин. — Мы, конечно, сейчас не посреди пустыни, а посреди пробки, но что-то мне подсказывает, что она не менее беспощадная, — парировал Джаффар, устало откидываясь на спинку водительского сидения. Бушевавшие в городе беспорядки перевернули вверх дном всё дорожное движение. Если где-то перекрывалась дорога, то это означало, что нужно искать сотню обходных путей, половина из которых, впрочем, так же будет преграждена. Вот и ломай голову, какой дорогой ехать — это дело было не из простых даже для Джаффара, который знал город вдоль и поперёк вплоть до каждого закоулка. — Джаффар, можно задать тебе личный вопрос? Ты вправе не отвечать, если я перейду твои границы, — робко спросила Ясмин после недолгого молчания. — Конечно, задавай, — Джаффар внутренне встрепенулся, перебирая в голове сотни вариантов того, каким может оказаться вопрос его госпожи. — Ты сам захотел работать на моего отца или это была вынужденная мера? — осторожно спросила девушка, нервно дергая рукав своего шёлкового платья. — Ну, то есть, ты пошёл по стопам своего отца, но хотел ли ты этого сам? — добавила она, замявшись. Джаффар вздохнул, не отрывая взгляда от кузова стоявшей впереди машины. Он сам так долго не отвечал себе на этот вопрос, да и забыл, задавался ли он им вообще. Было слишком страшно спрашивать у себя нечто подобное. — Я совру, если скажу, что это было не вынужденно, — медленно начал телохранитель. — Но то, что я этого не хотел, тоже было бы неправдой. Мне нужно было поддерживать отца и семью — а работа была прямо передо мной. На тот момент я принял лучшее для всех решение, в том числе и для себя, — вереница из автомобилей наконец подала слабые признаки жизни, и Джаффар мягко нажал на педаль газа. — Я не жалею о своём выборе, если ты это хотела узнать, — просто добавил он. Ясмин улыбнулась и покачала головой: — Ты вовсе не похож на человека, съедаемого сожалением. — Рад это слышать, — кротко улыбнулся Джаффар, снова бросив на неё тёплый взгляд из зеркала заднего вида. — Но люди умеют мастерски скрывать своё чёрное нутро, Ясмин. Поэтому тебе следует быть очень осторожной. — Надеюсь, ты сейчас не о себе говоришь, — решила отшутиться она, порядком подуставшая от нравоучений, которыми её забрасывали все, кому не лень. — Я лишь говорю это, потому что беспокоюсь о тебе, — честно ответил охранник, почувствовавший её раздражение, завуалированное сарказмом. — Я на твоей стороне. — Нет, Джаффар, ты на стороне моего отца, а я… — девушка осеклась, будто прикусив язык. — Я пытаюсь понять, кто я. Но я точно не он, понимаешь? Уж лучше я буду, как моя мать, которую совсем не знаю, но только не как он. Мне противно от одной мысли, что я на него похожа. И я представляю, что ты сейчас думаешь: как я могу отвергать своего собственного отца. Но вот в чём дело: он отверг меня ещё раньше — задолго до того, как я задумалась о том, кто он и что он за человек. Он отверг меня первый, — отчеканила она последнюю фразу. Джаффар заметил, как Ясмин смутилась от своей внезапной вспышки гнева. Она снова покачала головой, будто стряхивая с себя последние крупицы злости и негодования. — Прости, Джаффар, мне не стоило всё это тебе говорить, — тихо произнесла она, смотря куда-то в сторону. — Ты ведь в этом не виноват. — Всё в порядке, — добродушно отозвался он, не найдя другого подходящего ответа. — Как я и сказал, я на твоей стороне, — заверил он, поймав её взгляд в зеркале. Ясмин благодарно улыбнулась. — Думаешь, наверное, что я бунтующий подросток. Как Холден Колфилд. — Как кто? — недоумённо спросил Джаффар, в первый раз услышавший это причудливое западное имя. — Это персонаж из книги. Мне её когда-то посоветовал Джек. Найти её в наших краях было ой как непросто, скажу тебе, — с энтузиазмом бросилась объяснять Ясмин. — Холден — это главный герой романа «Над пропастью во ржи». Ему семнадцать лет, он родился в богатой и привилегированной семье, но не чувствует никакой связи с «элитарным» обществом, в котором вынужден находиться. Никого не напоминает? — ухмыльнулась Ясмин. Джаффар искренне рассмеялся в ответ. — Но это не совсем то, что допустимо для чтения девушкам в нашем обществе. Что ещё больше заставляет меня симпатизировать главному герою, — хмуро добавила девушка. — Стоит ли мне прочитать эту книгу? — искренне поинтересовался охранник. Ясмин прищурилась, будто что-то тщательно обдумывая и взвешивая внутри себя. — Да, — просто отозвалась она. — Потому что ты тоже в какой-то степени Холден Колфилд. Стоишь на краю пропасти и пытаешься ловить меня, чтобы я не сорвалась вниз. — А вы, госпожа, литератор, — отшутился Джаффар, изо всех сил стараясь игнорировать то, как внутри у него всё перевернулось от её слов. Теперь настала очередь Ясмин громко рассмеяться от его фразы. — Хоть какая-то польза от моего положения — доступ к неограниченной библиотеке, — выдохнула она, отдышавшись. Автомобиль снова неспешно рассекал горячий городской воздух, и всё, что хотелось Джаффару на тот момент — это остановить время, чтобы продолжать разговаривать с этой девушкой ни о чём и обо всём, чтобы магия этих мгновений не прерывалась и чтобы Ясмин чувствовала к нему то же, что и он чувствовал к ней. Последнее, впрочем, было звенящей наглостью с его стороны и даже грешным делом — и за эту эгоистичную и недопустимую мысль он обязательно будет себя корить. Но потом — не сейчас. Сейчас он просто позволит себе быть влюблённым молодым человеком, любовь которого так и останется при нём, ведь иначе и быть не может. Джаффар умеет принимать правила жизни с достоинством, и если уж кому-то суждено страдать из-за любви, то пусть этим кем-то будет он, а не Ясмин. Вдогонку своим мыслям он услышал мелодичный голос Ясмин, которая подпевала какой-то песне из радио. Джаффар, не задумываясь, увеличил громкость и улыбнулся от уха до уха.You don't know What it's like. Baby you don't know What it's like…
И пусть он не понимал ни слова из того, о чем пелось в этой песне.To love somebody…
Он чувствовал, что это что-то, что очень близкое к тому, что творилось в его душе.To love somebody…
И в эти мгновения, слушая пение Ясмин, сидящей на заднем сидении, он понимал.The way I love you.
Что хочет прожить всю свою жизнь рядом с ней — ведя её туда, куда она его попросит.