Не оставляй меня, отец...

      Уже прошло чуть больше месяца, а мой отец всё ещё в коме. Сегодня 22 октября... Его день рождения...       Мне пришлось подготовиться к этому дню. Я устроился на многочисленные подработки, продал почти все свои книги, одежду и краски, а всё это ради денег на подарок ему. За неделю до его дня рождения я заказал у местного часовщика новые часы на цепочке, потому что старые часы пропали вместе с Эдной в тот роковой день. По доброте душевной часовщик сделал мне скидку на заказ, и с великим трудом мне удалось оплатить заказ. Само же изделие было готово за два дня до той, значимой для меня, даты и выглядело качественно и строго, без лишнего пафоса.       По дороге в больницу я зашёл в пекарню и купил на оставшиеся деньги кусочек лимонного пирога, а после попросил работника его разрезать на две равные части. Тот посмотрел на меня, как на сумасшедшего, но всё же выполнил мою просьбу, после этого он упаковал кусочки пирога и пластиковые столовые приборы в коробочку. Я же быстро, взяв свой заказ, поспешил удалиться из пекарни.       Через час я уже был на месте и шëл по уже знакомым больничным коридорам. Краем уха я слышал, как за моей спиной сплетничают медсестры и простые пациенты с посетителями. Они обсуждали мой внешний вид, повторяя : "неужели этот оборванец сын того сумасшедшего директора дурдома? ". Да, выглядел я не важно, и мне с трудом удалось убедить охранников на входе , что я не бродяга, а всего-лишь посетитель.       На мне был старый выцветший свитер, на рукавах которого красовались дырки, проделанные молью. Раньше этот свитер имел приятный, успокаивающий синий оттенок , а отец постоянно его носил, когда наступали холода. Не удивительно, что после него этот свитер нелепо на мне висит, как мешок. Серые брюки тоже достались от него, и так же нелепо висели. Мне пришлось их подвязать верëвкой, чтобы они не упали с меня. А на ногах у меня были старые ботинки, которые натирали мне пятку. Хоть мне было больно ходить, я этого не замечал, потому что привык. Я мог бы взять одежду по приличнее и потеплее из гардероба отца, но совесть моя не позволяет этого сделать. Кто бы что ни говорил про моего отца, я его уважаю и люблю.       И вот я снова подхожу к той палате, и снова с разрешения врача захожу туда, и сажусь на стул у койки. Картина ничуть не изменилась, разве что кожа отца была слишком бледной. Это я заметил только сейчас.       - Привет, папа... Халгор скоро приедет... Он пока что отвлекает незваных гостей, и поэтому я сегодня шëл пешком... Халгор тоже приготовил подарок и скоро присоединится к нам - собираясь с мыслями, я поставил на тумбочку коробочку с пирогом, а после аккуратно взял отца за руку. - Папа, надеюсь, что ты меня слышишь... Я хочу поздравить тебя с днём рождения. Единственное, чего я тебе желаю, так это того, чтобы ты поскорее проснулся...       Наверное, со стороны выглядит глупо то, что я каждый раз приношу с собой еду. У меня есть надежда, что когда отец проснётся, то ему будет принято поесть чего-нибудь без помощи трубки.       За это время у меня многое накопилось в душе, и сегодня я решился рассказать отцу, что происходит в его отсутствие. Начать с того, что его так называемые "друзья" совершенно обнаглели и начали лезть не только в дела клиники, но и в наш дом. На вопрос "что эти люди там забыли!? " - ответ прост. Они ищут завещание, которое мой отец всë же написал. О нëм известно мне, Халгору, и ещё парочке родственников, и папиным друзьям, которые тоже занимаются лечением душевно больных. Хорошо, что с помощью Халгора мне удалось спрятать в надëжное место не только это завещание, но и важные документы с проектами отца.       Как раз сегодня кучка "родственников", коих я вижу в первые в жизни, оккупировала поместье моего отца. Мне пришлось бежать оттуда со всех ног, пока Халгор их отвлекал. Таких эгоистичных и лицемерных существ я видел в первые. Судя по словам лечащего врача, к моему отцу хожу только я с Халгором. Если бы те люди были родственниками, то они хотя бы изредка приходили бы навестить папу. Даже если бы они его не навещали, то хотя бы не говорили, что некоторые вещи нужно продать и о своих "прекрасных" планах о перестройке особняка. Как же я сочувствую Халгору, хотя ему не в первые разговаривать с умалишёнными людьми.       На прошлой неделе мы с трудом выгнали из папиной клиники его друзей, которые чисто по "дружеский", без предупреждения, решили помочь с управлением лечебницой и присмотром за больными. Вопросов бы не возникло, будь их намерение помочь чистым. Однако, они сразу же потянули свои ручки к историям болезней пациентов. Когда ко мне заходил отец, то он как будто бы специально вместе с книгами проносил информацию о его "друзьях". Он, скорее всего, предвидел то, что рано или поздно мне придётся с ними столкнуться, и он готовил меня к этому моменту. К сожалению, я это осознал, как только встретился с ними лично. Теперь я понимаю, почему отец говорил, что у него нет друзей.       Что касается Халгора, то отец говорил, что он просто телохранитель, хотя это не так. Халгор - единственный преданный друг и товарищ, которому доверял отец. Халгор молчалив, не лизоблюд, во всех словесных перепалках вëл себя сдержанно и спокойно, силу применял только тогда, когда это необходимо. Он человек без скрытых мотивов и порой крайне чувствительный, хотя по его внешности этого не скажешь.       Пока я рассказывал о том, что на самом деле происходило со мной, и с какими проблемами я столкнулся, Халгор наконец-таки приехал, и сильно запыхавшись прошёл в палату. Вид был у него потрëпанный, значит без драки не обошлось. Он молча взял стул, который стоял у стенки, и перенëс его к больничной койке, а после сёл на него, тяжело вздохнув.       - Ты уже вручил подарок? - поинтересовался Халгор.       - Нет, я лучше вручу ему, когда он очнëтся - ответил я, отпуская руку папы.       - Что ж, я тоже тогда же ему вручу. Ты принëс торт и свечки? - говоря это, он потрепал меня по голове.       - К сожалению, денег мне хватило на кусочек пирога, который пришлось разрезать на две части, на три не получилось бы. А свечки я забыл дома. В такой суматохе можно было и голову забыть.       - Хех, тогда, я надеюсь, что он будет не против ели я съем половину пирога. Когда босса выпишут, то мы сами сделаем огромный лимонный пирог и про свечи не забудем... Мне бы хотелось пожелать Вам, Горацио, чтобы Вы поскорее выбрались из этого состояния, и чтобы у вас не было осложнений после этого долгого сна... - Халгор говорил это со слабой улыбкой и тяжёлой грустью в глазах.       После этого мы съели по кусочку пирога за здоровье отца, а после Халгор захотел побыть с ним наедине, поэтому я, попрощавшись с отцом, вышел из палаты и стал ждать телохранителя в коридоре. Много времени не заняло, и Халгор вскоре вышел вытирая одинокую слезу.       - Ему очень повезло, что у него есть ты - это единственное, что мне сказал Халгор, а после мы молча покинули больницу.